Читать книгу Честь превыше смерти. Исторические рассказы - Валерий Чудов - Страница 3

Он родился в дворянской семье, когда могилевские земли еще входили в состав Речи Посполитой, начал службу в польской армии, потом перешел в русскую с чином секунд-майора Белорусских шляхетских хоругвей. О дальнейшей удивительной судьбе Ефима Игнатьевича Чаплица – этот рассказ.

– Доставите письмо Суворову, господин майор, – сказал Потемкин. – В нем – мой ультиматум сераскиру крепости Измаил. Так что будьте внимательны и осторожны в дороге. Отправляйтесь немедленно.

Молодой стройный офицер взял пакет и отдал честь. У него было худощавое лицо с высоким лбом, тонкий, длинноватый нос и светлые усики. Заметив небольшое колебание курьера, главнокомандующий спросил:

– В чем дело?

– Дозвольте присутствовать при баталии, ваша светлость.

Карие глаза молодого человека смотрели умоляюще.

Князь встал из-за стола, подошел к офицеру и уставился на него своим единственным глазом. Он был на полголовы выше подчиненного и поэтому смотрел сверху вниз.

– Я зачем тебя вытащил с твоей Могилевщины, шляхтич?

Потемкин нарочито вытянул губы, когда произносил букву «в», имитируя белорусское произношение. Получилось «Могилеувщины».

После первого раздела Польши Екатерина Вторая подарила своему фавориту земли во вновь образованной Могилевской губернии. Там и приметил князь смышленого, расторопного секунд-майора Чаплица, служившего в Белорусских шляхетских хоругвях. Он забрал его к себе в штаб и не пожалел. Офицер был умен, надежен и с рвением выполнял поручения.

– Я взял тебя для службы в моем штабе, а ты все норовишь в армию удрать, – продолжал Потемкин. – Подумай, там – холод, грязь, сон урывками, еда не вовремя, болезни всякие. Могут ранить или, не дай господи, убить. А здесь, под боком у светлейшего, тепло и уютно. И орден можно со временем получить. Некоторые рвутся сюда, да попасть не могут. Мне ведь толковые офицеры нужны, а не бездари.

Чаплиц молчал, но голову не опустил и взгляда не отвел.

– Ладно, – вдруг снизошел главнокомандующий, – вижу, рвешься ты в дело. Отпускаю тебя, но после штурма – сразу ко мне.

– Так точно, ваша светлость, – радостно выпалил юноша.

– Подожди-ка, я набросаю пару слов Александру Васильевичу, а то ведь он может тебя и не принять, назад отправить.

Князь, не присаживаясь, написал записку и отдал ее офицеру.

– Ну вот теперь все. Иди с Богом, майор.

Чаплиц прибыл к Измаилу за два дня до штурма. Суворов при нем прочитал письмо Потемкина.

– Хорошо, – сказал он, – сегодня же парламентер доставит ультиматум в крепость. А вы, офицер, свободны.

Молодой человек молча протянул ему записку. Генерал не удивился.

– Так вы хотите участвовать в штурме?

– Буду счастлив, ваше превосходительство.

– Мне кажется, я вас где-то встречал, майор?

– Так точно, при Очакове. Я там был при штабе светлейшего князя.

– Вы из кавалерии? – Суворов указал на саблю, висящую на левом боку офицера.

– Так точно.

– Кавалерия у нас в резерве. Пехота пойдет на приступ. А как откроют ворота, то для всех найдется работа. Так что будете пока у меня при штабе.

Штурм начался 11 декабря в пять утра. В это время Чаплиц уже находился в окружении командующего. Было еще темно, редкий туман покрывал землю. Суворов мерил шагами пригорок и молчал. Со стороны крепости слышались крики, звуки орудийных и ружейных залпов. Молниями сверкали в ночи пушечные выстрелы.

Донесения начали поступать через час-полтора: «Вторая колонна взошла на вал!», «Первая колонна обошла палисад и дерется на территории крепости!», «Десант высадился на берег и теснит врага!», «Генерал Кутузов второй раз идет на штурм!»

