Читать книгу Смерть офицера - Валера Жен - Страница 5

Ленка смотрела на Виктора сквозь растопыренные пальцы – не только с наигранным испугом, но и с любопытством. Она и в мыслях не допускала с его стороны жестокости, просто представить не могла в образе тупого и грубого мужика, способного поднять руку на заведомо более слабого человека. И не хотела верить, что после развода и разъезда он быстро успокоится. Надо чтобы он постоянно думал о ней и страдал от расставания, не пустышка же она какая-нибудь. Существует устоявшееся мнение психологов, что для нормализации отношений требуется ровно половина срока совместной жизни. То есть в первые годы после развода надо ожидать множество самых глупых разборок с бывшими женами и мужьями, но время лечит и все расставляет по своим местам. Поверить невозможно, что когда-то этих людей связывали глубокие чувства, они дня не могли жить друг без друга, в любви родили замечательных детей. И кто виноват? Какой-то ненормальный психотерапевт, сам имеющий двух дочерей, написал, что очень даже естественно для женщин за жизнь иметь от пяти до пятнадцати мужчин, главное – умело скрывать от мужа. Надо думать, что к нему прислушиваются его домочадцы и поступают соответственно. Но какое он имеет право распространять субъективный взгляд на все женское население!? Если верить этому странному специалисту, то не может быть порядочных и честных женщин, а их мужья – все рогоносцы.

Общество программирует своих сограждан, в лице своих оракулов и кумиров подчиняет отдельную личность общему настроению. И вот уже появилось понятие сексуальной революции. Конечно, психологи и политики будут всегда искать обтекаемые термины, далекие от выразительного и точного русского языка, а мужья проживут единственную неповторимую жизнь во лжи и обмане – не свою, а навязанную неверными женами. Какая же должна присутствовать в женщинах неприязнь к мужскому населению, чтобы так искалечить судьбы, надругаться над доверчивыми мужьями – обманом заставить поверить в биологическое отцовство к нагулянным детям. И как Виктор должен относиться к бывшей жене – этой коварной и бессовестной нимфе? Впрочем, нимфа олицетворяет силы природы, для которой не существует такого расхожего у торгашей понятия как совесть. Зато как здорово звучит: женщина – это сама природа. Никак без нее нельзя, и с предательством смириться – тоже подобно суициду.

Виктор с чувством обреченности подошел к тумбочке, склонился над фотографией. Он никогда не сможет расстаться с милой дочуркой. А понимает ли жена чудовищность своих поступков? Ее порочность будет передаваться из поколения в поколение, накладывать отпечаток на судьбы невинных созданий. И как важно пройти бок о бок всю жизнь, открыто глядя в глаза друг друга, не запятнав собственной чести. Тогда старость отступает, а жизнь становится светлее. Есть у художника Серова «Девочка с персиком». Самая светлая нежность. Прожила тридцать два года. Позже, в присутствии гостей, ее муж достал картину из чулана, смотрел и повторял: Да, это правда. Часть Веры осталась в картине. Но как убедить Ленку, что в их силах сохранить неувядаемую вечность – чистоту отношений!?

Ее тонкий китайский халатик органично вписывается в мягкие формы кресла, поза соответствует атмосфере домашнего уюта и душевного комфорта. Диссонирует его ненависть. Накопленная давно. Неистовая. Не к ней конкретно, а мерзкой отравляющей действительности. Надо переломить себя, освободиться от психологического яда, разъедающего душу, искажающего даже самые невинные человеческие поступки. Но прежде он увидел духовную пропасть, которую обрел благодаря Ленке. Нет веры в людей – того единственного необходимого фундамента, на основе которого возможно строить семейные отношения. Из-за страха именно перед пропастью он должен покончить с женщиной, способной лишить его законного права на свободный выбор. Убить, что ли?.. Не в прямом смысле – физическом, а вытравить ее из собственной души. И правосудие не станет вникать в психологические тонкости, оно рассуждает с присущей ей простотой, лишенной философских заморочек, и необходимостью сохранять стадность. Порядочные люди тоже не нужны, устраивают законопослушные граждане. Конечно, с трибун и в школах пропагандируются чуть ли не коммунистические идеалы, на деле не возбраняется как угодно лавировать среди нелепых законов. Сверху до низу действует простая арифметика: не пойман – не вор.

Удар ладонью пришелся по руке со стороны правого виска, не принес ощутимого вреда. Разве что оглушил ее, развеял сомнения насчет его мужской решительности. Раньше не задумывалась о последствиях двойной жизни, как будто не знала об ответственности за предательство. Почему-то он уверен, она не станет поднимать шум. Так и вышло. И что толку кричать, если каждый день по дому разносятся женские вопли, семейные конфликты стали неотъемлемой частью общественного раскола. Она лишь опрокинулась с кресла, уткнулась лицом в ладони, поджала ноги. Хотела спасти внешность от увечий? В данном случае напрасный труд. Или подыгрывает? Ленка мало походит на улитку, способную прятаться в свою раковину – всегда смотрела открыто. Однако и он не имеет садистских наклонностей, достаточно видеть ее понимание и покорность. И потом… он хотел услышать от нее признание во лжи, мечтал увидеть хоть какие-нибудь проявления искренности и признаки раскаяния. Невозможно смириться с мыслью об иллюзорности совместно прожитой жизни. Счастливая жизнь? Совместность – это не просто территориальное объединение и телесная близость. Как ни странно звучит, но именно в чистых и светлых отношениях проявляется совместность. Тогда что такое любовь? Любить можно даже чужие страдания, и, соответственно, быть садистом. Значит, должен быть очень широкий спектр объединяющих признаков. А все вместе иллюзия – как хорошо выстроенный спектакль?

Они оставались один на один, ничто не мешало пробудить ее страх, заставить признаться в обмане и раскаяться. Даже солнце равнодушно проливало свет на трагический спектакль. Опять спектакль? Пожалуй, так. Нет желания принести ей боль. Он с ней просто расстанется, но без прежнего доверия и белых пятен в личной истории. Пусть будут грубость, обида и безнравственность. Он все стерпит, но его личная жизнь обретет материальность и продлится во времени. Без иллюзий. Ему не надо ее унижений, достаточно искренности. Успеть вовремя уйти, чтобы не наделать глупостей. Какие глупости? Обратил внимание на женские формы, как тут же пробудились дремавшие, а точнее – приглушенные, инстинкты. Сексуальная неудовлетворенность вызвала соответствующую агрессию. По ее вине его природная сущность испытывает нехватку жизненного тонуса. Он наклонился, рывком освободил ее лицо от символической ширмы. Наконец-то увидел испуганные глаза, нанес символическую пощечину. Драматический спектакль продолжается.

Странно видеть Ленку ползающей на полу в поисках несуществующей защиты. Какая наивность! Тоже своеобразная иллюзия. Сама не понимает, к какой пропасти привела его. Из-за собственного эгоизма и глупой безответственности. И его жалость… нахлынула булькающей волной. Потерял ее из вида, но душа кричит: скажи, я не прав! Жестом смахнул невольные слезы. Увиденное зрелище только укрепляло его в правоте. Одной рукой она тянулась к телефону, а другой – прикрывалась от его взгляда, как будто старалась скрыть намерения. Ее коварства хватило, чтобы сентиментальность уступила место очередному всплеску отчаянья. Она уже покалечила его душу, теперь хочет уничтожить физически. Но за что!? Он вырвал шнур из розетки, аппарат бросил в угол комнаты. Интуитивно чувствовал опасную черту. Есть чутье, но нет сил смириться с фактом предательства. Что дальше?

Исчезло наигранное стремление к насилию, потому что она не боится расправы. Уже нет морального превосходства и прежней насмешки над его нервным расстройством. Жалкая пародия на портрет, созданный Виктором в пору безумной страсти и являющегося теперь свидетелем отвратительной метаморфозы. Она скрывала свою сущность, а он стал жертвой мужской физиологии. Или поменялась?.. Да нет же! Его мысли продолжали метаться в поисках выхода из внутреннего конфликта. Нельзя переступать черту, и он не искал в своем насилии адекватности ее предательству. И была ли в ее поступках осмысленность. Где-то в подсознании сохранялась надежда на существование непреодолимой человеческой глупости. Все войны происходят тоже из-за глупого упрямства и отсутствия открытости. Никто не хочет быть врагом себе, и, что бы ни говорили историки, победителей не бывает. И что это за победа, если погибло больше тридцати миллионов, разрушено полстраны.

– Что же ты не бьешь? Добивай! – выговорила она, не скрывая слез обиды и унижения.

– У меня рука не поднимается. Кажется, я израсходовал все силы и… постарел.

Странно смотрелась ее улыбка на испачканном тушью лице. Она не смеялась над ним и не боялась его. Наконец-то он полностью уверен в ее искренности.

– Ты должен быть доволен.

– Чем!?

– Отвел душу, тебе полегчало. Я могу встать и умыться?

– Да, ты свободна.

Она поднималась с двух попыток. Пошатываясь пошла в ванную. Не скрывала физической слабости. Хотела разжалобить?.. Нет прежней надменности, зато – внешняя подавленность. Что-то в ее психологии необратимо закрепилось. Независимость? Дальше не трудно представить. Судебная медэкспертиза, заключение врачей, вызов к следователю. Потом – суд и год исправительных работ. Не слишком ли много за маленькую компенсацию после каждодневной лжи и длительных душевных терзаний. Всем известно, миром управляет в основном мужское население и, как ни странно, себе в ущерб. В любом судебном заседании женщины имеют моральное превосходство. Или они правы? Одного молодого семьянина обвинили в семейном насилии, так он уверенно заявил: ему решать, как поступить с женой и ребенком. Невозможно понять природу его мышления – вопреки здравому смыслу. Надо признать, садистские наклонности являются естественным состоянием определенной группы людей, которых надо сторониться. Знать бы еще, как их распознать в потоке лжи и лицемерия.

