Читать книгу Укус горностая - Валерий Александрович Ледник - Страница 2

Сойдя на станции «Полоцк», я поспешил в Полоцкий государственный университет. Погода была ужасная, шёл мокрый снег, и от каши на асфальте мои ноги моментально промокли.

Когда-то я сам учился в Полоцком государственном университете, затем работал в местном «Музее белорусского книгопечатания» научным сотрудником, но произошло сокращения ставок, и я оказался на улице. Работа на рынке труда в Полоцке была, но специфическая, по условиям хуже, чем служба в армии. После музея четыре месяца, овеваемый вьюгой, я укладывал электрический кабель на железной дороге, где, в очередной раз поскользнувшись, сломал себе руку. Потом я по 10 часов в день торговал красками в магазине «ОМА». Случайно испачкавшись краской, я не имел времени смыть её в течение всего рабочего дня. До сих пор помню последнюю проданную мной банку краски «Voron» салатового цвета с мраморной крошкой. В конце концов я решил искать работу по специальности и уехал в Минск. В глубине души я надеялся однажды встретить там Аню.

В здании бывшего Полоцкого иезуитского коллегиума, современном корпусе Полоцкого государственного университета, вахтёр направила меня к экскурсоводу Карине Войтич. Это имя оживило болезненные воспоминания. В детстве я дружил с Кариной. Мы были одноклассниками. Мать Карины приехала из Индии в 80-ых годах и, влюбившись в местного инженера, осталась в Беларуси. Выглядела Карина необычно, и в прошлом все считали её с цыганкой, но мне она очень нравилась. Карина была моей первой любовью, но она воспринимала меня только как друга, и я её ревновал к другим поклонникам. Мы общались до 14 лет, пока Карина не отправилась учиться в техникум в Минск. Накануне её отъезда я купил Карине в подарок коробку дорогих польских конфет «Сейм» с изображением на лицевой стороне картины «Дама с горностаем» художника Леонардо да Винчи. Мы договорились, что когда я буду провожать Карину, мы съедим эти конфеты за чаем у неё дома.

Мои родители были не в восторге от моей школьной дружбы с Кариной, и в августовский день проводов они задержали меня подольше на даче. Я опоздал и мчался на синем велосипеде «Аист» с такими усилиями, что врезался колесом в бордюр и разбил себе колено. Когда я позвонил в дверь, Карины дома уже не было. В зале на столе стояли кружки с остатками чая и часть торта, оформленного в форме оранжевой широкополой шляпы. Мать Карины, толстая индианка, отдала мне нетронутую коробку конфет «Сейм» и отчитала меня:

– Девочка тебя так ждала, расплакалась даже. Было бы из-за кого, наглый сопляк! Тоже мне, ухажёр выискался. Чтобы больше я тебя здесь никогда не видела!

– Да ладно тебе, может парень влюблён. Подумаешь, опоздал, с кем не бывает! – вступился за меня добродушный отец Карины, русый мужчина средних лет, вышедший к порогу в серых брюках и свитере.

Я выскочил из подъезда Карины пулей и переживал эту обиду и унижение ещё несколько месяцев. Коробку с картиной Леонардо да Винчи я хранил вплоть до армии, пока в моё отсутствие её не выбросили.

Важнее всего то, что в вечер проводов я навсегда распрощался с детской наивностью и непосредственностью. Я начал становиться более расчётливым, замкнутым и циничным. Я готов был высмеивать всё на свете. После того случая Карина мне так и не написала, и не позвонила. И моя вера в счастье и добро померкли. Со дня расставания с Кариной я пошёл мрачной дорогой, по которой с радостью бы вернулся назад, но это невозможно.

Образ крутящего изо всех сил педали мальчишки сменился скрипом кабинетной двери. Я застал в кабинете стройную девушку индийской внешности в зелёном платье за чтением. В руках она держала книгу автора Нила Геймана «Дым и зеркала» с изображённой на обложке молодой ведьмой на фоне свечей. Пару лет назад я тоже читал эту книгу.

– Добрый день! Я приехал из Минска по поводу найденной книги, – начал я разговор.

– Здравствуйте. Да, меня предупреждали, – ответила девушка.

– Мне кажется, мы с вами вместе учились в школе. Я ваш одноклассник, Влад Эдемов. Помните такого? – продолжил я.

– Влад? Конечно, мы же дружили! Ты очень изменился! Как твои дела? – поинтересовалась девушка, расплывшись в озадаченной улыбке.

– Как дела? Представь арктическую ледяную пустыню, по которой мечется песец! – сказал я.

– Возможно, ты хочешь выпить кофе или чаю? – произнесла Карина, сверкая белоснежной улыбкой и обнажая крупные зубы. Я обратил внимание на серебряный браслет, украшающий изящное запястье девушки. На круглую основу изделия были подвешены миниатюрные фигурки слонов.

– Спасибо, но сначала я хотел бы осмотреть место, где нашли книгу и увидеть само издание, – ответил я.

– Книга в читальном зале университета, а обнаружили её вон там, – сказала Карина и грациозной ланью бросилась к университетской железной лестнице. Чуть успевая за девушкой и любуясь её женственными формами, я добрался до места находки. В идеально отштукатуренной стене зияла тёмная дыра с неровными очертаниями.

– Кирпичная кладка неожиданно осыпалась, а внутри оказалась большая старопечатная книга в кожаной обложке. Читальный зал на этаж выше. Книга там тебя уже ждёт. Если тебе что-нибудь понадобится, позови библиотекаря, и она наберёт мой номер. А сейчас мне необходимо идти проводить экскурсию по музею иезуитов и включать наш аттракцион «Голова старца». Потом обязательно ко мне загляни, – пояснила Карина и спешно удалилась.

Я проводил девушку взглядом, её образ ассоциировался у меня с принцессой Жасмин. После этого я исследовал провал в стене. К моему удивлению, внутри стены кирпичи были покрыты каким-то странным фиолетовым раствором, как я предположил, для сохранности книги.

Я вышел на улицу, чтобы позвонить на работу. Вдалеке по дороге мчалась серая «Волга» с горящими фарами. Машину занесло на мокром снегу и, сделав разворот на 180 градусов, она меня сбила. Свет городских огней, сияющих в сумерках города, стал расплываться, и на мою голову будто обрушились сотни голосов. Внезапно я увидел перед собой немецкий миномёт из детства. Я запустил из него мину в сверкающую среди звёзд луну. Светило закачалось и со скрежетом скатилось к моим ногам, оказавшись размером с футбольный мяч. Я поднял луну и преподнёс её облачённой в средневековое платье Ане. В глазах девушки заблестели молнии. Аня засмеялась и подала мне татарскую шапку хана или мурзы, украшенную драгоценными камнями и золотом, а также лук и роскошно расшитый растительным орнаментом колчан со стрелами. И я ощутил себя грозным и гордым воином.

            Затем на мгновение я очутился в своём прошлом, в армии, где я под бесконечный лай служебных собак, в душном противогазе, выносил на скорость свою тумбочку из казармы на улицу. А наш старшина оглушающе вопил: