Читать книгу Гулящая Лелечка - Валентина Ильянкова - Страница 1

На место пожара второе отделение городского отдела МЧС прибыло через семь минут после получения сообщения на пульт диспетчера. Горело неэксплуатируемое двухэтажное здание бывшего детского сада «Фиалка».

Жители города Заревска были осведомлены о том, что официально здание давно не эксплуатируется и подлежит сносу. Следовательно, там не должно быть людей. Но не было секретом и то, что люди там были, а вернее, жили. Правда, жили нелегально, без прописки и регистрации, но для спасателей это ничего не меняло. В горящем доме могли быть люди, и их нужно было спасать.

Время было упущено. Вызвали МЧС жители близлежащих домов, когда в здании уже пылали деревянные перекрытия и языки пламени из внутренних помещений прорывались через оконные проемы на улицу. В основном интенсивно горела центральная часть здания, а два крыла, расположенные буквой «П», пока только-только начинали тлеть. Но их контуры уже почти спрятались в густой пелене едкого дыма.

Пока бойцы выгружались из машин, майор МЧС Алексей Мазуров осмотрел горящее здание.

Центральная часть здания превратилась в гигантский костер, и войти туда было невозможно.

Здание было построено давно, в конце тридцатых годов прошлого столетия. Строилось старыми дедовскими методами – шиферная кровля на деревянной обрешетке, деревянные перекрытия и перегородки под толстым слоем глиняной штукатурки. Теперь эти конструкции, высушенные и выветренные за долгие годы эксплуатации до трухи, пылали, как будто их обильно полили керосином. Шифер и штукатурка от высокой температуры с треском взрывались и далеко разлетались в разные стороны тяжелыми, острыми кусками.

Помещения боковых крыльев были наполнены густым, ядовитым дымом. Если там и оставались люди, то только беспомощные, угоревшие от дыма, те, которые самостоятельно выбраться из здания уже не смогут. Дорогу к ним огонь пока не отрезал.

«В центральной части здания мы немедленно приступаем к работам по локализации пожара. В боковых частях – мы успеем провести поисково-спасательные работы, конечно, если поторопимся», – решил Алексей.

Еще на подъезде к месту пожара, из машины, Алексей заметил неуклюжего человека, который пытался влезть через окно в правое крыло здания. Видимо, он точно знал, что там есть люди и настойчиво карабкался на высокий цоколь, чтобы с него открыть или разбить окно и попасть в здание. Но его попытки оставались безрезультатными – то ли вес собственного тела в очередной раз опрокидывал его с цоколя на землю, то ли просто не хватало обычной мускульной силы.

– Юра, прими командование, – приказал Алексей своему заместителю, капитану Юрию Серову – Займитесь собственно пожаром в центральной части здания. Вот еще два расчета прибыли, все вы профессионалы: справитесь и без меня. Мы с Мариком на поисково-спасательные работы в правое крыло. В левое крыло отправляем четверых добровольцев вместе с командиром первого отделения. Мне, кажется, там остались люди.

– Есть, – Юра знал, что спорить с командиром дело бесполезное. Все равно он первым полезет в самое пекло, – только ты не забудь защитный костюм надеть. Давай, я помогу тебе застегнуться. А-то ты так нараспашку и полетишь. Марик, и ты к нам подруливай. Тебя тоже нужно снарядить. Ты у нас осторожностью никогда не отличался.

Мужчина тем временем оставил свои попытки самостоятельно проникнуть в здание через окно и трусцой направился к спасателям. Судя по всему, увидел их серебристые костюмы и понял, что спасатели готовятся войти в горящее здание.

– Господа спасатели, можно к вам обратиться? – мужчина нерешительно тронул Алексея за рукав куртки, а второй рукой размазал по своему лицу грязь и сажу, а, может, вытер слезы, – там, в правом крыле, есть комната, а в ней человек. Очень хороший человек. Возьмите меня с собой, и я покажу вам, где эта комната. Возьмите, самим вам найти будет сложно. Пока вы будете плутать по зданию, пройдет какое-то время, и человек сгорит. А мне вы просто помогите перелезть через окно. Дряхлый я стал. Ничего не получается. А уж дальше я сам.

– Не возьмем, – твердо ответил Алексей, – но человеку постараемся помочь. Вы нам быстро рассказывайте, как найти комнату, это и будет Вашим участием в спасательной операции. Без Вас мы быстрее справимся. Кстати, кто-то еще остался в здании?