– Ты меня проводишь?

Просьба оказалась настолько абсурдной, что сбила его с толку. Что она могла изобрести? Однако, при всех его подозрениях, он не почувствовал в ее просьбе скрытого подвоха. Одна простая фраза, а ее духовный уровень поднялся на недосягаемую высоту. Это какая же сила! Кажется, Витя начинает понимать женщин, забирающих из милиции собственные заявления о бытовом насилии. Они находят в конфликтах и свою провинность. Вроде бы как расквитались, и пора обиды свести к нулю. И чье же тогда моральное превосходство? Как и в любой войне, нет победителя – есть только потери и временное перемирие. Женская память цепкая штука – накапливает обиды, просчитывает разницу в потерях. Невыгодное сравнение, при отсутствии уважения, обернется местью, а предательство станет главным оружием уничтожения. Надо срочно расставаться, только Витя не понимает, почему бы сразу честно не признаться в остывших чувствах или неприязни. Надо красиво разойтись и тем самым сохранить дружеские отношения и возможность воспитывать общих детей. Да, надо самим воспитывать собственных детей, потому что только они могут являться истинной оценкой прожитой жизни. И все разговоры о коммерческом успехе или театральной славе – чушь собачья. Глупо превозносить дар природы, или одаренность, как личную заслугу. Еще глупей, когда какая-нибудь газета пытается выразить творческий потенциал и личное счастье в денежном эквиваленте. Поэтому множество личных драм у престарелых, знаменитых в прошлом, актеров и богачей. И очень может быть, таким незамысловатым способом высший разум, наконец-то, уравнивает людей – наказывает за высокомерие.

Она уже стоит у выхода в своем любимом светло-кремовом плаще с воротником-стойкой. Нижнюю, опухшую, часть лица прикрывает шелковый белый шарфик. Теперь уже нечего выяснять – точки расставлены, и Витя Кондаков не станет избегать заслуженного наказания за неудачный спектакль. Ничего он не доказал, но сам себя унизил. Теперь Ленка имеет моральное превосходство и, соответственно, преимущество в судебном разбирательстве. Конечно, ему безразлично мнение следователя, важнее не чувствовать себя ничтожеством в собственных глазах.

– Зачем провожать. Позвони – сами приедут.

– Мне надо в травмпункт. – Она тронула ладошкой шарфик, виновато улыбнулась. – Когда ты замахнулся, я приоткрыла рот, чтобы остановить тебя. Не ахти какой удар, но могла появиться трещина. Там подтвердишь, что в темноте я ушиблась о косяк двери. Ты же не хочешь навредить себе.

Он не верил своим ушам. Она, побитая им, обращается к нему за поддержкой ради его же самого. Конечно, она не догадывается, что на самом деле он избивал самого себя. Хотел таким образом заглушить душевную боль. И он поверил ей, так ему хотелось верить. Неужели она простила его, и что означает ее улыбка?

Ничего страшного не произошло, всего лишь ушиб мягких тканей. Достаточно оказалось компресса. Его совсем не смущает белая повязка на ее лице. Главное, видит внимательные доверчивые глаза и ту же загадочную улыбку. Улыбка сфинкса? Он не способен разгадать ее. К прежнему чувству привязанности прибавилось ощущение вины перед ней – как жертвой насилия. Его страдания уже не в счет. В отчаянии желал одного – ее требований, пусть самых несусветных, в них бы он увидел смысл собственной жизни. Пока они совсем не разъехались, надо успеть выстроить новые отношения. Он понимает вредоносность любых надуманных построений, поэтому дожидается ее предложений. Его сговорчивость будет как благодарность за давние чувства. Давние? Есть еще ребенок, которого невозможно поделить. При упоминании дочери он сразу теряет способность к здравому мышлению. Лена видит его смятение, трогательно улыбается и повторяет заученную фразу:

– Что ты, милый! Ничего не надо, не заслужила я.

Ее слова раздражают слух. Он всегда говорил, что ценные вещи и другие блага достаются за определенные заслуги. Теперь жил с ней в одной квартире, и она со скрытой иронией повторяла его любимые фразы. По сути, они оба мысленно переживали всю совместно прожитую жизнь. Нет места обидам и ненависти. Тогда что происходит и почему? Он подолгу рассматривает ее портрет, нарисованный пастелью. Раньше не придавал ему особого значения. Просто появилось вдохновение, и весь ее характер точно отразился в подстерегающем коварном взгляде и сурово поджатых губах. Интуитивно почувствовал ее психологию, но не подумал о последствиях.

– Ты не способна нести ответственность за собственные поступки и прощать ответную грубость. Могла бы не терзать, а подленько ударить ножом в спину. Видишь, я измучен.

– Ну, что ты, милый!

– Не знаю, как так вышло. И не верится. Я готов был тебе жизнь подарить, стоило тебе меня попросить. А теперь пропасть между нами. Как и почему – не могу понять.

– Вижу, ты и впрямь становишься поэтом. Но мое опухшее лицо не достойно поэтических строк, и я не смогу вызывать прежних чувств. Ты находишься под впечатлением собственной вины, не заметил, как принял жалость за глубокую привязанность.

– Неправда! – неистово вскричал он. – Не терзай меня самоунижением.

Возможно, она права, он обманывает себя. Перемены в его отношении к ней произошли независимо от его желания – на подсознательном уровне. Она, как истинная женщина, почувствовала его охлаждение. Охлаждение? Нет, он не может с ней согласиться. И он вновь пытается реалистически измерить глубину их чувств, чтобы только обрести почву под ногами. По сути, он сам виноват в нагромождении ненужных вопросов, нельзя было изолироваться в своем, сугубо материальном, мире. Он перестал заглядывать в глаза Ленке, стал воспринимать ее частью необходимой обстановки. Но как мог!? Приходит к выводу, что в современном, загаженном коррупцией, обществе уже никогда не будет искренних и любящих людей. До чего просто! Государству наплевать на духовное состояние общества, ему важней семья как экономическая составляющая этого самого общества. Придет время, и благосостояние страны будет рассматриваться в зависимости от рождаемости и численности населения. Самая что ни есть простая арифметика. Пора переходить от численности к поголовью. Любовь, привязанность и верность уже стали восприниматься ненужным балластом, усложняющим жизнь. Поэтому в политике самые близкие женщины нередко становятся расплатой за свободу и карьеру. И как в такой стране сохранить нежные чувства? Надо срочно спасаться! В их случае нельзя ошибаться, иначе они навсегда останутся в одиночестве и над пропастью. Ничего нет страшнее, чем быть чужим среди своих. И все – это чужие? Значит, надо строить и ценить светлые отношения – как единственный островок, сохраняющий веру в радостные перспективы. Он верит Ленке, их желания совпадают. Может, повлияла природа, выплеснувшая после затяжной зимы все многообразие своих соблазнов. Весна вступила в свои права, ярче светит солнце. Соответственно тому, как усложняются их взаимоотношения, его взгляд чаще устремляется в безоблачное небо.

Небо. Оно завораживает своей чистотой, пленяет и зовет. Только там видится решение всех личных проблем. Перед окном колеблются ветки черемухи. В пробуждающейся зелени отдельными пучками дрожат на ветру прошлогодние листья. Также трепещет его душа на жизненном перекрестке. Был период мобилизации физических и душевных сил, теперь – утрата ориентиров. Не стало таких человеческих ценностей как душевность и духовность. И как без них!? Человек превращается в примитивное животное, по древнему определению – на двух ногах и без перьев. Невозможно смириться с чудовищной деградацией, и вместе с тем Лена становится ему дороже, он не может и не имеет права ее потерять. Только бы она не допустила ошибки. Или уже ошиблась?

Ощущение опасности не покидает его. Страх нарастает и закрепляется в сознании из-за ее внимательного взгляда и улыбки сфинкса. Нет, она редко улыбается, просто сфинкс закрепился в мозгу. Он ничего не может поправить – от нее исходит скрытая угроза. Она как будто подстерегает его, дожидается оплошности.

– Тебе, наверное, хочется?

– Счастья тебе и дочери.

– Не обманывайся. Иди ко мне, если я не противная.

Ленка взяла отпуск за свой счет, все дни лежит в постели. Должно быть, усыпляет его бдительность. И он предусмотрительно сохраняет дистанцию, не заглядывает в ее глаза. Боится опять увидеть пропасть? Не хочет растерять остатки уверенности в ее порядочности и собственных силах. Иногда говорят о возможностях начинать жизнь с чистого листа, но ему даже в голову не приходит ставить жирную точку в уже начатом жизненном процессе. Если не получилось продолжить, то вообще нет смысла жить. Додумался, однако! Раньше сам удивлялся малодушию отдельных самоубийц, поставивших себя в зависимость от внешних обстоятельств. Их понять можно, как и всякую убогость человеческого мышления, ограниченного до самого себя. Она как будто слышит его мысли, проявляет настойчивость. Или откровенно глумится над его состоянием.

– Ты по правде не хочешь?

– Да, всегда хотел… раньше! – взорвался он рыдающим голосом.

– Так возьми меня. Если, конечно, я не противная.

Невозможно обмануть себя. Нет желания быть просто скотом, осталась жалость – к ней, себе и всем обманутым людям. Пришла мысль, что все живое страдает, подпитываясь иной раз маленькими подачками судьбы. Так влачит существование все цивилизованное человечество. Даже богачи выглядят жалкими, потому что материальные ценности не могут заменить духовных радостей и душевной теплоты. Но вряд ли приглашение Лены можно назвать праздничным подарком. Он увидел опасность с ее стороны. И все-таки решился – расстегнул халатик, снял лифчик, черные ажурные трусики, и… Да, его поглотила страсть. Ее тело испускало волнующие импульсы, под их влияние он попал. Не оставалось даже самого укромного уголка, которого не коснулись бы его пересохшие губы.

