Читать книгу Полное собрание стихотворений - Валерий Брюсов - Страница 48

Ты – женщина, ты – книга между книг,

Ты – свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

Он жжет огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты – женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звездной,

Ты – в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,

Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся – от века – на тебя!

Не мысли о земном и малом

В дыханьи бури роковой, —

И, не стыдясь святого страха,

Клони чело свое до праха.

Любовью – с мировым началом

Роднится дух бессильный твой.

Любовь находит черной тучей.

Молись, познав ее приход!

Не отдавай души упорству,

Не уклоняйся, но покорствуй!

И кто б ни подал кубок жгучий, —

В нем дар таинственных высот.

Осенний день был тускл и скуден,

А воздух недвижимо жгуч.

Терялся луч больных полуден

В бескрайности сгущенных туч.

Шли тополя по придорожью,

Ветрам зимы обнажены,

Но маленькие листья – дрожью

Напоминали сон весны.

Мы шли, глядя друг другу в очи,

Встречая жданные мечты.

Мгновенья делались короче,

И было в мире – я и ты.

Когда, забыв о дольном плаче,

В пространствах две души летят,

Нельзя им чувствовать иначе,

Обменивая взгляд на взгляд!

Я – мотылек ночной. Послушно

Кружусь над яркостью свечи.

Сияет пламя равнодушно,

Но так ласкательны лучи.

Я этой лаской не обманут,

Я знаю гибель наизусть, —

Но крылья биться не устанут,

С усладой повторяю: пусть!

Вот всё невыносимей жгучесть,

Тесней и опьяненней круг,

Так явно неизбежна участь,

Но в паданьи захвачен дух.

Хочу упиться смертью знойной,

Изведать сладости огня.

Еще один полет нестройный —

И пламя обовьет меня.

По холодным знакомым ступеням

Я вошел в позабытый дворец

(К поцелуям, и клятвам, и пеням),

Оглянулся, как жалкий беглец.

Здесь, ребенком, изведал я годы,

Поклонялся величью дворца;

Словно небо, казались мне своды,

Переходы кругом – без конца.

Ликовать иль рыдать о измене?

Как все тесно и жалко теперь

(Поцелуи, и клятвы, и пени…).

…И открыл я заветную дверь.

Да, эту улицу я знаю:

Все виды вдаль и каждый дом,

И я, испуганно, встречаю

Святые думы – о былом!

Я здесь, как мальчик, неумело

Условного свиданья ждал…

Зачем же то мгновенье цело,

Когда я сам – не мальчик стал!

С улыбкой, но со взором строгим

Сейчас ко мне ты подойдешь,

И будем мы, подобно многим,

В словах мешать любовь и ложь.

И, после, кисти над альковом

В позорной пляске задрожат,

И я возьму восторг готовым,

Не так, как много лет назад!

Зачем же снова, – ныне! ныне! —

За валом сумрачных годов,

Былое высится святыней,

И плакать я пред ним готов!

Как страшно здесь, где все знакомо,

Как прежде, милой встречи ждать,

Но знать, что роковой истомой

Не может сердце задрожать!

Строгий, холодный и властный

Свет невосшедшего дня.

Улицы мертво-бесстрастны,

Путь убегает, маня.

В светлом безмолвии утра

Двое нас в мире живых!

В облаках игра перламутра.

Румянец затепленный тих.

В ущельи безжизненных зданий

Мы дышим неземной тишиной,

В этот час не хотим ожиданий…

Довольно, что ты – со мной.

Настало что-то… Как дети,

Сознаем мы исполненный миг.

Утро в холодном свете,

Ты. лучше песен и книг!

Роскошен лес в огне осеннем,

Когда закатом пьян багрец,

И ты, царица, входишь к теням,

И папоротник – твой венец!

Листва живет мгновеньем пышным,

От всех надежд отрешена,

И стало будущее лишним,

И осень стала, как весна!

Но вздрогнешь ты у той поляны,

Где мой припомнится привет,

И долго будет лист багряный

Хранить замедленный твой след.

Я помню свет неверно-белый

И запах роз, томивший нас,

Взор соблазнительно несмелый,

И этот весь вечерний час.

Мы были двое… Тени с нами.

Лишь изредка твоей руки

Касаясь жадными губами,

Дышал я таинством тоски.

И сдвинулись неслышно тени,

Все ложью опьянила мгла, —

Но правду беглых отражений

Вдаль уводили зеркала.

В моих словах бесстыдство было,

В твоих очах – упорство дня,

И мы боролись с равной силой,

Друг друга жаждя и кляня.

А мальвы листьями встречались,

Клонясь под тихим ветерком,

И сосны яростно качались

В просторе слишком голубом.

О, если каждый образ вечен

И полны прошлым небеса,

То в безднах этот миг отмечен

Как огневая полоса!

И снова ты, и снова ты,

И власти нет проклясть!