Суворов кивал головой. Все идет по плану. Уже начало светать, когда пришло тревожное сообщение: «Четвертая колонна в тяжелом положении. Раскрылись Бендерские ворота, турки совершили вылазку и теснят казаков!»

Командующий среагировал моментально. Он обратился к бригадиру Вестфалену, командующему резервами:

– Дай-ка эскадрон и сотню охотников этому молодцу!

И указал на Чаплица.

– А тебе, майор, приказываю вылазку турецкую разбить, гнать до ворот, но в крепость не входить.

Офицер вскочил на коня.

– С Богом, – сказал ему Суворов, – скачи к своей славе, герой!

Татарская конница и янычары не ожидали атаки противника. Не все из них успевали повернуть коней и попадали под удары русских сабель. Бой был жестокий. Вылазку уничтожили почти полностью. Турецкую пехоту порубили, а из всадников лишь малая часть успела заскочить в закрывающиеся ворота.

Свой первый боевой экзамен Чаплиц выдержал с честью. Здесь, под Измаилом, он получил первый орден – Владимира 4-й степени с бантом – и стал премьер-майором. Наградной лист на него писал лично Суворов. Тогда они и не думали, что спустя четыре года вновь встретятся после драматичных и трагичных событий.

Потемкин был доволен молодым офицером.

– Молодец! Герой! Не посрамил старика. Так и быть, после войны отпущу тебя в войска.

Вскоре был заключен мир с Турцией. Чаплиц стал подполковником Смоленского драгунского полка и получил назначение в Польшу.

В 1793 году состоялся второй раздел Польши. России отошла большая часть Белоруссии и Украины. Российские войска вошли в Варшаву.

В начале 1794 года Чаплиц находился при генерале Игельстроме, русском наместнике в Польше.

В марте 1794 года на Висле вспыхнуло восстание, во главе которого встал Тадеуш Костюшко.

Шестого апреля, на Страстной неделе, набатный звон колоколов в костелах разбудил варшавян. Жители столицы вооружались всем, чем могли. В узких улочках началась настоящая охота за русскими солдатами, что размещались здесь гарнизоном. Их убивали жестоко, зверски, а вид несчастных жертв еще больше возбуждал злобу.

Тех поляков, кто разделял пророссийские настроения, выволакивали из домов, на глазах толпы истязали, а затем лишали жизни.

Генерал Игельстром вызвал к себе Чаплица.

– Вы говорите по-польски, подполковник?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Я поручаю вам важное задание. Во чтобы то ни стало надо договориться с повстанцами о выводе из Варшавы русского гарнизона.

Разговора с восставшими не получилось.

– Мы всех вас уничтожим, – вскричал один из поляков и направил пистолет в грудь Чаплицу.

Кто-то успел отвести оружие в сторону:

– Это же парламентер.

Пуля попала офицеру в руку и прошла навылет.

– Перевязать и отправить в тюрьму, – сказал один из предводителей, – пусть пока у нас посидит.

На следующий день его привели к окну, выходящему на тюремный двор.

– Смотри, как мы расправляемся с предателями!

Сюда приволокли одного из известнейших в Польше магнатов, князя Антония Четвертинского, происходившего из династии Рюриковичей.

На глазах тысяч варшавян и в присутствии детей несчастного его заставили встать на колени, а затем волоком, как уже не человека, а какое-то животное, подтащили к виселице. Толпа, вооруженная ружьями, саблями, каменьями и даже ножами, бесновалась. Рев сотрясал воздух.

Чаплиц просидел в плену до осени. 24 октября Суворов штурмом взял пригород Варшавы, крепость Прагу. На следующий день столица сдалась без боя.

После освобождения Чаплиц явился к генералу-победителю.

– Вот так встреча, – удивился Суворов, – как же тебя, подполковник, угораздило?

Офицер рассказал ему о своих испытаниях.

– Досталось тебе, братец, нечего сказать. Иди, лечись да быстрей в строй становись. Такие люди нам нужны в армии.

В 1796 году Екатерина Вторая задумала поход в Персию. Во главе войск она назначила Валериана Зубова, младшего из трех братьев-фаворитов. Чаплиц принимал участие в этом предприятии, командуя двумя казачьими полками. Подчинялся он атаману Платову.

В начале мая русская армия подошла к Дербенту. Хотели начать осаду, но защитники крепости решили сдаться без боя. Однако не все горцы подчинились, и одну башню пришлось брать приступом. Сдачу обставили торжественно. Рано утром ворота Дербента растворились, и оттуда пешком вышли знатные горожане во главе с одним из сыновей персидского шаха. Зубов принимал их, сидя на лошади, в окружении своих казаков, среди которых был и Чаплиц.

Вручал ключи от города глубокий старик.

– Сколько же тебе лет, горец? – спросил его удивленный Зубов.

– 120 лет, – ответил тот через переводчика, – в 1722 году я вручал эти ключи Петру Великому.

После Дербента войска двинулись в сторону Баку. Шли медленно, страдая от недостатка продовольствия, преодолевая сопротивление местных племен. Полки Чаплица находились в непрерывных схватках с горцами. Зубов отметил храброго офицера, и в июне он был произведен в полковники.

Баку удалось взять легко. Сам хан вручал командующему ключи от города на границе своих владений.

Через день Зубов вызвал к себе Чаплица.

– Доставишь ключи и мое донесение императрице. Это знак большого доверия, полковник. А если государыня изъявит желание узнать о походе, расскажи о наших славных делах и о наших трудностях.

Чаплиц впервые видел Екатерину и был поражен ее умом и тактом. Она приняла его хорошо и внимательно выслушала доклад. Императрица долго расспрашивала полковника и осталась довольная действиями русских войск.

– Зубов сделал в два месяца то, на что Петру Первому потребовалось два похода, – сказала она, – и притом он встретил большее сопротивление, чем император.

Чаплиц вернулся на Кавказ и продолжал воевать. Скоро сдались Кубань и Ганза. Но чем дальше шло дело, тем яснее становилось, что план Персидского похода, плохо задуманный и еще хуже разработанный, неисполним, ибо требовал от государства непосильных затрат – миллионов рублей и сотен тысяч войска. Смерть Екатерины осенью 1796 года прекратила военные действия.

Павел, едва вступив на престол, минуя Зубова, послал особое повеление каждому полковнику: «С получением сего выступить на непременные квартиры такой-то губернии, в такой-то город». Он хотел, чтобы спешное возвращение войск совершилось без ведома главнокомандующего. Зубов и весь его штаб, покинутый в неприятельской земле, неминуемо оказались бы в плену у персов, если бы Платов со своими казаками, вопреки высочайшему повелению, не остался охранять генералитет.

Когда об этом доложили Павлу, тот пришел в бешенство.

– Какая наглость! Какая дерзость! Не выполнить повеление императора! Наказать! Всех отстранить от службы! Атамана, как зачинщика, – в Петропавловскую крепость!

Платов просидел там три года.

Чаплиц, который также не покинул Зубова, отделался более легким наказанием. Его уволили из армии и отправили в родные места, на Могилевщину. Там он оставался вне службы до вступления на престол Александра Первого.

Новый император на четвертый день своего царствования призвал Чаплица вновь на военную службу и произвел его в генерал-майоры, а в октябре 1803 года назначил в свою свиту.

В 1805 году австрийский император запросил помощи у русского царя. Александр Первый откликнулся, и Россия в союзе с Австрией начала войну против Наполеона. Главнокомандующим был назначен Кутузов, который спешно повел пятидесятитысячную армию на помощь австрийцам.

В этой кампании Чаплиц получил назначение в корпус Багратиона и принял командование над кавалерией. Шли быстро. За тысячекилометровый путь через Европу сделали всего четыре дневки. Но все равно не успели. Самоуверенные австрийцы решили сами уничтожить французов, не дожидаясь подхода русских. В результате они были окружены, и командующий сдался Наполеону со всеми своими войсками.

И теперь против двухсоттысячной французской громады осталась только русская армия, изнуренная длительным переходом, обносившаяся и полуголодная. Чтобы сохранить войска, Кутузов начал отход на соединение с шедшими из России резервами и с уцелевшими австрийскими частями.

Корпус Багратиона, в составе которого был и отряд Чаплица, шел в арьергарде, отбиваясь от наседавшего противника. В первом же бою французы поняли, что перед ними не австрийцы, не пруссаки, не итальянцы, которых легко было бить. Русские не побежали при первых выстрелах, а пошли в штыковую атаку, отбросили французов и сдерживали их, пока не получили приказ отойти. Чаплиц несколько раз водил в атаку своих кавалеристов.

У переправы через реку Энс его гусары вступили в бой с авангардом Мюрата. Они сдерживали неприятеля, пока арьергард под картечным огнем не перешел реку, и затем сожгли мост. Но за рекой последовал новый бой, еще более ожесточенный. Врага отбросили. Слава о непобедимости французов заколебалась.

Русское войско отходило, лишенное помощи. Кутузов не получил ни подвод, ни снарядов, ни провианта, ни одежды, – ничего, что обещали австрийцы. Солдаты шли в осеннюю непогоду по размытым дорогам раздетые и голодные. Офицеры ругались: «Дал бог союзников! Какое несчастье быть в союзе с такими негодяями, но что делать!»

Отойдя от городка Креймс, русская армия остановилась на привал. Впервые за две недели солдаты стали варить кашу, впервые спокойно улеглись отдыхать.

Стоял ноябрь. Было пасмурно, дул холодный осенний ветер.

Чаплиц спал в наспех построенной офицерской палатке, когда его разбудил посыльный.

– Князь Петр Иванович собирает командиров.

Багратион оглядел собравшихся офицеров и вздохнул. Изношенные мундиры, разбитая обувь, почерневшие лица.

– Я только что прибыл от Михаила Илларионовича. Положение наше серьезно осложнилось. К нам быстро движется французский авангард, чтобы отрезать пути отхода наших войск. С тыла нас также подпирает противник. Главнокомандующий принял решение прекратить отдых и форсированным маршем уходить на соединение с основными силами. Задача нашего корпуса – остановить французов, дать возможность всей армии отойти. Нас – шесть тысяч, у неприятеля – около тридцати тысяч…

– Всего-то, – вырвалось у одного из офицеров.

Все заулыбались. Улыбнулся и Багратион.

– А что, докажем врагу, что такое доблесть и мужество русского солдата. Надеюсь на вас, господа командиры, и на ваших подчиненных.

Багратион, да и все офицеры, понимали, что Кутузов посылает их на верную смерть, но только в этом самопожертвовании виделось спасение всей армии. Никто из командиров не роптал и не протестовал, напротив, каждый тут же начал готовить свои подразделения к предстоящей борьбе.

Той же бурной осенней ночью Багратион повел свой отряд по бездорожью, по звериным тропам через леса, овраги и горы, к утру опередил маршалов Наполеона и вышел им навстречу у деревни Голлабруна.

А Кутузов тем временем поднял свою армию. Голодные солдаты выбросили из котлов недоваренную кашу и, напрягая последние силы, двинулись к городу Цнайм навстречу идущим из России резервам.

Корпус Багратиона остановился неподалеку от селения Шенграбен. Здесь русские решили ждать французов.

