Читать книгу Невский. Главная битва - Валентина Сергеева - Страница 3

Мало есть на свете бед страшнее голода.

Бывает так, что, сколько семян ни разбросай, ничего не уродит земля. Если зима слишком лютая, весна слишком мокрая, лето слишком жаркое, не миновать беды. Пустыми останутся поля и огороды. Не будет тогда ни щей, ни каши, ни хлеба. Придётся пропадать и большим и малым. Хорошо ещё, если у соседей хлеб уродится – можно в долг попросить до будущего года или просто так, Христа ради. А если и соседи голодают? Или, хуже того, вдруг старые обиды припомнят и помочь не захотят? Тут уж десять раз пожалеешь, что раньше с ними ссорился.

В 1228 году снова голодно стало в Новгороде. Целую осень дожди шли день и ночь. Что на полях выросло – всё на корню сгнило. Люди мох ели, траву, из древесной коры пекли лепёшки. Стали новгородцы гневаться на князя Ярослава: мало того, что ушёл он летом в поход на литовцев и из города все съестные припасы забрал, так ещё и прислал своих слуг, управителей, собирать с новгородцев хлебную дань. Взмолились новгородцы: «Отзови ты управителей, сложи с нас дани-пошлины, да сам приезжай, сделай милость! Или ты нам не князь? Неужели нам умирать с голоду без всякой помощи?» Не приехал Ярослав Всеволодович…

Как пошёл князь на литовцев, сыновей оставил в Новгороде под присмотром двух верных слуг – Феодора и Якима. Стены в городе крепкие, припасов – думалось ему – довольно. А на войне малым детям делать нечего. Александру семь лет исполнилось, а его брату девять.

Страшно им было в ту зиму в Новгороде. Очень уж беспокойно. Стоят, бывало, мальчики у окошка в светлой горнице – не видать ли отца? А за рекой, где люд посадский живёт, что ни день колокол звонит да дымки вьются. Нехорошие дымки, чёрные…

– Что там горит? – спрашивает княжич Александр.

А слуга Яким его успокаивает:

– Это – ничего… Не остереглись, должно быть, сырое полено в печку бросили, вот дым и повалил.

Хмурится Александр.

– Обманываешь ты меня… Отчего колокол звонит, как на пожар?

Молчит Яким, вздыхает… Как мальчикам правду сказать? Ведь и правда – в городе что ни день, то пожар. Как пройдёт слух, что какой-нибудь боярин у себя хлеб прячет, непременно его дом сожгут и разграбят. Озверели люди от голода, помутился в них образ Божий. Ходил Яким с утра по улицам, слышал нехорошее. Кузнец какой-то во всеуслышание кричал:

– Посадить щенят под замок да держать впроголодь! Небось тогда князь поторопится!

Не выдержал Яким.

– Ты какие это слова про княжичей говоришь?

А кузнец как заголосит:

– Держи его! Бей! Ишь, брюхо наел, княжий холоп!

Яким еле ноги унёс.

Поговаривали в Новгороде уже и о том, чтоб в княжеские хоромы вломиться: там, поди, еды много! Какое много… сами княжичи досыта не едят. А отца-то всё нет…

Снова звонит колокол новгородский – заунывно, печально. Опять, наверно, где-нибудь горит.

Вбежал в горницу боярин Феодор, крикнул:

– Беда, княжичи! Спасаться надо!

Не на пожар звонит колокол. Собирает он новгородский люд на вече – значит, на совет. А с того веча бросились новгородцы с оружием грабить боярские дома. От них, мол, всё зло, от богачей проклятых! Сами объедаются, а до остальных им дела нет! Шумят люди, валом валят, один с дубиной, другой с рогатиной, третий с топором. Вот-вот до смертоубийства дойдёт. На боярских дворах слуги вооружаются, ворота запирают. Каждый дом в крепость превратился.

Боярин Феодор слуг торопит:

– Скорей седлайте коней! Да никакого добра не берите, пропадём с ним. Княжичей, княжичей спасайте!

– Братец, страшно мне, – шепчет Александр.

У княжича Фёдора мечик на боку, да что в нём толку? Маленький он, игрушечный.

Прижались мальчики друг к другу, ничего не понимают. Куда бежать? И что такое с людьми сталось? Летом кланялись им новгородцы, глядели весело, а теперь смертью грозят.

И не миновать бы беды, но задул ветер, и разметало мост через реку. Остались противники на разных берегах – новгородский люд на одном, а бояре кремлёвские на другом. Тут слуги верные, Яким и Феодор, схватили княжичей в охапку и, не дожидаясь, пока мост поправят, увезли их из Новгорода от греха подальше.

Вольные были люди новгородцы – сами себе князя выбирали, общим советом, а не понравится, так и долой! Подумали они, посовещались и решили: Ярослава Всеволодовича с новгородского престола попросить добром. Обиделись они, что он оставил их без помощи в голодное время. Так и написали ему: «Мы тебе зла не сделали и сыновей твоих не прогоняли, они сами убежали. Бог с тобой, а мы себе другого князя промыслим».

Ярослава прогнали, значит, нового князя надо сажать. Задумались новгородцы: если позвать государя пришлого, со стороны, он и радеть будет больше о своей родной вотчине, чем о Новгороде. А князь Ярослав хотя и виноват перед ними, зато все его давно знают, и нравы-обычаи новгородские ему наперечёт ведомы. А что вышла ссора – так пусть Ярослав впредь помнит, что посадский люд обижать не надо! Потому условились горожане: бить челом Ярославу Всеволодовичу, просить его снова на княжение, а кто прежнее зло помянет, тому глаз вон.

Везде князю надо поспеть – то в одном городе понадобится, то в другом. Иной раз из конца в конец княжества ездить приходится. А чтобы была у него перед новгородцами верная порука – не сомневайтесь, мол, вдругорядь в беде не брошу! – поселил Ярослав Всеволодович обоих сыновей в Новгороде. Страшно было княжичам возвращаться туда, но отец сказал так: