Читать книгу Франкфурт 939 - Валерий Александрович Панов - Страница 7

Гунтрам привык не высыпаться. Готов по первому зову подскочить с кровати, быстро приходит в себя. Нет ни вялости, ни растерянности. Но, чёрт возьми, как же сладки объятия с подушкой, когда так хочешь спать. Проснуться – словно младенцу от сиськи отпрянуть.

Делать нечего, поднялся и открыл дверь. На пороге один из слуг герцога Эбергарда.

– Его Светлость велит явиться к нему, – доложил тот. Его Светлость и сам не спит и другим не даёт. Не дай Бог на старости лет таким же сделаться. Ни покоя, ни умиротворения. Нет, у Гунтрама старость пройдёт в тиши и без забот, где-нибудь на отшибе, чтобы ни души вокруг.

– Сейчас буду, – ответил он и хотел закрыть дверь, но слуга придержал её рукой.

– А ещё Саид беспокоится за брата. Юсуф ушёл ночью, да так и не вернулся.

– Если к вечеру не объявится, тогда и будем бить тревогу, – отмахнулся Гунтрам. Сейчас ему некогда заниматься подобным. Он закрыл дверь, но что-то вдруг щёлкнуло в голове. Гунтрам вышел в коридор и окликнул слугу. – Гвардеец Манфред покидал ночью свои покои?

– Не знаю, – слегка задумавшись, ответил тот. – Могу выяснить.

– Выясни.

Слуга ушёл по коридору, а Гунтрам вернулся в комнату. Облачился во всё чёрное, как и подобает тени; одел ремень. На нём в ножнах меч и нож. Ещё один засунул в левый рукав. Покинул свою комнату, отправился в кабинет герцога Эбергарда.

Днём не попадаться на глаза труднее. Сперва один из восточных купцов подсел на уши, но Гунтрам сослался на срочные дела, а после наследник какого-то мелкого графства где-то в Бургундии пожаловался на шум за стеной его спальни.

Что ни день в замке два десятка ссор между гостями. Герцогу Эбергарду надоело слушать их стенания и он поручил это Гунтраму. Что, впрочем, подразумевало разрешение конфликтов, а не прислуживание всем и каждом. К несчастью многие таки решили, что он теперь заботится обо всех хлопотах, и, как ни пытайся, переубедить их не выходит. Стоит ли говорить, что Гунтрам не рад новым обязанностям. Он и раньше-то был не в восторге от всего этого скопа, а теперь готов их поубивать. Уже продумывает план. Нет-нет, серьёзно. Уже и яд купил.

– Милорд, я верю, что вам и без моей помощи по силам разобраться с вашей проблемой. Поговорите с соседом, пожалуйтесь на шум. Вот если дойдёт до драки, тогда зовите меня.

В коридоре, за поворотом, столкнулся с Бернардом. Капитан городской стражи, как всегда, прилизан и аккуратен. Улыбнулся, подслушав их разговор.

– Да как ты смеешь?! А ну быстро пошёл и разобрался с шумом у меня за стеной, а не то голову с плеч! – пригрозил малолетний (ему двенадцать) лорд. Сейчас ему, наверно, невдомёк, что он на чужой земле в гостях у циничного и расчётливого герцога угрожает его самому доверенному и полезному человеку.

«Вот тебе подходящий жених, Ингрид. Тупой, как пробка. Сможешь вертеть им, но вряд ли он знает, что делать с тобой в постели. А ещё капризный, словно девка. Придётся его уламывать».

– Прошу меня простить, милорд. Я не хотел вас обидеть. Вот только доложусь Его Светлости – это быстро – и сразу займусь вашей проблемой, а вы пока подождите у дверей соседа, чтобы лично убедиться в моей исполнительности, – учтивым тоном, едва ли не кланяясь, пообещал Гунтрам.

– Да-да, и поторапливайся, – сказал избалованный молокосос и ушёл прочь.

– Что, и впрямь займёшься? – с недоверием поинтересовался Бернард.

– И пальцем не пошевелю.

– Ох он и разозлится.