Осмотрев позицию, Багратион подозвал Чаплица. Они вместе поднялись на пригорок, с которого видны были окрестности. Оба генерал-майора давно знали друг друга, еще с тех пор, когда Багратион под командованием Суворова штурмовал Варшаву. Там князь Петр и познакомился с Чаплицем, освобожденным из плена. Они дружили и были даже чем-то похожи друг на друга. Оба были отчаянно храбры в бою, личным примером увлекая людей за собой, но хладнокровны и расчетливы при оценке ситуации и выборе момента нанесения удара. Обоих любили солдаты и офицеры за честность и открытость. Оба были немногословны в речах и скромны в быту. Но, хотя они были в одинаковых воинских званиях, Чаплиц безоговорочно признавал верховенство князя Петра, видя в нем талантливого полководца.

– Холодно, – сказал Багратион, поеживаясь.

– Скоро будет жарко, – отпарировал ему Чаплиц.

– Да, Ефим Игнатьевич, туго нам придется. У меня большая надежда на твоих гусар и драгун.

И они начали подробно разрабатывать план обороны.

Целые сутки французы колебались, а потом с утра бросились на русский отряд.

День уже клонился к концу, а бой все еще шел. Он продолжался и ночью. Чаплиц сам водил в атаки своих кавалеристов, вступая в схватки с численно превосходившим противником.

Гибли русские, гибли французы. Поле боя было усеяно трупами, окутано дымом. Горел Шенграбен от пороховых складов, подожженных русскими артиллеристами.

Казалось непостижимым, как может шеститысячный отряд сдерживать тридцатитысячный авангард. Но русские упорно оборонялись и переходили в контратаки. Наконец глубокой ночью Наполеон, убедившись, что дальнейшие атаки бесплодны, приказал прекратить огонь. Багратион отбросил окружавшие его французские полки штыковым ударом, при поддержке конницы Чаплица пробился сквозь неприятеля и догнал далеко ушедшую русскую армию. Он вернулся с трофейным знаменем, приведя с собой 50 пленных солдат и 3 офицеров.

Цель Кутузова была достигнута – русская армия беспрепятственно двигалась к Цнайму.

Во время прорыва Чаплиц получил рану в бок.

В истории войн Шенграбенское сражение осталось как изумительный пример мужества и героизма русских солдат, о которые разбились все усилия армии Наполеона. Даже враги, удивляясь стойкости отряда Багратиона, назвали его «дружиной героев».

Кутузов спас от разгрома русскую армию, соединился с подошедшими из России войсками. Но через несколько недель славные боевые полки повел на гибель сам русский царь Александр.

Это был Аустерлиц.

Союзная русско-австрийская армия потерпела поражение.

Корпус Багратиона дрался на правом фланге, героически сдерживая напор превосходящих сил противника. Несмотря на рану, генерал Чаплиц много раз водил своих гусар и драгун в атаки. Покрытый копотью, без кивера, в изодранном, забрызганном кровью мундире, он бросался в самую гущу сражения, показывая пример подчиненным. Благодаря удару его отряда был спасен отрезанный неприятелем Псковский пехотный полк.

К ночи русские войска начали выходить из окружения. Раненный в лицо Кутузов, Дохтуров, Багратион собирали измученных, раненых солдат, чтобы отразить новые удары врага. Кавалерия Чаплица прикрывала отступление союзной армии. Она уходила последней.

В 1806 году началась новая война. На этот раз Россия выступила против Франции в союзе с Пруссией.

В том же году, в июле, Чаплиц был назначен шефом Павлоградского гусарского полка, в октябре – бригадным командиром, а в декабре уже принимал участие в сражении под Голымином (около польского города Пултуск). Там русские войска приняли на себя удар главных сил Наполеона. В критической ситуации конница Чаплица атаковала неприятеля и сбила его, что дало возможность остальным войскам отойти. В январе 1807 года он лихой кавалерийской атакой пробился через занятый французами городок Алленштейн и выручил теснимый и преследуемый противником отряд Долгорукова. Здесь он снова встретился с Багратионом и воевал под его командованием, правда недолго, потому что был назначен комендантом Кенигсберга. Две недели он отправлял в Россию раненых и больных солдат. Да и самого его лечили от ранения.

