Читать книгу Драконы, твари, люди. Часть 1: Адаптация - Валентина Осколкова - Страница 2

Девять лет спустя.

В тот момент, когда выяснилось, что профессор Лазаревский не явился на встречу, всё покатилось в бездну.

Ну операция как минимум.

…ладно, Лавр здраво оценивал ситуацию: когда у них с Дарой вообще всё шло как-то иначе, чем через известное место?

Лазаревский вошёл в состав консультационной комиссии. Он должен был быть там. Но его не было.

Без него встреча представителей военных ведомств Андарской Федерации и Союзной Вирсавии не имела особого значения, о чём бы там стороны ни договорились. Нет, устроить громкую акцию, попытаться сорвать переговоры – это всё можно, конечно.

…не переговоры, а консультационную встречу, и не сорвать, а максимум настроение участникам испортить.

Ну ладно, кому-то навсегда. Там были те, кто того заслуживал.

Но Лавр ввязался в это по куда более важному поводу и рассчитывал на некоторый… результат.

А всё скатилось в бездну.

По напряжённо вздрагивающей связи эхом прилетело беспокойство-ободрение-возбуждение, густо замешанное на желании срочно подхватить Лавра когтями – и свечкой в небо.

…они так и сделают, обязательно, но чуть позже, хорошо?

Не здесь.

Лавр осторожно, слитным движением поднялся на ноги и отступил вглубь чердака. От запаха краски першило в горле – он задел одно из вёдер по дороге сюда, и оно оказалось неплотно закрытым.

На правой штанине осталась россыпь белых, пачкающих пальцы брызг.

…пусть расходы на пятновыводитель будут главным убытком от этой операции, ладно? Уж это-то они с Дарой переживут.

Но сначала надо выбраться с перекрытой безопасниками территории.

Первое правило успешной операции: если вы благополучно свалили – она уже по определению не провалена.

Проходи встреча в столице, шансов, конечно, было бы мало, но старинное здание вирсавийского посольства располагалось на окраине Загорья и оставляло широкое окно возможностей… если бы Лавр узнал чуть раньше, что профессор не приехал.

Если бы перепроверил, не полагаясь на перехваченные Коалицией скудные данные.

Довольно глупо попасться просто оттого, что пришлось залезть несколько дальше, чем планировал, когда из всех путей отхода остаётся только один: вперёд, и да поможет Небо.

…это называется импровизация так-то, и Лавр с Дарой в ней всегда были неплохи. Что ещё остаётся делать, когда буквально всё по жизни идёт через одно место?

Нацепив бейсболку и ветровку с логотипом строительной компании, он благополучно спустился на два пролёта, не светя лицом под замеченными камерами. Правдоподобно покачнулся на очередном повороте – простой работяга, припрятавший на чердаке понятно что, какое ему дело до того, что происходит в самом посольстве.

Внизу зазвучали голоса. Короткие команды, шаги, хлопанье дверей, на грани слышимости – тихое потрескивание рации. У кого-то она не заведена на гарнитуру. Может, просто охрана?

Но вряд ли могло так повезти.

Лавр осторожно отступил назад, ещё и ещё, убеждаясь, что не могло и не повезло.

– Стоять!

Развернувшись, Лавр рванул наверх. Вылетел на этаж, хлопнул одной дверью, другой. Прятаться по подсобкам не вариант, их методично обшарят – но зато потратят на это время.

Вторая лестница в другом конце коридора…

С выскочившим на этаж бойцом они едва не сталкиваются лбами.

Связь вспыхивает торопливым я-близко-я-спешу – не словами, чувствами, на краткий миг дезориентируя.

Мир уходит из-под ног, даря ощущение стремительного своего-чужого полёта, за которым не поспевает даже сила тяжести, – и тут же возвращается болезненным толчком спину.

– Руки за голову, лицом к спине!

«Не торопись, обожди, не при напролом!»