В какое-то мгновение его взгляд остановился на ее открытых глазах. И – все пропало. Холодная зимняя ночь смотрела на него. Суровая и беспощадная. Нет зимнего праздника, не падают крупные хлопья снега. Холодный темный мрак. Его усилия оказались напрасными. Она изучала его, хотела разочароваться в нем и… окончательно отторгнуть. Стремилась вызвать в себе отвращение к его физиологии с ее сексуальными потребностями. Ее существо прощалось с телесными радостями, связанными с ним. Для чего?

– Не думай обо мне… Ну, давай же!

– Я так не могу.

– Как хочешь.

Она надела трусики и отвернулась к стенке, а он ушел на кухню. Взял из пачки на холодильнике сигарету, долго ее разминал. Как он не сопротивлялся, жизнь менялась бесповоротно. Уже полгода теряла былую привлекательность, а значит – смысл. Их обоих окружала зима, суровая и беспощадная. Вернулся в комнату, присел на краешек постели.

– Я должен уйти.

– Тебе решать.

– Так будет лучше. Пока!?

– Как хочешь.

– Ты не будешь обижаться?

– Зачем, если ты решил.

И он ушел. С дьявольским желанием что-нибудь разрушить. По пути в мастерскую купил две бутылки водки и скромный набор дешевых продуктов. Невозможно обрести себя в новом качестве, но забыться – в его силах. А что забывать? Ленка хотела унизить его, морально уничтожить. Если бы он воспользовался ее бездушным телом, она бы праздновала победу. Еще бы! Убедилась в его ничтожности. Или нет? Не может появиться радости при мысли о совместно прожитой жизни с безмозглым животным. Она дорожит их прошлой близостью. Да, ценит! Хотела возненавидеть и безболезненно разойтись. Зря надеялась. Он никогда не станет уподобляться грязным ублюдкам, насилующим детей и слабых женщин. Тогда и вовсе не понять, зачем приложено столько усилий для самоуничтожения. По сути, все их поступки иначе как суицидом назвать не получается. Так вот, последовательно, созрела нехорошая мысль, и никак не удается от нее избавиться. Надо срочно отвлечься, главное – не буксовать у опасной черты.

Витя подошел к окну с открывающейся панорамой городских новостроек. Множество семей планирует обрести там радость. И будут заниматься уничтожением самих себя? Где-то есть грань между жизнеутверждающим воспроизводством и губительной страстью. А перед глазами живая иллюстрация естественных законов, достойных подражания. Напротив окна, высоко к небу, протянулись причудливо изогнутые стволы деревьев, уже несколько дней в их ветвях гнездятся две сороки. Витя неделю наблюдал за их непрерывными хлопотами по сооружению собственного жилища. Добычей строительного материала занимался самец, а его подружка аккуратно выкладывала прочные стенки. Их усердию можно было позавидовать. И сейчас самец далеко не улетел, уселся на ближайшую ветку. Изучает окрестности двора. А что представляют собой современные мужчины?.. В сравнении с дикой природой человечество заметно обеднело по силе привязанности, ослабли родственные инстинкты.

Масштабное жилищное строительство и наблюдения за птицами не добавили оптимизма. Он выброшен из жизненного, такого прекрасного по эмоциям, процесса, но обязан спасти Ленку – сохранить привлекательную во всех отношениях женщину и достойную маму единственной дочери. Но от чего спасать!? От нее самой? Мысли о ее спасении становятся все более навязчивыми. Витя обязательно должен быть рядом – постоянно наблюдать за ней и вовремя приходить на помощь. Тут и голову не надо ломать, простейший способ приблизиться к ней – это залить душевные неприятности водкой. Так что к девяти вечера он почти достиг цели. На чертежной доске полная разруха из смеси карандашей, ломтиков колбасы и кусков черного хлеба. Ладно, догадался убрать от греха подальше настольные книги и чертежи. Откинулся на спинку скрипучего дивана и пытался вобрать в себя все звуки, доносимые из окружающего мира. Шум морского прибоя, шелест весенней листвы и нескончаемый щебет птиц. Или ему все казалось? С любопытством осматривался и дивился открытиям. В поле его зрения попадали вещи и предметы, которых у него никогда не было.

Возможно, именно страстное желание выйти за пределы гнетущей действительности материализовалось в фантастических видениях. Уже нет проектной мастерской, его окружают корабельные атрибуты, свойственные капитанской каюте какого-нибудь древнего парусника. Карты, чертежные инструменты и приборы для морской навигации не оставляют сомнений в принадлежности Виктора к плеяде великих мореходов. Ему и его сплоченной команде только что удалось противостоять сильному шторму. Им не раз приходилось переносить физические трудности и лишения, но никакая морская стихия не заставит смельчаков отказаться от поисков святой земли. Даже утрата величайших достижений цивилизации и большая вероятность погибнуть в морской пучине ничего не стоят в сравнении с реализованной мечтой об острове народного единства и всеобщего благоденствия. В сумраке на него зловеще смотрят маски известных политиков, искусно выполненные из папье-маше. Лоснящиеся от краски лица искажены в недовольных гримасах, и кажется, не мачта скрипит, а звуки доносятся со старых грампластинок с записями параноических лозунгов и лживых обещаний. На полках встроенного шкафа выстроились разноцветные керамические фигурки флибустьеров, удачно маскируясь под корешки книг. Тут же одиноко журчит декоративный фонтанчик. Впрочем, Витя забыл о его существовании, в его сознании отражаются звуки корабельной склянки и характерный плеск воды. Вот оно тоскливое ощущение потерянности – среди бескрайних волн и вдали от берегов. Но почему!?

Он открывает глаза, а в гуще нарушенной сервировки опрокинутая бутылка. В маленькой лужице на столе островком замерла корочка хлеба. Как произошло и что на него нашло? Не мог сосредоточиться на причинах развала семьи. Семья? Пожалуй, сильно сказано. Жалкая пародия на современное общество с его единством и согласием. Нет четкости в понимании происходящего, всюду анархия и борьба за власть. Может, специально все придумано? Есть темные силы, заинтересованные в развале страны, в том числе и отдельной семьи. Им не в радость всеобщее благополучие. Нищета и грызня за сахарную косточку с барского стола – вот что делает власть всесильной. Сунулся к телефону, кое-как набрал номер. В ответ – короткие гудки. В течение часа напрасно терзал аппарат. Наконец, удача. Он даже растерялся от неожиданности, не мог собраться с мыслями, взглядом шарил по книжным полкам в поисках какой-нибудь подсказки.

– Алло-о! – Голос бархатный и певучий, ничего общего с теми интонациями, какими сыт по горло. – Эй, кто звонит!? – уже требовательно спрашивает она.

Он взял себя в руки, быстро сунул в рот теннисный шарик.

– Здравствуй, – прошамкал Витя, пуская тягучие слюни.

– Дима, ты? – после паузы осторожно откликнулась она.

– Прости! Я выпил… здорово.

– Ты впрямь выпил!? – она неприлично хохотнула.

– Как намерена поступить? – промямлил его рот, с трудом удерживая шарик.

– Никак. А что тебя волнует?

Последний вопрос поставил Виктора в тупик. Пьяные мозги плохо соображали. Он бы мог без конца говорить о своих проблемах, но трудно представить, что может волновать какого-то Диму.

– Это ты – Дима? Отвечай! Это ты!?

Кажется, она поняла свою оплошность, и он положил трубку. В сознании не укладывается ее двуличность. Не замечал раньше? Он видел ее улыбку сфинкса, предчувствовал опасность и не хотел принимать. Мозг напоминает компьютер, который вот-вот сломается от непосильной задачи. Ленка уживалась в нескольких лицах, а он всегда оставался самим собой, много лет верил в ее исключительную порядочность. И вдруг!.. Невыносимо сознавать себя одураченным, осмеянным человечком. И кто надругался над ним? Чем дольше Витя думал о личной трагедии, тем больше представлялись масштабы предательства. Было ли, и кто!?

Истерзанный мучительными сомнениями, он не стал расстилать постель, а как есть, в джинсах и кроссовках, опрокинулся на издыхающий диван. Ворочался, вызывая недовольство натруженных пружин, отмахивался, но улыбка сфинкса снова оживала перед глазами. Чтобы хоть как-то отгородиться от коварного мира, натянул на голову покрывало. На память приходили отвратительные примеры человеческого непостоянства – будь то из литературы или живого общения с людьми, и в больном мозгу возникали эротические сцены с участием Ленки. Она проявляла в постели чудеса изобретательности со всеми подряд, пока его не поглотил тяжелый сон.

Капитан улыбается. Настолько заразительно, что все женское окружение невольно ему подражает. Симпатичный и высокий, в новой с иголочки форме офицера внутренних войск, он смеется, чувствуя свое превосходство. Сероглазый и чернобровый, с ухоженной волнистой шевелюрой. Ему доставляет удовольствие видеть мрачную подавленность Виктора. Он переводит гордый взгляд на Ленку, и та зарделась, польщенная его вниманием. А Виктор испугался. За нее или за себя? В сознании пульсирует одна и та же мысль: Что ты делаешь? Не предавай меня. Прошу, не надо! Какое там! Она полностью попала под влияние самоуверенного офицера, ей нет дела до какого-то инженера с его лирикой и живописью. Такое унижение невыносимо, и Виктор отходит в сторону. При невозможности что-нибудь исправить он испытывает потерянность и ни с чем не сравнимое одиночество. Как могла!? Ему настолько стыдно за Ленкино легкомыслие, что он избегает смотреть в глаза свидетелей. Но с какой стати он обязан нести груз ее бездумных ошибок!? И какие ошибки, если она испытывает радость? Вопросы легче задавать, а для него край как надо не допустить ее унижения – его любимой женщины и матери его ребенка. Иначе она погибнет для него, а вместе с ней он – с его духовным, не понятым ею, миром. Офицеру все равно – для него женщины обезличены, имеют значение их покорность и количество.