– Мы жили в правом крыле. Из нашего сообщества все вышли на улицу, – вежливо ответил странный житель горящего здания, – кроме того человека, о котором я вам говорил. Но он и не мог выйти самостоятельно – его комната всегда закрыта на наружный замок. А в той части, которая горит, спасать уже некого, жильцы, наверное, давно сгорели. Есть ли люди в левом крыле, я не знаю. Хорошо бы вам самим все там проверить. Поздно вызвали спасателей. У нас-то телефонов нет, да и паника лишила всех ума: все кинулись сами спасаться и выносить свои пожитки. Да, так уж получилось в жизни, что все свое имущество мы всегда носим при себе. Иначе не получается. Да, что это я про свое имущество? Мы не сразу сообразили, что можно попросить жителей высотки вызвать спасателей. Мы боялись, что в такой элитный дом нас и в подъезд-то не пропустят. И напрасно боялись. Оказалось, что там живут хорошие, душевные люди – сразу МЧС вызвали, одежду нам собрали, да и еды кой какой! Так вы уже готовы? Пойдемте, я вам возле окна расскажу и покажу, где эта комната находится. Комната расположена в самом углу здания. Может, Бог, помиловал того жильца, и огонь туда еще не добрался? Спасите его, больно хорош человек! Про таких говорят – божий человек. Инвалид он, с детства. Но редкостный умница! Когда пожар начался, я-то подлый побежал свое тело и ложки-кружки спасать, а про этого горемыку совсем забыл. Твари последние так поступают. И я вот до этого состояния дожил.

Под причитания вежливого бомжа Алексей и Марик, несмотря на свои неуклюжие костюмы, легко преодолели высокий цоколь здания и исчезли в дыму.

Двигаясь в указанном бомжем направлении, Алексей и Марик попутно заглядывали во все комнаты, расположенные вдоль длинного коридора. Людей нигде не было.

Комната с закрытой металлической дверью оказалась в самом конце коридора второго этажа, в стыке правого крыла с центральной частью здания. Одна стена комнаты уже начинала проседать и рушиться, это могло означать только одно – под комнатой интенсивно горел первый этаж.

Металлическая дверь пылала жаром, но зато заметно деформировалась, выгнулась дугой и легко открылась. Внутри комнаты, возле наружной стены, без движения лежал маленький человечек, сжавшийся в тугой, жалкий дымящийся комок. Перекрытие на самом деле горело, с минуты на минуту могло обрушиться и увлечь за собой беспомощное тело.

Нельзя было терять ни одной минуты. Алексей поднял мужчину на руки и шагнул в коридор. Но тут оказалось, что нога мужчины длинной цепью прикована к стене здания. Алексей снова положил мужчину на пол, но уже в коридоре, и стал вырывать цепь из стены.

Действовать приходилось очень осторожно. Часть пола вместе с балками упала вниз. Если сильно дернуть цепь, то вместе с ней можно было обрушить висящую над проемом стену. И тогда прикованный человек вместе со стеной рухнет в костер на первом этаже. Нога мужчины под металлическим браслетом алела яркой полосой ожога, и Марик был вынужден придерживать раскаленную цепь возле ноги спасаемого человека, чтобы не причинять ему дополнительную боль.

Наконец цепь вместе с металлическим крюком и куском кирпичной кладки выскочила из стены. В это время стена все-таки рухнула, и в комнату ворвался шквал дыма и огня.

Но Алексей со спасенным человеком на руках уже бежал по коридору, а Марик – следом за ним, с цепью и куском стены в руках. Его руки обжигало раскаленное железо и пышущий жаром кирпич, но Марик старался бежать в «ногу» с командиром, чтобы лишний раз не дернуть обожженную лодыжку пострадавшего.

Возле окна Алексея и Марика встретил все тот же интеллигентный бомж.

– Слава Богу, слава Богу, – крестился бомж, увидев на руках Алексея своего друга, – жив горемычный. Так вот ты какой? Мы-то с тобой все через стену общались, но именно таким я тебя и представлял. Ты терпи, дружок, терпи! Сейчас в больницу, а там тебя быстро врачи на ноги поставят. Ты главное верь им, они тебя спасут, обязательно. Мы с тобой еще сможем поговорить, как нормальные люди, никого не опасаясь и не скрываясь. Я тебе это обещаю. И жизнь твоя образуется, и здоровье вернется. Все когда-нибудь заканчивается, так и твоя черная полоса сходит на нет. Главное, ты вырвался из плена и снова свободный человек. Ты постарайся выжить, а остальное решится все само собой.

Подбежавшие к Алексею санитары из дежурившей возле горящего здания кареты скорой помощи уложили потерпевшего на носилки и понесли к машине.

– Куда везти? – спросил врач у Алексея, – он бездомный? Совсем молодой парень, может мать есть?

– Сейчас уточню, – ответил Алексей, – подождите минуту. Тем более что с его ноги нужно снять цепь. Думаю, что у нас это лучше получится.

Цепью занялся Марик, а Алексей решил разыскать друга спасенного человека, который наверняка знал его имя и фамилию.

Люди, ранее жившие в сгоревшем здании, сейчас суетились в дворовом деревянном складике. Дело у них было серьезное и не терпящее отлагательства – потрепанные беспутной, никчемной жизнью бродяги разбирали и примеряли теплые вещи, которые им собирали жители микрорайона. Интеллигентного, вежливого бомжа среди них не оказалось.

