Читать книгу Новогодний. Группа ИСП ВКонтакте - Валентина Спирина - Страница 8

День, заштопанный заведомо невыполнимыми планами, стремительно разошёлся по швам, обнажая багряное нутро горизонта. Солнце рухнуло в мягкие тучи, чтобы не отлежать бока на стыке времён, а тонкий месяц устроился на соседней крыше. Звёзды тоже куда-то запропастились, спасаясь от роя снежных пчёл. Позёмка с ветром на хвосте бросилась в город, и деревья поседели от страха, ощущая корнями её приближение. Затянуло, закрасило серебрянкой окна: действительность сплелась с морозными узорами, искажённая до неузнаваемости. И началось: заскрипели в домах половицы, завозились на антресолях незримые жители, загомонили на своём языке, а в мою квартиру по-хозяйски заглянула тьма.

Пространство смазалось. Из коридора в комнату потянулись озябшие тени. Осмелели под вечер. Но я, мстительно ухмыльнувшись, захлопнул дверь у них перед носом, а потом, преодолев притяжение дивана, оставил позади четыре лестничных пролёта и устремился на свет фонарей. Две отложенные встречи были попутно выброшены в мусорное ведро вместе с просроченным календарём. Мрак за моей спиной довольно заурчал, но следом сунуться не решился. Остался в подъезде.

Улица встретила меня предновогодней, пятничной суетой, подмигнула сразу тремя светофорами и побежала дальше. Блуждающие огни автомобильных фар наверняка знали, куда мне нужно идти, но делиться информацией не собирались. Прохожие тоже не обращали на меня внимания, стараясь успеть как можно больше, пока время не обнулилось. На завтра у них, по традиции, была отложена новая жизнь. Однако, ничего не делая сегодня, они никак не могли её начать, потому что завтра не наступало. И не наступит, ведь только в динамическом миге настоящего можно существовать.

Тонкий лёд согласно хрустнул под сапогом. Идти стало легче.

Очевидно, предновогоднее настроение улиц передалось и мне: скрежет, с которым стрелки наручных часов упорно приближали полночь, сделался невыносимым. Он шёл со всех сторон, будто каждый прохожий считал своим долгом сверяться с ручным измерителем времени как можно чаще. Хорошо ещё, что собственные часы я забыл дома, иначе этот скрежет свёл бы меня с ума. Звук, между тем, нарастал, вызывая пульсирующую боль в затылке. Стараясь отвлечься, я смотрел на спешащих куда-то людей, заполонивших широкие улицы, и вдруг услышал, как насмешливый голос за моей спиной произнёс: «Они опаздывают!». И тут же ему ответил другой, механический: «Они уже опоздали». «А ты чего стоишь?» – обратился ко мне тот, первый. Я обернулся на звук, собираясь поинтересоваться, а кто, собственно, со мной говорит, и невольно замер. Позади никого не было. Напротив: там виднелись из-под снега трамвайные рельсы, уходящие в пустоту. Ещё одно воспоминание, постепенно превращающееся в городскую легенду. Трамвайный парк закрыли за ненадобностью восемь лет назад. Вскоре я уже шагал по скользким, блестящим рельсам, и думал, что именно за этой освежившейся памятью вышел сегодня на мороз, но давешний голос, тот, насмешливый, со мной не согласился. «Двигай на „Железку“! Поворачивай, говорю!» – нагнал меня он. «Железкой» гордо именовалась автобусная остановка на привокзальной площади, собиравшая в своей стеклянной утробе любителей поездов. Я философски пожал плечами, принимая правила игры, и отмерил двадцать семь шагов в обратном направлении, – именно такое расстояние отделяло меня от пешеходного перехода, преодолев который, я попал бы на пресловутую «Железку». «Двадцать семь!» – произнёс механический голос в моей голове, как на вокзале, и я обрадовался, потому что разгадал ребус. Нужно срочно возвращаться домой! Это был номер моей квартиры.

Очередной светофор подмигнул мне зелёным глазом, позволяя перебраться на «Железку». Я всё делал правильно. Вскоре мягкое шуршание шин по заснеженной трассе выдало приближение автобуса. Оставалось уютно устроиться на потёртом сидении и смотреть, как мимо пролетают мерцающие городские огни. Ощущая себя усталым путником, я прислонился головой к стеклу и почти задремал. «Не пропустить бы…» – сказал весёлый голос, но что именно, – осталось загадкой. Я всё-таки уснул.

Внезапно кто-то коснулся моего плеча. С трудом открыв глаза, я увидел, что соседнее сидение теперь занимает худой, какой-то вытянутый мужчина. Он смотрел на меня круглыми глазами, контрастирующими с узким лицом, и показывал на своё запястье. Тонкая рука дрожала.

– Что вам нужно? – раздражённо поинтересовался я.

– У вас есть… время? – пробормотал он так невнятно, что я вынужден был переспросить:

– Что?

– Время? У вас есть..?

Я всё равно ничего не понял. Какое ещё время? Кто вообще о таком спрашивает? Минуту спустя я, наконец, сообразил, что неизвестный забыл где-то часы и, видимо, хочет узнать, когда можно будет обновить календарь. Увы, я оказался его собратом по несчастью, и поспешно обронил:

– У меня нет времени!

