Читать книгу Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов - Валерий Большаков - Страница 9

Через белорусские леса было проложено всего несколько прямых дорог, все прочие являлись направлениями. Ямистые да бугорчатые грунтовки донимали тряской и пылью, но это было куда лучше слякоти – после хорошего дождя колею так развезет, что даже шестиколесный «газон» может застрять.

Все грузовики были нагружены в меру и рычали с подвыванием, одолевая не шибко крутые подъемы. Под горку машины катились, довольно урча.

Место для первой базы Судоплатов выбрал в самых дебрях Ружанской пущи, зато отсюда можно было осуществлять рейды на Гродно, на Барановичи, на Кобрин и Брест. К обеим железным дорогам, что вели от Бреста на Минск и Гомель, тоже можно было выдвинуться «со всеми удобствами». «Пошалить» – и обратно, раны зализывать.

Преимущества места расположения оценили все, хотя Павел не привел некоторых важных факторов. Он не стал затрагивать тему окруженцев, а таких после 22 июня появится в достатке. Троп и прочих лесных путей в округе не столь уж много, можно и нужно будет держать их под контролем и перехватывать отступающих бойцов, отчаявшихся, озлобленных, раненных. Пожелают они топать дальше к линии фронта – их дело. Захотят влиться в состав ОМСБОН – милости просим. Если, конечно, сил и умений хватит. Воевать как солдат могут все. Бить врага, как разведчик-диверсант, – далеко не каждый. Все равно личный состав не бывает лишним, а врагов хватит на всех…

…Судоплатов ехал в кабине головного грузовика. Рядом сидел Наум и тихонько чертыхался, пытаясь одновременно читать карту и удержаться на месте. Водитель из добровольцев-спортсменов весело скалился.

– Тебе хорошо, молодой, – пробурчал Эйтингон, хватаясь за скобу, – уцепился за руль, и всего делов. А тут изображай прыжки на месте…

– На заднем месте, – уточнил Павел.

Шофер хихикнул. Наум ухмыльнулся и спрятал карту. Задумался.

– Я тут помараковал, – громко сказал он, заглушаемый скрежетом передачи, – что убийство Павлова – это, по сути, объявление войны.

Судоплатов покачал головой.

– Наум, немцы уже больше года воюют с нами, просто борьба эта тихая, когда ходят на цыпочках и говорят шепотом. Слыхал о полку «Бранденбург-800»?

– Наши, так сказать, коллеги, – усмехнулся Эйтингон.

– Именно, – кивнул Павел. – Полностью он называется 800-й учебный полк особого назначения «Бранденбург». Насколько я помню, его отцом-основателем был гауптман фон Хиппель. Теодор, кажется. Он еще с англичанами в Африке воевал, по сути, партизанил. Умный немец. Офицерам старой прусской закалки претили методы фон Хиппеля, вроде переодевания во вражескую форму, а вот Канарис оценил его потуги и принял Теодора под свое крылышко. В полку фон Хиппеля воюют немцы, владеющие языком противника, и воюют парами – «боевыми двойками». Двойки собираются в подразделения из двенадцати человек, а те – в батальон из трехсот бойцов. Сейчас полком командует подполковник Пауль фон Ланценауер. И чует моя душа – мы с его ребятками обязательно пересечемся. Они изображают патрули или небольшие группы в нашей форме и говорят на чистом русском.

– Поволжская немчура, – проворчал Наум.

– Да. Или прибалты. Или остзейские немцы. Частенько они передвигаются на грузовых «ЗИСах», и это тоже надо учесть. Сразу стрелять по ним нельзя – вдруг наши? Но остерегаться нужно крайне – это опытные волки.

– Так и мы не зайцы, товарищ майор! – воскликнул водитель.

– Помолчи, молодой, – строго сказал Эйтингон.

– Слушаюсь!

Наум подумал и молвил:

– Думаешь, это они Павлова… того?