– Послушайте, – перекрывая шум и гам перевозбужденной толпы, громко обратился к ним Алексей, – кто мне подскажет, где я могу найти вашего друга, который самостоятельно пытался спасти человека из горящего здания? Интеллигентный мужчина пенсионного возраста, в камуфляжном ватнике. Маленького роста и плотного телосложения!

Люди молча пожимали плечами и отводили от Алексея глаза.

– Хорошо, – принял их молчание Алексей, – тогда скажите, что вы знаете о вынесенном из здания человеке? Я не верю, что вы ничего о нем не можете рассказать. Он жил вместе с вами на втором этаже правого крыла, в угловой комнате. Скажите, хотя бы, его имя и фамилию. Вы можете не сомневаться – это ему не навредит. Наоборот, возможно, по этим сведениям милиции удастся разыскать его родственников.

– Начальник, – прокуренным, хриплым голосом от имени бомжей ответила Алексею бойкая, с ярким румянцем на щеках женщина средних лет. Манерами и внешностью женщина мало походила на опустившуюся, алкогольно-зависимую бомжиху. Скорее всего, она была бездомной, недавно освободившейся из колонии преступницей, имеющей за плечами многолетний стаж пребывания в местах лишения свободы, а среди бомжей скрывалась от бдительного ока стражей порядка, – а кто тебе сказал, что мы жили в этом доме? Мы, как и подобает порядочным людям, пришли помочь погорельцам. Вот вещи и продукты для них собрали, сейчас раздавать начнем. Нам тоже жалко бедного воробышка, которого ты вынес из здания, но видели мы его впервые. Так, что не обессудь, начальник, ничем тебе помочь не сможем.

Женщина снова занялась своим делом. Доставала из пакетов вещи, рассматривала каждую из них, а затем кидала в толпу. Алексей понял, что женщина не просто отказалась помочь, она выдала приказ всем бомжам: молчать! Он вернулся к машине скорой помощи и сказал врачу:

– Ничего о потерпевшем я не узнал. Какое-то круговое незнание. Похоже, что на самом деле этот человек бездомный и пока бесфамильный.

– Ну, и хорошо, – ответил доктор, – это даже лучше. Не будем уточнять его фамилию. Будем исходить из того, что парень нуждается в срочной госпитализации. Он не только отравился угарным газом, но еще и термические ожоги второй степени налицо. Мы сейчас включаем сирену, и в Астрею. Там совсем недавно запустили ожоговый центр. У них и с оборудованием все в порядке: самое современное. Все клиники завидуют. А этому бедолаге только там смогут помочь. Торопиться нам нужно, плохо ему совсем.

Спасенного парня увезли, а из левого крыла горящего здания вынесли еще три жертвы – все женщины неопределенного возраста. Их тела были прикрыты полуистлевшими платьями, на ногах грязные чулки и стоптанные башмаки. Спасти женщин у врачей не получилось, из здания их вынесли уже мертвыми. Врач скорой помощи развел руками:

– Эти уже не пациенты, они клиенты морга. Угорели во сне, затем обгорели. Никакого сопротивления – были сильно пьяны. Видимо, все из одной компании.

К утру бывшее здание детского сада «Фиалка» прекратило свое существование. На месте центральной части чернело вонючее кострище, боковые крылья зияли пустыми окнами-глазницами, через которые просматривались закопченные стены. Все недавние жильцы куда-то исчезли.

С этого дня развалины здания стали по-настоящему бесхозными. Кто может претендовать на пропитавшееся гарью и сажей разрушенное здание? В боковых крыльях остались несколько комнат с крышей над головой и даже застекленными окнами. Они были бы вполне пригодны для проживания бездомных людей, если бы не были заполнены тяжелым, маслянистым воздухом пожара.

После дежурства Алексей вернулся домой только к обеду следующего дня, отмылся от запаха гари и провалился в тяжелый сон на несколько часов. Обычно сон восстанавливал его силы и душевное равновесие, но на этот раз он проснулся в мрачном настроении, с чувством глухого беспокойства и тревоги.

Любимый кофе почему-то утратил свой аромат и превратился в неприятный, мутный напиток кислого вкуса. В голове копошились неясные отрывки то ли кошмарного сна, то ли реальных событий из далекого прошлого. Алексей не понимал, что с ним происходит. Но память неожиданно расставила все по местам – худая, сгоревшая нога, в грубом металлическом браслете с тяжелой цепью. Оказывается, именно эта страшная картина вчерашнего пожара занозой застряла в его голове.

