Читать книгу Душа вашего подростка. Гид-антистресс для родителей - Валентина Казанская - Страница 8

Случается, что родители подростков узнают о том, что их дети были замечены в воровстве.

В разговоре с ребенком, пойманным за этим недостойным занятием, не стоит возмущаться и объяснять, как ужасен его поступок. Прописные истины ему хорошо известны. Лучше предложить взамен: «Что тебе это дает? Раз у тебя есть такое желание, давай попробуем разобрать, откуда оно берется?»

Наша главная цель – сохранить контакт с ребенком. Только тогда он к нам прислушается. Кроме того, нужно выяснить, чем эта стратегия его обеспечивает, какую из его потребностей обслуживает. Как правило, человек выбирает лучшее из доступного. Раз ребенок ворует, значит, все остальные возможности удовлетворить свою потребность для него недоступны или он не умеет ими пользоваться. Попробуем разобраться.

Во-первых, кража дает переживание риска, предвкушение удачи, ожидание счастья, которые сами по себе приятны. Во-вторых, у ребенка появляется радость обладания: я приобрел нечто, вещь, которую хотел получить. Эта ситуация совсем не похожа на привычную: я попросил – и мне дали. Тут я выступаю не в пассивной роли маленького ребенка – нет, я сам добыл, «потрудился», совершив отчаянный поступок. Здесь есть азарт добытчика и момент удачи. В-треть-их, кража придает чувство уверенности в себе и самоуважения: я – смелый, сильный, я сделал и не струсил. В-четвертых, решительный поступок позволяет войти на равных в компанию приятелей, тех, кого подросток уважает и кем восхищается.

Разобравшись с плюсами, можно переходить к минусам. И первым в списке будет проблема – как пользоваться украденным? Скажем, случилась у ребенка такая «удача» – он вынес из магазина конструктор «Лего». Ну и где с ним играть? Принести домой нельзя – родные спросят: «Откуда?»

В другом случае подросток украл ноутбук и собирался его продать. Но покупатель дал за него не то сто, не то тысячу рублей и сказал: «А ну, пошел отсюда!» Доход тоже оказался очень сомнительным. Кража денег кажется более выгодным делом, но обладание ими тоже радует недолго. Сначала кажется, что ты богат. Но вот угостил всех приятелей чипсами – и снова денег нет, и вожделенная популярность оказалась временной.

Хочется подчеркнуть, что во всех описанных выше случаях речь идет о благополучных семьях и любящих родителях. И все же есть одно общее для этих семей обстоятельство: в них были младшие дети, и перенос внимания мамы и папы на маленького брата или сестру вызвал у старшего ребенка ощущение одиночества. Естественно, мнимого, потому что он не перестал интересовать родителей, они не стали меньше о нем заботиться. И все же определенная «выключенность» старшего ребенка из жизни родителей, которая проявляется в бесконечных мелочах и пустяках, приводит его к грустной мысли, что он стал лишним, ненужным. Бывает, однако, и наоборот: общение с ребенком движется «по инерции», родители говорят с ним не как с взрослеющим человеком, а по-детски сладко, игнорируя те вещи, которые его задевают и интересуют больше всего. В этой ситуации у человека тоже возникает ощущение, что его, реального, родители не хотят ни любить, ни понимать, с ним происходит что-то очень важное, а никто этого не замечает.

Клептоманию (воровство, которое не поддается самоконтролю) можно отнести к той же категории своеобразных «допингов», что и токсикоманию, курение, алкоголь. Клептомания влечет за собой более очевидные последствия, и в этом, как ни удивительно, ее плюс – сигнал тревоги виден сразу. Получив этот сигнал, мы можем отреагировать и исправить ситуацию. Все те печальные эксцессы и их последствия, которые обычно больше всего угнетают родителей, на самом деле – наши союзники. Главное – чтобы ребенок понял, что мы, взрослые, на его стороне, мы не против него, а за него.

Один уже взрослый человек рассказывал, как он, будучи подростком, с подачи старших приятелей залез в форточку общежития и стащил с подоконника сумочку одной студентки. В этой сумочке лежал паспорт, деньги, зачетка, студенческий билет и дорогие ее сердцу безделушки. Он хорошо помнил, как чувство, которое возникло у него в тот момент – чувство восторга, удали, – резко сменилось на горький стыд и сожаление о содеянном.