Это Лавр себе или Даре?

…определённо Даре.

Самому ему хватает пары секунды, чтобы с размаху засадить локтем в лицо бойца, сбивая модные защитные очки, вывернуться и – влететь плечом прямо в окно, выдавливая стекло.

…Лавр заранее отметил, что это не стеклопакет. Он не бил на удачу!

Ну, он предположил, что если на чердаке остекление не меняли, то и тут тоже. Совершенно логично предположил.

Под аккомпанемент хруста стекла и рассерженного вопля безопасника он вывалился со второго этажа, поминая Небо, бездну и чью-то мать. Влетел в аккуратно выстриженные кубиками (уже нет) кусты, перекатился, игнорируя неприятный хруст в плече, и резво припустил по газону.

Полётная куртка под ветровкой смягчила удар, но Лавра всё равно слегка вело. Мир ощущался странно многогранным, то и дело меняя восприятие.

Лавр-Дара-Дара-Лавр.

…Дара торопилась изо всех сил.

Он не придержал связь во время стычки, и теперь она буквально звенела Дариной тревогой.

Оставалось одно: найти, где Дара сможет его подхватить…

Лавр свернул между деревьями на какую-то аллею и прибавил ходу.

С момента приземления он насчитал три хлопка выстрелов – дальше стрелять по нему стали, вероятно, планируя прихватить живым. Что ж, спасибо и на этом.

Аллея завернула, выводя к террасе за зданием посольства.

…бинго.

Здание располагалось на холме, и с террасы открывался прекрасный вид вниз, на город. Бог с ним видом, но сам обрыв…

Мир снова провалился – чтобы содрогнуться до основания от резко сброшенной скорости и явить почти тот же вид, но с совсем другого ракурса.

С совсем другой высоты.

Город – мозаика из стремительно вырастающих зданий и сложная паутина улиц. Пушистый ковёр парков с яркими вкраплениями красного и жёлтого.

Здание на холме над городом – белый игрушечный домик.

Неуклюжая грязно-зелёная машина с гребнем радара. Вторая – ощетинившаяся стволами…

Мир вернулся к Лавру ударом в спину, заломленной рукой, ткнувшимся в колени асфальтом. По лицу текло что-то горячее, солёное, правую скулу дёргало болью.

Кажется, осколками стекла его всё-таки поцарапало? Просто он не обратил тогда внимание. Ну, ему было некогда.

…Ему что-то говорили, но Лавр заторможенно смотрел на вынырнувший из облаков силуэт, вырастающий с каждым взмахом крыльев.

По связи колотилось желание схватить, вытащить, унести в когтях: не догонят, не успеют, не…

Виски заломило.

– …пилот?! – расслышал он наконец.

– Не стреляйте по ней! Не стреляйте!

Кажется, он сорвал голос.

Дёрнулся вперёд, но его ухватили за волосы (где он потерял бейсболку? Наверное, в прыжке из окна…), пригибая к земле, и шею справа, у основания черепа, обожгло болью, словно десяток комаров впились разом.

Вывернувшись, Лавр задрал голову, и мир сузился до одной – прекрасной, лучшей, бесценной – зеленокрылой драконицы, растерянно зависшей совсем рядом.

Крылья мерно взбивают воздух. Гребень воинственно встопорщен, грудь раздувается, и где-то в горле клокочет пламя.

Сколько между ними – тридцать метров, пятьдесят?

Если разбежаться и сигануть туда, вперёд, с обрыва…

Дара распахнула пасть. Лавра скрутил рефлекторный кашель.

«Дара, нет!»

Недоумение-гнев-послушание.

Его снова ухватили за волосы, в точку на шее ткнулось что-то острое, обдающее холодом… Лавр больше не сопротивлялся.

Даже если бы его сейчас отпустили – он бы не сопротивлялся.

Он знал, что Дара на прицеле.

– Прикажи ему сесть и подчиниться командам.