Настолько поглотили тяжкие раздумья, что не заметил, когда капитан и Ленка затерялись в толпе. Специально скрылись, чтобы остаться без свидетелей – без его осуждающего взгляда и решительного вмешательства. Надо спасать ее от опрометчивых поступков, но где искать? Он много дней метался в поисках. Знал – рядом, но не видел. Что может случиться… Неизвестность порождает картины одну чудовищней другой. Он уже представляет их в убогой комнатушке с обшарпанными стенами и раздавленными клопами на выцветших обоях. По центру голый стол, сервированный по-армейски – водкой и различными закусками из офицерских пайков. Тусклое освещение. Надо думать, праздничное застолье в полевых условиях, не хватает букетика простеньких цветов. Они весело смеются, капитан что-то нашептывает ей на ухо. Не трудно догадаться, о чем разговор, хотя голоса органично сливаются со звуками нескончаемого танго.

За их спинами, в углу комнаты, высвечивается главный атрибут обстановки – обычная солдатская кровать с панцирной сеткой. Сверху матрас и, конечно, грязновато-серая простыня. В полумраке трудно оценить чистоту, но Офицер точно не потрудится организовать приличную постель, настолько пренебрежительно относится ко всем доступным женщинам. Именно кровать приковывает внимание Виктора, с ней связаны его страдания. А Ленка улыбается. Ничто ее не смущает. Она с пониманием кивает головой, встает из-за стола, направляется в темный угол. Ничего предосудительного. Так естественно то, что ее разморило и потянуло прилечь на армейскую кровать. Ей нравится мимолетность встречи, и еще ее устраивает взаимная необязательность в перспективе. Для нее важней получить сиюминутное сексуальное удовлетворение и продолжить поиски свежих ощущений – уже с другими офицерами. Нежная и трогательная в своей наивности, она стыдливо отворачивается к стене, раздевается до трусиков. Потом берет с тумбочки солдатское одеяло, ложится в постель, укрывается с головой.

Капитан улыбается. Он всегда радуется, когда его желания исполняются. Гаснет лампочка, и враз картина потеряла очертания. Но даже при немощном свете Витя не мог разглядеть лицо капитана. Видел только раззявистый рот, отметил высокий рост и спортивную выправку. Чувствуется армейская подготовка. Быстро, по-военному, сбрасывает с себя офицерскую форму, майку, трусы и ощупью крадется к затаившейся в ожидании женщине. Еще мгновение, и на кровати очерчиваются уже два тела. Легкое шуршание. Одеяло заколебалось в примитивных до отвращения телодвижениях…

В состоянии сильнейшего опьянения и бредового сна Витю Кондакова преследовали жуткие видения. Солдатская кровать перекочевала в его мастерскую, и он бессильно созерцал измену жены, пусть даже бывшей. По его лицу катились обильные слезы, а пересохшие губы шептали: Что ты делаешь! Не надо меня мучить. Я так тебя любил! Странно, что он не в состоянии что-либо изменить. Казалось бы, достаточно протянуть руку, чтобы остановить скотское совокупление. Просто, но как!? Не в его силах поменять психологию Ленки. Она такая какая есть, а у него не хватило знаний и жизненного опыта для правильного выбора жены. Но какой может быть выбор, если проституция бессовестно маскируется под невинность, мошенничество успешно прикрывается предпринимательской деятельностью. Нечему удивляться, если в обществе реже встречается честное и объективное судопроизводство, лицемерие и ложь стали основой крупного бизнеса и современной морали.

Они продолжают бездумный акт. В их животной похоти нет ничего человеческого. Полная отрешенность, потное пыхтенье и женские стоны. Говорят о красивой эротике, но самое отвратительное – видеть искаженный в страсти рот в сопровождении бессмысленного взгляда. Лена не хотела, чтобы в минуты сексуального безумия Витя разглядывал ее лицо. Стеснялась, но всегда забывалась. Ему нравилась ее чувственность. Он был очень ей признателен за раскованность и поцелуями разглаживал черты лица. Они жили внутренними ощущениями, которые так или иначе проявлялись внешне. Как же он ошибался, считая себя единственным мужчиной, заслужившим ее величайшего доверия. Оказывается, она, как и все ограниченные до самих себя люди, прагматично понимает физиологические потребности, для нее сексуальное удовлетворение стоит в одном ряду с банальным утолением голода. Не против деликатеса, но при отсутствии выбора может обойтись солдатской похлебкой. Необходимость, но не любовь. И предложить уже нечего, потому что сексуальная близость, основанная на безграничном доверии, является высшим проявлением любви. Близость? Теперь он никогда не испытает радости обладания, не станет равным участником великого праздника. Ленка перешла в разряд продуктов широкого потребления. До конца жизни его будет преследовать чувство невосполнимой утраты.

Она заснула быстро. По-детски безмятежно – раскинув руки и с улыбкой на припухших губах. Приятные сновидения посещают ее сознание, в них нет разногласий и немого укора со стороны Виктора. Ей не нужны его страдания, главное для нее – отсутствие свидетелей. Вот уж истину говорят: Если никто не видит, как женщина краснеет, то она не краснеет вовсе. Все уже позади, надо смириться с фактом предательства. Это как посмотреть, – возразила бы она. Всякое умозаключение зависит только от воспитания. Витя Кондаков вырос в очень порядочной семье, с любящими родителями, рука об руку вышедшими из горнила страшной войны, не принимающими ложь и предательство. А что дальше? Он никогда не увидит капитана, грязный ловелас останется во сне как мерзкое явление. Растоптал нежные чувства, посеял разруху и печаль. Чтобы восстановить гармонию, необходимо уничтожить наглого и самонадеянного офицера. Но как, если тот остался во сне!? И не в силах Виктора справиться со всеми другими Офицерами, волочащимися за красивыми женщинами. Не один, так другой, потому что сущность самой Ленки не изменится. Значит, скотство в грязной постели будет всегда преследовать Витю Кондакова, терзать своим бесстыдством и… правдивостью.

Он не настолько наивен, чтобы не понимать причину возникновения отвратительных видений. Все явилось следствием подмеченных фактов, случайных наблюдений. Душу терзали нестерпимые муки, и он плакал. Ревность? Самое легкое и привычное объяснение, какое приходит в голову обывателя. В его случае драма имеет более сложную природу. Или вообще ничего не имеет? Именно сомнения становятся первопричиной его страданий. В его жизни ничего не осталось, кроме тоски и потерянности. Радости уже не предвидится, потому что его предала, казалось бы, самая близкая женщина, а человечество вне сферы его внимания не может быть лучше. Нет смысла жить, он уже умер – налицо все признаки духовного разложения. Единственное средство для воскресения – это надежда на ее искренность и ошибочность своих предположений. Надо вернуться к началу совместного пути, шаг за шагом проследить отношения – найти вредоносные занозы и без жалости, вместе с их метастазами, вырвать не только из души, но из памяти. Но где они могли оступиться… А ночные видение?.. Что-ж, плод пьяного воображения. Уже легче. Но расхлябанная речь по телефону, незнание сути ее отношений… с Димой? Надо непременно объясниться. Не имеет он права определять судьбы людей по своему, субъективному, определению – ошибка подобна собственной смерти.

Виктор не знал, чего может добиться в итоге, но после утреннего туалета и ста граммов водки сел за рабочий стол, положил перед собой чистый лист бумаги, приступил к письму. Писал сумбурно и малопонятно. Задумался, хочет ли он жить с Ленкой вместе. По сути, она спровоцировала его на поступки, которых он всегда будет стыдиться. Не похож ли он на осла, упомянутого в «Легенде об Уленшпигеле». Вокруг поле колючек, а глупый осел пошел за маленьким пучком, зажатым в руке Уленшпигеля. Тысячи женщин были бы счастливы связать с Виктором свою жизнь, а он предпочитает страдать из-за одной легкомысленной эгоистки, которая не способна даже разглядеть его достоинств, не то чтобы их правильно оценить. Потерялась острота интимной близости. Вошло в привычку? И все-таки, даже при всех смягчающих обстоятельствах, впечатления от последней встречи оставляют желать лучшего. Она хотела его унизить, поставить в один ряд с грязными и бездушными насильниками. В то же время в нем крепнет желание взять реванш. Мысли кажутся тягучими и липкими, как всякая подлость. А Ленка, чем она лучше!? Он постоянно натыкается на глухое молчание, ложь и лицемерие. Или ей тоже что-то кажется?

Нет! Хотя бы ради справедливости нельзя заклиниваться на мести. И сама она не считает себя виновной, внешне выглядит даже беззащитной, не способной на коварство. Просто у нее свои особенности мышления, а совесть – лучший судья. Да, Витя Кондаков не глупей тех дамских угодников из числа ораторов, провозглашающих с экранов телевизоров величие женщин, их душевную силу и пьянящую нежность. Эти глашатаи на публике истерично превозносят честь и достоинство женщин, а к вечеру с таким же рвением становятся домашними тиранами. Еще бы не стать! Они по своему опыту знают значение пылких речей для обольщения экзальтированных женщин, видят влияние на них музыки, среди которых могут оказаться их собственные жены. Это что же, их собственность уплывет в чужую постель? Выходит, никому нельзя доверять, а тем более – себе. Витя, захваченный шквалом самых противоречивых мыслей, порвал исписанные листы, начал все сначала.

Лене для размышлений.

21.05.

Лена! Наверное, не каждый человек может воспринять истину интуитивно. Могли бы помочь умудренные жизнью близкие родственники, но их тоже нет. Извини, твоя мама со своими болезнями далека от наших проблем, поэтому рассудим сами. Страна оказалась на опасном переломе, не всем дано выдержать испытание и сохранить нравственные ориентиры. Извращаются привычные понятия о солидарности и взаимопомощи, человеческие качества оцениваются в материальном эквиваленте. Нам повезло – у нас прочный духовный и душевный сплав, огромный потенциал и слишком большая сделана ставка, чтобы импульсивно поддаваться разрушительному настроению.

