Читать книгу Будни императора. Научная фантастика - Valera Bober - Страница 2

Александр, завернутый в черную повязку, закрывающую пол лица, в темных очках, сидел в кафе, смотрел в окно и рассуждал, что пожалуй о прошлом не стоит жалеть. Прошлое необратимо. Прошлое лучше созерцать со старых фотографий. Думать нужно о настоящем и о скором будущем. А еще он думал, что земля, почему-то на него всегда навевает странную ностальгию, неразрывно связанную с детством. И это, несмотря на то, что ближе по духу ему было все, что находилось, как раз, за границей земли. Там где распростерлась черная пустыня Системы. Это пространство заполнено жизнью, совершенно не похожей на земную, но такую же теплую и разумную. От венеры до марса живут люди. Живут по-разному, но с одинаковыми переживаниями и душевными болями. Иногда надевают розовые очки, иногда черные повязки. Они все с разной системой ценностей, но с единой философией условия выживания.

Но почему снова эта липкая тяжесть навалилась на все тело с самого утра? Как безысходность, от которой нет спасения. А главное, снова появились сомнения в правильности собственных действий. Он хорошо помнил, что самое трудное в жизни, это не исполнять чьи-то приказы, а принимать собственные решения. Особенно, если у тебя нет близких, которые могут дать искренний совет. Он понимал свои возможности на право выбора и ответственности. Конечно, если ошибка стоит одну кредитку, то и потеря не велика. Но если решение тянет на суммы, которые не укладываются в воображение, а вокруг тебя одни лицемеры, то остается надежда только на себя и еще может быть, на самых близких двух-трех людей. И самое страшное, что все время начинает присутствовать это тяжелое чувство сомнения, будто ты уже давно ошибся, и выхода из ситуации никакой нет, и остается только играть роль самоуверенного упрямца. И зачем? А лишь затем, чтобы кто-нибудь последний раз поверил в твои слова, в которые ты и сам с сомнением веришь.

Он заранее явился на встречу, что бы собраться с мыслями и обдумать все варианты разговора. Эта встреча была очень важна для него, и от нее зависела, без преувеличения, судьба империи. И вот теперь, когда осталось сделать последний и самый важный шаг в этой длинной и сложной цепочке политических интриг, он растерялся и не знал, о чем будет говорить, с таким важным для него человеком. И именно это его и раздражало.

– Сомнения, сомнения. Сплошные сомнения. Так можно и в депрессию увязнуть. – Мрачно вздохнул Александр, в окно разглядывая знакомые места.

Несмотря на раннее утро, солнце вовсю припекало. Небо было чистое без облаков, и без боли в глазах нельзя было смотреть на блестящую гладь воды. По высаженной пальмами набережной, не спеша проехали на лошадях два полицейских с короткими автоматами наперевес.

Александр допивал уже вторую кружку отвратительного серого кофе в маленьком поселке саусалито на берегу залива и подозревал, что в кафе экономят на сахаре, и на сливках. Он вздохнул, рассматривая свои сухие и длинные пальцы. Откинулся на спинку неудобного стула, сдул крошки со стола и провел по его стеклянной поверхности рукой. Поверхность мигнула и высветилась разбросанными квадратиками с какими-то иероглифами. В квадратиках заиграли картинки с пейзажами белоснежных городов. Александр присмотрелся. Это было похоже на разбросанные пазлы.

– Ага! – Подумал он. – Игра для идиотиков.

Он прижал ладонь к поверхности и на столе отпечаталась рука с поплывшими кругами. Мелодично просвистели сверчки. Александр пальцем прижал одну из картинок и сдвинул в сторону. Затем перемешал нарезанные картинки, а некоторые сложил вместе. Получилась фотография южного курорта с белоснежными домами, зелеными пальмами, голубым морем и счастливыми людьми. Александр равнодушно изучил рекламу, затем провел сверху вниз по ней пальцем, и картинка распалась на две части. Немного подумав, он рукой сдвинул все картинки в угол стола. Некоторое время они светились, потом растаяли. Рассеяно побарабанил пальцами по столу и в его углу проявился голубой глобус. На нем красовались континенты. Александр с интересом прижал глобус ладонью и притянул к себе. Развернул, разглаживая руками, увеличил и нашел сан-франциско. Сверху город был похож на кристаллическую плату с кубиками домов и линиями улиц. По ним муравьиными потоками ползли машины. Половину города, со стороны океана, закрывал туман. Он тут же вспомнил слова марк твена – нет холоднее зимы, чем лето в сан-франциско. Как странно! В десятке километров от того места, где он сидел, было холодно и мокро. Александр подвигал картинку и нашел на противоположенной стороне залива от сан-франциско, набережную саусалито. Картинка разрослась на весь стол. Это было забавно. На столе, с мельчайшими подробностями лежала часть набережной с тем кафе, в котором сидел Александр. Из кафе кто-то вышел и пошел через улицу. Александр повернул голову к окну. Через дорогу шла официантка к торговым лоткам на набережной. Александр перевел взгляд на стол и увидел на картинке ее белый головной убор среди торговых палаток. Он опять посмотрел в окно. Девушка возвращалась со свертком. Это была свежая ветчина для бутербродов. Хлопнула дверь. На картинке белый головной убор вошел в кафе.