Потом он пять лет командовал нескольким дивизиями, расположенными на территории Белоруссии. В апреле 1812 года был назначен командиром кавалерийского корпуса во 2-ю армию, которой командовал Багратион. Чаплиц с радостью ожидал встречи со своим боевым товарищем. Однако, не успев добраться до своего места службы, он получил новый приказ о назначении его командиром дивизии 3-й армии, которой командовал генерал Тормасов. Войска располагались около Владимир-Волынского. Там и оказался Чаплиц в начале кампании 1812 года.

После вторжения Наполена в Россию 3-й армии было предписано начать наступательные действия на Брест. Чаплиц со своим авангардом оказался в десятке верст от Кобрина. Он провел разведку и узнал, что гарнизон там небольшой. Привыкший действовать быстро и упреждающе, генерал решил атаковать, не ожидая подхода главных сил. Чаплиц с ходу овладел городом, взял в плен генерала, 60 офицеров, около 2 тысяч солдат, 8 пушек и 4 знамени. Однако Тормасов был недоволен.

– Что это вы своевольничаете, генерал?

– Я действовал по обстановке, ваше превосходительство.

– Впредь согласовывайте со мной ваши действия.

И командующий отрапортовал царю, что город взяла его армия и что он лично принял капитуляцию гарнизона. Тормасов был ревнив к чужой славе. Он – не Багратион, который честно и справедливо относился к успехам своих подчиненных, радовался их славе.

Впрочем, Чаплиц все-таки получил свою награду – золотую саблю, украшенную алмазами, с надписью «За храбрость».

Победа эта – первая в Отечественной войне 1812 года – имела огромное нравственное значение для обеих сторон и вызвала панику не только в Герцогстве Варшавском, но и вплоть до Кенигсберга. В честь нее был произведен артиллерийский салют в Санкт-Петербурге.

Но Тормасов промедлил, не стал развивать успех и упустил момент добить остатки вражеского корпуса, обрушив на него все свои силы. К неприятелю подошла помощь, и русская армия вынуждена была отойти к местечку Городечно.

Здесь произошло сражение русских войск с превосходящими силами саксонцев и австрийцев, которые воевали на стороне Наполеона. В этом бою гусары Чаплица опередили противника и закрыли левый фланг армии. Они трижды опрокидывали неприятеля, но вынуждены были отступить. Однако дело свое сделали. Враг не прошел. Наступившая темнота положила конец борьбе. В ходе 14 часов сражения русским удалось отбить все атаки неприятеля, но недостатки позиции не позволяли дальше защищать ее. Ввиду численного превосходства неприятеля Тормасов вынужден был отойти. Отряд Чаплица прикрывал отход и в жарком бою у деревни Выжва 8 часов удерживал позицию перед австрийским корпусом. Здесь внезапной кавалерийской атакой русскими был уничтожен Венгерский гусарский полк.

В начале октября Чаплица вызвал к себе командующий корпусом Остен-Сакен.

– Ефим Игнатьевич, я изучил данные твоей разведки. По ним получается, что генерал Конопка по приказу Наполеона сформировал полк императорской гвардии из знатной польской молодежи и теперь вошел в Слоним, чтобы принять пополнение, так?

– Правильно. Кроме того, в окрестностях города идет набор в другие полки.

– В связи с этим хочу поручить тебе важное дело, которое, впрочем, основывается на твоем предложении. Ты ведь из здешних, белорусских, мест?

– Так точно.

– И ты считаешь, что из этого города очень удобно вести наблюдение за передвижениями французских войск?

– Верно.

– Ну тогда вот тебе мой приказ: выдвинуться к Слониму, уничтожить полк Конопки и помешать дальнейшему набору рекрутов.

Чаплиц блестяще справился с этим заданием. Полк был разбит, Конопка и его штаб взяты в плен. Это поражение конной Литовской гвардии произвело угнетающее впечатление на польское население Западной Белоруссии. Одним ударом отряд Чаплица парализовал формирование полков в Литве.

