Читать книгу По ту сторону погон - Валерий Горохов - Страница 7

Проверка знаний

Украина, Хмельницкая область, Шепетовка, апрель 1984 год

Это произошло весной 1984-го в г. Шепетовке, в/ч 20651, перед выпуском из «учебки» – так в войсках называли «бурсу», где типа приобретали военную специальность или становились младшими командирами. Наша войсковая часть всего за шесть месяцев готовила «специалистов» разного профиля. Специалисты, возможно, мы были и неважные, зато с какой бережностью и гордостью мы носили значки Классного специалиста.

Приехала какая-то комиссия с целью проверки наших знаний, приобретённых навыков воинской специальности и военной подготовки, и, как принято, видимо по старинному военному обычаю, сдавали воинские дисциплины повзводно, кому как повезёт. Кто-то сдавал строевую подготовку, кто-то стрелял, бегал, а нашему взводу была уготовлена участь показать высокий уровень знаний, то есть непринуждённо проявить мастерство в вопросах по материальной части, изучаемой нами техники и т. д. К этому событию нас стали готовить по «военному». Наука-то древняя, и тут просто тупо учить или заучивать как бы не прокатывает. Ни для кого не секрет, что в армии мозгом ты можешь не блистать, а сапогом блеснуть обязан. То есть с них и начали «загонять знания». Когда сапоги блестели, как у кота его мужские причиндалы, принялись гладить форму, потом пошли бриться. То есть знания поднялись почти докуда надо. Оставшееся время слушали напутствия старших товарищей. Смотрели специальную литературу, и чем больше у тебя на столе лежало книг, тем больше вселялась уверенность в наших начальников о готовности нашего взвода как минимум удивить проверяющего «глубиной мысли».

Правды ради, лично я мало что понимал в освоении «хитрой» аппаратуры. На один только тестер (вольтметр-амперметр) изумлённые защитники Родины пялились минут пять, как на инопланетный летательный аппарат, а затем искали ему применение, и один таки «сожгли», ткнув его провода в розетку, ну, соответственно, заодно и освоили и не только вольтметр, но и узнали много нового про Ома и других мужей науки и силу нашей армии.

Не могу перейти к освещению сути произошедшего без вступительной части. В нашем взводе №34, третьей батареи, отбывал службу Вичкасов, призванный из Москвы. Забрали его прямо со второго курса института. Что он там изучал – не знаю, но легко рассуждал на предмет квантов или валентности элементов. Так вот, этот воин настолько был «домашний» – как насекомое шелкопряд, что до самого призыва не приобрёл навыков самостоятельно обслуживать себя: бриться, мыться, гладить брюки и, тем более, в его планы не входило выполнение почётной обязанности, как служба в Советской Армии. Естественно, в Части он себя чувствовал, мягко сказать, некомфортно: выглядел он непотребно, зачастую брил только одну сторону лица, воротничок подшивал тремя стежками, также оригинально подходил к чистке сапог, чем приводил в бешенство сержанта Томашевского – от которого ему часто попадало.

Итак, накануне часа Х, сержанты собрали нас в классе на цикле (учебный корпус), уверенные, что мы таки обрели необходимое количество знаний для испытания «на профпригодность» (уверенность командиров, естественно, разделяли, и были в этом единодушны). Я тоже убеждал себя, что знания у меня есть, только не помню, где они. «Отцы» – сержанты поставили нам единственно выполнимую задачу в данной ситуации – тянуть всем руку, видимо, с целью дезориентировать проверяющего и, так как Вичкасов выглядел как всегда, ему было поручено прятаться за спинами товарищей, дабы не позорить своим внешним видом взвод. Инструктаж бойца превалировал грубой армейской лексикой, с элементами нецензурной брани, упоминаниями его родственников как виновников появления на свет божий эдакой «оказии». Жуткими пророчествами в его дальнейшей службе (в подробностях), которые обязательно наступят, если Вичкасов будет обнаружен неприятелем – инспектирующим офицером. Короче, у курсанта было особое задание.

Проверка знаний началась: «Встать, смирно» – подал команду зам. ком. взвода старший сержант Подгурский, – взвод встал (голос командира взвода капитана Дорохова вывел из оцепенения). – «Вольно, садись», – взвод сел. Проверяющий майор был румян и весел. Создавалось такое впечатление, что одна его часть находилась где-то в нирване, и поэтому настроен он был на продолжение получения удовольствия, но никак не на интеллектуальное общение с целым взводом желающих выложить «кладь» знаний бойцов, полученных за неполных пять месяцев.

Возможно, по этой причине, почти в дрёме, не желая оценивать эти самые знания, в индивидуальном порядке предложил выбрать одного бойца и по его ответам оценить весь взвод. Права выбора испытуемого оставил за собой. Предложение не могло не порадовать экзаменуемый взвод и переложить груз ответственности на волю случая. Получив единодушное одобрение, майор как «умудрённый орёл» стал высматривать потенциальную жертву. От его зоркого взора Вичкасов не мог скрыться, как тот не старался. Майор указал пальцем на место, где скрывался Вичкасов и произнёс:

– «Ну—ка, Вы!»

Вичкасов и так не смотрел судьбе в глаза, а после услышанной фразы ему хотелось стать ещё меньше – он медленно стал сползать под стол.

Майор с нескрываемой иронией в голосе, предвкушая быструю расправу:

– «Боец, я к Вам обращаюсь».

Вичкасов виновато: «Я, я?»

– «Вы, вы, к доске!»