– Что уставился? – Проскрипел мелодичным голосом стол. – Давай шевелись! Сегодня может быть дождь. Могу заказать билеты до евразии. Зависнем. Ха-ха.

Голос затих. Послышался топот копыт и через стол, от угла в угол, пробежало стадо лошадей. Александру стало скучно, он постучал пальцем. Звук был глухой, как в барабане. Стол заткнулся. Александр огляделся. Похоже, это было одно из тех мест, где никто никуда не торопится.

По-видимому у них никогда не возникает проблем. Где-то в груди шевельнулась зависть к такой беззаботной жизни, но он понимал, что это первое впечатление. Он прислушался. За соседним столиком черноволосая девушка с белой кожей говорила парню:

– Я не люблю собак. За ними нужно ухаживать и выгуливать. Вот кот другое дело.

– А когда у твоей мамы день рождение? – Рассеянно спросил парень.

Девушка смотрела в окно. Блики играли на ее лице.

– Нет ну, правда! Они такие нежные и ласковые. Их можно гладить. Это прикольно.

Парень молча уставился в окно, сморщив нос от солнца. Ему было лень разговаривать. У входа на улицу толстяк ломал куски хлеба коту. Кот косился на собаку, которая боялась подойти. Толстяк пнул кота и сказал собаке:

– Ты давай, а то эти морды все поедят.

Собака, испуганно понюхав хлеб, отошла в сторону. Толстяк покачал головой, подтянул грязную майку на животе и направился к автобусной остановке. Кот недовольно посмотрел вслед и снова принялся за хлеб.

Александр смотрел в окно. Недалеко от берега темнел остров со старой тюрьмой. За ним, через залив, заполненный парусами, блестели небоскребы сан-франциско. Похожие на разноцветные кристаллы, они вырастали из тесного острова, как грибы. Над ними мухами вились машины. Справа мигал огнями красный мост. Через него в залив лезли тучи холодного океанского тумана. Огромный мост до самого верха, был закрыт облаком. Видение захватывало и восхищало грандиозностью. Тем не менее, к прекрасному быстро привыкаешь. Александр посмотрел на часы над кассой.

– Не нервничай! – Успокоил он себе. – Не часто выпадает такое прекрасное утро.

Он сконцентрировался на собственных ощущениях, пытаясь выявить источник беспокойства. Мысли раздваивались, путались, и это могло быть одним из признаков ментального вмешательства. Зная, что ничего просто так не происходит, он заставил себя расслабиться и нашел причину во вкусе плохого кофе. Как просто.

– Скорее всего, это дискомфорт пищеварения. Нужно отвлечься.

В кафе было как на курорте. Беззаботно. Хорошо поселиться в таком месте на старости лет.

– Если у тебя нет хобби, тогда ты начинаешь изменять жене. – Донеслось из-за соседнего столика.

– Фантастика! – Развеселился Александр. – Жизнь продолжается.

На набережную шумно въехала стая подростков на безколесных чоперах. Покрутились и уехали. К столу подошла изящная малазийка, и улыбаясь, стала собирать чашки грязными руками. Спросила:

– Что-нибудь еще?

Александр кивнул головой:

– Два чая. Мне и моему другу.

Он увидел, как к кафе подходил представитель космического объединения.

Они крепко пожали друг другу руки, как старые знакомые. Специалист по военной логистике, был причастен к бюджетным деньгам самого могущественного общества, от которого зависело распределение военных заказов. Он был одет в шорты и дурацкую помятую панаму но на поясе у него было устройство персональной защиты и личное оружие. Ничего удивительного. У Александра под одеждой было то же самое.

