Читать книгу Доказательство истины - Валерий Алексеевич Касаткин - Страница 11

Остаток дня 22 июня 1941 года молодой Алексеев провёл как в тумане. Парень встречался с друзьями, односельчанами, ходил в контору колхоза. Везде говорили только о войне, но паники ни у кого не было. К вечеру Егор уже знал, что его по возрасту не возьмут в армию и поэтому он не сможет воевать с врагом лицом к лицу. Это огорчало парня, мысли которого крутились вокруг одного, как помочь Родине в трудную минуту? Он решил, что будет с удвоенной силой трудиться на предприятии для блага страны, помогая тем самым Красной Армии в борьбе с фашистским агрессором.

На следующий день Егор, проснувшись как обычно рано, и, нежась пять минут с закрытыми глазами в кровати, думая о предстоящем дне, о своём будущем, вдруг почувствовал в душе какое-то тревожное волнение. Егор открыл глаза и сразу всё вспомнил. В голове завертелось одно слово: «война, война, война». Когда Егор вышел на улицу, то услышал женский плач, разносившийся по всей деревне. Парень понял, что это женщины провожают на войну своих мужей, отцов и сыновей. Паники в деревне по-прежнему не было. Мужчины уходили на фронт. Ушёл на войну и старший брат Егора, обещая скорую победу и скорое возвращение домой. Этому все верили. Верил в победу и Егор. Совинформбюро сразу же стало передавать сводки с фронта. Так, сводка Главного Командования Красной Армии за 23 июня сообщала: «В течение дня противник стремился развить наступление по всему фронту от Балтийского до Чёрного моря…, но успеха не имел.

Все атаки противника на Владимир-Волынском и Бродском направлениях были отбиты с большими для него потерями…

На Белостокском и Брестском направлениях после ожесточённых боёв противнику удалось потеснить наши части прикрытия и занять Кольно, Ломжу и Брест.

Наша авиация вела успешные бои, прикрывая войска, аэродромы, населённые пункты и военные объекты от воздушных атак противника и содействуя контратакам наземных войск. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии в течение дня на нашей территории сбит 51 самолёт противника; один самолёт нашими истребителями посажен на аэродром в районе Минска.

За 22 и 23 июня нами взято в плен около пяти тысяч германских солдат и офицеров. По уточнённым данным за 22.VI всего было сбито 76 самолётов противника, а не 65, как это указывалось в сводке Главного Командования Красной Армии за 22.VI.41 г.».

В первые дни войны деревня, оставшаяся без мужчин призывного возраста, притихла. Тихо пока было и во всей округе. Но 25 июня Егор услышал первые страшные звуки войны. В этот день со стороны Витебска стали доноситься глухие взрывы бомб, и все деревенские жители поняли, что война совсем рядом. А в середине июля фашисты уже хозяйничали на любимой земле Егора. Немцы занимали дома, выгоняя их владельцев с семьями на улицу, вынуждая людей жить в землянках и в сараях, при этом забирали у них скот, курей. Фашисты сразу же стали устанавливать свои порядки, привлекая к этому предателей, уголовников из числа оккупированного населения. Деревенские люди вдруг увидели в своём окружении земляков с повязками полицаев, которые стали лютовать похлеще фашистов. Таких предателей советской Родины было немного, но они были. Люди также почувствовали и мощь Красной Армии, когда 14 июля услышали залпы реактивных смертоносных для врага снарядов, запущенных по скоплению вражеских сил в городе Рудня.

Алексеев жил в деревне, которая близко примыкала к лесу. В такие места немцы заглядывать боялись, а вот полицаи регулярно наведывались и демонстрировали свою власть, пугая местных жителей расправами и угоном молодых людей в Германию в рабство. Егор понял, что в такой обстановке он не сможет дальше жить. Когда он услышал очень важную и ожидаемую для всего советского народа сводку Совинформбюро об обстановке под Москвой по радио в доме одного из колхозников, то решил уйти в партизаны, чтобы помочь Красной Армии быстрее победить врага. В той сводке говорилось:

«Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы.

Поражение немецких войск на подступах к Москве».

С 16 ноября 1941 года германские войска, развернув против Западного фронта 13 танковых, 33 пехотных и 5 мотопехотных дивизий, начали второе генеральное наступление на Москву.

Противник имел цель – путём охвата и одновременного глубокого обхода флангов фронта – выйти там в тыл, окружить и занять Москву. Он имел задачу занять Тулу, Каширу, Рязань и Коломну – на юге, далее – занять Клин, Солнечногорск, Рогачев, Яхрому, Дмитров – на севере – и потом ударить по Москве с трех сторон и занять её. Для этого были сосредоточены против нашего правого фланга, на Клинско-Солнечногорско-Дмитровском направлении, – третья и четвёртая танковые группы генералов Гоота и Хюпнера в составе 1-ой, 2-ой, 5-ой, 6-ой, 7-ой, 10-ой и 11-ой танковых дивизий, 36-ой и 14-ой мотопехотных дивизий, 23-й, 106-ой и 35-ой пехотных дивизий; против левого фланга, на Тульско-Каширско-Рязанском направлении, – вторая бронетанковая армия генерала Гудериана в составе 3-ей, 4-ой, 17-ой и 18-ой танковых дивизий, 10-ой и 29-ой мотопехотных дивизий, 167-ой пехотной дивизии; против центра действовали 9-ый, 7-ой, 20-й, 12-ый, 13-ый и 43-ий армейские корпуса, 19-ая и 20-ая танковые дивизии противника.