– Можно ли менять коней на переправе? Я поверил в тебя, вдохновлялся твоим присутствием и пониманием. Приложены все силы для становления и развития собственного дела, в основе которого заложены высокий профессионализм, честность и справедливость, до блистательной победы – рукой подать.

– Мост разрушен. Хвататься за обломки? Были мост и шлюпка – семья, но ты забираешь ребенка, оставляешь меня во мраке – без ориентиров и веры в добрые перспективы. В результате – раны, ссадины, огромное разочарование. Нет страха, но безысходность.

– Разберемся друг в друге. Почему наступил кризис? Я – увлеченный своим делом экспрессивный человек, наделенный воображением и фантазией. И то, что ты считаешь слабостью (неимение друзей), – это сила, окрепшая на уверенности в наших глубоких чувствах и взаимной преданности. Отсюда ускоренный темп жизни и заметные успехи. При отсутствии внятного политического, экономического и социального устройства невозможно избежать ошибок и промахов. Я часто выпиваю. А Хэмингуэй, Высоцкий, другие?.. Тебе такой ритм не понравился. И когда в деградированном обществе появились хоть какие-то условия честным путем использовать капитал достигнутого, ты не выдерживаешь нагрузки – снимаешь с себя ответственность. Не захотела объясниться или предупредить. Лишив меня моральной опоры, ты обрушила все, чего мне удалось выстроить и пережить в наших общих интересах.

– Тебе трудно? Не имея поддержки от близких людей (я – не в счет), ты, без моего ведома, впустила в нашу личную жизнь чуждых нам по духу людей – эгоистичных и бессовестных, ставящих свои интересы выше нравственных принципов. Твое внимание рассеивалось, усиливало мою нервозность. Мое отношение к твоим поступкам было искаженным, но искренним и в целом правильным. Нет понимания – спроси!

– Стоит ли бросаться человеческими ценностями? Расставаться надо до переправы. Благородно и не слишком трагично. Есть много примеров, когда жены (первая, вторая, а то и третья) не выдерживали предложенного темпа и добровольно уходили, признав свою несостоятельность. Это в начале пути. Те, которые выстояли, книг достойны. Трудно смириться с мыслью о возможном предательстве.

– Нет у нас материальной и моральной поддержки, мы в своей стране сироты и отшельники по нравственным принципам. Мы также прошли половину переправы, когда пятиться труднее, чем идти к цели. Тогда что вызвало крушение? Давай попытаемся понять причину срыва и вовремя исправим собственные ошибки. Прежде всего, искренность. Мои поступки, какими бы плохими они ни были, всегда налицо. Тогда зачем твоя скрытность, порождающая разрушительные для семьи сомнения?

– Моя многословность только потому, что я всегда верил в правильность выбора своей спутницы. Иначе мои слова ничего не значат, и наш разрыв – закономерный итог моего глубочайшего заблуждения. Непонятно? Спроси!

P.S. Сохрани по возможности. Если не в качестве умных мыслей, то как образец моего почерка.

Виктор

Последующие несколько часов он провел как бы в забытье, не замечая окружающей обстановки. Проделана большая работа по осмыслению и принятию решения. Если вдуматься, вопросы направлены в свой адрес, чтобы проанализировать собственные поступки. И объяснениями он пытался убедить не ее, а себя. Кажется, убедился. Теперь пусть Ленка сама делает выводы, она тоже не имеет права калечить его судьбу. При мысли о неизбежном примирении и признании в глубоких чувствах Витя счастливо заулыбался. Даже хохотнул над нелепостью былых сомнений. Как могло случиться… Тут же встрепенулся, осмотрелся, обнаружил в руке письмо. Как!? Вместо желанного ответа все тот же лист бумаги. Ему так хотелось иметь желаемый результат, что он быстро обулся и помчался до подъезда Ленки. Люди, транспорт и дома не отпечатались в сознании. Дверь подъезда, по счастливой случайности, была открытой, и он самолично отпустил конверт в ее почтовый ящик на двери квартиры. Все! Потом сидел на дальней скамейке, наблюдал за двором и его обитателями. В самых, казалось бы, простейших явлениях, с которыми он когда-либо соприкасался, виделась частичка самого себя. И если все его ощущения собрать воедино, то уже получается значительный духовный мир. По сути, ему предстоит расстаться с самим собой. При мысли о неминуемой гибели невольно по спине пробегает холодок. Ладно бы он пострадал от безжалостных кредиторов, жуликоватых чиновников или еще кого, но чтобы любимая женщина… Понимает ли она, на что его обрекает?

Ему неизвестно мышление других обманутых или отвергнутых мужей, но в его случае очевидны огромные потери. По глупейшему стечению обстоятельств, вся жизнь может пойти под откос, потому что связана с Ленкой. Терять нечего только пустым людям, не в меру стремящимся к личному обогащению. Ему также непонятна психология военных, заранее ориентированных на переезды, распыляющих свою сущность по различным местам дислокации и, соответственно, не имеющих глубокой привязанности к месту обитания. Правда, по поводу людей военных можно предположить, что профессиональным убийцам недопустимо проявлять сентиментальность – ее вытравливают годами муштры и психологической подготовкой. Наверно, поэтому в сознании закрепился образ жестокого насильника и соблазнителя в армейской форме. Или Витя серьезно заблуждается, раздавая поверхностные оценки – Армия без чести не способна стать победоносной? Как всякая гниль, предательство и малодушие способны изнутри разрушить любое общественное устройство.

Он очень рассчитывает на письмо. В него вложены, казалось, все его душевные силы. Или остатки сил. Кровью написанные слова обязательно должны обладать гипнотической силой, Лена не останется равнодушной. Не мог он прожить с любимой женщиной много лет и обманываться в ее душевной щедрости. Она его поймет, развеет сомнения, и они продолжат строить свой, пусть не космический, но очень милый их сердцу мир. Звучит-то как… мир. Мир семейный, мир в стране и на родной для всех планете. Мир способен распространяться на всю Вселенную. Мир… с ним связаны справедливость и счастье всего человечества и Вити Кондакова – в частности.

Достаточно было подумать о всеобщем праве на счастье, и вот уже нет локальных конфликтов, во множестве рассыпанных в территориальной и социальной сферах. В результате высочайшего культурного развития объединяются интеллектуальные ресурсы, открываются пути для связи с другими цивилизациями. Любому нормальному человеку понятно, что свои усилия наука должна направить не на оружие и бесконечные разборки, выгодные только бессовестным дельцам от смертельного вооружения, а на освоение Галактики. У него и Лены осталось очень мало времени для размышлений. Надо успеть в раздельности, без внешних помех, осмыслить собственные заблуждения и понять простейшую истину, что корни всех зол и неприятностей сидят глубоко внутри них самих, в собственной духовной убогости и умственной ограниченности всех людей без исключения. Только всесторонняя работа над собой станет панацеей от морального уродства. Каждая минута становится бесценной на пути к духовным вершинам и величайшим достижениям.

Около десяти вечера она позвонила в мастерскую, спросила, как он себя чувствует, успокоила насчет дочери. Мол, одета и сыта, сейчас у бабушки. И сама она изъяснялась спокойно, то есть его послание подействовало на нее благоприятно – так надо думать. Пока она говорила, он искал единственные необходимые слова, способные развеять все накопленные недоразумения. И вдруг понял, что не готов их произнести. Да, нашлись полные глубокого смысла слова, но он побоялся их растерять понапрасну. Но почему!? И вот она высказалась как бы между прочим:

– Я так и не поняла, о чем ты написал. Много и зачем? Мы с тобой разобрались. Совместной жизни не получится.

– И это все?

– А чего ты еще хотел? – Она подождала его ответа и скороговоркой добавила:

– Ну вот, мне теперь звонят по сотовому. Будет что-нибудь новенькое – сама перезвоню.

Ему действительно нечего было сказать, настолько он был потерян. Не время произносить очень важные единственные слова. Конечно, от него исходили мощные душевные импульсы, но Лена выстроила психологическую баррикаду. Она не слышит его, и в итоге все его усилия оказались напрасными. Нет опоры, а пропасть продолжает разверзаться. Чтобы почувствовать хоть какую-то уверенность, посмотрел на окно с расцветающей за ним природой. Все-таки есть устойчивость. Деревья по-прежнему растут из земли, воробьи порхают с ветки на ветку, сорока охраняет свое гнездо. Для восстановления спокойствия походил по мастерской, потом сам решился позвонить.

– Грустно мне, Лена. По всему получается, много усилий потратил впустую. Буду чувствовать себя обворованным, пока не вернешь мне душу. И не представляю, как можно ступить в одну и ту же реку.

Сказал, будто оборвал еще одну ниточку, связывающую его с когда-то любимой женщиной. Когда-то? Еще таится надежда, что его страхи напрасны – ничего не потеряно. Ему ничего от нее не надо, достаточно пробиться к ее сознанию, наладить мост для взаимного понимания. Она положила трубку. Как он не старался, она не услышала его. Или не хочет понимать? Как объяснить ей, что ему хватит от нее одной искренности. Он не будет навязываться, но обязан найти вещам точное определение, чтобы принять грамотное решение. Невозможно прожить жизнь в сомнениях – с мыслями о глупых потерях, которых можно было избежать. Пусть она убедит его в необоснованности сомнений, и он успокоится. Он интуитивно чувствует, она сама в растерянности, не в силах разобраться в сложившихся обстоятельствах. Ему ничего не надо сверх, пусть даже скромных, признаний. Его легко понять, но Ленка как будто специально избегает прямого разговора, боится именно своей искренности. Витя вновь набрал номер.