Они удобно уселись и обменялись уважительными вопросами о здоровье. Принесли чай. Александр с интересом разглядывал финансового монстра, тело которого уже тронул жирок.

– Как у дочки дела? – Спросил Александр, зная о его семье.

Тот кивнул:

– Нормально.

Александр не спешил начинать разговор, медленно помешивая чай.

– Жарко будет. – Нарушил молчание председатель.

– По крайней мере, это лучше чем холод.

Отхлебнули. Председатель зажал двумя руками чашку и посмотрел на Александра:

– Не представляю, чем я могу быть полезен вашей организации? Вы и так пользуетесь безграничной властью.

Александр поставил чашку, погладил руками стол перед собой и сказал:

– Какое же здесь дерьмовое кофе!

– Ничего не поделаешь, это америка.

Александр вздохнул, словно ему приходилось начинать урок:

– Намечается кардинальная перестройка налоговой системы. Не будет никаких исключений ни для кого. Все заплатят одинаково низкие налоги, от которых не существует укрытия. Коррупция выносится в отдельный формуляр, у власти стоят военные, и честь и достоинство их, не совместимо с подобными понятиями.

– Вы внедряете доктрины масонства. – То ли спросил, то ли ответил председатель.

Александр сразу почувствовал его внутреннюю силу. Было понятно, что это человек дела. Ему мало сказать, ему нужно еще и доказать, дать почувствовать, что это не только слова.

– Неважно, под каким соусом это преподносить, главное стабилизировать экономику. Предпринимательство и личные амбиции должны быть введены в ранг национальной доблести.

– Любой, без исключения, правитель об этом только и мечтает. Но в свое время это не у всех получалось.

– Сейчас мы живем не в своем времени, а в нашем. Речь идет о галактических процессах экономики. Существует масса коммун с пиратскими намерениями. Естественный процесс становления заберет неопределенно много лет, но с условием централизованного управления, все факторы экономики удастся стабилизировать за десять лет. К сожалению, существуют непопулярные методы. Без террора осуществить антиинфляционные меры не удастся. Прежде всего, это касается пенсионной системы. Этого болезненного нарыва и извечного кормила чиновника. Сколько средств из него утекло за все время существования фонда, не возьмется сказать никто, но точно известно, что благодаря пенсионному фонду удалось удержаться нескольким популистским правительствам. Это общенациональная дурилка, из которой безнаказанно черпает лопатами каждый приходящий режим.

– Откуда же вы собираетесь черпать?

Александр посмотрел на него:

– От вас. От военных промышленников.

– Интересно. Вы собираетесь из меня выбивать дань?

– Нет, все заказы объединяются в общий распределитель и, получив их, вы добровольно платите комиссионные в ложу в виде налогов. И это никак не затрагивает ваши интересы и интересы работников.

– Но это же национализация производства!

– Ошибаетесь уважаемый, это модернизация. Каждому по потребностям, от каждого по способностям. Каждый цеховой мастер имеет свою долю со своего цеха, но облагается налогом, используя при этом производственные льготы. Такие, как семейное страхование, личный транспорт, питание, отдых, индивидуальные заказы и тому прочее.

– Что буду иметь я?

– Все, что имели до сих пор, но на законных основаниях. То есть за свое сердце теперь будете спокойны. Бессонные ночи канут в прошлое.

Председатель пригубил чаю.

– Как это ни странно, но я вам симпатизирую. У вас большая энергетика.

– На электростанции энергетика еще больше.

– И с юмором у вас тоже в порядке.

– Как это ни парадоксально звучит, но только сейчас мы стабилизировали ключевой закон рынка – соблюдение прав частной собственности на средства производства, свободу предпринимательства и дух фантазии и новаторства. Теперь, когда почти стабилизирована пенсионная система и человек не боится на старости лет оказаться на улице, пришла пора создать зависимость не от контролирующего органа, по типу государственной структуры, а зависимость друг от друга. То есть порядок в обществе зависит от осознанной дисциплины. Но при этом вывести из общества идеологический момент. Все мотивы поведения будут осуждаться общественным мнением, то есть, собственными соседями.

– Идеальное общество. И как вы это видите?

– Вывести церковь из руководства. Моамы уедут на периферию контролировать дикие коммуны.

– Вы понимаете, о чем говорите?

– Да. Но никто воевать с церковью не будет. Они останутся на местах. Просто мораль общества изменится. Воровать станет невыгодно.