– Плевать. Как же там его… А! Графство Форе. От нас до Вюрцбурга дальше, чем от одной границы графства Форе до другой. Я вообще в Бургундию не собираюсь. Дались мне их красоты. Горы, озёра и у нас есть. Да и виноградники их как-то не манят. После испанских вин ничьи другие пить не могу. Вот где встречу старость. Буду есть апельсины с веток и пить молодые вина.

– Там неспокойно.

– А здесь у нас рай, да? – На этом их разговор прервался, двери герцога Эбергарда за следующим поворотом. Правитель Франконии пусть и практичный человек, а родной край любит безмерно. Любой намёк на то, что жизнь в его владениях не сказка – он кипятится. А когда герцог Эбергард в дурном настроении, страдают все. Поэтому луга во Франконии самые зелёные, реки самые чистые и вся рыба с икрой.

– Ваша Светлость, – поприветствовал Бернард.

– Ваша Светлость, – поприветствовал Гунтрам.

– Проходите, – пригласил герцог. Сидя за столом, читает донесения. На вошедших не отвлёкся, даже не глянул. Оторвался, лишь дочитав.

– Про Манфреда что-нибудь есть? – спросил Гунтрам, подойдя к окну.

В проём не выглянул, прислонился к стене, смотрит вниз, на внутренний двор замка. Ничего примечательного. Конюх тащит в стойла вёдра, кухарка у колодца набирает ещё. Кузнецкий подмастерье растапливает печь, а сам кузнец на улице насвистывает мелодию, завязывая кожаный фартук. С солдатской кухни в казармы возвращаются стражники, а им навстречу идут прачки. Один ущипнул пухлую за зад, та визгнула, все засмеялись. Пышка раскраснелась, но улыбается. Прачки ушли, шушукаясь, стражники остановились, о чём-то сговариваются. Варин – капитан гарнизона – пялится на них со второго этажа. Гунтрам его не видит (он прямо над ним), просто услышал знакомое ворчание.

– Ничего. Он ещё не покидал покои, – ответил герцог.

– До сих пор спит? – удивился Бернард. – Устал с дороги?

– Тебе он вчера усталым показался? – Гунтрам отошёл от окна.

– С дороги все выглядят усталыми, сложно судить. Впрочем, с ног он не валился, не шатался, глаза у него не слипались и голос был не вялый, вполне себе бодрый.

– Вот и я о том же. Говорит, что устал, а на усталость ни намёка. Чем он таким ночью занимался, что до сих пор отсыпается? – задал вопрос Гунтрам. – И это королевский-то гвардеец.

– К чему ты клонишь? – полюбопытствовал герцог Эбергард.

– Юсуф ночью не вернулся. Впервые на моей памяти. Той же ночью, когда к нам прибыл этот Манфред. А он ищет Культ и тех, кто покушался на жизнь принца Генриха. Совпадение?

– Что? – удивился Бернард. Остальные, кажется, забыли, что он ещё не знает. – Так вот зачем он прискакал? Но Юсуф мусульманин. С чего бы приплетать его к язычникам?

– Да большинству там плевать на Нертус, у них другие цели и интересы. Притом весьма приземлённые. Этот Манфред не дурак, хоть и похож на сына лесоруба. Как-то же он отследил Культ до Франкфурта.

– И что, выпорхнул ночью из замка и убил Юсуфа? – не поверил Эбергард.

– Вспомните, как он был одет.

Герцог задумался. А как задумается, сразу гладит бороду. Ненароком Его Светлость глянули на Бернарда, тот прибывал в схожем состоянии, и даже пальцы поднёс к подбородку.

– О чем думаешь? – спросил Эбергард.

– Утром в порту нашли тело, – не сразу ответил капитан городской стражи.

– Чьё?

– Не знаю, – ответил и опять задумался. – Его к реке тащили. Явно, знали, как избавиться от трупа, но не знали – где. Упыри из трущоб отчаливают с помойного берега, а этого на главную пристань волокли. Видно, хотели с пирса сбросить. Адалар спугнул. Я это к чему: гвардеец упоминал, что знает город. Наверно, уже бывал во Франкфурте. Может, даже жил здесь прежде.

– А значит, и слухи о мертвецах в реке слышал, – подытожил Гунтрам.

– Как-то уж больно шустро. Только прибыл и сразу людей кромсать? И не понятно, как он узнал, где искать Юсуфа, – заметил герцог Эбергард. – Даже я не знал.

– С кем он встречался? – поинтересовался Гунтрам.

– Понятия не имею, встречу устроил Вигерик. Вот что, надоело гадать, сходи-ка в порт, проверь покойника, а мы с Бернардом пока обсудим, сколько людей из стражи получится взять в Андернах.

Он рад прогулке, а то уже чувствует себя призраком замка. Спешит, но людей не затаптывает, скачет лёгкой трусцой. Утром на улицах Франкфурта тесно. Какой-то кретин перегородил улицу телегой и загружает бочки. Поднял бы шум, но она даже не запряжена, конь здесь же, за уздечку к ней привязан. Быстрей будет в объезд.

В порту и вовсе мрак. Народу как мух над тухлятиной. Вот ведь злачное место.

Где труп, сразу приметил. С лошади обзор отличный, будто с дозорной вышки, а ещё длинный, как столб, стражник сразу в глаза бросается. Вот и Адалар с ним рядом. Гунтрам направился к ним. Здесь сквозь толпу идти сложней, даже перед лошадью не расступаются. Смотрят на ездока недобро, нехотя пятятся, а кто и вовсе игнорирует, даже когда кобыла грудью упирается.

Один из стражников его заметил, сплюнул и закричал во всё горло:

– Расступись! Дайте, блядь, дорогу, – указал рукой на Гунтрама. Сам двинулся навстречу, расталкивая всех бесцеремонно. – Сука, хорош глазеть. Валите по своим делам, – подошёл к Гунтраму вплотную. – Чем можем помочь? – спросил учтиво. Хороша тень, уже городская стража узнаёт.

– Где мертвец? Нужно взглянуть, – ответил Гунтрам.

– Этот бездомный? – удивился стражник. – Зачем он вам?

Гунтрам смолчал, прищурившись. От этого прищура уже по всему лбу и вокруг глаз морщины. Стражник понял намёк. Тяжело проглотил слюну, взял коня под узду, повёл к покойнику. Там Гунтрам спешился, склонился над трупом, согнув колени.

– Где ж ты встречал смуглых бродяг у нас на улицах? – негодуя, спросил у стражника.

– Так загорелый просто, весь день на солнце, – оправдывается тот.

– Баран тупоголовый, – не выдержал Гунтрам, но постарался тихо, как только возможно. Не дай Бог, кто из зевак услышит. – Да он на франка даже не похож. На нос глянь, на губы, на подбородок. И где ты видел у бродяг такие аккуратные бороды?

Понятно. К чему морока, кинул труп в общую могилу и дело с концом. Лентяи чёртовы. Вот так, не поспешил бы и всё, пропал Юсуф – старший сын аббасидского вельможи, гниёт теперь среди франкфуртской черни.

– В замок его везите, – отдал распоряжение, но дожидаться исполнения не стал. Запрыгнул на лошадь и поскакал назад, теперь уже лёгким галопом.

Народ шарахался, как перепуганный. Одного чуть не затоптал, но наплевать, достали они как-то.

Возятся под ногами, словно муравьи. Безликая серая масса. Всю жизнь бы им жрать, спать, сношаться. Других мыслей в голове нет, ничего более не нужно. А как получат всё, что просят, так снова недовольны. Теперь хотят жрать больше, спать дольше, а вместо старой жены новую, чтоб помоложе. Нет, не жаждут они понять этот мир, оставить после себя след, приобщиться к великому, стать частью значимого, снискать славу, овладеть в совершенстве ремеслом, быть в чём-то лучшим. Куда им? Лучше обсуждать других на том пути, а самим лишь жрать, спать, сношаться.

– Это он, – с порога заявил Гунтрам. Отвлёк герцога Эбергарда и Бернарда от разговора, но они, кажется, не против. По крайней мене, новая весть заинтересовала куда больше.