«Ну, да, – подумал Алексей, – как ни старайся, но такое не забывается! Ни один тренинг не поможет! Кто и зачем приковал этого несчастного инвалида цепью к стене? Со спиной у него очевидные проблемы – кажется, там есть горб. Отсюда и недостаточное физическое развитие. Сущий пацаненок с бараньим весом. Вот, что я сейчас сделаю – поеду в Астрею. Оля поздно уходит с работы. Возможно, она еще там. Мне давно нужно с ней поговорить о наших взаимоотношениях. Мы постепенно становимся все дальше друг от друга, и это хотелось бы прекратить. Мне во всяком случае! Но даже, если Оля уже уехала домой, то я хотя бы узнаю, есть ли шанс на продолжение жизни у спасенного инвалида. И все-таки очень странно – кому он мог помешать? А может он просто очень ценный специалист в определенной, скорее всего компьютерной, отрасли, и его заинтересованные или просто уголовники похитили и заставляли оказывать конкретные услуги, возможно, уголовно-наказуемые? Поэтому и держали на цепи, чтобы не вздумал убегать»

Алексей взял в руки мобильный телефон и позвонил Ольге:

– Оль, как дела? Ты на работе? Мне можно приехать в Астрею?

– О, как мило! Просто не верится, что снова слышу твой голос – удивилась Ольга, – неужели меня хочешь увидеть?

– Нет, понимаешь, – почему-то бессвязно начал отвергать очевидное Алексей, – со вчерашнего пожара в Астрею пострадавшего привезли. Мы с Мариком его на втором этаже обнаружили. Он сам не мог по умолчанию выбраться: во-первых, дверь его комнаты была заперта снаружи солидным замком. Во-вторых, его кто-то посадил на цепь.

Алексей мысленно выругал себя за нерешительность. А почему нельзя было прямо сказать – да, я хочу тебя увидеть! Я скучаю по тебе! И вообще, я люблю тебя! Но было уже поздно: Ольга приняла тему.

– Как на цепь?

– Приковали за ногу цепью к стене. Щиколотка ноги под браслетом сильно обожжена. Марик цепь снимал. Потом рассказывал, что под браслетом мышечные ткани до кости прогорели. Такая вот история! Я вот и хотел его навестить.

– Навещать его бесполезно, он в коме, – холодно ответила Ольга, – Ты же знаешь, я не врач, поэтому что-то внятное рассказать тебе о состоянии его здоровья не смогу. Ты, уж прости! Врачи мне говорили, что он балансирует на грани жизни и смерти. А ступню ноги ему уже ампутировали. Я сообщила в райотдел милиции об этом пострадавшем, но, по-моему, безрезультатно.

– Почему безрезультатно? Они должны возбудить уголовное дело. Здесь просматривается явный криминал.

– Да, должны! Но, как я поняла, вопрос возбуждения уголовного дела милицией пока не рассматривается. Капитан Борисенко сам к нам в Астрею приезжал и сказал, что у них нет основания для возбуждения уголовного дела. Пострадавший неизвестное лицо, и пока сам написать заявление не в состоянии. О наличии у него родственников ничего неизвестно. В общем, сначала нужно установить личность, а потом – родственников и очевидцев, которые смогут что-то прояснить как о самом пострадавшем, так и о причинах возгорания здания. Алексей Николаевич, ты там, я имею в виду пожар, фотографировал? – совсем официально поинтересовалась Ольга.

– Кажется, да! Но снимки пока не смотрел.

– А ты посмотри внимательно. Возможно, в комнате, где был закрыт этот человек, найдется какая-нибудь коробочка с документами. Твои снимки с места событий всегда несут некий сюрприз. Пусть бы и нашему спасенному парню повезло, и твои снимки хоть что-то о нем прояснили. Если судить по внешнему виду, то уже сейчас можно утверждать, что этот парень никогда физически не работал. У него тонкие, длинные пальцы музыканта и нежная кожа. Странно, что он оказался в обществе спившихся людей, он явно не из их компании.

– На самом деле его комната была завалена техникой – компьютеры, принтеры, провода, коробочки, и прочее сопровождение. Больше всего он похож на программиста. Может среди компьютерного добра в комнате был металлический ящик или сейф с документами. Не знаю. Комната уже горела и мы с Мариком были сконцентрированы только на освобождении пленника. Ты права, на снимках могут быть некие детали, на которые мы не обратили внимание. Я обещаю, что каждый снимок загружу на монитор компьютера и посмотрю, может, удастся обнаружить что-то интересное.

– Ты уж постарайся! Хотелось бы отыскать родственников, чтобы и заявление в милицию написали, и душевно обогрели нашего пациента. Уход за ним в центре обеспечен, но он не может заменить тепло близких людей. Вот так, Леша! Тебе об этом тоже нужно помнить. Ну, пока! Звони, если появятся новости.

Трубочка Алексея зазвенела короткими гудками. Оля отключилась, видимо тема разговора для нее была окончательно исчерпана.