– Возможно, – пожал плечами Судоплатов и подался вперед. – Володя, теперь на тот берег ручья – и вверх по течению.

– Есть, товарищ майор!

«Газон» легко форсировал мелкий ручей с галечным дном и покатил по его левому каменистому берегу.

– Бывал здесь? – поинтересовался Эйтингон.

– Бывал…

Павел не стал уточнять, что его знакомство с местом для будущей базы состоялось в 49-м. Одолев седловину меж двух холмов, заросших соснами, грузовик объехал овраг и поднялся на обширную возвышенность.

– Тормози.

Судоплатов выбрался наружу и осмотрелся. То самое место. Со стороны оврага его защищают крутые склоны холмов и сами их верхушки. Фланги прикрыты непроходимыми болотами, и попасть наверх можно только по ручью, но и этот подход легко взять под перекрестный огонь. Высота, круглая в плане, густо поросла соснами – и зимой и летом хвоя прикроет базу от любопытных летунов.

Наум пробежался по территории «секретного объекта» и оценил:

– А что? Очень даже неплохо! Выгружаемся?

– Выгружаемся!

Облегченные грузовики загнали в тень. Три из них укутали дефицитной маскировочной сетью, а парочку использовали «дровосеки» – бревна для строительства добывали по соседству. Скоро затихающий гул моторов да погромыхиванье бортов сменились стуком топоров и визгом пил. А на самой высоте разворачивались земляные работы – мускулистые спортсмены, раздевшись до штанов, взялись за ломы и лопаты. Выбранную землю отвозили на тачках вниз, где понемногу вырастал вал – будет защитой для огневой точки.

Девчонок к тяжелым работам не допускали, но те не страдали от безделья – и палатки надо было разбить, и еды наготовить. А трое бойцов – Данила Муха, Ася Краснобаева и Катя Алексеева – обходили окрестности базы дозором, примечая все: удобные подходы, укрытия, места, откуда можно было держать под обстрелом прогалы в лесу.

Поработав топором, Судоплатов упарился и тоже стянул гимнастерку. Воткнув инструмент в ошкуренное бревно, он окликнул:

– Карасев! Витя!

Плотный парень, с хэканьем долбивший землю ломом, оглянулся и поспешил на зов, стряхивая с рук верхонки.

– По вашему приказанию… – начал Карасев, но Павел остановил его.

– В общем, так, товарищ командир, – сказал он, улыбаясь, – база эта – твоя. Твоего отряда. Назовем его «Олимп».

– Подходяще! – улыбнулся Виктор, поневоле вытягиваясь и косясь с гордостью в сторону вернувшейся Аси.

– Постараемся переправить сюда хотя бы человек пятьдесят, а дальше ты уж сам. Бойцы к тебе подтянутся, это я тебе гарантирую.

– Моя задача?

– Громить противника любыми средствами, но в прямое боестолкновение не вступать. Твоя сила, Виктор, в скрытности и внезапности. Фашисты должны бояться твоих засад и налетов – как услышат, что в лесу веточка треснула, так и в штаны наложат. Будешь ходить в рейды… Да что я тебе рассказываю! Учил небось, как в тылу с врагом обращаться.

– Есть немного, – скромно признался Карасев.

– На сегодня же главная задача – противодействие бойцам полка «Бранденбург-800». С началом войны ни один мост не должен достаться немцам целым, ни один склад. Отстреливать гадов, чтобы не гадили на нашей территории, не убивали наших командиров. Задача ясна?

– Так точно!

– А еще отряды будут, товарищ майор? – пропищала Краснобаева.

– Строго обязательно, Ася, – серьезно ответил Судоплатов. – На Житомирщине будет действовать отряд Мирковского «Ходоки» и группа капитана Хондошко «Унитарцы», а в районе Ровно – отряд «Победители»…

– Мой! – не удержался Медведев.

