Читать книгу Письма из прекрасного далека. Книга седьмая. От златой Праги до Братиславы - Валерий Федорович Красовский - Страница 6

Когда регламентированный рабочий день закончился к Еремину подошел заведующий хирургическим отделением Лабазов Григорий Антонович и предложил:

– Валерий Алексеевич, давайте по пути завернем в «Мутный глаз» и выпьем по бокальчику чешского пива. Вы, наверное, кроме «жигулевского» другого и не пробовали?

«Мутный глаз» – так метко прозвали учреждение военной торговли с вывеской «кафе» острословы из-за круглого светового плафона, висевшего над входом. Плафон тускло мерцал по вечерам и казался анатомической принадлежностью пьяного одноглазого пирата.

– Я не против, так как действительно чешского пива ни разу в жизни не пробовал, – ответил Еремин, и они направились через плац дивизии к торговому заведению.

Слово Чехия невольно ассоциируется с пенящимся бокалом янтарной жидкости именуемой пивом. Некоторые из военнослужащих центральной группы, обладавшие коллекционной жилкой, пытались собирать этикетки и рекламные издания, посвященные сортам этого национального напитка. Коллекционные собрания доходили до сотни названий, но, как иронично сообщали им чешские друзья, это далеко не все, так как в каждом местечке есть свой секретный пивной рецепт и соответствующий герб. Пивоварение в Чехии это традиция, а традиция, как известно, составная часть народной культуры.

В кафе можно было купить как бутылочное пиво, так и разливное. Официанты и продавцы учреждения, скорее всего, пытались не безуспешно разбавлять водой этот славный напиток, несмотря на жесткий контроль посетителей. Жадность и нажива у некоторых представителей торговли, казалось, входит в структуру организма, как обусловленный генами инстинкт. Иногда стихийно возникала комиссия, требовавшая открывать новую бочку с «Пльзеньским Праздроем» двенадцати процентной плотности в ее присутствии. Этот сорт пива также носил названия «Урквелл» и «Гамбринус».

Военные медики сели за один из столиков. К ним тут же, словно порхающая бабочка, лавируя между посетителями, подлетела официантка в белом передничке с кармашками и такого же цвета матерчатой накрахмаленной короне поверх прически.

– Здравствуйте! Что будем заказывать?

– Привет, Светлана! Познакомься: майор Еремин, наш новый ведущий хирург.

Официантка кивнула головой и миловидно улыбнулась. В руках она привычно держала блокнотик и короткий карандаш.

– Только что открыли бочонок светлого «Гамбринуса». Двенадцать плотности, пять алкоголя, – проинформировала знакомая Григория Антоновича.

– Тогда по бокалу и что-нибудь солененькое.

– Есть вяленые спинки воблы в упаковке.

– Пойдет.

По содержанию алкоголя пиво классифицировалось как очень крепкое, крепкое, слабое и вообще безалкогольное.

Как часто могли себе позволить служивые визиты в кофейное заведение? В месяц Еремину выплачивалось две тысячи триста крон. Одна крона равнялась десяти советским копейкам. Пара женских туфель стоила триста крон. Жены, как правило, не работали. За счет вычета из рублевой части оклада выдавался паек из основных видов продуктов, но для полноценного питания его было недостаточно. Провизию приходилось докупать. Денег хватало в обрез, поэтому пивные посиделки были редкими, один два раза в месяц на строго ограниченную сумму. В Союзе во время отпусков закупали все, что разрешалось провозить через кордон, и что можно было продать чешским знакомым по возвращении. Вырученные средства тратились на приобретение того, что было в дефиците на Родине. А в гарнизоне за каждую освобождавшуюся должность шла конкурентная борьба. Возможность жене офицера получить временную работу считалась удачей.

Официантка Светлана поставила на стол две литровых емкости цилиндрической формы с ручками. Они были наполнены до верхней метки, а сверху возвышались, переливаясь медленно через край, горки пены. Лабазов взял один бокал, вдохнул в себя часть пенного кипения и сказал:

– А сейчас проверим плотность народным методом.

Он достал алюминиевую монету достоинством в десять геллеров и аккуратно положил ее поверх пенного сгустка. Пена держала монету.

– Смотри-ка, не тонет! – удивился Еремин.

– Да, все замечательно.

Лабазов снял монетку и начал медленными глотками пить золотистый напиток, чередуя его употребление с жеванием соленых ломтиков воблы. За соседний столик сели двое: капитан с эмблемами автомобильных частей и лейтенант танкист.

– Сейчас будет должности продавать. Я этого проходимца уже давно знаю, – кивнул в сторону капитана Лабазов.

– Ну, что будем заказывать? – послышался голос капитана.

Лейтенант листал меню.

– «Будвар», «Праздрой», «Старопрамен», «Велкопоповицкий Козёл»…

– «Велкопоповицкий Козел», – с издевательской улыбкой поправил лейтенанта его напарник.

– А почему такое название?

– Село есть такое Велке-Поповице. Монахи пару веков назад начали варить там пиво. Ну, а чехи ежегодно отмечают День козла, когда можно упиваться до козлиного состояния.

Соседи говорили громко и Еремин, не желая того, хорошо все слышал.

– «Крушовице», – продолжал чтение офицер-танкист.

– Давай начнем с «Будвара»! – прервал его капитан-автомобилист.

Еремин представил себя в столовой-ресторане родного города с меню в руках, где в разделе напитки после комплексного обеда одну из строк занимало одинокое слово «пиво» без указания марки.

Лейтенант с капитаном быстро опустошили свои емкости. Капитан ненароком успел сообщить своему молодому напарнику, что у него в штабе группы служит родственник, занимающийся кадровыми вопросами и способный помочь в продвижении по службе. Было видно, как лейтенант насторожился и тут же заказал еще два бокала «Старопрамен». Так как разливного этого сорта не было, им принесли бутылочное. Пока Еремин с Лабазовым пробовали «Гамбринус», соседи начали вливать в себя уже третий сорт в честь внеочередного звания и стремительного должностного продвижения лейтенанта-танкиста.

Чем закончится карьерный рост у лейтенанта военные медики не стали дожидаться, расплатились с официанткой и разошлись по служебным квартирам.