Читать книгу Повороты судьбы. Сентиментальный роман - Валентина Павловна Светлакова, Тина Климович - Страница 5

Весной они с Володей узнали о долгожданной Лениной беременности. Стояла жара, привычная для конца мая в этих краях, все вокруг цвело и благоухало. Но Лену впервые весеннее буйство и роскошь южной природы не радовали. Ее первая беременность протекала тяжело и с осложнениями. Она практически ничего не могла есть, утром с трудом вставала с кровати, на груди и руках полопались мелкие капилляры. В женской консультации ей прокапали витаминные системы, но улучшения состояния не произошло.

– Ничего, милый, – утешала Лена, переживавшего за нее мужа, – максимум через два месяца все наладится.

Не наладилось. В один из июльских жарких дней, гуляя в скверике, сохраняющем относительную прохладу, она вдруг почувствовало, что по ногам течет липкая жидкость, во рту пересохло, и она стала терять сознание. Очнулась Лена в больнице. Врач сказал, что у нее случился выкидыш, а привезли ее на машине в больницу молодая пара, которая, на ее счастье, сидела на скамейке в том же сквере и увидели, как она повалилась наземь. Вечером в больницу примчался Володя. Лена уткнулась ему грудь и долго горько рыдала как ребенок, не промолвив ни слова. Он гладил ее по спутавшимся волосам, целовал в макушку, в глазах стояла предательская слеза, но стараясь не выдавать своего состояния, спокойно говорил:

– Солнышко, главное с тобой все хорошо. Я так испугался за тебя. Врач сказал, что завтра уже можно пойти домой. Мы с тобой поедем на море, отдохнешь, наберешься сил. Ты же мечтала о море, да, моя родная? Все наладится, у нас вся жизнь впереди…

Лена слушала его слова утешения, и ей показалось, что он не понимает ее горя, ее потери. «Какое море? Какой отдых?» – в горестно подумала она. И еще сильнее зарыдала. «Если бы рядом была мамочка, она бы нашла что сказать…», – немного успокоившись, она молча отстранилась от мужа и легла на постель, повернувшись лицом к стене.

После обследования в местной больнице, и сдав кучу анализов, Лена записалась на прием к лучшему в городке гинекологу. Пожилая женщина-врач, смотря на нее поверх очков, монотонным голосом долго говорила непонятными медицинскими терминами о группах крови, резус-факторе, особом антигене. Лена ее внимательно слушала и не могла понять, какое отношение это имеет к ней и к ее народившемуся ребенку. И только после уточняющих вопросов она, наконец, уяснила суть проблемы. Оказалось, что у Лены резус крови «отрицательный», а Володи резус «положительный», а так как первая беременность закончилась выкидышем, то есть вероятность резус – конфликта при последующей беременности, и может так случиться, что ребенка она никогда не сможет выносить. Людей с отрицательный резусом на Земле всего около пятнадцати процентов, и она попала в этот роковой для нее процент. «Ну почему именно я », в отчаянии думала Лена.

После такого «приговора», у Лены случилась затяжная депрессия. Она замкнулась в себе, почти престала выходить из дома и часами сидела у окна, уставившись в одну точку. Спроси ее, о чем она сейчас думает, Лена не смогла бы ответить. Так, ни о чем. Иногда просто жалела себя, и тогда слезы катились по ее исхудавшим щекам. Соседки по общежитию сочувствовали ей, пытались вытащить ее из этого состояния, приглашали на прогулку или в гости, но она вежливо им отказывала. «У них у всех дети, разве они могут понять, что я чувствую? – эгоистически, упиваясь своим горем, думала Лена. О том, что чувствует муж, что ему также тяжело, она не думала.

Володя, потеряв всякую надежду вывести жену из этого состояния, вызвал Елену Сергеевну. Увидев дочь, с потухшим взглядом, исхудавшую и разучившуюся улыбаться, у Елены Сергеевны от жалости и нежности к ней сжалось сердце. Ей хотелось взять ее на руки, и как в детстве, когда у дочки резались зубки или болело горло, укачивать, пока боль не утихнет, и ее девочка спокойно уснут. Но сейчас перед ней была взрослая женщина, с болью в сердце, потерявшая своего еще не родившегося первенца. И кто, как не мама, может понять и поддержать свою единственную дочь!

Через два дня на семейном совете решили, что Леночка временно переедет в Москву. Там есть возможность проконсультироваться с самыми опытными врачами, пройти современное обследование и, если понадобится, лечение.

На следующий день Лена с мамой уехали. На вокзале, прощаясь с мужем, она видела тревогу и грусть в его глазах, но осталась равнодушной к его переживаниям. Сейчас ее волновало только собственное состояние, и в душе она испытывала облегчение от того, что покидает этот «пыльный городишко», где ей пришлось испытать такое потрясение, и у нее вновь появится возможность ощутить себя слабой и маленькой под «маминым крылышком» и вдохнуть свободный столичный воздух.