Уже понимая, что случится дальше, Лавр закрыл глаза и ухнул в их связь, цепляясь за неё изо всех сил.

«УЛЕТАЙ!»

А в следующую секунду точка на шее полыхнула жаром, выжигая целый мир. Оставляя холодную, безмолвную пустоту…

Когда он открыл глаза, драконий силуэт стремительно нырнул в облака – Лавру даже показалось, что он расслышал хлопок, с которым Дара ушла в разгон.

…он больше её не слышал.

Ни отзвука. Ни эха.

Только ныл чип-блокатор на шее – и вывернутое плечо.

Ему опять что-то говорили, он опять не слушал. Позволил вздёрнуть себя на ноги, защёлкнуть наручники и увести, отметив про себя изрядно… изумлённые лица высокой публики, которая, оказывается, всё это время была на террасе.

Впрочем, охрана их уже теснила в здание.

Как там Лавр думал? Испортить настроение от встречи?

Ну, он может себя поздравить: хоть одной поставленной цели он добился.

…он больше не слышал Дары. Связь не провисла, истончаясь до биения пульса, как это было обычно на больших расстояниях – её просто не существовало.

Словно Лавру снова тринадцать, и он ещё не помог Доку вытащить Дару из питомника.

***

Зрелище горе-диверсант представлял из себя, конечно, презанятнейшее.

Как будто его сюда волоком по асфальту притащили прямиком из города.

Мутные от шока глаза, лицо в потёках крови, вчерашняя щетина, всклокоченные волосы – тёмные, но изрядно присыпанные пылью. Свежая заплатка пластыря на шее выглядела оплотом стерильности и порядка.

Полковник Сергей Стрельни́цкий отставил в подлокотник термокружку, протянул руку и сдёрнул с его плеча драную ветровку с логотипом местной строительной фирмы. Под ветровкой оказалась серо-зелёная прочная куртка с усиленными вставками. Стрельницкий уже видел такие, и не раз…

Не так давно ему довелось снимать такую с трупа. Времени ждать спецгруппу не было, пришлось обыскивать самому (честно говоря, интерес КОДовцев к его скромной персоне Стрельницкого изрядно утомил).

Лётная куртка драконьих пилотов мятежной Коалиции. Как будто кто-то сомневался.

– Куда вы такие наивные лезете, – пробормотал Стрельницкий. – Или, типа, всё равно дракон вас выдаст, чего маскироваться?

– Сэр? – переспросил сопровождающий повстанца боец.

– В порядок его приведите, – распорядился полковник недовольно. – Он тут на месте не помрёт у вас?

– Виноват, сэр! – выпалил боец.

Из последнего пополнения Дымовских ребят, вспомнил Стрельницкий. На новенького все косячут.

…Через пять минут КОДовец был доставлен обратно.

С промытыми и заклеенными порезами и мокрыми, но даже уже относительно чистыми волосами. Раздетый до футболки, обысканный – всё как положено.

Он даже выглядел теперь младше – лет на двадцать пять. Если мысленно побрить и напрячь фантазию, то и меньше дать можно.

Лицо его Стрельницкому было незнакомо, но это ещё ни о чём не говорило.

Когда парня усадили в машину и зафиксировали, Стрельницкий помассировал ноющую точку над переносицей и бросил в гарнитуру:

– Вась, поехали.

Потом перевёл изучающий взгляд на неудачливого повстанца – тот молчал, бездумно пялясь в пол перед собой.

– Имя? – скучным тоном спросил Стрельницкий.

Парень моргнул, но не ответил.

– Ладно, зайдём с другой стороны. Главный вопрос: у твоего дракона есть инструкции, что делать в случае обрыва связи?

Парень молчал.

– Давать боевую тревогу по ПВО? – невозмутимо уточнил Стрельницкий.

Парень перевёл взгляд на него.

Есть контакт.

– Ну так что? Разворачиваем расчёты?