«Как ты быстро, Оля, изменилась, – с горечью подумал Алексей, – стала настоящей заносчивой бизнес-леди. Всех друзей напрочь отмела. Хотя здесь я, похоже, погорячился – Андрей Васин у нее по-прежнему в товарищах числится. С ним она общается гораздо охотнее, чем с нами, спасателями. Получается, что мы ей по статусу не походим? А может дело не в Оле, а во мне? Не умею я любовь свою на показ выставлять. Ведь у нас с Олей все изменилось после той поездки на Зарянку. Чем я ее тогда обидел? Наверное, сначала нужно было сказать, что я ее люблю и строю планы на совместную жизнь, а уж потом все остальное? Прости, Оля, у нас с тобой все случилось с точностью наоборот. Для меня это ничего не изменило, а вот ты… Или все-таки твой новый статус развел нас в разные стороны? Все, не думать об этом. Балбес ты, Леха, а не психолог! Ольга даже не разрешила навестить спасенного инвалида. Значит, просто не хочет меня видеть. Забыть свою неудавшуюся любовь будет очень непросто, но нужно постараться».

Алексей тряхнул головой, освобождая ее от навязчивых воспоминаний, и уселся за рабочий стол.

Фотоаппарат был цел и невредим, но так же, как и его хозяин пропитался тяжелым запахом пожара.

Алексей без просмотра пролистал фотографии общей панорамы пожара: они явно не несли информацию о закованном человеке.

И вот на мониторе компьютера несколько снимков той самой комнаты, где жил человек в кандалах.

«И когда я успел несколько раз щелкнуть эту комнату? – удивился Алексей, – и главное, разные ракурсы! Теперь можно более детально посмотреть, что хранилось в самопальной тюремной камере. Но сначала я Степе позвоню, нужно кое-что выяснить».

Степан вместо приветствия сразу же засыпал Алексея вопросами:

– Ну, ты, Леха, куда пропал? А звезду на твоих погонах, когда обмывать позовешь? Мои сослуживцы на полном серьезе обсуждают, что ты вот-вот возглавишь наш райотдел. Это утка или все-таки какая-то доля правды здесь имеется?

– Степа! – перебил его Алексей, – давай по порядку. Здравствуй, капитан. У тебя тоже повышение по службе, но проставиться и ты не поспешил.

– Ну, да, – засмеялся в ответ Степан, – я же тебе говорю, что мы тебя ждем в отдел руководителем. А командирам в собутыльники как-то не принято навязываться. Так может, встретимся и друг другу проставимся?

– Обязательно! Как только форточка в работе нарисуется, так я тебе звоню. А сейчас я хочу поговорить о пожаре в бывшем детском садике. Вернее не о самом пожаре, а о пострадавшем там инвалиде. Ты что-нибудь о нем узнал? Его личность установлена?

– Нет, его личность не установлена. И самое главное, его никто не разыскивает сейчас и не разыскивал раньше. Судя по всему, он последние несколько месяцев, или даже лет, был прикован цепью к стене сгоревшего сада, но заявление о его пропаже в милицию не поступало. Получается, что или он совершенно одинокий человек, или жил где-то очень далеко от наших мест. Его похитили с какими-то, пока непонятными целями, и привезли сюда. У тебя есть какие-то соображения по этому бедолаге?

– Пока нет, – ответил Алексей, – но есть желание ему помочь. Согласись, что случай неординарный. Рабство в нашей стране не наблюдалось даже в разбойные девяностые. Не та мы нация! Наши бандиты убивают, но в рабство не берут. Я впервые с таким встречаюсь. Хотя при моей работе насмотрелся разного. Ну, ладно, Степа. Встретимся обязательно. Звони, если что-то о пострадавшем выяснишь.

Алексей снова занялся фотографиями. Первый снимок запечатлел горящую стену, укрытую дымовой завесой.

Голая, раскаленная стена в брызгах взорвавшейся штукатурки. Этот снимок можно сохранить только из-за необычности сюжета, но информация на нем вообще отсутствовала. Безымянный снимок катастрофы!

Следующий кадр был более конкретный. На нем уже можно было различить предметы. Дымящийся стационарный компьютер, принтер, стойку с дисками и множество различных кабелей и проводов. Это оборудование, и оно, конечно же, сгорело вместе с хранящейся на нем информацией.

И последний снимок…

Вот он, лежащий на полу в дымящейся одежде инвалид. Цепь на ноге и кусок стены за его спиной. А в стене? В стене, в метре от пола, под надорванными обоями, просматривалась ниша, и в ней – светлый предмет, похожий на шкатулку. Видимо, ниша до пожара была кем-то спрятана под обоями.

Если нишу прятали, значит, там хранили что-то ценное. Но обои на этой стене не горели и даже на снимке видно, что их просто сознательно надорвали и отогнули, чтобы ниша была видна. И сделать это мог только сам пострадавший. Скорее всего, обои парень надорвал, когда понял, что ему суждено в закрытой комнате умереть. Вот тогда-то он нишу выставил на обозрение, и сам возле нее лег на пол, чтобы нашли не только его тело, но и на нишу внимание обратили.