Председатель поставил чашку.

– Вы знаете, я человек заинтересованный в сохранении старого строя, но мне нравится ваше мировоззрение.

– Я знаю.

– Откуда вы все это знаете? Вы слишком уверены.

– Вы ошибаетесь, уважаемый. Может вам и кажется, что я символ перемен, но на самом деле я винтик в общей системе. По велению Совершенного, тяжкой ношей мне выпала эта роль всеобщего нарушителя законов, но на моем месте мог оказаться любой другой. И более того, под видом священников-моамов очень часто скрываются обыкновенные нацисты и националисты. Их узкое мышление не отвечает запросам глобализации. Нужно мыслить шире. Вот и приходится мыслить шире. И скажу вам, что я вовсе не ощущаю себя повелителем идей, а просто человеком, который выполняет свой долг. Я также имею особенность уставать и боюсь понести наказание за неисполнение долга. А если в целом, то в нашем обществе разрушена моральная идеальность.

Подошла малазийка и поставила тарелочку с зеленью. Промышленник сказал:

– Это кока. Добавляют в чай. Хорошо утоляет жажду.

Александр взял на вид обыкновенный лавровый лист и пожевал. Язык онемел как после дантиста, но больше ничего не произошло, даже стало неприятно.

– Его добавляют в конфеты, в муку, кажется. А так же это основное сырье для наркотика.

Александр запил чаем и продолжил:

– В каждом из нас живет страх потери контроля над окружающей ситуацией. В этом состоит эволюционный эгоизм человека. Хотя самым разумным было бы не вмешиваться в законы эволюции. Эти законы подвластны только Совершенному. Ибо человек смеется над прошлым, а будущее его ужасает, как извращение его современных понятий. Именно поэтому человек консервативен. Он может жить только настоящим, и только по горло в крови. Человек и вся его деятельность есть плод его собственного воображения. Но это и есть правда жизни. – Александр заметил, что на них обращают внимание и понизил голос. – Но мы современники. Если имеем шанс на перемены, то обязательно ими воспользуемся.

Промышленник сидел, опустив глаза:

– Чтобы наладить подобные экономические процессы нужны неслабые знания в экономике.

– Вовсе нет. Как ни странно. За вас это сделают профи. И если вы намекаете на меня, то я, конечно же, эту работу сделать не могу. Я вообще, по образу жизни своей, тунеядец. Кроме как сплачивать коллективы, и пользуясь их услугами, направлять энергию в нужное русло, я ничего не умею. И то, представьте себе, делаю это не отрываясь от мирского удовольствия, то бишь, от завтрака. Я хочу, чтобы вы уловили разницу – я не могу это сделать, но могу это начинать.

– Скажу вам комплимент. Вы производите впечатление беззаботного наглеца.

– Скажу больше. Когда говорят, что в успехе заложено 90% труда и только 10% таланта, то врут, так как любимчики богов в этой жизни все делают играючи. Как бы шутя. И даже сами не подозревают всей серьезности своих поступков. Им повезло. Они избранные.

Промышленник вдруг спросил:

– Говорят, что вы спите на шинели, расстеленной на полу?

Александр запнулся:

– Мне так удобно.

– Слухи. Ничего не поделаешь. Вы уже достояние нации. На вас с утра молятся.

Александр вздохнул:

– Белые люди заплыли жиром и стали не в меру ленивы.

Промышленник сильно потер руками лицо:

– Чтобы решать вопросы перераспределения военных заказов, нужно опираться на меджлис.

– Мне достаточно иметь своих людей на местах.

– Интересно. А я вхожу в касту ваших людей?

– Все зависит от вашего внутреннего голоса.

Промышленник помолчал и посмотрел в глаза Александру:

– И что же я должен делать?

Александр так же посмотрел ему в глаза:

– Прежде всего, не мешать.

Промышленник долго выводил по столу пальцем замысловатые фигуры. И когда поднял глаза, Александр понял, что они уже партнеры, но он все еще сомневается и борется со своим внутренним убеждением. И тогда Александр сказал:

– По некоторым особенностям вашего поведения я вижу, что вы одинокий человек. Одинокий в своих убеждениях. Это не делает вас богаче, ибо вы и так богат, но делает вас уязвимее. Вы представляете собой человека особой порядочности.

Он добавил:

– Я тоже очень одинок.