– Твой. И еще, и еще… «Неуловимые» Прудникова, «Охотники» Прокопюка, «Местные» Ваупшасова, «Соколы» Орловского, «Грозный» Озмителя, «Сатурн» Воропаева, «Особые» Бажанова, «Гвардия», «Гвадалахара», «Дружина», «Комета»… Нас будет много, Ася.

– И мы победим! – сурово пропищала Краснобаева.

– Строго обязательно.

Тут, взревывая мотором, на «Олимп» забрался «газон», груженный свежими бревнами.

– Володя, к штабной землянке!

– Ага!

– Бойцы, перекур закончен, работа закипела!

И работа закипела.

Ночевка выдалась прекрасной, как в пионерлагере – палатки, сосны, костер… Встали рано – и за работу. Уже к обеду штабная землянка в три наката была «сдана», внутри установили буржуйку и растопили, чтобы выгнать сырость.

Судоплатов был бодр, даже та тревога и угнетенность, что преследовали его все последние дни «в новом старом теле», отошли на второй и третий план. Трудотерапия, да на свежем воздухе, – замечательная штука. После обеда (превосходной похлебки-жаркого с тушенкой плюс компот из сухофруктов) Павел взялся повышать обороноспособность базы «Олимп» – надо было закрепить в кузове «газона» 25-миллиметровую автоматическую зенитную пушку.

Конечно, лучше всего прятаться за пологом леса, но если все же Люфтваффе пронюхает, что на высоте прячутся «партизанен», то нелишним будет иметь кое-что для достойного ответа немецким бомберам.

Новенькое орудие не слишком впечатляло калибром, зато было громоздким и тяжеленным. Но Судоплатов с помощью Медведева и такой-то матери установил зенитку.

– Давай проедемся, – предложил он, – покажу тебе летное поле. Кто у нас зенитчик?

– Я! – откликнулся самбист Сапаров.

– Садись. Посмотришь, куда выкатывать пушку – с высоты не очень-то постреляешь. Деревья мешают.

– Ага!

«Покататься» напросились еще трое – Шатов, Мазуров и Муха. Они привели железобетонный довод: нельзя же отпускать в лес командира без охраны. Спустившись и объехав болото, грузовик выкатился на просторный луг.

– Надо будет тут походить, – сказал Павел, – все бугры и кочки срезать, а ямы заровнять.

– Самолет! – сказал Шатов.

– Самолет тут сядет спокойно…

– Да нет! Вон там самолет! Не наш!

Судоплатов глянул в небо. Вверху медленно кружил двухбалочный «Фокке-Вульф-189», тот самый, который наши бойцы прозовут «рамой». «Рама» могла парить выше семи тысяч метров, но эта вила круги в километре над землей, да как бы не ниже.

– Сапаров! – резко приказал Павел. – Сбить гада!

Зенитчик растерялся.

– А как же…

– Выполнять приказ!

– Есть!

«Фокке-Вульф» закладывал вираж, пока Сапаров лихорадочно крутил штурвальчики, наводя орудие. Шатов запрыгнул в кузов, чтобы помочь. Резкое грохотанье и звон падающих гильз озвучили очередь из шести снарядов. Наверное, с перепугу Сапаров попал с первого раза, и очень удачно – задымил правый двигатель «рамы», полетели осколки стекол кабины, даже переломилась одна из балок. Самолет стал терять высоту, за ним потянулся серый шлейф бензина. Зенитчик добавил пару снарядов, но горючее так и не загорелось.

– Сбил! – заорал Шатов. – Ленька, ты его сбил! Ура-а!

В ту же минуту от падающего самолета отделилась черная фигурка, тут же распустившая белый парашют.

– Володя, газу! Шатов и Муха – берете парашютиста, а мы к самолету!

– Есть!

– Да куда вы! В кузов давайте, подбросим чуток, нам по дороге!

Взрыкивая мотором, «ГАЗ-ААА» кинулся вдогонку за самолетом. Силуэт «рамы» мелькал за кронами деревьев, потом показался пилот под куполом парашюта.