Вичкасов понял всю безысходность положения и как жертвенный кролик, частично потерявший подвижность, побрёл к ожидающему завтрак удаву.

К общему изумлению, вопросы майора он щёлкал, как земляные орешки, что всё больше возвращало к жизни проверяющего. Создавалось такое впечатление, что Вичкасов попал в родную стихию, а майор просто «попал». Ситуация выходила из-под контроля проверяющего, Вичкасов говорил на непонятном для нас языке, апеллировал странными терминами, ссылался на уважаемых людей, как на близких знакомых: Эйнштейна и др.

Уже не скрывая раздражительности, майор предложил Вичкасову ответить на вопрос, который выходил за рамки нашей программы. Вичкасов выглядел флегматично и, без особой радости – согласился, видимо, полагая, что обещанная сержантами страшная кара постигнет его сразу после его выступления – за то, что он так легко был обнаружен «неприятелем», а поэтому руководствовался исключительно инстинктом самосохранения и просто тянул время.

Майор нарисовал мелом на доске чудовищную формулу и передал мел Вичкасову, который продолжать рисовать странное сочетание латиницы с цифрами, озвучивая пугающими комментариями. Теперь уже майор выглядел как затравленный кролик.

В итоге майор выдавил из себя, что в его практике это первый случай подготовки специалистов на таком уровне, но отлично так и не поставил.

После описанного случая бойцу Вичкасову служилось несколько проще.

Якут

Военный полигон группы Советских войск в Германии (ГСВГ), июнь 1984 г., первая половина дня.

Со мной в одном взводе проходил службу Иудин Василий – представитель якутского народа… В войска попал по призыву из института Москвы – там не было военной кафедры.

В принципе он ничем не отличался от общей массы сослуживцев, хорошо владел русским языком, мог общаться на любую тему. Однако, ещё в «учебке», удивлял своим рвением к фанатичному исполнению команд или поручений командиров. Чем выше звание командира, тем больше он старался угодить.

На строевой подготовке на плацу, когда сержант уставал орать «тянем ножку и т.д.» оставлял за себя Иудина, а сам, присев рядом с плацом, наблюдал. Легче не становилось. Василий, как раненный в задницу, так старался, что орал ещё громче сержанта, выделяя фамилии нерадивых. «Тянем ножку! Я, сказал! Раз!.., Раз!.. Раз.., два три.. Будим ходить бойцы, пока не научимся!», на весь плац раздавался командирский голос Иудина.

Возвращаясь в казарму, Василий снова становился как все, рядовым бойцом 4 взвода, и так до следующего случая.

Итак, июнь, 1984 год, группа Советских войск в Германии, взвод в составе батальона находился на учениях. Разместились в лесополосе, в палатках, которые установили в вырытых капонирах. Примерно в ста метрах от опушки рощи, где был основной лагерь нашего подразделения, стояло шесть заброшенных бетонных боксов для техники. В боксы спрятали часть техники роты, «затянули» всё маскировочной сеткой и выставили караул.

Где-то рядом размещался полевой госпиталь.

Время было около 10 часов 30 минут, на посту у тех самых боксов службу нёс Василий Иудин, когда к нему подошёл командир нашего взвода старший лейтенант Паршутин.

Паршутин – «Как дела, боец?»

Иудин вытянулся, как струна – «Всё хорошо, товарищ старший лейтенант».

Паршутин – «Слушай меня внимательно. Ты, Иудин, как никто, должен заботиться о здоровье своего командира. Я сейчас поднимусь на крышу и буду загорать, а ты контролируй, чтобы каждые 30 минут я переворачивался, чтобы не „сгореть“. Задача понятна?»

«Так точно!» – отрапортовал Василий;

Паршутин – «Да, ещё, если придёт девушка из медсанбата, меня спросит, скажи, что я на крыше, пусть поднимается. Всё понятно?»

«Так точно!» – преданно ответил Иудин.

К боксам была прислонена массивная деревянная лестница, по которой Паршутин легко взобрался на это строение.

Иудин засек время.

Буквально минут так через 7—8 подошла девушка.

«Стой! Гранича поста!» – прокричал Василий.

Девушка – «Я ищу старшего лейтенанта Паршутина».

Иудин – «Проходите, он Вас ждёт на крыше», и указал на стоящую лестницу. Девушка по этой же лестнице взобралась на крышу бетонного строения.

Прошло ещё 20 минут, и с крыши стали доноситься женские стоны.

Однако, служба есть служба. Наступило контрольное время информировать командира о смене положения его тела. Эту команду никто не отменял.

Василий, преисполненный «долгом» выполнить «ответственное» задание офицера, поднялся по лестнице до крыши так, что его было видно до пояса. В смысле от военной каски до ремня на поясе. Перед ним открылась следующая «картина» – офицер в позе миссионера, т.е. сверху, занимается сексом с девушкой. Возможно, Иудин руководствовался чувством заботы или ещё чем и громко отрапортовал – «Товарищ старший лейтенант, Вам пора перевернуться».

«Чтооо??!…» – громко и одновременно протяжно, как бы возмущаясь, сказал офицер.

Василий не понял, как реагировать на неуставную лексику. Может командир забыл…

«Вам теперь надо на спину лечь, перевернуться, однако» – с нежностью и заботой в голосе сказал Василий.

Паршутин, уже более понятными для бойца словами прошипел: – «Пошёл отсюда ……» Как ни в чем не бывало, Иудин отправился продолжать охранять рубежи поста.