Как Сириус палит цветы

Холодным взором с высоты,

Так надо мной восходишь ты,

Ночное солнце – страсть!

Мне кто-то предлагает бой

В ночном безлюдьи, под шатром.

И я, лицом к лицу с судьбой,

И я, вдвоем с тобой, с собой,

До утра упоен борьбой,

И – как Израиль – хром!

Дневные ринутся лучи, —

Не мне пред ними пасть!

Они – как туча саранчи.

Я с богом воевал в ночи,

На мне горят его лучи.

Я твой, я твой, о страсть!

Я имени тебе не знаю,

Не назову.

Но я в мечтах тебя ласкаю…

И наяву!

Ты в зеркале еще безгрешней,

Прижмись ко мне.

Но как решить, что в жизни внешней

И что во сне?

Я слышу Нил… Закрыты ставни…

Песчаный зной…

Иль это только бред недавний,

Ты не со мной?

Иль, может, всё в мгновенной смене,

И нет имен,

И мы с тобой летим, как тени,

Как чей-то сон?..

Мысль о тебе меня весь день ласкает,

Как легкий, ветерок в полдневный жар цветы;

И, слово за слово, наш разговор мелькает,

И хочется, смутясь, тебе промолвить: «ты»!

Благословляю вас, мгновенья жизни полной!

Вы к медленным часам даете волю вновь.

Так от весла, в тиши, бегут далеко волны…

На крыльях, на волнах ты мчишь меня, любовь!

Часы прошли, как сон изменчивый,

О вечер! наступай и ты,

И встречей длительной увенчивай

Весь день томившие мечты!

Любовь горит еще нетленнее,

Пройдя мучительство сует.

Так небо, серое, осеннее,

Звезды пронизывает свет.

Настал заветный час дремотный.

Без слов, покорствуя судьбе,

Клонюсь я к бездне безотчетной

С последней думой – о тебе!

В мечты мои ты льешь, царица,

Свет с изумрудного веща,

И дня прочтенная страница

Тобою дышит до конца.

Тоска бродячего светила

По дерзкой вольности своей

Меня недавно осенила

В раздольи голубых полей.

Но вновь, как верная комета,

Свершив размеренный свой путь,

Я возвращаюсь к бездне света —

В сияньи солнца потонуть.

И вольность синяя забыта,

Лучи нахлынули, пьяня,

И сладостно, как власть магнита,

Влиянье жгучего огня.

О да! Я – темный мотылек,

Кружусь я, крыльями стуча;

На гибель манит огонек…

О да! я – темный мотылек,

Но я и светлая свеча.

Я чувствую свои лучи;

Их свет приветен и глубок,

И ты над пламенем свечи,

Вливая жгучие лучи,

Кружишься, белый мотылек!

И кто к кому? ко мне ли ты,

К тебе ли я, иль мы с тобой?

Твои глаза – мои ль мечты?

В тебе ли я? во мне ли ты?

– Мы оба пойманы судьбой!

Ты умеешь улыбаться

Тихим трепетом ресниц…

Сладко в небе колыхаться

Перелетным стаям птиц.

Ты умеешь быть желанной

Сквозь вседневные слова…

Ветер дышит над саванной,

Знойно клонится трава.

Рук любовных приближенье

Нежно веет у лица…

Даль без тени и движенья,

Травы, небо без конца!

Сладко скользить по окраинам бездны,

Сладко скользить нам вдвоем.

Что ж нам приманчивей: купол ли звездный,

Пропасть ли, полная сном?

Крылья умчат ли от жизни усталой

К новой и светлой весне?

Или нам падать и биться о скалы,

Корчиться жалко на дне?

С каждым мгновеньем сознанье неверней:

Хмель – так стремиться вдвоем!

Мрак за звездами и звезды по черни…

Где мы и кто, не поймем!

Снизу ль высоты, над нами ль глубины?

Как нам теперь рассмотреть?

Может быть, падая вниз со стремнины,

К звездам мы будем лететь?

Сладко скользить по окраинам бездны,

Сладко скользить нам вдвоем.

Что же приманчивей: купол ли звездный,

Пропасть ли, полная сном?

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое,

Что месяц, гость небес, заглянет к нам в окно,

Что грохот города нарушит все ночное

И будет счастье тьмы меж зорь схоронено.

Мне грустно оттого, что завтра ты с другими

Смешаешься в одной вскипающей волне,

И будешь между них, и будешь вместе с ними,

И хоть на краткий миг забудешь обо мне…

О, если б быть одним, в высокой, строгой башне,

Где ламп кровавый свет затеплен навсегда,

Где вечно только ночь, как завтра – день вчерашний,

И где-то без конца шумит, шумит вода!

Отторжены от всех, отъяты от вселенной,

Мы были б лишь вдвоем, я – твой, ты – для меня!

Мы были б как цари над вечностью мгновенной,

И год сменял бы год, как продолженье дня.