Несомненно, это был его собственный схрон. Инвалид мог там хранить ворованные драгоценности. Или деньги за выполненную работу! Или какие-то документы, возможно, свои собственные. А во время пожара испугался, что их не найдут, поэтому и нишу открыл. Наверное, очень хотел, чтобы кто-то конкретный этот предмет из ниши забрал.

У пострадавшего инвалида, похоже, есть родственники, и этот схрон предназначен им. Или подельнику?

«Сам я к этим сокровищам даже прикасаться не буду – есть риск снова стать подозреваемым. Как узнал и зачем взял? Нет ответа, значит, преступник! Сообщать в милицию тоже пока рановато – приедут, нашумят, изымут шкатулку, а для инвалида результат нулевой. Забирать схрон сейчас категорически нельзя, – решил Алексей, – кто-то за ним должен придти. И от него можно будет узнать все данные о пострадавшем. Следить за пожарищем мне самому некогда. Степа тоже в первую очередь мент, у него есть более серьезные дела, чем родословная полуживого инвалида. Придется мне самому заняться поиском родственников пострадавшего. А для этого нужно установить автономную беспроводную камеру с приемником на флэшку и мой мобильный. Подходящее дерево напротив этой ниши есть, работы там на десять минут, оборудование у меня имеется. Пусть камера слежкой займется, и мне о своих наблюдениях доложит. Глядишь и родственники или подельники расшифруются. Потом можно будет все записи в милицию, Степану передать. Пусть разбирается, кто и, главное, за что человека на цепь посадил».

Ранним утром Алексей наведался на пепелище здания. Как он и предполагал, наружная стена правого крыла здания была цела. Вокруг ниши топорщились клочья нескольких слоев старых обоев и надежно ее прикрывали.

Расчищать территорию от сгоревших останков здания городские власти не спешили, наверное, в бюджете города снова наблюдалось минусовое сальдо. На сотни метров пожарище источало запах гари. Бомжей ни в сарае, ни в уцелевшей части здания не оказалось. Видимо, подыскали для себя другое временное жилище. Жильцы близлежащих домов тоже старались обойти стороной зловонное пожарище.

С дерева нишу можно было рассмотреть более отчетливо. Когда ветер отбрасывал от ниши рваную завесу обоев, то внутри была заметна небольшая серебристая коробочка.

«Что в такой маленькой коробочке можно спрятать? – думал Алексей, – Только бриллианты! Тем более мне к ней прикасаться не стоит. Кто бы этой шкатулкой ни заинтересовался, забрать ее быстро не получится. Ниша расположена в шаткой стене и добраться туда без подручных средств и соответствующих навыков с первого раза не получится. А вот когда камера зафиксирует заинтересованное лицо, можно будет и милицию подключать».

Алексей спрятал в ветвях дерева камеру, проверил ее обзор и спустился вниз. Если в поле обзора камеры попадет движущийся объект, то она автоматически включится, запишет все события на флэшку и дополнительно пошлет видео сообщение на мобильный телефон Алексея.

– Ты мне звони, если что-то интересное заметишь, – попросил Алексей глазастую камеру, – а я поехал на службу. Ты постарайся ничего не упустить и добросовестно исполнить мое поручение – нужно же парню помочь! Тем более что он инвалид.

Прошло два дня после установки камеры, но о своем существовании она Алексею пока не заявляла.

«Может, ее какая-нибудь птичка, скажем сорока, утащила в свое гнездо деток развлекать? Вполне реальная версия – соблазнилась на блестящую линзу, и нет моей камеры, – забеспокоился Алексей, – Сегодня после дежурства обязательно ее проведаю, и разберусь, что там происходит».

Но этим вечером наведать камеру у Алексея не получилось. К самому концу дежурства, около пятнадцати часов, с моста в реку Зарянка упала иномарка вместе с водителем.

Спасателей вызвали очевидцы: машина упала в реку крышей вниз, а водитель и пассажиры на поверхности воды пока не появлялись. Когда спасатели подъехали к месту аварии, возле утонувшей машины в реке плавали молодые добровольцы и среди них даже одна девушка. Периодически они ныряли в реку, но открыть двери машины так и не смогли.

Увидев спасателей, молодежь выбралась на берег и, стуча зубами от холода, хором доложила:

– Там в машине водитель, женщина. Но она без признаков жизни. Пассажиров не видно. Машина сплющена. Все двери заклинило, мы не смогли открыть. Может, у вас получится?

– У нас получится, – успокоил их Алексей, – а вы быстро грузитесь в нашу машину. Там врач. Вам самим сейчас нужна помощь.

Через несколько минут спасатели извлекли из воды женское тело и положили на бетонную набережную. Затем на берег вытащили груду металла, который раньше был новенькой Хондой. Машина упала с высоты 15 метров: сначала на бетонную набережную Зарянки, и только затем, по крутому откосу набережной, скатилась в реку. Судя по виду машины и искалеченному женскому телу, женщина-водитель в момент погружения машины в воду была уже мертва.