– Ну, что тебе!? Ничего, кроме оскорблений. Как тебя еще понимать? – Голос уставшей и беззащитной женщины. – Никак не успокоишься. Придется обратиться в милицию, надо как-то защищаться.

– Пока наша дочь с тобой, никуда ты не денешься. Я буду преследовать тебя даже во сне.

Получилось глупо. Он легко попался на провокацию и тем самым помог ей укрепить собственные позиции. Таким вот непреднамеренным путем создаются чудовищные конфликты с человеческими жертвами. Теперь у нее есть все основания опасаться за свое спокойствие и, конечно, избегать откровенности. При случае будет шантажировать ребенком. Так что же, благими намерениями дорога в ад вымощена?

– Обращусь к знакомым. Пусть помогут хотя бы советом, – продолжает она выстраивать защиту.

– Дмитрий, что ли?

– Возможно. Хотя откуда тебе знать!

Он бросил трубку. На душе скребут кошки. От неизвестности и сомнений. И почему какой-то Дмитрий втиснулся между ними? В памяти всплывали отрывочные эпизоды совместной жизни – своего рода коллаж, когда свалены в кучу различные события без разбора, настоящие и прошедшие. Прошедшие? Попытался сосредоточиться на них. Прежде всего, кто такой Дмитрий. Одного он знал, его упоминала Ленка. То был начальник цеха на крупном заводе. Пожилой мужчина, с лысиной и шишкой-жировиком под челюстью. Подвез ее на личной машине до подъезда, мило распрощался. Позже приезжал с подарками, мясные продукты привозил. Язык хорошо подвешен. Какие у них отношения?.. Лицо волевое, чисто выбритое. Одет скромно, но со вкусом. Хотя… вряд ли она опустится до старика. С другой стороны, этот Дмитрий может оказаться опытным и щедрым любовником. Вот оно что, любовник? Она, как и всякая уважающая себя женщина, не станет собирать грязь в чужих подворотнях, сначала расчистит площадку для выстраивания новых отношений. Но для оптимистического вывода должны быть доказательства.

В непрерывных мучительных размышлениях прошел рабочий день, а последующая бессонная ночь принесла, как ему казалось, единственно правильное решение. Поскольку бывшая жена не торопится с откровениями, то он вправе сам последить за ней, определить круг ее общения. Конечно, выбрал не самый привлекательный способ для получения информации, но цель оправдывает средства. Многих из ее окружения он знает, и, вполне возможно, откроется еще неизвестная сторона ее жизни. И как иначе, если дочь отдыхает в детском лагере, а Ленка после работы предоставлена себе. Не в ее характере сидеть без дела. Обычно вечернее время благоприятствует общению с друзьями, влечет в увеселительные места, она – не исключение. Пожалуй, не так. После рабочего дня всегда хочется уединиться с близким человеком – отвлечься от надоевшего рутинного однообразия. А если учесть конец трудовой недели, то Витя запросто может стать свидетелем каких-нибудь исключительных поступков, открывающих завесу над скрытной жизнью Ленки. Но это так – предположения. Конечно, есть никчемные люди, которые, ввиду творческой убогости, ищут развлечения на стороне, а он всегда возвышал жену над посредственным окружением, видел в ней глубокую содержательность и ангельскую непорочность. Даже после невразумительного ответа на его письмо думалось о ней возвышенно. Он верит в ее нравственную чистоту, поэтому будет следить за каждым ее шагом, накапливать факты ее безупречного поведения. Под тяжестью неопровержимых доказательств его сомнения потеряют разрушительную силу, окрепнет уверенность в необратимости собственного счастья, расцветятся великие перспективы. Он создаст в честь ее великий духовный памятник и запросто утрет нос возможным оппонентам.

Солнце брызнуло в окно, а он продолжал лежать с открытыми глазами. Хотя именно от ярких лучей у Виктора, наконец-то, закрылись глаза. Торопиться некуда, сотрудники ушли в отпуск, то есть до конца рабочего дня он может распоряжаться временем по собственному усмотрению. Самый раз набраться сил. И заставлять себя не надо – он мгновенно оказался в другом измерении.

Они шли по железной дороге и разговаривали. Так, ни о чем. Хорошо быть свободными молодыми людьми. От сессии до сессии живут студенты весело. Приятные разговоры о простых вещах. Рядом – зеленеющий островок леса, молоденького и реденького, чуть дальше – покосившиеся избы заброшенного поселка. Всюду поле и пустое пространство, но достаточно оказалось шелестящего зеленого пятна, чтобы жизнь показалась прекраснее. Выдумка? Нет, пожалуй. Когда находишься в лесу, то кажешься себе самым непорочным человеком на свете. Эти божественные творения в виде трав, цветов и деревьев устремляют к светлым идеалам, склоняют к музыке и поэзии, заставляют в любых обстоятельствах сохранять человеческое достоинство.

Бесконечное пространство, но они продолжают свой путь. Не задаются вопросом, куда направляются и где заканчивается железная дорога. И заканчивается ли. Они видят всего лишь точку, в которой соединяются рельсы. Ничего нет приятней, чем прийти к единой цели. Тогда зачем повернули обратно? Двигались в одном направлении, и вдруг Лена перестает ему доверять, отказывает в понимании. Слишком многого Витя требует? Неправда! Сохранять достоинство – естественное состояние любого порядочного человека. Он не только ведет ее к величайшим нравственным высотам, но своим примером подкрепляет ее уверенность в успехе. Они в лесу, и он чувствует, как его легкие очищаются от выхлопных газов, и сознание освобождается от влияния городской возни, связанной с удовлетворением животных потребностей и жаждой мнимых успехов. Счастье и бессмертие – понятия одного порядка, непостижимые и, тем более, желаемые вершины человеческого духа, не связанные с материальной выгодой. Надо успеть ей сказать. Повернулся к ней лицом, а ее уже нет.

Кажется, она только что говорила: Витенька, на свадьбу нужны деньги, но мы сами должны справиться – без помощи родителей. Это будет проверка нас на прочность. Какие слова! В них много нежности и печали. Их могла сказать только очень разумная девушка, которая глубоко любит и не мыслит совместную жизнь без доверия и уверенности в своем избраннике. Когда же это произошло… Двадцать шестого июня он сдал экзамен по сопромату. Символическая дата, и поговорка не зря существует: сдал сопромат – можешь жениться. А деньги… Нормальному человеку много не надо трудиться, чтобы обеспечить себя и своих ближних. Только позже появится огромный клан бездарных и вороватых чиновников с безмерными аппетитами.

И вот он уже мчится на поезде в составе целинного отряда. И название символическое «Марс», он уже на пути к вечности – мириадам звезд. Почему-то в судьбоносные периоды жизни ему всегда сопутствует железная дорога, и колеса поезда отстукивают быстротечное время. Конечно, честно заработать – это хорошо, но Леночка осталась совсем одна. Кажется, только что ее жаркие поцелуи обжигали его губы, а теперь – разлука на два месяца и в тысячи километров. Хотелось крикнуть: Лена! Леночка, держись молодцом – осталось так немного! Стучат колеса, и поезд идет все дальше на Восток. Скорей бы прошла разлука. Разлука? Не посчитал глупой ошибкой выбросить из своей, уникальной и совсем молодой, жизни целых два месяца. Его не смогут понять только больные, душевно уставшие, старички. Есть еще пустые, бездушные от природы, люди, но они не в счет. Вспоминались часы и минуты, проведенные с Леной вместе, и расстояние сокращалось до мгновения. И вот он – желанный поцелуй. Коснулся, и снова жгут ее губы.

Кажется, не прочь был выкинуть из жизни время разлуки, а на самом деле оно само сократилось, или сжалось, в разы. Совхоз Бузулукский, вокруг степь. Свинарник, баня, сараи для частных лиц, весы для машин с зерном. Работа завершалась обычно в девять вечера, на раздумья и личные дела оставалась ночь. И все равно он находил время и силы для писем своей Леночке. Теперь воскрешаются те чистые отношения и светлые перспективы. И вот тридцатое июля. Витя вновь склоняется над листом из ученической тетради.

…Ах, милая Леночка, видела бы ты эту девственную природу! Меня поразила река Ишым. Вода в ней настолько прозрачная, что можно разглядеть каждый камушек на дне. Рыбалка – это что-то невероятное. В день приезда мы заходили в воду по пояс, в стае рыб выбирали экземпляр покрупнее – к нему и подводили крючок с наживкой. К обеду наловили два ведра отборной рыбы, и уха удалась на славу

Работали мы сегодня только полдня, так как начался сильный и продолжительный дождь. После обеда завалились спать, а через три часа вновь отправились на работу. Я бы не упоминал подобные мелочи, если бы не сказочное сновидение. Уже не в первый раз мне видятся во сне райские пейзажи, в которых обязательно присутствуешь ты.

Представь маленькое озеро с песчаным дном и золотистым пологим берегом. Ну вот, чуть дальше, по периметру, многочисленные пальмы. Здесь очень многолюдно, но это в основном женщины. Среди купальщиков и мы с тобой. Вода удивительно голубая, будто подкрашенная акварелью, мы никак не можем насладиться ее ласкающей прохладой – то ныряем, то снова устремляемся навстречу друг другу. Наконец ты плывешь на противоположный берег – туда, где красуется храм, облицованный узорчатой керамикой. Ты выходишь на берег, и к тебе направляется поток людей в ярких экзотических одеяниях. Они улыбаются и смеются, о чем-то разговаривают друг с другом. Из середины озера я наблюдаю за необычной картиной, и вдруг меня настигает тоскливое и непреходящее чувство одиночества…

Есть о чем вспомнить, но именно то щемящее состояние пришло на ум. Совпадение? Письма он писал каждый вечер – перед сном. Необходимый ритуал, доставлявший наслаждение – своего рода увертюра перед приятными сновидениями. Да, час-два он мог позволить себе общаться с любимой девушкой, не отвлекаясь на тяжелую работу. Другое измерение? Любопытно, что сильные красивые чувства всегда ассоциируются с неземным состоянием. Наверное, такие же ощущения испытывал Алладин, когда повстречал принцессу Будур. Существует мнение об эгоистичности любви, но почему? В минуты наивысшего счастья щедро открываются душевные шлюзы, со всеми хочется делиться этим благодатным пламенем. И тут же, наряду с величайшим просветлением, кто-то смеет оценивать счастье в денежном эквиваленте. Любой избыток материальных средств – это уже чудовищный эгоизм и паранойя, чуждые общечеловеческой гармонии. Жаль, что научные светила не торопятся ставить пугающий диагноз, из-за их попустительства зараза распространилась по всей планете, продолжая поражать человеческие души. Уже не ограничивается врожденной патологией и преждевременным маразмом, а распространяется на юное поколение, порождая паразитизм и черствость.

