Читать книгу Жар-птица осени - Валерий Дудаков - Страница 2

Вот и нудный дождик,

Подстать настроенью,

Мышь не вытащит хвостик,

Затихла в мигрени.

Лампу впотьмах зажигаю

В хмурое утро,

Будет ли день, не знаю,

Верится смутно.

Добрый хозяин

Собаку не выгонит, жалко,

Медленно тают минуты,

Не шатко, не валко.

Струи косят по пригоркам,

Причешут им спину,

Горькою ягодой светит

Тревожно рябина.

Раменки воды окутал

Прозрачный туман,

Кончилось лето,

Вновь осени светит дурман.

Ну вот, пришла с тоской осенней свиты,

Не дожидаясь, что о ней сообщат,

И так тревожно светят жёлтым бликом

Берёзы листья, в ветре трепеща.

Вползает тень неласкового неба,

С ним облаков насупленная рать,

Коль солнце лета ты не хочешь дать.

Дай больше, осень, и вина и хлеба,

Благие дни не в силах вечно длиться,

Но, может, в пользу будет эта грусть?

Бежишь куда, пора б остановиться,

Устал поди? Ну вот, остановлюсь.

Не вновь промозглым дням дождями плакать,

Ты только в них не заплутай, дружок,

Недобрым словом поминая слякоть,

Вдруг вспомни солнца яростный припёк.

Клубит туман, так что ни зги не видно,

Напомнив: бой в Крыму и всё в дыму.

И что за ним скрывалось, очевидно,

Не было очевидно никому.

С воспоминаньем присказки из детства,

Пришедшей будто к нам из дальних стран,

Садились мы в тепле костра согреться,

По осени чтобы не донимал туман.

И так чуднó, когда развесив клочья

На ветвях елей, что хранят леса,

Туман напомнит Новый год досрочно,

Ну, кто ж теперь поверит в чудеса.

Туман, туман, исчезли в нём бесследно

Заботы утра за холмом седым,

Слилось с туманом сумрачное небо,

Берёз верхушки снов окутал дым.

Вновь детство, словно выцветшие снимки,

Так память затуманилась моя,

Закутаться бы в дымку-неведимку,

И убежать в далёкие края.

Вот он, ветра порыв,

Этот точно холодный, осенний,

Сразу выдует душу,

На клочья её разнесёт,

И надежд не даёт,

Что тепло холода переменит,

Только листья всё кружат,

Хоть знают свой путь наперёд.

Унесёт их в овраг,

Где дождями и сыростью пахнет,

Пусть цепляться они

Будут к каждой травинке густой,

И синеющий луг,

Что под озими вкось перепахан,

Заблестит по местам,

Листья спрятав своей чернотой.

Расплатиться пора

За беспечный разгул без причины,

Что Мальвины, как мальвы, цвели

В этот августа позднего бал,

Впереди круговерть,

Испытание осени длинной,

Только зря Буратино

Златые монеты сажал.

Свеченье у свечи основы голубое,

А выше жёлтый пламень,

Тихое горенье, не приносящее жары,

Но в пламени мелькает озаренье.

И многое яснее станет,

О неба чистоте и истинности веры,

Которое к нам не приходит до поры,

Пока мы жизнь простым аршином мерим,

Пока дорожкой узкой вдоль запруды,

Смирившей речку, в озеро её замкнув,

Бредёте, во внезапном озарении взглянув,

Как мелкой ряби всколыхнуло чудо

Живого отраженья куполов.

А далее в молчании, без лишних слов,

Сквозь тернии пробравшись сухостоя,

Вдруг церкви явится строение простое,

Но всё ж внезапное и о пяти главах,

Где отражённо блеклым золотом сияет

Сгустившийся закат.

Ночные тени краски усмиряют,

И зренье устремляется невольно

На острие шатровой колокольни,

Обители небесной к празднествам дневным.

Охвачена смирением немым

Ко сну отходит доброе творенье молча,

И только в вышине, ко звёздам обратясь,

Чуть слышно отдаётся колокольчик.

Ну что вы обложили, облака, —

От серой жути грусть на поле ляжет,

И отражает Раменка-река

В стремительном движенье вашу тяжесть.

А вы неумолимы и строги,

Утюжить небо всласть – предназначенье,

Идёте ратью, в строй, тепла враги,

По щучьему волшебному веленью.

