Читать книгу Стрела Азнура - Валерий Цуркан - Страница 8

Несколько дней Эмма жила размеренной жизнью, готовилась к выпускным экзаменам, штудировала учебники, развивала дар, пробуя свои силы на ближних, за что от брата часто влетало – кому понравится, что в его голове кто-то копается? На отце ничего не испытывала – он этого особенно не любил и даже побаивался. Зато мать часто подходила и говорила: «Эмма, попробуй на мне, мне скрывать нечего, мне это даже нравится!» Ещё б не нравилось! Ведь они начали общаться до рождения Эммы. Они девять месяцев были одним целым и даже теперь чувствовали эту связь. Эмма еще в детстве заметила, что контакт с матерью был особо сильным.

Время текло незаметно, за занятиями Эмма и не заметила, как пролетела неделя.

В начале следующей недели позвонил Слойн. На другой день уезжать, с грустью в голосе сообщил он. Эмма оставила все дела и ранним утром, надев самое яркое и цветастое платье, отправилась провожать товарища. Отец не хотел отпускать, ведь скоро экзамены, нужно готовиться. Но всё-таки она уговорила его, да ещё и мама заступилась. В общем, вырвалась.

На дорогах пробки, Эмма рисковала опоздать к назначенному времени, и потому заказала такси-гравилёт, но всё равно едва успела – Слойн уже выходил из дома. Родители с ним уже простились и не собирались два часа торчать в толпе провожающих, к тому же у них служба. Они были очень практичными людьми и весьма пунктуальными.

Не отпуская гравилёт, она помахала другу рукой. Он увидел ее, подхватил тяжелую сумку и побежал к готовой к старту машине. На этом же гравилёте и добрались до космопорта. Пилот – понятливый молодой человек – закрыл перегородку, оставив влюблённых наедине на заднем сиденье.

Когда они выходили, расплатившись с пилотом, Эмма все еще чувствовала вкус поцелуев на губах. Теперь на долгие пять лет ей останется только вспоминать об этом, но, может быть, Слойн еще приедет в отпуск.

В космопорту собрались отбывающие призывники и провожающие. Их было немного, человек сто. Говорят, раньше призывали куда больше и даже обеспечивали отдельными звездолетами, а сейчас все летели на пассажирских лайнерах. Обычных пассажиров сейчас было раза в три больше.

Над несколькими терминалами высветились разные буквы. Слойну Грегу предлагалось подойти к терминалу под литерой «А». Перекличка у терминала была в самом разгаре. Немолодой сержант зычным голосом читал фамилии с электронного планшета.

– Грег Слойн!

– Тут.

– Не тут, а «я», дубина, – поправил сержант.

– Фи, как грубо, – воскликнула Эмма.

Сержант осклабился и вперил взгляд в девушку.

– Девочка, вы провожать пришли? Ну так провожайте! Не мешайте нам работать.

– Ой, ладно вам! – она махнула рукой.

Не обратив внимания не ее возглас, военный выдал Слойну билет и объяснил, откуда вылетает звездолёт. Пункт назначения неблизкий – периферийная планета Старог на самой границе с неосвоенными мирами. Когда-то Старог принадлежал энхатам, тоже начавшим экспансию, но по результатам последней войны отошел к Сенаю.

Это означало, что Слойн будет служить в пограничных войсках. Если, конечно, не запихнут в какой-нибудь строительный батальон, в составе которого молодой боец начнёт строить жильё для пограничников.

Слойн погрустнел. Эмме даже не нужно было читать его мысли, чтобы понять, о чем он думает. По лицу было видно, что уже распрощался с отпуском – солдатам на столь отдаленных заставах нечасто давали отпуска.

Между тем все стали проходить через терминалы, и молодой лейтенант, в команду которого попал новобранец, подтолкнул Слойна к выходу.

– Давай быстрее, салага, чего телишься? Сумку в зубы и рысцой!

Но увидев взгляд Эммы, немного смягчился.

– Подруга, что ли?

Эмма часто закивала.