Он лежал с открытыми глазами и путешествовал во времени и пространстве. Уже не определить, когда именно происходили события, они слились в один размазанный кинокадр. И ощущения, как будто проскакал по шпалам. А надо было внимательно очертить каждое мгновение, бережно сохранить его в памяти. Он так торопился вернуться с целины, что ничего не осталось кроме общих впечатлений, неотчетливых картин. Также безответственно просачивается жизнь, и где-то, в уголках сознания, оседает досада от собственного легкомыслия. Досада? В результате надо выполнить самую неприятную часть взятых на себя обязательств. Его никогда не посещали сомнения в порядочности Лены, он просто сам перестал доверять себе в понимании близкой женщины. Доверять себе! Но как!? Разумным людям не надо обманывать друг друга, достаточно согласованно разойтись, сохранив взаимное доверие и привязанность детей. Или все не то, надо переболеть? Жизнь предоставляет в избытке такие проявления как склочность, жадность, насилие. То есть происходит нравственный суицид, и накопленный по крупицам счастливый опыт превращается в ядовитый отстойник – золото превращается в черепки, не выдерживая нагрузки. Была ли у них любовь, способны ли они на глубокие чувства… Насмотрелись эротических фильмов и приняли желаемое за действительное. Опять не то? В любых обстоятельствах должна сохраняться порядочность. Именно поэтому он проснется от глупого наваждения – чтобы внести ясность в отношения с Ленкой. Он не хочет чувствовать себя жертвой обмана, иначе он прожил чужую жизнь. И жил ли? Жизнь в воображении, и ничего натурального.

Очень здорово, когда люди в мгновение могут получить радостную весточку о близких родственниках или долгожданное приглашение на собственное награждение. Есть и обратная сторона технического прогресса – это постоянная осведомленность о происходящих повсюду трагических событиях. На Волге перевернулся и затонул теплоход, в Норвегии какой-то псих устроил террористический акт. И в каждом случае многочисленные жертвы. Конечно, всякий нормальный человек адекватно отреагирует на трагедию, постигшую кого-либо ни за что. Будет сопереживать или даже искать пути для оказания посильной помощи. Разумеется, речь идет только о психически здоровых людях, не отягощенных преступными деяниями и жаждой наживы, попросту говоря – не лишенных человечности.

Виктору на сотовый телефон позвонила Елена Сергеевна – соседка по деревне. Старая добрая женщина по собственному желанию присматривает за участком, на котором он строится. Никто ее не просил, но такая у нее широкая душа. Вообще-то они все стараются чем-то друг другу удружить. Так получилось, что семья Елены Сергеевны и Витя Кондаков появились в маленьком селении в одно время и с одной лишь целью – приобщиться к сельскому хозяйству. Правда, у Вити была еще одна мечта – реализовать инженерные задумки, и такая возможность открывалась на заброшенных сельских развалинах. Елена Сергеевна с престарелым мужем купили половину деревянного домика как раз напротив его участка. Для укрепления здоровья, как они сами объясняли свое пристрастие к сельской местности. Зиму проводят в городской квартире, а в начале апреля перебираются в деревенский домик. Интеллигентные люди, любящие природу и простое общение. Сразу появилась взаимная симпатия, и постепенно сложились доверительные отношения. И все равно Виктор не сразу по голосу узнал соседку. Возможно, звонок оказался неожиданным или сказалось сонное состояние.

– Витенька, у нас в деревне неприятности… Да, Елена Сергеевна. А, спросонья? Бывает.

– Вы уж простите, Елена Сергеевна, ночь работал за кульманом, – соврал Виктор. – А что произошло?

– Так твой гараж ограбили. Срубили крепежные болты с замка и все вынесли. Ночью приходили, никто не видел.

Вряд ли можно было точно описать состояние Виктора. Скорее всего, он ничего не испытывал. Велика важность, обобрали. Вся страна живет по воровским правилам. Кто-то пользуется служебным положением и табельным оружием, другие – незаурядным физическим здоровьем. Вне подозрений только самая беззащитная и нищая категория людей – это пенсионеры. Наглядные примеры бессовестного присвоения результатов чужого труда показывают представители большого бизнеса. Торговля и банковские услуги вообще вне конкуренции. Каждый день кого-нибудь обворовывают, наконец настала очередь Виктора. Машины у него никогда не было, а хозяйственный инвентарь не делает большой погоды. Сначала так и подумал, что его ситуация далеко не аховая. Но чем больше слушал добрую старушку, тем ощутимее сознавал понесенные убытки. Оказывается, ночные воры трудились до рассвета, и главная улица была усеяна оброненными строительными материалами. И этого показалось мало, еще засветло подключилась мелкая шпана. Елена Сергеевна говорила сбивчиво, но главное можно было понять. Теперь уже ничего не вернуть, все строительные инструменты распродали в районном центре. Ребята набрали водки и пива, после бессонной ночи расслабились, а на берегу озера устроили пьяный дебош.

У каждого нормального человека в экстремальных условиях проявляются свои средства психологической защиты. Витя как бы отстранился от событий на своем участке, посмотрел на ситуацию со стороны. Терять ему уже нечего – потерявши голову, нелепо убиваться по волосам. Он создавал свой мир, но семья развалилась. Стоит ли плакать по пустякам – все равно его планы потеряли свою актуальность, лично ему ничего не нужно. Конечно, он поедет, пообщается с сельчанами, то есть напомнит о себе. К нему отнесутся с пониманием и сочувствием, вспомнят, как он в любую погоду трудился над своим строением. Батюшки мои, как же это можно было так надругаться! Как пить дать – не наши! Наши у своих воровать не станут. Вряд ли кто ему завидовал. И водку он не жалел на установление доброжелательных отношений, в перспективе видел совместные мероприятия по благоустройству поселка и веселые праздничные застолья. В благодушном состоянии не сообразил, что в смутное время повышается вероятность попасть под коварный исторический каток, но время все расставляет по местам. Он без особого рвения стал собираться в дорогу.

Поселок Харино. Ему где-то попадалось описание местности. Осевшие в землю деревянные хибары, развалины церквушки на окраине и раскисшие от частых дождей дороги. Да, поселок упоминался в каком-то романе с криминальным уклоном. Что-то там накручено с молодой семьей, построившей кирпичный коттедж у границы лесного массива – недалеко от церквушки. Местные жители прозвали Чертовкой. Потом взрыв, трупы… как-то быстро растащили останки необычного строения, наследникам ничего не досталось. Витя пытался хоть что-то обнаружить от чудного дома, но ничего не нашел. И вообще он усомнился в правдивости рассказов о влюбленной криминальной парочке и каких-либо событиях, связанных с их домом. Скучно людям, вот и выдумывают невесть что. Но в других полузабытых селениях люди тоже не отличаются благонравным образом жизни – те же пьянки, сексуальный разврат, воровство. Иначе и быть не может, когда в глуши поселяются люди без радужных перспектив и с криминальным прошлым. Все то же, а еще есть уникальное озеро – Сугояк. Именно озеро привлекло Виктора, а Лена помогла оформить необходимые бумаги для приобретения участка. То есть умело воспользовалась деловыми связями. Земля, можно сказать, целинная, потому что лет пять никто ей не занимался, а полынь и пустырник никак не могли понизить ее качество.

Первым делом Витя отправился к Елене Сергеевне. И старушка встретила его с радостной улыбкой и распростертыми объятиями. Прижала, в щечку поцеловала, посадила за стол отведать горячие оладьи с парным молочком. Сидели в крохотной кухоньке, хотя для веранды уже год как фундаменты сделаны и доски давно иссушены. Ничего не поделаешь, своих сил недостаточно, а сыновья наезжают раз в неделю – и то за пляжными радостями да глоточком чистого воздуха.

– Мой-то Андрей ранехонько подался в город. Как раз успел на первый автобус. Говорит, ассортимент продуктов маленький, а он привык к настоящему чаю, и хотел бы хорошим сырком побаловаться. Да уж скоро появится. – Елена Сергеевна, как могла, отвлекала Виктора от тягостных размышлений, сама старалась передать больше тепла. – Да ты налегай на оладьи, я к приезду Андрея все равно буду печь.

– Я бы рад, но сыт, – деликатно отстранил тарелку Витя. – Мне только непонятно, от чего люди тянутся за чужим добром. Нет проще арифметики – не трудно вообразить себя на месте жертвы, чтобы навсегда потерять охоту к воровству. Еще могу понять малолетних ребятишек, ищущих приключений и, по легкомыслию, лазающих в чужие огороды – их не трудно простить. Почему-то у зрелых, здравомыслящих, людей нет жалости к несчастным людям… именно в деревнях часто убивают стариков за их нищенскую пенсию. Государство давно не замечает их бедственного положения, так теперь еще молодежь уподобляется бездушным монстрам.