– …Нет.

Голос у парня оказался хриплый.

По краю пластыря на скуле набухала капелька крови.

– Я всё ещё жду ответ на вопрос насчёт инструкций.

Парень опять моргнул, стараясь сосредоточиться на разговоре.

– Они вас не касаются, – выдал он наконец. – Но она улетела. Не надо ПВО… Она не должна вернуться.

– Не должна, но ПВО не надо, – хмыкнул Стрельницкий. – Ладно, допустим. Теперь вернёмся в начало разговора. Имя?

Молчание.

– Пока аналитики не выдадут результат опознания, я могу и «эй, ты» обращаться. Просто мне кажется это… ну, невежливым.

Губы парня скривились в болезненной усмешке.

– То-то меня прям так вежливо приняли.

– О, это и правда было очень вежливо, – согласился Стрельницкий, листая на планшете отчёт капитана Дымова. Ну, отчётом это можно было назвать с большой натяжкой, так, основные моменты.

Но и их было достаточно, чтобы понять, что чего-то Стрельницкий тут категорически не понимает.

По факту этот горе-диверсант ничего и не сделал, кроме как находился в неположенном месте и оказал сопротивление при задержании.

А, и пистолет у него изъяли.

– КОДА? – на всякий случай уточнил Стрельницкий.

Коалиция Освободительных Движений Андара. Объединение трёх «И»: интриганов, идеалистов и просто идиотов. И ещё неизвестно, кто для страны опасней…

Нет, там ещё есть оппозиционеры, повстанцы, партизаны и прочие экстремисты, но они обычно вписываются как раз в одну из тех трёх И.

– Как вы догадались?

О, парень уже может в сарказм одним тоном. Быстро отошёл от шока после разрыва связи.

– Ну я, допустим, вообще умный и наблюдательный.

Парень впервые пригляделся к нему. В глазах мелькнуло узнавание.

– Вы… полковник Стрельницкий.

– О, чувствую себя знаменитостью.

– …Да, – с некоторой задержкой подтвердил парень. Помолчал, что-то взвешивая про себя. И добавил: – У нас директива вас… устранить. При возможности.

– Ну, – Стрельницкий выразительно оглядел наручники и фиксаторы, – сейчас этой возможности у тебя определённо нет.

Парень чуть заметно кивнул.

– Так может, всё же представишься? – Стрельницкий поймал его взгляд. – А то как-то нечестно. Ты меня знаешь, я тебя – нет.

Молчание тянулось с минуту. В салоне было прохладно и тихо – урчание двигателя почти не доносилось, как и музыка из кабины. Только мелькающие за окном поля и холмы подсказали, что машина бодро мчится вниз по шоссе.

Стрельницкий с комфортом откинулся в кресле, приготовившись ждать, сколько потребуется. Прохлада машинного кондиционера и холодный кофе в термокружке, кажется, прогнали зарождающуюся мигрень (как этот парень не спёкся в своей куртке?).

Ожидание оказалось вознаграждено.

– Лавр.

Ну хоть что-то.

– Так. Это имя, фамилия, позывной?

Парень безразлично пожал плечами.

– Ладно, аналитики опознают.

Тренькнул планшет, принимая очередную порцию данных – Анкина команда оказалась легка на помине.

Стрельницкий бегло просмотрел и выразительно задрал бровь.

– О, интересно…

Лавр сверлил взглядом точку над его плечом и сумрачно молчал, но Стрельницкий и не собирался делать секрета из полученной информации.

– Выходит, с твоей помощью нас навестил семьдесят третий экземпляр, похищенный из дикеевского питомника, считай, девять лет назад.

– …Дара.

– Что?

– У неё имя есть. Её зовут Дара.

– А, точно, это же самка.

Как практически любой пилот, этот Лавр легче лёгкого ловился на старый фокус: заговори при нём о его драконе, промолчать не сможет.

