Читать книгу Слушай, ворона. All Your Need Is Love (сборник) - Валерий Дудаков - Страница 3

Чересполосица снегов

По побуревшим мёрзлым травам,

Скажите мне, о, Боже правый,

Апрель, и скоро Пасху справим,

А холод словно в январе.

И замерзает на стекле

Капель, зазря природа плачет,

Пускай апрель переиначит

Мороз к теплу, а это значит:

Жизнь снова теплится во мгле.

Великий пост. В церковных службах

Дано познать любовь и дружбу

Ко ближнему, себе и Богу.

К несчастным всем и всем убогим.

Венец терновый на челе

У многих, кто терпел страданья,

О, сколько нужно нам вниманья,

К тем, кто за правду вправду бьётся,

И много ли таких найдётся,

Любовь кто ищет на Земле.

Что так стихло движенье весны,

Пост пасхальный, вкруг тишь да гладь,

Птицы замерли в кроне сосны,

Словно в мир снизошла благодать.

Это дышит, страдает Земля,

Это страсть предпасхальных недель,

В синем инее скрылись поля,

Ветер в грустную дует свирель.

Всё в преддверье великих чудес,

Словно замерло – что впереди?

Задремал, призадумался лес,

Смолкла Раменка, Сетунь чудит,

В ожиданье слегка замереть,

Скоро явится чудо само,

Слава Господу, будем терпеть,

Коль в терпенье спасенье дано.

Не смотрите на нищих так строго,

Не вина то, беда погнала,

Это вышла Россия к дороге,

Та, что нашей подмоги ждала.

Так просяще протянуты руки,

Лица скорбные, сгорбленный взгляд,

Взять бы немощных всех на поруки,

Да грехи в рай пускать не велят.

Вдаль проносятся с шумом машины,

«Мерседесы» развозят народ,

Не смотри на них косо и мимо,

Это камень и в твой огород.

К злу совсем равнодушными стали,

Как же нужен порядок другой,

Всем народом мы вдруг обнищали

На сочувствие к боли чужой.

Словно жертва бредёт на закланье,

По дорогам притихший народ,

Молча просит без слёз подаянье –

Поделились б от наших «щедрот».

Тех не проста судьба,

Кто держит путь прямой,

И доля нелегка –

С ней не с кем поделиться,

Пусть будет то, что и должно случиться –

Всевышний наделил, и нет судьбы иной.

И сомневаешься, ты прав или не прав,

Опору ищешь средь друзей, что в окруженье,

Но тяготы раздумий и сомнений

Всё ж предпочтёшь всем прихотям забав.

Что должно делай, выйдет что – не нам

Судить об этом слишком строго надо,

Коль сделано любя и ты доволен сам –

Не сомневайся. Будет это благо

Для ближнего, то значит, для тебя.

Не торопись, спеша,

сумей немного обернуться,

Увидеть лица незнакомые, без слов

Приветливо взглянуть и улыбнуться,

Пусть не ответят даже, но готов

Ты дальше продолжать движенье на сближенье.

Не важно, что гнетёт, не важна хмурь погоды,

Иди в сомнениях, но всё ж своим путём,

Пусть мелочи потерь и прочие невзгоды

Разделятся, тем более, коль не один, вдвоём,

И сколько бы позёмка не мела,

Забудется, всё вытеснят дела.

Как они беззащитны, берёзы,

Под солнцем их светится ствол,

Он прозрачен, он мнится из льда,

Что, замёрзшим, им снится?

По ночам вдаль бегут поезда.

Ну, когда же случится,

Что весенние соки потоками грянут?

Когда оживут и распустятся первые почки?

Хоть дневное тепло настает,

Холодны ещё ночки,

Вязнут корни застывшие

В тёмной воде ледяной,

Возвращайтесь от зимней вы стужи

Для жизни иной.

Зашумите ветвями тугими, туман их окутал,

Будет птиц голосами

разбужено раннее утро,

На полянах поклонится долу

глухой сухостой,

Под дождями заляжет и сникнет,

мороз на постой

Отойдёт к дальним странам,

где рыщут прохлады, метели –

Вот недолго уж ждать,

Так устала земля, в самом деле

В зимних снах по теплу горевать.

На лакомый кусок России

Раскрыли пасти волки Запада,

Так им неймётся в дни лихие,

Так манит память крови запаха.

О тех, кто войн сожжён пожаром,

Не вспомнят, чувствами мол тоньше мы,

Вот получить бы всё задаром,

Да прихватить ещё побольше бы.

Карманы вывернут пошире,

Чтоб недра выгрести все дочиста.

Своим законом править в мире,

Присвоить все земные почести.