И Александр стал говорить. Говорить, так как он умел. Убеждая и увлекая за собой собеседника.

– Я рад своему одиночеству, потому что человек приходит в этот мир один, и несмотря на свою жизнь, в конце концов, так же остается один. Как бы сильно не желал другого. Так пожелал Совершенный. У каждого свое одиночество. Такая ответственность перед Совершенным. И у каждого свой Совершенный, свой Бог.

Иногда я думаю, если бы я умер, то моя душа смогла бы дотронуться до чужих мыслей и передать им свою боль. Вот только зачем им моя боль? Ведь она всего лишь моя. Я ее так понимаю, а значит это моя проблема. И если я люблю своих детей, то это тоже моя проблема. Мои душевные муки не должны передаваться им, они должны быть счастливы. Во мне это живет простым родительским инстинктом. У каждого свой ад. И мои муки за детей, это мой ад. И больше ничей. И мне ничего не остается делать, как искать в этом наслаждение. Иначе можно сойти с ума. И порой мне так и кажется, что я давно из-за своих страхов сошел с ума и продолжаю держаться на одних только страхах. И это давно не только боль. Это мое удовольствие. Я упиваюсь этой болью, я в ней прячусь. Я бегу от всего. В самого себя. Любому человеку не хватает материнской любви, и я так же одинок без этого.

Александр улыбнулся:

– Но я не хочу, чтоб у вас появилось предчувствие несчастья.

Он побарабанил пальцами по столу. На нем появилось изображение марса. Картинка разрослась, и пересекаясь с хвостатыми кометами, стала стремительно приближаться. Уже можно было различить громадные обрывы в красной породе, необъятные пустыни, посеченные линиями дорог. Показалось желтое плато, и наконец, приблизились белые крыши одинокого здания. Картинка замерла, заморгала и пейзаж начал разворачиваться в голографию. Через секунду перед ними предстало захватывающее зрелище. Прямо на столе, на краю скалистого плато, возвышался массивный замок с величественными арками и шпилями. Строение венчалось куполами, на которых стояла золоченная статуя пророка мухаммада. Изображение мерцало и двоилось, но было хорошо видно, как по стенам из полированного камня бродила стража. На башнях виднелись голубые бронзовые статуи.

На краю четырехкилометрового обрыва, сверкал алмазом изумительный замок клана Александра, одного из повелителей мира. Говорили, что декоративные балки из красного дерева в зале приемов доставляли из берегов амазонки. Двенадцать больших залов украшали королевская мебель, персидские ковры, полотна известных художников, коллекции хрусталя, оружия и монет. В замке находилась античная библиотека и архив королевства. Но особой гордостью были двенадцать апостолов из иерусалима. В рост человека, они были отлиты из золота и инкрустированы драгоценными камнями. Хранились скульптуры в замковых подземельях, шахты которых выходили в обрыв огромного ущелья. Вход в хранилище был позволен только по разрешению самого императора и его доверенного слуги. И демонстрировали их наиболее знатным гостям, представляя как символ могущества империи. Правое крыло дворца было отведено под научный центр, где хранились рукописи многих народов. Это была и академия наук и место жительства ученых. И аналитический центр со школами по изготовлению особых приборов. Здесь трудились одаренные. Сосредоточение талантов в одном месте порождало проекты и открытия, которые приносили славу, и глядя на все это сказочное богатство, казалось, что и империя и сам император несокрушимы.

Александр помешивал чай в жестяной кружке, давая время прийти в себя изумленному промышленнику. Он потер пальцами глаза. У него пропадало зрение. Уже давно. Откинул накидку, снял очки и подставил свету красные веки. Его лицо и шея чернели страшными татуировками. Александр был молодым императором, совсем еще юной империи, образовавшейся в космосе из разрозненных коммун, и находившейся сейчас на экономическом подъеме. Александр знал себе цену, реально представлял свои достоинства и недостатки. Он догадывался, что перед его напором многим устоять трудно, и теперь ясно видел, что приобрел нового могущественного союзника. Тяжесть сваливалась с плечей, становилось легко и радостно, оттого, что все получилось, как задумывалось. Теперь все будет хорошо. Он настолько тонко чувствовал своего собеседника, что от передавшегося волнения, голос его сбился, и он прохрипел:

– До полного завершения процесса далеко, но уже сейчас видны результаты, перешедшие все ожидания. И давайте не будем забегать вперед. Ваше здоровье.

Valera Bober, OCT03,2018