Действительно, перемена обстановки пошла ей на пользу. Елена Сергеевна водила ее на спектакли, гастролирующих в это время в столице лучших провинциальных коллективов, на модные выставки и показы. Лена с головой окунулась в привычную с детства жизнь, и боль постепенно утихала, притуплялась.

От Володи приходили письма полные любви и нежности, с сквозившими грустью и тоской по ней, «по его солнышку». Каждое письмо начиналось – «единственная моя девочка», а заканчивалась фразой «целую миллион раз твои глаза и губы». Однажды, гуляя вечером в парке Горького, она залюбовалась на такую же молодую парочку, как они с Володей. И вспомнила, как еще год назад они такими же счастливыми беззаботными влюбленными гуляли здесь, взявшись крепко за руки, или как сумасшедшие хохотали на цепных качелях, отталкивая друг от друга взмывающие вверх кресла и упиваясь ощущением полета вдвоем. И впервые за время расставания с мужем Лене вновь захотелось прильнуть к его груди, почувствовав громкий стук сердца, и ощутить крепкие объятия. «Володька, мой любимый Володька, мой муж, как же я по тебе соскучилась!», – впервые с грустью подумала Лена.

С Мариной, как только Лена приехала в Москву, они часто перезванивались, но в гости, как подруга ее не зазывала, не могла решиться пойти, придумывая множество неотложных дел. Дело в том, что Марина ждала ребенка, и Лену пугала своя непредвиденная реакции при виде беременной подруги. «А вдруг я не сдержусь и разрыдаюсь, и тем самым напугаю и расстрою Маришку», – думала она, откладывая свой визит. Но за несколько дней до отъезда она все-таки набралась решимости и, улыбающаяся, появилась у знакомой двери.

– Ой, Маринка, какая ты красивая! – воскликнула Лена, увидев подругу. Если Лена практически не красилась, то Марина даже дома пребывала в полной боевой раскраске: густые фиолетово-сиреневые тени, синяя тушь на длинных ресницах и в завершении образа модной девушки 80-х – перламутровая сиреневая помада на губах.

– Проходи, Ленок, быстрее, сквозняк, боюсь простыть, мне сейчас себя беречь надо, – ответила Марина, запахивая на груди красивый халат.

Подруги обнялись, у обоих на глазах появились слезы.

– Маринка, ты действительно похорошела. Животик уже так округлился! Сколько уже недель? – деловито спросила Лена.

– Тридцать две, уже рожать скоро. Врач меня гоняет, говорит – стремительно вес набираю, могу ребенка перекормить. А я не могу себя остановить, в последнее время на сладкое и печеное тянет. Вот и ты тортик притащила! Ну, давай ставь чайник, будем чай пить. Как же долго я тебя не видела! Все такая же худая! Куда только Володька смотрит! Ну, рассказывай, как ты, как служба?

– Давай, Мариночка, обо мне позже, – пряча глаза, ответила Лена. – Лучше ты о себе рассказывай. Как это ты рожать решилась? А говорила, что не раньше тридцати, и чтобы муж законный рядом…– быстро заговорила она, стараясь придать голосу бодрости.

– Ну, как видишь, Ленок, законного мужа нет. Я уже от Вадьки два аборта сделала, когда в третий раз забеременела, то врач категорически запретил прерывание беременности. Да я особо и не сопротивлялась. Мама также настояла, говорит, что с работы уйдет, чтобы возиться с внуком или внучкой.

– А как отец отнесся к такому повороту? Ведь он у вас при должности.

– Кода мать ему рассказала про ребенка, то орал так, что все соседи слышали до первого этажа, чуть ли не шалавой меня обзывал. Кода же меня увидел, то видно уже успокоился и только спросил, кто отец ребенка. Ну, я наплела что-то про старшекурсника, которого разлюбила, а срок беременности уже большой… Короче, всякую муть, в которую верят мужчины. Не могла же я ему сказать, что отец твоего будущего внука, папочка, твой заместитель, добропорядочный семьянин и отец двоих детей! – в запальчивости произнесла Марина.

– А как Вадька?

– Ой, Ленок, такой клубок за три года завязался, не распутать! Представляешь, оказывается, жена Вадима уже два года знает про меня, а развод давать не собирается. Второго ребенка родила, думала – одумается. Вот стерва! – хлопнула ладошкой по столу Марина.

– А мне ее жаль. Двоих его детей воспитывает, а он на стороне еще и третьего завел. Прости, Маришка! – воскликнула Лена, увидев, что девушка вот-вот расплачется, и бросилась обнимать подругу.

– Да я и не обижаюсь. Может ты и права, ты ведь тоже – замужняя. Мы с тобой по-разному смотрим на эту ситуацию – ты, как вечная жена, а я – вечная любовница, – с горечью сказала Марина.

Обе надолго замолчали, сосредоточившись на торте с чаем.