– Шатов, Муха!

Оба спрыгнули и почесали лесом. Шофер не стал дожидаться приказа, погнал машину вперед. Долго ехать не пришлось – «рама», пропахав землю на большой поляне, затормозила, врезавшись в деревья. Одно крыло дыбом, другое вовсе отвалилось, кабина вдребезги.

– Сапаров, попробуй снять пулемет, – сказал Судоплатов, покидая кабину, – а мы фотокамеру поищем.

Искать долго не пришлось – аэрофотоаппарат «Райхенбильдкаммер» находился в специальном гнезде, откуда его Павел и вынул со всеми предосторожностями – нельзя было засветить пленку.

– Сапаров, что там?

– Тут… этот… стрелок, – ответил зенитчик изменившимся голосом. – Я его… убил.

Судоплатов подошел и положил руку на плечо.

– Эта «рама», Леня, – сказал он негромко, – снимала наши аэродромы, мосты, узлы на железных дорогах. Скоро начнется война, и любой боец, увидав в небе этот самолет, будет точно знать – скоро пожалуют бомбардировщики. Он фотографирует не на память, Леня. «Рама» снимает цели, чтобы потом налетели бомбовозы и штурмовики. Это наводчик. И ты никого не убивал, Леня, ты уничтожил врага – и спас кому-то из наших жизнь. Ведь этот немец больше не будет стрелять.

– Да я понимаю… – вздохнул зенитчик.

– Пойдем.

– Сейчас я, тут еще патронов куча…

Нагруженный трофеями, грузовик развернулся и двинул обратно. На дорогу, вернее, на пространство, не занятое большими деревьями, по которому и проезжал «газон», выскочил Муха.

– Поймали! – радостно доложил он. – Чего с ним делать?

– Расстрелять, – спокойно сказал Судоплатов.

Глядя на вытянувшееся лицо Данилы, он холодно добавил:

– Мне этим заняться?

– Нет-нет! – заторопился Муха. – Мы сами!

Он скрылся в кустах, а пару минут спустя сухо ударил выстрел. Вскоре оба бойца вернулись.

– Его нельзя было оставлять в живых, – объяснил Павел, – он мог навести на базу немцев, а эти нам тут не нужны.

– Да я ничего… – промямлил Данила. – Просто… пленный же.

Павел усмехнулся.

– Там, – указал он на запад, – Польша. Еще дальше – Германия. Фашисты на своих и на захваченных землях строят не только аэродромы и доты, но и концлагеря. Лагерей и у нас хватает, вот только есть большая разница… Например, в Польше стоит такой концлагерь – Аушвиц, он же Освенцим. Там в бараках десятки тысяч заключенных мрут от голода и болезней, от тяжелой рабской работы, от избиений и пыток. Людей, к примеру, по четыре человека помещают на всю ночь в «стоячую камеру», размерами девяносто сантиметров на девяносто. Либо сажают их в герметичные карцеры, где люди умирают от удушья. Но мучают не всех. Если привезенные к работе непригодны, их отправляют в газовые камеры – загоняют сразу сотни детей, стариков, женщин, больных и пускают отравляющий газ. Трупы сжигают в крематориях – по пять тысяч в сутки. Очень не везет карликам, беременным и близнецам – на них ставят медицинские опыты. Например, удаляют какой-нибудь орган из организма и следят за тем, как человек загибается. Или испытывают на людях ядохимикаты. Или вскрывают живых младенцев, или впрыскивают детям в глаза всякую гадость, чтобы изменять цвет, или просто выкачивают из малышей кровь, чтобы делать переливания доблестным солдатам Вермахта, – поглядев на изрядно побледневших бойцов, Судоплатов усмехнулся: – Я перечислил лишь некоторые из мерзостей, которые творят фашисты в своих «лагерях смерти». Это нелюди, понимаете?