В поисках возможных пассажиров спасатели вместе с водолазами часа два в ледяной воде обшаривали дно реки, но ничего, кроме пары мужских ботинок и костюма в пластиковом пакете не нашли.

Работы по поиску пассажиров Алексей прекратил только после появления на набережной мужа погибшей женщины.

Его, сразу же, после извлечения машины из воды, разыскали сотрудники Госавтоинспекции, и попросили прибыть на место аварии. Как оказалось, машина была зарегистрирована на его имя. Было это несколько часов назад, но появился он только сейчас. Круглый, благоухающий дорогим парфюмом, господин свою неторопливость снисходительно объяснил занятостью на работе.

Холеный вдовец не подошел к трупу женщины. Возможно, опасался за внешний вид своей дорогой одежды. Зато, не вникая в подробности аварии, сразу вполне уверенно заявил, что его жена в машине была одна. Найденные в реке возле машины ботинки и костюм принадлежали ему. «Сегодня попросил жену привести эти вещи в порядок, и она везла костюм в химчистку, а ботинки в мастерскую по ремонту обуви. И видите, чем все это закончилось? – протяжно, с всхлипом вздохнул вдовец, – сама села за руль и поехала выполнять мою просьбу. А ведь в ее распоряжении всегда есть водитель. Могла бы его услугами воспользоваться. Тем более что сама она безопасно водить машину не умеет. Водительское удостоверение месяц назад получила. Вот с управлением и не справилась».

– Да, – подтвердил автоинспектор, – она выехала на полосу встречного движения, столкнулась еще с двумя машинами. Затем машина каким-то странным образом легко перескочила через высокий бордюр и оказалась на тротуаре, пробила ограждение моста и рухнула вниз, на набережную. Может Ваша жена находилась за рулем в состоянии алкогольного опьянения? Или у нее случился внезапный сердечный приступ?

– Не могу исключить ни одну из предложенных Вами версий аварии, – пафосно объявил вдовец, – Да, действительно, иногда моя жена страдала от болей в области сердца. Ну и выпить тоже любила. Не могу сказать, что на сей раз с ней произошло. Алкоголь, сердце, давление? Не был рядом, не уберег. Поэтому я добровольно профинансирую все работы по восстановлению ограждения моста. Компенсирую убытки всем водителям, попавшим по вине моей жены в аварию. А, если нужно, то и стоимость всех спасательных работ. Мне сумму назовите, и все будет немедленно проплачено. Я же прекрасно понимаю, что моя жена сама не справилась с управлением. В случившемся наша с ней, семейная вина. Тем более что разбившаяся машина зарегистрирована на мое имя.

Потерпевший торопился признать свою вину.

– Вы, что не будете писать заявление о возбуждении уголовного дела по факту гибели вашей жены? – уточнил госавтоинспектор.

– Нет, мы с ней сами виноваты! Так о каком заявлении может идти речь? Моя вина, моя беда. Бог с ней, с машиной, хотя она тоже хороших денег стоит! Я потерял больше – любимую женщину. Невосполнимая потеря! Поэтому, сейчас ни о каких делах даже думать не хочу! Не хочу осквернять ее память ненужными разбирательствами. Все уже произошло, и изменить ничего нельзя!

Вдовец пожал милиционеру руку и направился к своей машине, которая стояла на набережной, в сотне метров от места аварии. К телу жены вдовец так и не подошел. Правда, не останавливаясь, несколько слов сказал врачу скорой помощи. Видимо распорядился, чтобы тело отправили в морг.

И каково же было изумление Алексея, когда он увидел, как вдовец любезно открыл дверь своей новенькой иномарки и галантно усадил туда бродяжку женского рода.

Это краснощекое, разбитное существо с манерами матерой уголовницы, совсем недавно освободившейся из мест лишения свободы, запомнилось Алексею по пожару в пустующем здании детского садика «Фиалка».

На месте аварии машины, примелькавшаяся бомжиха, появилась в момент, когда из воды достали тело погибшей женщины. Не заметить крикливую, наглую бродягу было просто невозможно. Женщина стояла в первом ряду любопытствующих зевак, прямо возле тела погибшей, и хриплым голосом, громко, не стесняясь в выражениях, комментировала происходящее. Чтобы отвлечь ее внимание от белья и одежды погибшей, спасатели были вынуждены поспешно спрятать труп в полиэтиленовый мешок.

– Командир, смотри, – кивнул Юра на отъезжавшую машину вдовца, – мужик еще жену не похоронил, а уже девку зафрахтовал. И какую? Я эту бродяжку запомнил по пожару в детском садике. И мне тогда показалось, что она ряженая с дресс-кодом из какой-то пьесы. Вообразила себя маркизой при бомжах, вместе с ними попрошайничает и ютится по подвалам. А здесь, надо же – дорогая иномарка, богатый мужик! Странная особа! Ты ее физиономию захватил, когда развалины машины фотографировал?

– Да, крупным планом прихватил. А ты, что тоже зафрахтовать ее желаешь? – пошутил Алексей.