– Да, Ленка, недавно Сережка звонил, – прервала молчание Марина, – спрашивал, как Елка.

«Надо же, не забыл», – с грустно подумала Лена.

Елкой звал ее отец, и она как-то в разговоре рассказала об этом Марине, а та Сергею, после на свадьбе, когда он пьяный пришел к ней, а он запомнил…

– Знаешь, я за Володей как за «каменной стеной» и люблю его, но иногда у меня возникают мысли, как бы сложилось, если бы выбрала тогда не его, а Сережку. Мне с ним всегда было легко, он меня чувствовал на интуитивном уровне…

– В истории нет сослагательного наклонения, подруга, – перебила ее Марина.

– Это я так, от безделья, – с грустью сказала Лена. – Как он, Не женился?

– Сережка делает карьеру, уже капитана получил, ответила Марина.

– Я знаю. Они ведь с Володькой помирились. По телефону.

– Да? А ты мне об этом не говорила, – удивилась Марина.

– Как-то не пришлось. Да и Володя вскользь обмолвился всего парой слов. Притворился, что до сих пор ревнует, – ответила с улыбкой Лена.

– И не напрасно ревнует! Серега только и расспрашивал о тебе, даже спросил, какая у Елки сейчас прическа. А когда я его спросила, есть ли у него девушка, то знаешь, что он ответил? – заинтригованно спросила Марина.

– Ну и…

– Ответил, что есть и даже много, а ту, единственную, как Елка, до сих пор не встретил.

И снова подруги надолго замолчали, думая каждая о своем.

– Лена, извини, за бестактность, вы, что детей не хотите иметь? Уже больше года вместе, штамп в паспорте…, – в затянувшейся паузе спросила Марина. То, что у Лены около двух месяцев назад случился выкидыш, она не знала.

Тут уже Лена не смогла сдержться, с ней случилась истерика. Слезы полились ручьем, и сквозь них она сбивчиво рассказала Марине о случившемся. Та гладила ее по спине, молча сопереживая ее несчастью. «Как Маринка изменилась, раньше бы закатила целую тираду, о том, что у меня еще вся жизнь впереди и детей успею нарожать…», – успокаиваясь, с благодарность отметила Лена. Она прижалась головой к ее округлившему животу, почувствовав там другую жизнь, слабые движения еще не родившегося малыша, и притихла. Слезы на лице высохли, а губы медленно растянулись в умиротворенной улыбке, впервые за последнее время.

Потом они с Маришкой долго сидели в уютной кухне, допивая остывший чай.

– Ленок, вот ты сейчас здесь живешь с мамой, раньше писала, что Володька, часто в командировки ездит, может у него такая же, как я появилась? Он мужчина видный, за таким глаз да глаз нужен! – неожиданно сказала подруга, внимательно рассматривая пустую чашку.

– Скажешь тоже, Маринка! Во-первых, в командировки он ездит не один, обязательно кто-то бы проговорился жене, и та в свою очередь с радостно поделилась бы со мной. Во-вторых, ты же знаешь, как он меня любит. Мама говорит, что он просто боготворит меня и старается ограждать по возможности от всех проблем. Это я иногда поступаю как эгоистка. Ну а в третьих, мне кажется, я бы сразу почувствовала, – ответила ей Лена.

– Да-да, их почувствуешь! – с сарказмом сказала Марина.

– Знаешь, Маришка, уже больше года мы Володей вместе, а я долго так и не поняла, люблю ли я его, влюблена или только принимаю его любовь. И только сейчас осознала, что люблю. По-настоящему.

А вообще, Маришка, что такое любовь, о которой так много пишут? – задала вопрос скорее себе, чем подруге, Лена. Ты заметила, в лучших мировых произведениях больше повествуется о любви мужчины к женщине, а женщина – это как образ для поклонения, отвечающая на его любовь. Ее любовь либо жертвенная, либо зависимая. Вот приведи мне пример настоящей женской любви сравнимой с мужской?

– Ну, например, Татьяна Ларина. Хотя, пожалуй, у нее больше похоже на влюбленность, – ответила Марина.

– Но, по крайней мере, она влюбилась и не побоялась первая в этом признаться, а не отвечала на любовь, как большинство из нас, – сказала Лена.

– А Анна Каренина? На мой взгляд, она зависима от своей любви, любит, прежде всего, себя и свою любовь. Между тем, ее любят трое мужчин – Каренин, Вронский и сын Сережа, а она никого не сделала счастливым. Да и знаменитая Катерина, погибшая из-за любви. Нет, все-таки женская доля – жертвовать, зависеть, ждать… как у меня.

Они еще долго рассуждали об особенностях женской и мужской любви, пока их затянувшиеся «девичье» общение не прервал телефонный звонок. Позвонил Вадим. Марина сразу расцвела, услышав его голос. «Ну, разве это не зависимость?», – глядя на подругу, подумала Лена.