– Ну ладно, в виде исключения… – лейтенант повертел головой и отметил взглядом колонну, подпирающую высокий потолок. – Постойте там, время ещё есть. Пойдёшь со мной в числе последних. И не уходи далеко! Если опоздаешь, и из-за тебя еще и меня накажут, то я все пять лет буду на твоем горбу ездить. Усек?

– Спасибо, командир! – Слойн закинул сумку за спину, схватил Эмму за руку, и повёл к колонне.

Они стояли под этой колонной и молчали. Говорить ни о чём не хотелось, просто смотрели друг другу в глаза и глуповато улыбались. Слойн потянулся было к ней, чтобы поцеловать, но, поймав на себе взгляд лейтенанта, смущенно отшатнулся от подруги. Лейтенант ухмыльнулся и демонстративно отвернулся.

Наконец Слойн проговорил:

– Ты мне будешь писать?

– Буду… если дашь адрес.

– Адрес? – глаза Слойна тревожно заметались по залу. – Не знаю адреса… Надо спросить.

– Ой, да ладно! Узнаешь и напишешь мне. И я тебе писать буду. Мой адрес-то ты помнишь? Космонет ведь еще есть.

– Наизусть. Ещё и записал на всякий случай, – Слойн хлопнул ладонью по нагрудному карману. – А Космонет солдатам, скорее всего будет недоступен.

Зал пустел, провожающие выходили наружу, многие разъезжались, а некоторые оставались ждать до старта звездолёта. Рядом в одиночестве плакала девчонка, которая, так же, как и Эмма, провожала любимого.

– Ну чего ревёшь? – спросил подошедший лейтенант. – Вернётся твой солдат!

Послышался рёв двигателей. Это взлетел звездолёт на Траум. Затем ушёл второй, на Велену, потом улетело ещё несколько кораблей.

– Эй, салага, время вышло! Айда!

Эмма вздрогнула и снова увидела лейтенанта. Тот приблизился незаметно, и дёрнул за рукав Слойна.

– Пора? – обречённо промямлил Слойн.

– Поторапливайся! – нарочито грубовато крикнул лейтенант, и неожиданно потеплевшим голосом обратился к Эмме. – Чего нос повесила? Не на всю жизнь уезжает, через пять лет вернётся. А будет хорошо служить, может быть, ещё и в отпуск приедет.

– Вы такой добрый, – Эмма всхлипнула. – Прямо не офицер, а…

– А воспитатель детсада?

Лейтенант, улыбнулся, козырнул Эмме и повёл Слойна к выходу. Эмма долго смотрела им вслед. Рыжие длинные волосы Слойна светились, как удаляющиеся огни маяка. Вскоре оба исчезли за поворотом. Только сейчас она отметила, что лейтенант был всего лишь лет на пять старше Слойна.

Эмма ещё немного постояла в зале, потом вышла наружу. Хотелось плакать, но приходилось сдерживать слёзы. Долго ещё проторчала у ограды, наблюдая за запусками звездолётов и пытаясь угадать, на каком из них улетел Слойн. Корабли один за другим взмывали свечой, оставляя длинную дымную нить, связывающую небо и землю. С каждым стартом становилось на один стежок больше.

Домой вернулась вечером, на последнем грависиловом поезде. Отец сначала хотел выговорить за то, что целый день где-то пропадала, но увидев состояние дочери, промолчал. Мать обняла Эмму, прижала к груди, прошептала несколько слов утешения, от которых стало только тяжелее, и отпустила.

Эмма заперлась в комнате и не отвечала, когда ее звали ужинать. Есть совершенно не хотелось, хотя с самого утра и крошки хлеба во рту не было. Сейчас ей казалось, что она теперь никогда не захочет есть, что она умрет от тоски и от голода.

Она разделась и лежала в своей постели, уставившись в потолок. В глазах стояли слезы, но заплакать почему-то не получалось, хотя очень хотелось. Если бы она поплакала, то это принесло бы облегчение, и, может быть, даже появился бы аппетит.