До 6 декабря наши войска вели ожесточённые оборонительные бои, сдерживая наступление ударных фланговых группировок противника и отражая его вспомогательные удары на Истринском, Звенигородском и Наро-Фоминском направлениях. В ходе этих боёв противник понёс значительные потери. С 16 ноября по 6 декабря по далеко неполным данным нашими войсками было уничтожено и захвачено, не считая действий авиации, танков – 777, автомашин – 534, орудий – 178, миномётов – 119, пулемётов – 224; потери противника убитыми – 55.170 человек.

6 декабря 1941 года. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери…

После перехода в наступление, с 6 по 10 декабря, частями наших войск занято и освобождено от немцев свыше 400 населённых пунктов.

С 6 по 10 декабря захвачено танков-386, автомашин – 4.317, мотоциклов – 704, орудий – 305, минометов – 101, пулемётов – 515, автоматов – 548.

За этот же срок нашими войсками уничтожено, не считая действий авиации, танков – 271, автомашин – 565, орудий – 92, миномётов – 119, пулемётов – 131.

Кроме того, захвачено огромное количество вооружения, боеприпасов, обмундирования и разного другого имущества. Немцы потеряли на поле боя за эти дни свыше 30.000 убитыми.

В итоге за время с 16 ноября по 10 декабря сего года захвачено и уничтожено, без учёта действий авиации, танков – 1.434, автомашин – 5.416, орудий – 575, миномётов – 339, пулемётов – 870. Потери немцев, только по указанным выше армиям, за это время составляют свыше 85.000 убитыми.

Сведения эти неполные и предварительные, так как нет пока возможности подсчитать ввиду продолжающегося наступления, все трофеи». Германское информационное бюро писало в начале декабря: «Германское командование будет рассматривать Москву как свою основную цель даже в том случае, если Сталин попытается перенести центр тяжести военных операций в другое место. Германские круги заявляют, что германское наступление на столицу большевиков продвинулось так далеко, что уже можно рассмотреть внутреннюю часть города Москвы через хороший бинокль».

Теперь уже бесспорно, что этот хвастливый план окружения и взятия Москвы провалился с треском. Немцы здесь явным образом потерпели поражение.

Немцы жалуются на зиму и утверждают, что она помешала им осуществить план занятия Москвы. Но, во-первых, настоящей зимы ещё нет у нас под Москвой, ибо морозы достигают здесь не более 3 – 5 градусов. Во-вторых, жалобы на зиму означают, что немцы не позаботились снабдить свою армию тёплым обмундированием, хотя они на весь мир прокричали, что давно уже готовы к зимней кампании. А не снабдили они свою армию зимним обмундированием потому, что надеялись кончить войну до наступления зимы. Надежды немцев, как видно, не оправдались. Здесь был допущен ими серьёзный и опасный просчёт. Но просчёт в немецких планах никак уж нельзя объяснить зимними условиями кампании. Не зима тут виновата, а органический дефект в работе германского командования в области планирования войны».

Алексеев, воодушевлённый победами Красной Армии, однажды весенним вечером собрал своих друзей у себя дома. Когда молодые ребята при тусклом освещении лампы за плотно занавешенными окнами уселись за стол, Егор тихо произнёс:

– Настало время подаваться в лес. Мне один знающий человек из деревни намекнул, что недалеко от наших мест есть партизанский отряд, который уже успешно воюет с врагом. Нам, молодым и крепким парням, негоже сидеть сложа руки и ждать освобождения. Мы должны найти этот отряд и влиться в его ряды (Алексеев поднял руку), о нашем сегодняшнем разговоре – молчок. Тех, кто согласиться отправиться со мной в отряд, я буду ждать через два дня здесь в это же время.

Ребята поддержали предложение Егора и в течение следующего часа все вместе решали, что взять с собой в лес. Перед расставанием Алексеев спросил у присутствующих о Петре, которого давно уже не было видно в деревне. Один из парней сказал, что Петю недели две назад видели в Рудне в обществе полицаев улыбающимся и здоровым. Егор в ответ на эту информацию лишь в задумчивости покачал головой.

Через два дня, когда западный горизонт погрузился в темноту, в дом к Алексеевым вошло шестеро ребят с увесистыми мешками, приспособленными под рюкзаки. Егор, пожимая каждому руку, спрашивал, взял ли тот с собой метрики. Потом, уточнив план действий, ребята вышли на окраину деревни, где их уже поджидал пожилой крестьянин Иван – связной партизан. Егор на прощание посмотрел на оставшуюся позади деревню, выглядевшую в сгущающей темноте страшным призраком, и вдруг подумал о Насте. С того памятного вечера накануне войны он больше с девушкой не встречался. Ни он, ни она так и не поняли почему их огненный фонтан любви так быстро погас. Егор посмотрел на звёздное небо и подумал: небеса поступили правильно. Он и Настя совершенно разные люди. И в подтверждение этого Настя, чуть позже с их последней встречи, нашла утешение в объятиях такого же затворника с замком на душе, как и она сама, Петра. В то, уже военное, лето им, очевидно, было уютно обитать в их собственном мире. Егор попытался в темноте разглядеть дом бывшей возлюбленной. Интересно, о чём она сейчас думает, что чувствует в связи с внезапным исчезновением Петра из деревни? У Егора в душе защемило, но парень быстро справился со своей сентиментальностью и шагнул в другую жизнь вслед за друзьями.

Целую ночь ребята шли через чащобы, заболоченные места, пока не услышали окрик: «Стой, кто идёт?». Связной мужчина назвал пароль и вскоре деревенские парни оказались на территории партизанского отряда.