За Слонимское дело Чаплиц получил звание генерал-лейтенанта.

После известия об отступлении Наполеона армия Чичагова, в составе которой был авангард Чаплица, двинулась через Несвиж и Минск к Борисову. По плану Кутузова она должна была преградить отход французов через реку Березину.

Армия подошла вовремя, но основные силы русских запаздывали. Французы тоже не спешили, подтягивая войска.

Перед Чичаговым стояла трудно разрешимая задача – узнать, в каком пункте неприятель начнет переправу. Самое разумное было переправляться ниже Борисова, с выходом на Минскую дорогу. Чичагов выставил посты вдоль Березины для наблюдением за противником. Но уже 13 ноября, полагая, что Наполеон начнет форсировать реку южнее Борисова, направил туда основные силы. Чаплицу предоставили право выбора, и он остался со своим небольшим отрядом в пять тысяч человек на прежней позиции севернее Борисова.

Еще 12 ноября неожиданно ударил мороз, но снега не было. Река покрылась плавучими льдинами.

В ночь на 14-е Чаплиц не спал, ожидая возвращения разведки. Он стоял, завернувшись в бурку, на небольшом пригорке и смотрел на противоположный берег. На душе было тревожно. Там за рекой горело множество костров.

– Ваше превосходительство, – послышался у него за спиной голос адъютанта.

Генерал обернулся.

– Разведка прибыла.

– Зови.

Подошел казачий полковник. Лихо козырнул.

– Привели пленных, среди них один офицер. И захватили с собой старосту деревни.

– Давай сначала офицера.

Француз предстал пред ними в живописном наряде. На нем был драный зипун, ноги обернуты тряпками, на голове поверх платка – кивер.

Чаплиц разговаривал с ним по-французски. Офицер охотно отвечал на вопросы: да, сюда подошла почти вся армия; да, его рота получила приказ утром начать переправу; в каком месте – он не знает; где Наполеон – неизвестно.

Затем подошел староста деревни – пожилой коренастый мужичок с обстоятельными манерами. От него Чаплиц узнал, что с вечера французы начали готовить переправу, точно не знает где, кажется, выше по реке. Для этого они уже разобрали несколько домов.

Через час генерал собрал своих командиров.

– Господа офицеры, положение наше критическое. Очевидно, неприятель начнет форсировать Березину в этом районе. Перед нами будет вся французская армия. Остановить ее мы не можем, но постараемся помешать переправе до подхода наших главных сил. Донесение командующему я уже отправил. Надо не пропустить противника к дороге на Минск. Стоять до последнего. Так и настраивайте своих подчиненных.

За ночь французы успели переправить несколько полков и часть кавалерии. С утра при поддержке артиллерии они начали атаку на отряд Чаплица. Несмотря на превосходство их сил, русские отстояли свои позиции. Ночь прекратила бой. Утром оказалось, что противники находятся на расстоянии ружейного выстрела друг от друга, но никто не имел желания начинать дело. Русских сил было недостаточно для наступления, а французы спешили переправиться и потому были довольны, что их не беспокоят. Так прошел весь день. Ночью подошло подкрепление, но и его еще было недостаточно. Основная часть российской армии задерживалась.

На рассвете началось сражение. Французы обрушили на русских сильнейший артиллерийский огонь. Ядра разбивали деревья и ломали сучья, нанося людям ранения обломками. Несмотря на это, отряд Чаплица двигался вперед и теснил неприятеля. И в это время противник, используя открытую местность, на которую вышли русские егеря, атаковал их своей кавалерией и прорвал стрелковую цепь. Тогда Чаплиц с двумя эскадронами гусар бросился на врага и выручил пехотный полк. В этом жестоком бою он получил ранение в голову, но остался в строю и продолжал руководить своим войском. Сражение в лесу и канонада продолжались до поздней ночи.