Ближе к ночи пришло электронное сообщение от Слойна. Они ещё не улетели, а болтались на орбите в ожидании очереди, и офицер разрешил написать домой – Космонет пока им не урезали. Но много не попишешь, хорошо хоть пару слов позволили, и потому сообщение было только одно и весьма короткое. А на пространное письмо, в котором Эмма рассказала, как сидела в космопорту, как возвращалась домой, что очень расстроена, что она лежит тут без ужина и тоскует по нему, друг уже не ответил. И, может быть, пока она писала эти слова, новобранцы уже дождались очереди и улетели.

Эмма открыла окно и долго всматривалась в звездное небо, пытаясь разглядеть среди светлячков корабль, на котором сейчас находится Слойн.

***

На другой день Эмма проснулась рано. Уже успокоилась, стала привыкать к мысли, что со Слойном увидятся нескоро, но все еще не могла с этим смириться. Ведь пять лет – это треть ее жизни!

Полдня не выходила из комнаты и даже осталась без завтрака, хотя мама несколько раз звала к столу.

Эмма заказала комплект йоко, и к полудню его доставил аэрокурьер. Открыв наконец дверь, забрала заказ, распаковала и стала расставлять фигуры на доске. Круглая доска заняла весь стол, и пришлось убрать книги. К тому времени, когда расставила все фигуры, играть уже расхотелось.

В полдень Эмму одолело чувство голода, спустилась в столовую. Дома была только мать.

– Как ты?

– Нормально… Только грустно.

– Это пройдет. Грусть всегда проходит, время не стоит на месте. Он вернется, время пролетит быстро, если ты не будешь заострять на этом внимание.

Но пока у Эммы не получалось этого, и все мысли были только о Слойне.

Через пару дней начались каникулы, и целыми днями она была предоставлена сама себе. Гуляла по городу, а по вечерам изучала правила йоко. Эмма связалась с сообществом любителей йоко и даже попыталась вступить в их клуб. В клуб не приняли – с телепатами в такие игры никто не играет, ведь ей будет достаточно подсмотреть в голове соперника, чтобы выведать все планы. Уговоры и обещания не помогли. Привели в пример одного победителя турнира, который скрывал телепатические способности, пользуясь ими в корыстных целях.

Удалось найти лишь одного игрока, который согласился играть по сети. Объяснила что хочет научиться играть, но в клуб не приняли. Эмма была честной девочкой и рассказала, по какой причине ей отказали. И добавила, что не собирается участвовать в турнирах, и вообще она официальный телепат, так что скрыть это не удастся. Гвен, так звали этого человека, согласился. Эмма знала лишь имя и то, что он играет в йоко вот уже тридцать лет. А больше ничего и не нужно.

«Правила знаете?» – спросил Гвен, когда начали вечерний сеанс.

« В общих чертах. Немного разбирала самостоятельно партии. Но еще не играла ни с кем».

«Ясно. А зачем вам вообще йоко? Это довольно сложная игра, которая требует немало усилий, чтобы ее освоить».

«Мне хочется научиться играть».

Эмма и сама не понимала, для чего ей йоко. Потому что грустно и тоскливо, а еще потому что в нее умел играть Слойн. Эта игра будет нитью, которая связывает их. А может быть, когда у друга будет доступ к почтовому терминалу, смогут удаленно поиграть. Хотя на самом деле игра была лишь для того чтобы заглушить боль разлуки. Но не рассказывать же все этого незнакомому человеку? И… Эмма рассказала все без утайки.

«Понятно… я так понимаю, что хорошо играть вам не обязательно? Главное – участие?»

«Наверное, но все же хотелось бы игровые навыки освоить, а не просто научиться переставлять фигуры».

«Ну что ж… приступим».

Первая партия была короткой. Гвен выиграл ее за вечер. Эмма хотя бы отвлеклась и на время забыла о боли в сердце. И даже вышла ужинать вместе со всеми.

– Назревает что-то странное, – говорил за столом отец. – Цены за питьевую воду скачут, за прошлый месяц выросли на 5 процентов, а за последнюю неделю упали на десять.

– Это связано с последними событиями? Со смертью императора? – спросил Лесл.