А начав отвечать на одно, неминуемо втянется и в более общий разговор…

Дракон для пилота, особенно из этих кодовцев, с их идеалистическим представлением о «свободных и разумных партнёрах» – это, с одной стороны, великая сила, зашкаливающая боевая мощь… а с другой – величайшая слабость.

Что ж, Стрельницкий даже не собирался делать вид, что выше подобных фокусов.

Тем более, что парень попался в плане разработки перспективный: так или иначе, но пошёл на контакт; не злится, не отпирается, не играет в гордо молчащего партизана… даже благородно предупредил Стрельницкого насчёт горячего желания бунтовщиков его прибить.

А то он на десятое покушение за два месяца будто не догадался…

Но главным в этом предупреждении была не информация, а сам её факт. Лавр озвучил её добровольно – и безо всяких наводящих вопросов (ладно бы он этим противника запугать пытался! Так нет же, просто сообщил занимательный факт).

Стрельницкий не любил допросы. Мог себе позволить их не любить – у него были соответствующие специалисты.

Но ведь куда приятней просто цивилизованно побеседовать, верно? Скоротать время до прибытия в пункт назначения, раз уж взялся лично доставить свою «промашку». Получить первые кусочки информации.

Так что этот Лавр, пошедший на контакт без агрессии, был… приятен.

Поэтому говорим. Просто разговариваем, приучая его отвечать, снимая подсознательные блоки.

– И давно ты стал пилотом Семьдесят третьей?

Молчание. Стрельницкий отхлебнул глоток кофе.

– Тебе сколько? Больше тридцати не дашь, скорее меньше. Двадцать пять? Дракона у нас увели девять лет назад… ты был ещё мелковат, пожалуй. Или в «коде» дела так плохо, что берут в пилоты юнцов?

Парень неловко повёл плечами. Скорее всего у него ныл чип, но с закованными руками он не мог его потрогать – и к лучшему, ещё грязь занесёт.

– Я первый и единственный Дарин партнёр.

Вот теперь в голосе звучал вызов.

– И сколько тебе лет было?

– Так вы же умный, сами догадайтесь, – кривовато усмехнулся Лавр.

Прощупывает границы… Хорошо. Пусть прощупывает, самому Стрельницкому не убудет.

Пусть говорит…

А он потом пересмотрит запись, обдумает сам, скинет Анкиной команде на анализ. Разберёт по косточкам, извлечёт максимум информации.

И сделает соответствующие выводы.

– И догадаюсь. Как только получу кое-какие данные… – Стрельницкий постучал пальцем по планшету, включая-выключая экран.

За окном машины бесконечные холмы сменились лесом: корявый ельник, густые кусты, вспыхивающие золотой листвой берёзы. Дорога резко завернула, машину тряхнуло на колдобине, и голова Лавра мотнулась. Стрельницкий, успевший спасти свой кофе, недовольно бросил в гарнитуру:

– Вась, не картошку везёшь.

Они пересекли мост через местную речушку, дорога вновь завернула и пошла в гору – лес вскоре остался внизу. Понятливый водитель чуть сбавил скорость.

– И всё-таки, что ты там делал? – словно возвращаясь к прерванному разговору, спросил Стрельницкий.

На сей раз пауза перед ответом была короче.

– Ну, чем там мятежники и партизаны типа меня обычно занимаются? Взрывы, демонстрации, покушения…

Лавр определённо проверял границы допустимого. Даже после шока, со своей заторможенной реакцией, он явно успел осознать своё положение – и что их мирный разговор оному положению никак не соответствует.

Стрельницкий улыбнулся.

– Ни взрывчатки, ни лозунгов, ни нормального оружия… Признаться, я разочарован. Или, может, было что-то ещё?

Вместо ответа Лавр криво отзеркалил его улыбку.

