Читать книгу ОСОБОЕ ЧУВСТВО - Валерий Белолис - Страница 4

А помнишь в Лягушачьей бухте Коктебеля?

Началось с того, что я попросил тебя все снять, искупаться, прижаться ко мне и поцеловать. Ты воспротивилась «грубому нажиму», побурчала, поругалась, сказала, что «никогда!» А потом? А потом, через некоторое время, когда полежали мы и позагорали, ты сделала все, о чем я просил! Но уже от себя. Сама сняла лиф, а потом и трусики, искупалась совершенно голой, хотя до этого, говорила, что «в этой холодной воде купаться невозможно». Прижалась, поцеловала… сама – красивая, эротичная, вкусная, легкая, душистая… врединка. А я лежал, усмехался, наслаждаясь тобой, любящей и любимой.

Помнишь? Опять очередной катер с экскурсионной группой и голос, усиленный мегафоном:

– Кара-Даг… язык каменной лавы по восточному хребту, медленно, остывая, сползал в море… это крупнейшее образование лавы в Крыму…

От этого голоса уютность. И от тарахтения мотора маленького перегруженного катера – спокойствие. Его постоянные появления перед бухточкой сначала раздражали, потом стали приложением к Кара-Дагу, а вскоре без него уже не дремалось, как будто чего-то не хватало. И представлялось, что внимательные экскурсанты больше рассматривают не самый большой язык лавы в Крыму, а тебя, такую доступную солнцу, морю, ветру и мне, но недоступную им, застывшим с биноклями.

Я глажу тебе спинку, ложбинку позвоночника внизу, ерошу волосы, прислушиваюсь к звукам Кара-Дага в отдалении, звукам моря, перебирающего гальку и внутреннему голосу сатирика, и думаю о благословенном этом мире, о мире, в котором живет моя, именно моя жизнь, здесь и сейчас. И кажется, что ни другой жизни, ни другого мира не нужно. Более того, они не существуют, не должны существовать по простой такой причине, что не зачем. Все, что мне нужно, у меня уже есть – ты, твоя любовь, голубое небо над Кара-Дагом, море, солнце и заснувшее время.

Опять закрыл глаза. Улыбнулся. Разговаривает позади величественно взвившийся вверх гордый своим вулканическим происхождением Кара-Даг – отражает собранные им вокруг звуки: музыку, гудки, шумы, возгласы природы. Опять мегафон экскурсовода – монотонно, ловко, по кругу, но с другими интонациями, немного раздражено и даже где-то зло – достали.

Тепло, но не жарко. Твоя рука гладит мне спину, медленно и нежно перебирая пальцами кожу, как мячик. Придвинувшаяся – теплая и чуткая. Чувствую возле губ виноградинку, беру ее губами, как твою бусинку груди. Хочется сравнить, но не хочется открывать глаза и двигаться. Вкусно. Сладкий сок и косточки. Твои губы путешествуют по спине, руки обняли, более настойчиво, но легко и прохладно.

Грохот камней, прибрежной гальки от проходящих вверху над нами людей каждый раз обрывает состояние, близкое к счастью. Чудные! Разве можно ходить в этом раю? Только летать, шурша и вздыхая.

– А вот перед вами самая протяженная бухта Кара-Дага… – опять экскурсионный катер с уже знакомым голосом.

И мы с тобой в этой самой протяженной бухте, только в самом ее начале, отделенном от остальных с запада огромным валуном, на котором я тебя фотографировал потом обнаженной на фоне вулкана, помнишь? А с востока —почти маленький Кара-Даг – точная копия, только уменьшенная и выгравированная морской солью для подарка нам – карманный наш вулканчик. Со стороны моря там можно снимать фильм о пиратах и разбойниках.

Высоко вверху, у самого подножья горы, пешеходов больше. Они высматривают сверху укромное местечко в бухточках, иногда с биноклями, а потом спускаются вниз на верхнюю и нижние тропы. Заметил, что прямо над нами, они постоянно останавливались и задерживались. Интересно, что им нравилось больше, наше укромное место возле моря или… смотреть?

Уже почти одни. Вечер.

– А может, еще искупаемся вместе?

Днем мы уже купались. Только заходили в море: ты в почти снятых трусиках, я в почти надетых плавках, а в воде их снимали – волшебно, диковинно, странно, по-детски чисто и одновременно неожиданно возбуждающе! Соитие с природой. Блаженство от переполнения удовольствием до почти крика и ошеломляющих по тонкости и яркости ощущений. Обнимая тебя в прозрачной, почти голубой воде, целуя, доводя прикосновениями губ и пальцами до стона, я ждал твоей просьбы остановиться. Ты смогла подойти совсем близко. Почти.

– Я не выдержу… ты хочешь, чтобы я закричала?! – ее крик, даже стон, даже начало шепота окантовывали бы вырисованную картинку исключительной по красоте природы восточного Крыма и делали бы ее завершенной, цельной.

А потом снова за свой валун. И опять – голые, в капельках, немного запыхавшиеся, но довольные собой, Кара-Дагом, мурашками на коже, вкусом капель на губах домучивали друг друга шепотом непроизвольно ласковых и нежных слов на ушко. Ты читала вслух «Циников» Анатолия Мариенгофа, а я, наслаждаясь, поедал виноград и кормил им тебя.

А когда ты отложила книгу, начал раздавливать дольки винограда над губами, шеей и соединять образующейся сладкой линией губы и яремную ямку через обострившийся подбородок. Захотелось чертить сладость дальше вниз: груди очерчены концентрическими кругами вокруг напрягающихся сосков, а потом и по ним… одну виноградинку за другой… раздавливал, выливал сок, вел линию… вниз: по животу, по подрагивающему пупку. Повторение языком снизу вверх было слишком вкусным, чтобы я мог остановиться, хоть ты и просила, задыхаясь.

А еще, помнишь?

Ты вытянулась нагая в струнку на гальке ногами прямо в сторону моря. Расслабленная красота твоего тела не отпускала взгляд: казалось специально немного отвернутая от меня головка, закрытые глаза, дразнящие приоткрытые губы, дрожащий немного втянутый живот.

– Ножки раздвинь?

– Зачем?

– Чтобы морю было интересно…

Волны! Шум! Услышало море, обрадовалось.

– Сейчас трусики надену! – пригрозила ты.

Затихло море. Сразу. Испугалось. Спряталось. Только глаз хитрый высунуло, ждет. А ты медленно… ножки, по очереди… вправо, влево… буквально по сантиметру!.. раздвигаешь.

Море застонало, заныло жалобно и протяжно! Как жалко мне его было. Пытка! Ты же от него рядом, но не близко. Даже волной не достанет, даже брызгами. А я ладошку на твой живот положил, пальцами к морю, волосики твои прикрыл, потом сдвинул дальше…

Откатилось море. И небо? И воздух?

Это наша Лягушачья бухта, затаившаяся среди многих других прекрасных бухт Кара-Дага, настоящего крымского вулкана, демонически черного, как будто бы грозного, но такого щедрого и теплого своими тайными бухточками и уголками для нас.

И хорошо, что мы не повторили наш поход туда еще раз. Лучше вряд ли было бы. Так лучше помнить.