На следующее утро прибыл командующий Чичагов с армией, шедшей всю ночь форсированным маршем. Но было уже поздно: наиболее боеспособные части Наполеона успели форсировать реку.

Правда, основная часть французской армии скопилась на берегу. Они уже не соблюдали порядка при переправе. Сделанные второпях мосты не устояли под напором стремившихся по ним масс людей, обозов, кавалерии и артиллерии; они обрушились под этой тяжестью, и тогда образовался живой мост из людей и лошадей. По ним переправлялся кто мог, как мог и насколько мог, пока сам не делался точкой опоры следующему за ним товарищу. Более 20 тысяч человек остались погребенными в волнах Березины. Несколько десятков тысяч тех, кто не отважился идти по живому мосту, остались в плену.

Авангард русских войск во главе с генералом Чаплицем преследовал бегущего неприятеля по всей территории Белоруссии, с ходу захватил Вильно, Ковно и к Новому году вышел на границу Российской империи.

Отечественная война закончилась. Начинался заграничный поход российских войск.

Теперь Чаплиц воевал под командованием Барклая де Толли, который заменил Чичагова на посту командующего армией. В начале 1813 года действия русской армии – непрерывная цепь побед и успехов. Взят Кенигсберг, сдалась без боя Варшава, пал Данциг. Упорной была оборона крепости Торн, где отряд Чаплица неоднократно отражал вылазки неприятеля. Наконец в результате сильнейшего артиллерийского обстрела гарнизон сложил оружие.

Около городка Кенигсварт трехтысячный авангард, которым командовал Чаплиц, наткнулся на большой отряд противника. Верный своей тактике генерал, запросив поддержки, бросился в атаку. Оттеснив врага к Кенигсварту, русские ворвались на его улицы и захватили город. Затем был жестокий бой у деревни Кликс. За эти дела Чаплиц получил орден Святого Георгия 3-й степени.

Спустя некоторое время между воюющими сторонами было заключено перемирие. Чаплиц по болезни оставил свой авангард.

В августе 1813 года, когда вновь начались военные действия на территории Германии, Чаплиц командовал кавалерией польской армии. Участвовал в Лейпцигском сражении, которое назвали «Битва народов».

В кампании 1814 года он командовал одним из корпусов польской армии, принимал участие в осаде Магдебурга и Гамбурга. За действия при освобождении Германии его наградили прусским орденом Красного Орла 1-й степени.

После взятия Парижа и победы над Наполеоном Чаплиц получил французский орден Почетного легиона.

С 1817 года он командовал гусарской дивизией.

Кроме уже упомянутых наград, он имел ордена Александра Невского, Владимира 2-й степени, Анны 1-й степени с алмазами. И все они – за боевые заслуги. Он никогда не был придворным, не искал милостей в главных квартирах и у царедворцев. Вся жизнь его прошла под девизом: «В службе – честь!».

Спустя годы после окончания войны на одном из офицерских собраний в гусарском полку молодой офицер спросил уже седоватого, погрузневшего Чаплица:

– Ваше превосходительство, в боях и сражениях вы всегда находились либо в авангарде, когда шло наступление, либо в арьергарде, прикрывая отход войск. Как вам удавалось побеждать врага?

Немного подумав, генерал ответил:

– В войнах с французами нам противостоял достойный враг. Хорошо подготовленная, обученная, сильная армия, ведомая отменными командирами, талантливыми маршалами и великим полководцем. Тем весомее наши победы. Одной лишь храбростью солдат, мужеством офицеров, военным дарованием генералов побед не одержать, нужна еще нравственная составляющая, которая возвышает душу над невзгодами, сближает и связывает людей, заставляет их блюсти честь Родины, народа и армии. Обучая и дисциплинируя подчиненных, с уважением относитесь к ним, любите их и заботьтесь о них, личным примером увлекайте за собой. Они ответят вам тем же в боях и походах. Укрепляйте их дух. В этом – сила армии.

Генерал-лейтенант Чаплиц умер в 1825 году.