– Нет, – серьезно ответил Юра, – мне кажется, что она играет какую-то роль и дресс-код здесь имеет определенное значение. Дай мне ее фотографию – хочу узнать, что это за актриса и долго ли еще она за нами таскаться будет! Как только выезд на серьезное происшествие, так и она тут, как тут. Прямо какая-то инопланетянка, прибывшая на землю с целью разрушения и уничтожения. И вдовец этот тоже симпатию не вызывает. Из-за его мы почти два часа без всякой пользы дно реки обшаривали. Он, видите ли, трудоголик. И поэтому, сначала работа, а уж потом, если время останется – погибшая супруга. Ты для отчета записал его данные? Что это за гусь такой?

– Ошибаешься, – ответил, улыбаясь, Алексей, – это петух! Иногда заходишь в магазины торговой сети «Гурману от Петра»?

– Я – нет, а вот мама – да. От нее и наслышаны про Петра. А наш вдовец тут, с какого бока? Ты с ним вместе цыплят бройлерных покупал, что ли?

– Нет, он цыплят не покупает, он их выращивает. Он и есть тот самый Петр. Бизнесмен Василий Карасев, владелец торговой сети фирменных магазинов «Гурману от Петра» и птицефабрики в деревне Петрушкино.

– Петрушкино, это тоже бренд или простое совпадение?

– Тоже бренд. Маркетинговый ход господина Карасева. Эта деревня раньше называлась Октябрьская. Переименовали ее лет пять назад, по просьбе и за деньги господина Карасева. Просьба эта нарисовалась через пару месяцев после того, как Карасев приобрел у обанкротившегося совхоза птицефабрику. Еще через пару лет бизнесмен свой бизнес расширил и выкупил собственно сам совхоз. Погибшая женщина – его законная супруга, Карасева Людмила. Водительское удостоверение на самом деле получила месяц назад. Машиной пользовалась по доверенности от мужа.

– Мне почему-то кажется, что во время аварии погибшая, на самом деле, была в отключке. Машиной вообще никто не управлял.

– Да, похоже! Отказало у нее сердце по причине болезни, по вине алкоголя или от стресса при тупиковой ситуации установит экспертиза. В аварии участвовали три машины. И я пока не делал бы категоричные заявления о том, что именно Карасева является виновником аварии. Возможно, она пострадавшая. К тротуару ее мог кто-то подтолкнуть. Вот здесь мне позиция ее мужа непонятна. Именно он поспешно заявил о том, что его жена погибла по собственной вине. Милиция, конечно, разберется, но это уже не наш вопрос. Давай собираться, а-то я продрог до костей.

– Ты прав на сто процентов, – согласился Юра, – очевидцы говорят, что были еще две машины. Но они исчезли. И номера машин никто не записал. Странная авария, и не менее странная семейная пара. Карасев по моим наблюдениям даже не подошел к погибшей жене. Однако неоднократно во всеуслышание свой брак назвал счастливым. Внешне Карасев холеный барин, а вот его погибшая жена больше похожа на его прислугу. Старенький спортивный костюм, затасканные кроссовки… А белье? Панталоны с резинками, послевоенного образца. Где она только их нашла? Даже наша знакомая уголовница усомнилась в материальном благополучии погибшей владелицы петушиной фермы. Кстати, а что же этого вальяжного барина может связывать с грязной тунеядкой?

– Не знаю. И к тому же мне это неинтересно. Я исхожу из того, что каждый человек имеет право на собственную личную территорию. И как эта территория будет обустроена – дело вкуса каждого из нас. Вполне возможно, что бизнесмен и бывшая уголовница, она же бомжиха, дополняют друг друга кардинальными противоречиями личного мировоззрения и образа жизни? Или от безделья играют в какую-то азартную игру. В любом случае, мне это неинтересно. Но тебе никто не запрещает ради праздного любопытства покопаться в чужой родословной.

– Любопытством я не страдаю. Мне просто кажется, что наша бомжиха как-то связана с тем парнем-инвалидом, который сейчас умирает в Астрее. Вспомни – не она ли дала команду погорельцам закрыть рты, когда ты пытался у них выяснить хотя бы имя пострадавшего на пожаре парня.

– Прости, Юра. На самом деле ты прав. Парень может так безымянным и умереть. Здесь важна любая информация. Поэтому, если что-то сумеешь узнать, то сразу же выноси на обсуждение. Нужно Оле подсказать, чтобы обратилась с просьбой к своим бывшим коллегам по телевидению. О пареньке просто необходимо снять ролик и показать не только по телевидению, но и в интернете тоже. Может, его кто-то узнает? Если он наш земляк, то хватило бы и телевидения. Но Степан считает, что его могли похитить в другом регионе, а у нас просто прятать и эксплуатировать. В этом случае помощь в его опознании можно получить от интернет-пользователей. Чем же он так уникален, что его нужно было изолировать от общества, а для этого посадить на цепь?