– Как его убили? – спросил Его Светлость.

– Горло перерезано от уха до уха. А значит – сзади, одним быстрым движением, предварительно задрав ему голову, – Гунтрам наглядно продемонстрировал, орудуя невидимым ножом по невидимой шее.

– Мы уверены, что его убил гвардеец? – поинтересовался Бернард.

– А кто ещё?

– Он ведь королевский гвардеец…

– Нет, пока что он гвардеец принца Генриха, посвящённый в рыцари на войне против короля, – уточнил герцог Эбергард.

– Я не о том. Нельзя просто казнить его по одному лишь подозрению, – не унимался Бернард. – Нужен свидетель или пусть сам сознается, но для этого придётся кинуть его в темницу и пытать.

– А если не сознается? – задал вопрос Гунтрам.

– У Вигарда все сознаю́тся. Беда в другом. – Погладил бороду герцог Эбергард. – Он во Франкфурте, чтобы найти того, кто стоит за покушением на принца Генриха. У него и грамота есть. По ней я должен ему помочь. Вот он нашёл культиста, убил, а мы схватили его, пытали и казнили. Как это выглядит? На помощь не похоже. Сам говорил, мальчишка затевает пакость. Как ты верно заметил, этот Манфред больше похож на сына дровосека. Кто бы посвятил такого в рыцари и тут же принял в гвардию? Невероятный взлёт, не находишь? Да всем плевать, казни мы простолюдина, но вот гвардейцу без последствий голову не срубишь.

– И что нам делать? – не понял Бернард.

– Да ничего. Затаились и ждём, – разъяснил герцог Эбергард. – Посмотрим на его действия. Если Манфред убил Юсуфа за то, кем тот являлся, то доложит.

– Если, конечно, он на этом остановится, а не продолжит убивать членов Культа, – подметил Гунтрам.

– И мы будем просто ждать? – опять не понял Бернард. Это начинает раздражать.

– Предлагаешь спросить, не убивал ли он Юсуфа? И как же мы узнали, что он член Культа? Нет уж, спешить нельзя. Лучше потерять ещё одну пешку, чем короля. Да, это на редкость паршивый расклад, но партия ещё не проиграна.

– Это же не шатрандж7! Пешка умрёт, – возмутился капитан стражи.

Эх, не годится он для этих дел. Пешка для него человек. Нельзя так думать, совесть заест.

Обременительный дар – замечать в других недостатки. Сперва разочаровываешься, потом свыкаешься, используешь их слабости, как хочешь. И вот, уже не видишь человека, лишь набор черт; возможности, плюсы и минусы. Ни оболочка для души, ни личность, а гвоздь, который нужно вбить в правильном месте.

– Стоит предупредить Культ.

– Совсем сдурел? – не выдержал слюнтяйства герцог Эбергард. – Нет уж, сейчас, пока в городе этот треклятый гвардеец, мы про Культ ничего не знаем, никогда о них не слышали и помощи им не оказываем. Уяснил?

– И это после всего, что они для нас сделали?

– А сколько я для тебя сделал, Бернард? Подставишь меня под удар ради поганого Культа. Запомни, пойду ко дну я, пойдёшь и ты. Сейчас слишком многое на кону, чтобы так глупо рисковать. Я и без того зол из-за дел, что они наворотили. Мне бы самому их головы выслать Генриху, но ведь я о них знать не знаю. Пусть гвардеец занимается своим делом. Мы ему не мешаем, покуда он нам не вредит. Ты меня понял?

– Да, Ваша Светлость, – униженно склонил голову Бернард.

– Значит так, я хочу знать о каждом шаге этого ублюдка. Выдели людей потолковей, пусть следят за ним, но на глаза не попадаются. Даже если сознается в убийстве Юсуфа и скажет, что это ради дела – мне плевать. Куда ходил, с кем встречался, что делал – обо всём докладывай. Если ко мне подбирается, я должен узнать до того, как он приставит нож к моему горлу. Понял? Теперь ты, Гунтрам. Выясни, что за дела были у Юсуфа ночью. Нужно понять, как гвардеец на него вышел. Всё случилось слишком быстро. Сдаётся мне, что этот Манфред тут не один. А ведь и впрямь странно, что он заявился в замок и мозолит глаза. Возможно, он просто отвлекает внимание, а кто-то другой тем временем действует у нас за спиной.