Дрожь пробежала по телу, когда я услышал свой голос будто со стороны: «У меня нет времени». Тут же вспомнилось предупреждение: «Не пропустить бы…» – и меня осенило: остановка! Задремав, я перестал следить за дорогой, и теперь, глядя в окно, не видел ни одной знакомой улицы. Куда меня занесло? Я с недоумением повернулся к соседу, но тот пропал. В салоне кроме меня не было ни одного пассажира. Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше. Внезапно автобус затормозил. Я остался на месте, загадочным исчезновением попутчика, но насмешливый голос, хорошо мне знакомый, прозвучал прямо над ухом:

– Выходи, конечная!

Я встал и вышел.

***

Тусклый фонарь, облепленный насекомыми, качнулся на столбе, выхватив из мрака обрывок грязной дороги и деревянную избу. Широкая лужа привольно раскинулась у моих ног. С развесистого ясеня сорвалось несколько жёлтых листьев. «Ну, не чокаясь, за упокой!» – припечатал насмешливый. Я чуть не подпрыгнул и завертел головой по сторонам. «Помянем старый год, с добром помянем!» – продолжал мой невидимый собеседник. Я не выдержал:

– Эй, есть тут кто? Куда снег девался? Да что же это, в конце концов?!

– И чего ты раскричался-то, а? – внезапно спросили из темноты.

Я повернулся на звук. В нескольких метрах от меня стоял старик в сером пальто и чесал немытую голову.

– Ну, ты оглох, что ли? – продолжал он. – Чего орёшь?

– Который час? – зачем-то спросил я, вспомнив недавнего попутчика.

– Час? А нет его, часу! – весело крикнул дед.

– То есть как это, нет? – я глядел на него во все глаза.

– А вот так! Кончилось ваше время.

– А как отсюда в город попасть? Остановка где? – зашёл я с другой стороны, надеясь, что дед только прикидывается сумасшедшим.

– Никак, – ещё веселее откликнулся тот. – Конечная тут, не понял, что ли? Город-то твой когда накрыло?

– Чем накрыло?

– Ну как же! Известно, чем. Как полночь с востока на запад пошла, так и накрыло. Интересно так: где год уже кончился, а где ещё живут и ничего не знают. Первыми-то тех шарахнуло, которые как раз с часами были. И техника тоже того, загнулась. А потом, видать, что-то у них там важное поломалось, и совсем потеха пошла. Огненных грибов уродилось много, добротные, со всех сторон видать!

– Так Новый год не наступил ещё! – раздражённо бросил я, отчаянно цепляясь за обрывки реальности.

– Ясное дело, не наступил. И не наступит! Кончилось ваше время, говорю. Ты как попал-то сюда?

– На автобусе…

– Приехал, значит? Вот в дороге оно тебя и накрыло. Тут у нас никто просто так не появляется. Правда, и вопросов до тебя никто не задавал…

– Ничем меня не накрыло! – разозлился я, ощущая, что начинаю сходить с ума. – И город тоже, и с часами все радостные ходят, к празднику готовятся!

Дед ничуть не смутился:

– А они и будут ходить, а ты чего думал, – все наземь повалятся и дух вон? Было бы, чему вон, тогда – другое дело. У них и душ-то не осталось, у людей твоих. Или у тебя – есть?

– Не знаю, – растерялся я. – Наверное, должна быть.

– То-то и оно, что должна! Да только нету. Всё в материю ушло, вот и не заметили, значит, как конец настал. И дальше ходить будете, – дед устало махнул рукой.

С каждой минутой разговор становился всё более путаным. Я снова ощутил пульсирующую боль в затылке и схватился за голову, прикрыв глаза, а когда открыл, деда поблизости не было. Избы тоже. «Конец? Что это значит?..». Словно мне в ответ, из лиловых сумерек донёсся механический голос: «Дальнейшее существование человеческой расы признано нецелесообразным. Энергетический запас исчерпан. Приказ „ликвидировать материальную угрозу“ выполняется». «Ну, за упокой?» – повторил насмешливый своё предложение. В ответ раздались гудки, будто кто-то повесил трубку старого телефона. Я тоже не собирался ему отвечать. Обладатель голоса обиделся и замолчал. Сумерки едва заметно поредели, и впереди стали вырисовываться очертания деревенских домов. Приглядевшись, я обнаружил, что дверь одного из них распахнута настежь, и направился туда.

Дом встретил меня запахом плесени и робком лепетом штор. Три пустые, холодные комнаты тут же уставились на меня. Я вошёл в самую большую и захлопнул дверь. Надо было остаться наедине со своими мыслями. Чтобы никто не вторгся в моё убежище, я закрыл дверь на ржавую щеколду, к которой, кажется, давно не прикасались. Слой пыли на ней можно было принять за снег. Но почему на улице нет снега?

Я выглянул в окно и обомлел. Снег был. И увесистые сосульки, свисающие откуда-то бахромой, и тонкая наледь на стёклах. «С Новым годом, с новым счастьем!» – ожил насмешливый. От такого кирпич, не то, что дверь, не спасёт.

– И тебе того же, – мрачно пожелал я пустоте. За окном рассвело.

День выдался мягким и снежным. Сердитые белые пчёлы взяли солнце в плен и утащили в улей. Кажется, это уже не вьюга туманила землю, а что—то другое, большое и страшное, шло мне навстречу. Чтобы отвлечься, я огляделся вокруг, подмечая ничего не значащие детали: пятно на ковре, закатившийся под стол карандаш… На стёклах – морозная серебрянка, только она не снаружи, а в комнате, вместе со мной. Мне нестерпимо захотелось спать, и я закрыл глаза.

«Ну, за упокой!» – сказали откуда-то снизу.