Издевается, паршивец, с некоторой долей восхищения отметил Стрельницкий. После обрыва связи он должен был либо сломаться, либо замкнуться, либо уйти в полный неадекват. Даже арамейские пилоты долго отходят, хотя их подобное затрагивает меньше… А этот, вон, издевается.

Нет, сначала, безвольный и молчаливый, он вполне соответствовал привычной картине. Но вот прошло уже сколько… полчаса? А он уже шутки шутить изволит.

Определённо будет досадно, если его поломают на нормальном допросе.

Так что пусть он наговорится за оставшиеся десять минут побольше – глядишь, привыкнув отвечать, и там не будет отпираться.

Главное, чтобы там шутки шутить не начал. Но это ему быстро объяснят.

А здесь пока можно.

– Давай начистоту, ты собирался уронить Семьдесят третью мне на голову? Или кому-то из высоких чинов?

– Зачем ронять, если можно кучку пепла оставить?

Стрельницкий бросил взгляд на экран планшета.

– Ах, да, Семьдесят третьей уже десять лет. Даже если вы сняли гормональные средства, она явно уже должна была дорасти… Но от работы зенитного расчёта на такой высоте её огонь бы не спас. Я, конечно, ещё не смотрел запись, но по отчёту моих людей создалось впечатление, что ты это понимал. Иначе бы не сдался так просто, верно?

Лавр ответил сумрачным взглядом.

Молчание – определённо знак согласия в этом случае.

– Скорее уж ты планировал с её помощи красиво уйти. А вот перед этим?..

Помедлив, Лавр всё же ответил, явно взвешивая каждое слово:

– Очевидно, чего хотел, я не добился. – Потом быстро усмехнулся, что-то вспомнив, и добавил: – Не считая испорченного всем присутствующим настроения.

– Не добился, потому что тебя засекли?

Лавр сделал глубокий вдох и, насколько позволяла далеко не самая удобная поза, откинулся на спинку кресла. Склонил голову набок, но поморщился и тут же вернул обратно. Скосил глаза на окно – машина как раз подъезжала к воротам.

Стрельницкий, погрузившись в повалившие на планшет данные, уже решил было, что так и не получит ответа, но когда машина затормозила, чтобы водитель предъявил документы, Лавр ещё раз коротко вздохнул и произнёс, глядя куда-то мимо Стрельницкого:

– …Потому что не проверил информацию. Иначе бы не сунулся.

Что ж, уже неплохо.

Будь у Стрельницкого больше времени, он бы, наверное, продолжил их разговор, но вал информации намекал, что времени нет от слова «надо было ещё вчера».

Вот и телефон зазвонил.

– Стрельницкий. Да… Да, уже в курсе. – В машину сунулся охранник, Стрельницкий скорчил ему зверскую рожу и махнул «корочкой». Охранник козырнул и скрылся. – Да, в течение часа буду. На связи.

…Когда Лавра уже увели, отзвонилась Анка.

– Шеф, я по поводу того вашего Лавра. Скинула вам кое-что интересное, посмотрите, как время появится.

Время он нашёл, пока водитель разворачивался.

– Вот как, – пробормотал Стрельницкий, разглядывая мутное фото. – Дмитрий Лавров, значит.

Был задержан при расследовании кражи той самой Семьдесят третьей – со слов Анатолия Эллера (знакомая фамилия, надо проверить, откуда), соседа его родителей: мол, Лавров-младший появился дома ранним утром явно после какой-то драки.

Отпущен по причине отсутствия каких-либо доказательств вины.

Получил дисциплинарный выговор в кадетском корпусе за самоволку (кстати, при возвращении не попался, а задержан только через пару дней, тогда и вскрылось). Объяснил, что навещал родителей. Родители подтвердили.

Через год отчислен из корпуса по причине многочисленных прогулов…

Ему шла форма – даже в тринадцать лет.

В тринадцать…

«Первый и единственный» партнёр Семьдесят третьей помог, по всей видимости, её увести из питомника в тринадцать лет.

Блеск.