– Разберусь, – пообещал Гунтрам.

– Но сперва сходи к Саиду, расскажи ему про брата.

– Гунтрам, – остановил его Бернард, когда тот уже откла́нялся, – стражники, которых я послал в порт, сейчас, случаем, не в замке?

– Я велел им доставить тело Юсуфа. Если уже добрались, то сейчас в подземелье. Надеюсь, не им ты поручишь слежку? Они же бестолковые.

– Да, Эд и Томас именно такие, но Тео человек надёжный, на него можно положиться. – Бернард отвечал не Гунтраму, а Его Светлости. – Он воевал за вас в Лотарингии и тот саксонский замок осаждал. В первых рядах пробился через ворота. На него кипящее масло вылили, а он не остановился, не убежал, а ещё яростней ринулся на врага.

– Решение за тобой, как и ответственность, – объявил герцог.

На этом и закончили, разошлись по делам.

– Как ты с ними поступишь? – спросил Гунтрам, направившись прямо по коридору.

– С кем?

– Со стражниками. С кем же ещё?

Бернард потупил взор.

– Не понял. Они чем-то провинились?

– Они пытались выдать Юсуфа за попрошайку, лишь бы не утруждать себя работой. Ты уж там накажи их как-нибудь.

– Я и так пригрозил им утром, дескать жалования их лишу. Нельзя слишком на них давить, а то сломаются.

– И что с того? Толку от стражников, если они от обязанностей отлынивают? Сами ведут себя как уроды, а ты над ними трясёшься. Не дай бог бедняги обидятся и уйдут. Нестрашно, найдёшь других.

– Я хочу наладить дружеские отношения в гарнизоне. Конечно, слежу, чтобы они не распоясались, но перегибать тоже не стоит.

– Ты им не друг, ты их капитан. Они должны подчиняться. Если бы они тебя уважали, не подставляли бы под удар своей безалаберностью. Что проку быть добрым в компании козлов? Чего ты от них добьёшься? Хочешь, чтобы они тебя поняли, говори на их языке. Хочешь стать лучше, смотри на них, изучай повадки, пойми их, и стань выше всего этого мелочного говна, которым они живут. Ты ничего от них не добьёшься, но сам достигнешь многого. Вот и решай, что лучше, опуститься до их уровня, дабы продвигать таким людям свои идеи, или плюнуть на них. Ну, жужжат там эти мухи навозные, ворчат на тебя. Ну и что? Тебе не всё ли равно? Главное – пусть обязанности свои исправно исполняют. Так им и скажи. Слово в слово. Не надо смягчать. Будь честен и прямолинеен, так проще. Пусть уяснят, что к чему. Делай, как положено, или пинком под зад – вот. Они лишь инструмент в достижении твоих целей.

– Да, пожалуй, ты прав.

– Что, вот так запросто сдашься? Не будешь отстаивать свои убеждения? Ты ведь хотел дружескую обстановку в гарнизоне создать, чтобы тебе с ними приятнее работалось.

Бернард остановился и уставился на Гунтрама, недоумевая.

– Ты сейчас издеваешься?

– Нет, просто решил занять обе позиций.

– Ты мне этим не помогаешь.

– А ты как хотел? Думал, я найду ответы на все твои вопросы? Может, мне ещё и твою жизнь за тебя прожить? – улыбнувшись, спросил Гунтрам.

В конце коридора они разделились. Бернард отправился в подземелье, а Гунтрам искать Саида, но по пути встретил дочь Эбергарда. Обычно она к нему холодна и равнодушна, но в этот раз обожгла ненавистным взглядом. И что он опять натворил, чем заслужил подобное приветствие? Некогда ломать голову, не до неё сейчас.