Читать книгу Публицистика - Валерий Гурков - Страница 2

Я видел, что жена просто стала уставать от совместной жизни со мной. Да оно и не мудрено, люди по своей природе очень ранимы, особенно женщины. Ольга часами могла плакать над индийскими фильмами, то от восторга, то от горя. Меня же убивали эти фильмы, я любил все то, что окружает меня в реальной жизни, а не то, что вымышленное на голубом экране. К тому же я был по жизни клоун, плакать, да еще от фильмов, было не по мне. Улыбка Гуинплена никогда не сходила с моего лица. У меня всегда все было хорошо. Подрались дети – хорошо. Разбили посуду – хорошо. На улице дождь или метель – отлично. Собака погрызла зимние сапоги жены – ничего страшного! И таким я был во всем, чтобы не случалось в нашей жизни – все было к лучшему, вот только Ольге такая моя позиция совсем была не по вкусу, ей хотелось, чтобы я хоть немножко сопереживал вместе с ней, а мне хотелось, чтобы она не зацикливалась над очередной житейской заморочкой. Вот и сейчас меня везли на каталке, чтобы зашить новую дыру в боку, а я рассказывал анекдоты, от которых две везущие меня на операцию медсестры хохотали на все операционное отделение. Тоже было и с хирургом, лишь после того как мне все зашили и сделали повязку на рану и торчащую из нее трубку для отвода жидкости, хирург первый заметил, что я лежу совершенно голый и попросил хоть чем то накрыть внезапного ночного пациента…

После того как все заросло и чтобы как то укрепить семейные узы, я решил покататься с Ольгой по моим многочисленным друзьям.

Первыми, кто с хлебом – солью принял нас, были косопузые рязанцы. За день до нашего приезда было замариновано целых два ведра шашлыков и куплено изрядное количество ящиков водки для себя, несколько бутылок коньяка для меня и мартини для Ольги. Всего остального было накуплено на целый взвод. Многие, кто сейчас читают эти строки, могут подумать, что это вновь про очередную русскую попойку! Но могу сказать одно – за неделю пребывания на гостеприимной земле рязанской, мы с Ольгой не увидели, ни разу, ни одного в хлам напившегося моего друга, все было в меру и под хорошую закуску, чисто для приятной совместной беседы и время провождения. Мои друзья сделали все, чтобы не упасть в грязь лицом. Ребята давно приглашали, но все было как то некогда и вот теперь я снова увидел памятник,,писающему мальчику» – так ребята в шутку назвали памятник Георгию Победоносцу, горделиво выставленному в центре города. Нас с женой заселили в однокомнатную квартиру. Сюда потом все подгребали для очередного мероприятия: походов на природу, поездку в Константиново на родину Есенина, поездку на карьеры по добыче песка, где мы набрали кучу всяких окаменевших трилобитов и для моей спины голубой глины, поездку в Рязанский Кремль и показ жене самой короткой, всего в один дом, улицы Рязани. Я перед приездом просил, чтобы нас повозили по святым православным местам рязанской земли, и это было оставлено на завершающие дни нашего пребывания тут. Самым, пожалуй, замечательным таким местом стал для нас Иоанно-Богословский монастырь в Пощупово. В прочем ребята называли его по своему, а точнее Иверским, видимо из за привратной часовни в честь иконы Божьей матери,,Иверской», которая устроена в древних святых Вратах обители.

Рядом с монастырем была купель, в которую стекались, уже не помню точно цифру, но не менее 7 святых источников, поэтому в духовном плане – это было огромным чистилищем и бальзамом для наших израненных жизнью душ. Я после того, как искупался в ней, буквально три дня парил над землей, а не ходил. Настолько непередаваемым было состояние моей души. Жена после этой поездки почти месяц рассказывала своим приходящим в наш дом подружкам, о замечательно проведенной неделе и самыми восторженными ее рассказами были рассказы о купели.

Жизнь взяла свое, через десять лет после этого мы разошлись, но до сей поры при каждой встрече с Ольгой, на ее руке я вижу простенький монастырский перстенек со словами,,Спаси, сохрани», который я в тот день подарил ей.