Россия встанет, размахнётся,

Тряхнёт своей дремавшей силою,

И тех, кому давно неймётся,

В раз вразумит, коль Бог помилует.

Её я не видел, лишь слышал о неё

В рассказах отца, хоть на фронте он не был,

Я рос в сорок пятом и несколько дней

И месяцев лишь отделяло. Как небыль

Геройских сказаний, жестоких боёв,

Мальчишки тогда её воспринимали,

Взаправду «фашистам» пускали мы кровь,

Когда по сараям в «войнушку» играли.

Медалью «Победы» в игру «расшибец»

Стучали, впервые азарта отведав,

Но знали, фашистскому зверю конец

Девятого мая, в день нашей победы.

Но выросли мальчики, прежней страны

Не стало. Живи для себя, без участья,

Но помни: бессменно медали даны

Для воинской славы и мирного счастья.

«Цвик – цвик, чирик – чирик», –

комочек серый

Душа в чём держится, а он горланит смело,

И розовый рассвет над лёгкой дымкой

Пушистую его согреет спинку.

Глашатай он начавшегося дня,

Не спрячешься, всё вижу, от меня.

Тебе свистеть, а мне пора вставать,

Стихом весенним утро призывать.

Мой так устроен глаз –

Он видит множество оттенков,

Извивов линий и пересечений плоскостей,

Бывает серым мир,

Когда ты открестился от него,

Иль помещён в застенке,

Где давит плотно серость кирпичей.

Я замечал не раз,

Что после зим холодных

С покровом снежным и дремотой снов,

Весна привносит вновь

Отливы красок благородных,

Расцветок модных всех нарядов, всех цветов.

Что ж Маяковский, нам багровый он и синий

В стихах так резко преподнёс,

А я в шампанском ананасы. Тонких линий

Строфа моей поэзии,

И вызывает много слёз

Изяществом и филигранностью отделки,

Касаясь чувств глубоких, а не мелких.

Спешащая весна, быстрее, торопыга,

И, может, я с тобой потороплюсь,

Рассвет. И по утрам нет лучше мига,

Вновь ты пришла.

Смотрю я и дивлюсь,

Как оживает лес, поляна,

Лежащий перед лесом косогор,

Я слышу звук травы,

под ветрами хрустящей,

Его потоки выдувают всякий сор,

Что накопился за зиму, завядшей

Крапивы, вереска, останков лебеды.

Ещё не ожили, в дремоте спят сады,

Но близок час их возрожденья.

Настоящей,

Наполненной цветеньем, звуком птичьим,

Весны, спеши скорей,

чтоб показать величье

Природы и стереть зимы следы.

Когда стихи прольются на бумагу

Скупым, но всё ж живительным дождём,

Я жду приход весны, её целебной влаги,

И край наш ждёт. Он будет напоён

Дождями, смешанными с талою водою,

Ручьями, что с холмов в зыбь Раменки бегут,

Отмоются стволы берёз и белизною

Откликнутся плывущим облакам,

их ветви оживут,

Вновь птичий крик

наполнит гомон прилетевших

Глашатаев весны, посланников тепла.

Деревьев кроны, за зиму подмёрзших,

Канцоны, трели огласят. Смогла

В который раз нам втолковать природа –

Отчаянье зимы, её холодный бред

Пройдёт, забудется. Душевная погода

Наладится, заря всё раньше, всё яснее свет.

Сирень уж распустила почки,

Что холода ей, были б ночки

Теплее, пусть не жжёт мороз,

Глядишь, и куст слегка подрос.

А завязь обещает грозди,

Соцветья красочные, в гости

Захаживают к ней лучи,

Зажжётся куст, как свет свечи,

Указывать нам путь на лето,

И солнечным теплом согреты

И корни, и ветвей сплетенья,

Весны приветствуя рожденье.

Когда полшестого расходится тьма,

Мне кажется, снова спускаюсь до дна,

Но голос мне некий

Подсказку наметит:

«Кто это там болтает,

Когда ума не хватает?»

Ну, что за месяцы, словно тюрьма,

Загнал себя сам, не сойти бы с ума,

Как будто случилось совсем не со мной,

Но с кем-то, возможно, что с целой страной,

Которая сдуру болтает,

Когда ума не хватает.

Ну, Господи, всё-таки мне помоги,

Вокруг темнота и злые враги,

То бесов возможно безмолвная рать,

А бесы при деле, не будут болтать,

Тому, кто много болтает,

Всегда ума не хватает.

Когда полшестого мне встать дано,

Дожить бы до вечера, лечь бы на дно,

Лежать, затаившись, как тихая мышь,

Ну, всё ж, Сердобольный, меня ты услышь,

Рассвет растянулся, светает,