– Зря ты, Витенька, сетуешь на государство, там и без стариков забот выше головы. А нам что, есть льготы на похороны, и то ладно. Не в каждой стране увидишь такую щедрость. Ты вот не понимаешь, как так появляется тяга к чужому добру, и я ответить не могу. Не очень давно по телевизору сказали о женщине… кондуктор, что ли, в поезде… обнаружила оставленный чемодан с восемью миллионами, там и телефон хозяина нашла. И что ты думаешь… позвонила и при встрече передала.

– Что ж, награду заработала.

– Витенька, какая награда! Этот растеряха даже спасибо не сказал. – Елена Сергеевна увидела, как вмиг помрачнел Витя Кондаков, поторопилась добавить: – Вот видишь, сколько хороших людей.

– Как-то нехорошо получилось.

– А, так ты про растеряху… это уж его беда.

– В театр ходите? Всю жизнь преподавали музыку, вам без культуры никак нельзя, – постарался переключиться на более приятную тему Виктор.

– Ох, Витенька, с нашей ли пенсии покупать дорогие билеты, – вмиг сникла Елена Сергеевна. – Я уж и забыла, как ходить на выставки и… в театры. И зачем? Все равно надеть нечего. А в деревне благодать! Можно старую одежку донашивать, и стоптанные башмаки к делу придутся.

Расстроилась Елена Сергеевна. Простой вопрос, а породил множество противоречивых чувств. Понимает, в стране происходят непростые и кардинальные перемены, надо всем народом подтянуть пояса и грести в одну сторону. Трудновато, зато внуки увидят обещанное более полувека назад светлое будущее. Ну как тут не потерпеть – на то и будущее, чтобы его ждать бесконечно. Опять же непонятно, с каких шишей чиновники обзаводятся недвижимостью за рубежом, туда же и детей определяют на учебу. Надо бы равномерно распределять трудности. Нехорошо попахивает со стороны Первого лица страны и правительства. От обиды в пору головой в омут. Да, прямо в стареньком драповом, или задрипанном, пальтишко и залатанных туфлях сигануть в мутную гладь.

Не стоит осуждать Витю за опрометчивые слова, он хотел как лучше – показать свою заинтересованность в судьбах стариков. Свои проблемы казались очень мелкими в сравнении с идейным разочарованием старой учительницы, когда жизнь выглядит сплошной обманкой. Витя Кондаков трезво оценивает обстановку в стране, его на мякине не проведешь. После приятного застолья он в общих чертах знал план действий. Конечно, поиски своих обидчиков надо начинать с посещения самых авторитетных людей в поселке. Есть такой Толик, отсидевший серьезный срок за двойное убийство и одно покушение на убийство. С ним у Виктора сложились доброжелательные отношения. И как не подружиться, если мужик безотказный, при необходимости помогал с бетонными и разгрузочными работами. Были и другие помощники, но с Толей происходило быстрое взаимопонимание. Ему хватало одного взгляда, чтобы оценить обстановку, и он без лишних слов принимался за работу. В конечном итоге накрывался стол под деревянным навесом, где можно было поделиться мыслями и жизненными невзгодами. Нормальный парень, очень порядочный, и вдруг – убийство. Нехорошо как-то получается. Во время пьяных посиделок и выяснились детали тяжкого преступления.

Толик дожидался на остановке автобуса. Слегка под хмельком, с приятными впечатлениями от посещения матери в день ее рождения. Тут же, на остановке, объявилась компания из трех подвыпивших пацанов. Развязные молодые ребятки никуда ехать не собирались, заботы их явно не отягощали. Вели себя по-хамски, а проще выражаясь – искали приключений. Сами себя взвинчивали по пустякам. Видите ли, у Толика не оказалось сигарет. И откуда им взяться, если он в то время не курил. Слово за слово, и ребята перешли на оскорбления. Воспитанный человек Толя, после общения с дорогой мамой хотел весь мир приласкать. Терпел он до тех пор, пока они не упомянули его мать самыми грязными словами. В мгновение погасло солнце, цветущая природа обратилась в выжженную степь. Поскольку рассудок помутился, то он уже не мог контролировать собственных действий. И, как на грех, в кармане оказался перочинный ножичек. Сам-то он парень деревенский, привык свистульки делать или еще что-нибудь выстругивать, с инструментом никогда не расставался. С пылу ловкость проявилась необыкновенная. Толик мгновенно исполосовал двух парней, а за третьим гнался до тех пор, пока не изрезал тому задницу. Опомнился, когда ему заломили руки, плюс ко всему попинали кованными ботинками. Он бы и третьего зарезал, если бы мимо не проезжал милицейский патруль.

Очень сокрушался Толя, но дело сделано, и его судили. По результатам следствия получалось так, что он намеренно и ножик носил, и всегда готовился к убийству. И никакой это не аффект вовсе, он специально поджидал молодых ребят – знал, что придут на остановку. Теперь не то чтобы честь семьи защищать, но родную мать запросто могут променять на бутылку водки. А то, видите ли, оскорбился. При очевидном предубеждении следователей как можно объективно судить человека? Но Толик не сломался. Отсидел отмеренный срок до звонка, позже обиду заглушал водкой. Конечно, время лечит, и в процессе трапезы Толик рассказывал спокойно. Или видимость такая, потому что не заметил в доске большого ржавого гвоздя. Вздумалось на него пересесть. Даже не поморщился и не обиделся – себя винил за невнимательность. Это какой же надо иметь характер! Такой человек не станет размениваться на мелочи и заниматься воровством, других тоже не будет поощрять.

Проживает в поселке еще один авторитет, но с ним Витя не был лично знаком. Вообще-то дядя Семен, как его звали, вел очень замкнутый образ жизни. Возможно, он горько переживал собственную поломанную судьбу. Или даже не только свою, а чью-то им по ошибке загубленную. Убил человека, но никому не исповедовался. После отсидки купил в поселке приличный домик, пристроил веранду, в обновленном доме и поселился. Ни с кем не общался, вел отшельническую жизнь – это со слов односельчан. Наверно, по этой причине пользовался всеобщим уважением, а значит – заслуженным доверием. Так уж повелось, что люди, закрытые от сторонних глаз, всегда выглядят загадочными и очень мудрыми. Если что и скажет, то фразы можно высекать на скрижалях. Получается, на двух человек положиться можно. Конечно, выбор небольшой, но зато верный. Другие сельчане не станут выдавать местных ворюг, то есть и своих оболтусов, а при всеобщей низкой морали сами не прочь поживиться на чужом пепелище. В их понимании, только дурачок откажется от халявы. А чужие страдания… ну, это кому как повезет. Возможно, даже радуются чужой беде. Виктор начал с Толика.

Надо сразу сказать, Витя не рассчитывал вновь обрести утерянную собственность. Даже с хорошим чутьем и правильной ориентацией в своих поисках невозможно противостоять согласованным действиям всего населения. Милиция тоже не станет связываться с мелкими, по их понятиям, делами, у милиции в сельской местности много своих воров-осведомителей, наказывать которых не в ее интересах. Скорее всего, он испытает моральное удовлетворение от предпринятых действий. Все-таки не смалодушничал, а проявил принципиальность. Пусть местные воришки хвост подожмут и наперед зарекутся лазить в чужие дома, хотя для Вити все равно. Были сомнения по поводу расставания с участком, теперь уверенность в правильности принятого решения крепнет с каждым часом. Правда, свежи в памяти требования двух-трех местных жителей ни в коем случае не продавать землю. Должно быть, полюбился им Витя своим трудолюбием. Не секрет, что покупают землю в основном люди, разбогатевшие жульническим путем, и сами руками до строительного инструмента не касаются. Он – другое дело, ему в глаза улыбаются, руки жмут. Тогда почему кража? Надо срочно расставаться, не может он жить среди лживых и вороватых людей. Забыл оглянуться на страну, в которой живут все эти люди, но принял решение. Не подумал, что моральная нечистоплотность – состояние всего общества, от нее убежать можно только в могилу. Из-за всеобщей пакостливости и по своей простоте вынужден прощаться с полюбившимся поселком и податливой на ласку землей. Такая вот геометрия. При этом обязательно пожмет руку Толику.

Деревянный дом, в котором проживал бывший зэк, был первым на улочке со стороны озера. Кто-то называл его двухэтажным особняком, но это только смеха ради. На самом деле первый этаж на треть осел в землю и для повседневной жизни стал не пригоден. Верхние венцы могли еще послужить, но неподкупная природа вынесла свой неутешительный вердикт: дряхлое строение опасно для здоровья и подлежит сносу. Как будто сказано все, но по периметру равномерно расположились три входа, и, соответственно, в развалюхе ютились три семьи. Поневоле задумаешься о превратностях судьбы. Но, как говорится, ягодки впереди. И этой ягодкой стал ребенок. Дородная краснощекая деревенская деваха, ростом чуть выше самого Толика, родила ему сына. И когда Витя появился на пороге его жилища, счастливый папа уже вторую неделю был с припухшим от пьянства лицом и очень уставшим. Сидел за вчерашним столом, и сил хватило только повернуть голову.

– С какой ветки спрыгнул? – спокойно спросил, как если бы Витя являлся его бывшим соседом по нарам. – Все меня поздравили, а ты, значит, в стороне.

– Прости, буквально час назад узнал от Елены Сергеевны. Сразу зашел в магазин. – Виктор положил на стол сверток с копченой рыбой, а между грязными тарелками поставил бутылку водки.

– Не-е, ты не прав. – Хозяин отрицательно помахал указательным пальцем. – Мы будем пить только самогон.

– С чего это?

– У нас уже двое отравились. Я не позволю, чтобы ты в моем доме копыта отбросил. Вот так! – Толик грохнул по столу кулаком. – Зинка, а ну, моему другу чистый стакан!

Откуда-то появилась жена. Тихая и робкая для своих масштабов. С тазиком в руках. Без лишних слов сгребла в него немытую посуду и остатки вчерашнего пиршества. Также тихо удалилась. Через пару минут вернулась с тряпкой и тщательно протерла старенькую клеенку.