– Понимаем, – хрипло ответил Муха. – Но неужели немецкий пролетариат не знает об этом?

Павел грустно улыбнулся.

– Данила, а кто, по-твоему, охраняет узников? Кто пытает их и расстреливает? Кто очень скоро перейдет границу СССР, чтобы убивать всех подряд, насиловать и жечь? Такие же, как ты, Данила, рабочие и крестьяне. Немецкие помещики и банкиры в армии не служат. Поймите, парни, это немецкие пролетарии будут воевать с нами! Не все из них фашисты, но очень многие надеются после войны получить поместье где-нибудь на захваченной Украине, и чтобы мы стали их рабами. Я не агитатор и никогда им не был. То, что я вам сейчас рассказываю, знает каждый солдат и офицер немецкой армии. Понимаете? У них цель такая – уничтожить десятки миллионов славян, цыган, евреев, которых они считают неполноценными. Есть, конечно, и среди немцев честные люди – они, например, спасают евреев. Люди все разные. Но! Когда они пересекут нашу границу, то все станут нашими врагами. Все! И выбор у нас с вами будет прост: убей или умри!

Судоплатов оглядел притихших бойцов и грустно улыбнулся.

– Очень скоро вы сами во всем убедитесь. Уже не на словах, а на деле столкнувшись с гнусностью фашизма. Пройдете через спаленные деревни, жителей которых сгоняли в сараи и сжигали заживо. Будете спасать молодых девчонок и пацанов, которых угоняют в рабство. Насмотритесь еще…

Володя, сидевший на подножке, покачал головой.

– А мы вам и так верим, товарищ майор, – серьезно сказал он.

– Поехали тогда, а то нам с Наумом в Москву скоро…

Леонид, забравшийся в кузов, громко сказал:

– Выходит, мы первые из всего отряда уничтожили врага!

– Раздавили гадину, – сказал Володя с ожесточением, переключая передачу. – И правильно сделали! Куда теперь, товарищ майор?

– Прямо. Есть тут одно интересное местечко…

«Интересное местечко» обнаружилось в часе неторопливой езды. Это была тупиковая ветвь железной дороги, с разъездом, все, как полагается. Грузовая платформа, выходившая к путям, была сколочена из бревен, да и полуразваленные дощатые склады неподалеку явно выдавали погрузочный лесопункт. Видимо, лет десять назад отсюда вывозили лес, потом бросили это дело, а дорога осталась. Рельсы, правда, заржавели, и много шпал сгнило, трава поднялась высокая, скрывая пути, но это как раз и требовалось Судоплатову.

– Ответвление тут не слишком длинное, – сказал он, – и ваша задача, бойцы, подготовить к разборке самый его конец, там, где ветка выходит к «большой» дороге. Мы сможем сюда загонять целый состав, выставим как бы тупичок, и ни один фашист не догадается, что в лес уходят пути.

– Сделаем, товарищ майор, – солидно сказал Медведев.

Из плана Генштаба Красной Армии о стратегическом развертывании вооруженных сил Советского Союза на западе и востоке:

«В связи с проводимыми в Красной Армии в 1941 г. крупными организационными мероприятиями, докладываю на Ваше рассмотрение уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке.

I. Наши вероятные противники

Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ. Возможное вооруженное столкновение может ограничиться только нашими западными границами, но не исключена вероятность атаки и со стороны Японии наших дальневосточных границ. Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии.

Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе – против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке – против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение.

….

Всего оставляется на северных, южных и восточных границах СССР: 40 стрелковых дивизий (из них 6 моторизованных); 7 танковых дивизий; 9 кавалерийских дивизий; 1 мотобронебригада; 80 полков авиации (из них 11 – на ПВО Москвы).

Для ведения операции на западе и на Финском фронте назначаются:

На западе: 158 стрелковых и 27 мотострелковых дивизий, 53 танковых дивизии.

На Финском фронте: 13 стрелковых дивизий и 1 танковая».