А ранее барашками вились,

Подстрижены в лучах косых восхода,

Золоторунной пряжею плелись,

Даря нам урожаи год от года.

Но ласка с вами утр отменена,

Обручены небес кольцом с закатом,

Над горизонтом цветом крепкого вина,

Краснеют, без вины став виноваты.

Без грома грозны и без буйных гроз,

Но к блуду склонны, как в потёмках сводня.

Вдруг ветер вмиг благую весть принёс:

Яснее будет завтра, чем сегодня.

Пытливый луч путём окольным

Скользнёт в оконное стекло,

И утро каждое невольно

Надеждой тешит на тепло.

Прохладней ночь, всё меньше света,

Не бесконечна благодать,

Должно утешить бабье лето,

На зиму мужества придать.

Как смен бы этих не хотелось,

Но всё ж задуматься пора,

Ведь лето – юности лишь резвость,

А осень – старшая сестра.

Похоже, ничего не сделать,

Над расточительством сестры,

То в речки рябь швыряет мелочь,

То блещет золотом листвы.

Ценны осенних дней расплаты,

И уходящий преподнёс

На красном бархате заката

Златую цепь нагих берёз.

Оттрепал, как за уши, ветер ветвь каштанов,

По лугам, что ворог злой, копны ворошит,

И в вороньем карканье

с хриплым вскриком пьяным,

То ли предсказание, то ль тоска свербит.

Режут листья жёлтые голубую просинь,

Только выйдет-скроется в завихреньях их,

Клёны бьют поклонами, осени́ нас осень,

И осины-скромницы плачут за троих.

И берёзы белые осенью встревожены,

Тихие монашенки, светлым ликом ствол,

Их кайму из золота листьев,

в косы сложенных,

Ветер неприветливый растрепать пришёл.

Перемоют влагою ливни корни стылые,

Будет вам, сердешные, горе горевать,

Ну, не всё же сумраки, долгие, унылые,

Станут дни погожие осень разбавлять.

Когда в мой быт немногословный

Ворвётся слово в тишине,

То может вольно, иль невольно,

Стихи являются ко мне.

Кто пишет их, в душе чудак,

И как удачливый рыбак,

Он звуки рифмы ловит где-то.

Но стайка рыбок проскользнёт,

Когда в разгар сезона лета

Крупноячеистою сетью

Ты слово ловишь без забот.

И потому, добыв уловы,

Ценю я подлинное слово,

Не так уж важно,

Бог отметил, иль сам придумал чудеса,

Но только вам хочу заметить,

Поэт всегда за всё в ответе,

За души, небо и леса,

А главное, за рифму, строчку

И смысл строки. Поставлю точку.

Крадётся осень медленно шажком,

То здесь сверкнёт, то там листву подкрасит,

Но затаились, как перед прыжком,

Багровых клёнов огненные страсти.

Они осенним пламенем горя,

В ветрах тугих в кружении сорвутся,

И листопад к началу октября

Позолотит дорожки, стоит лишь нагнуться.

Темнеет. Грай вороний к ворожбе,

Берёз верхушки хрустнут в ветках ломких,

И запоёт октябрь в печной трубе,

А там уже ноябрь с ночной позёмкой.

У осени так много разных лиц,

Винить её унынье было б странно,

И в отдаленье звонкий голос птиц

Весть принесёт о дальних тёплых странах.

Давно я просыпаюсь спозаранку,

Ещё темно и в редких окнах свет,

Застыла притягательно и странно,

Вкруг тишина, дневного шума нет.

Я не хотел бы видеть утр иных,

Так эти вновь готов привычно ждать.

Смиренно отходя от дрём ночных,

Нагнулись ветки под капель дождя.

Склоняюсь над страницею пустой,

Что белизною не смутит меня,

И вяжутся строкою за строкой

Стихи на свет вползающего дня.

Такие уж теперь настали сроки,

Не тороплюсь, да некуда спешить,

И лучшие написанные строки

Рождались в одиночестве, в тиши.

Тянуло к тишине всегда подспудно,

Теперь один остался в доме, что ж,

Не то гнетёт, что так вокруг безлюдно,

А то, что стали люди невтерпёж.

Мне не уйти от этих клёнов,

Не смыть из зренья след берёз,

И ветер, словно друг знакомый,

Благую весть, спеша принёс.

Вновь бабье лето растеплится,

Оттают тайники души,

Что будет, то должно случиться,

Лишь не тревожься, не спеши.