Читать книгу Гридень 7. Завоеватель - Валерий Гуров - Страница 3

Русичи видели, как готовятся к атаке фарисы, оттого и нервничали. Десятники и сотники стоявших впереди православных войск тяжелых конных то и дело смотрели себе за спину, изворачиваясь, приставая на стременах. Все командиры знали, что по врагу должны были ударить пороки, они готовились к этому морально, хотя то место, которым воины елозили по седлу, образно говоря, чувствовало себя неуютно. Боязно было знать, что скоро поверх твоей головы во врага устремятся огненные шары и огромная масса камней.

Нет, в тяжелой русской коннице не было трусов, напротив, эти воины отличались отменной отвагой и смелостью. Но это, когда ситуация понятна. Конная сшибка? Да запросто, такое более, чем привычное дело. Воин знает свой маневр, свои возможности, понимает, чего именно ждать от врага. Но вот так, когда летят камни и постоянно ждешь, что какой-нибудь снаряд обрушится на голову, непривычно, оттого страшно.

Но время шло, и страх уступал место недоумению. Если атаки камнями и огнем не будет, то следует уже отдавать приказы конным ровнять строй и поудобнее брать в руку копье. Тогда русским конным придется принимать врага в неудобной и невыгодной позиции.

Вот кони грозных фарисов, перестали бить землю копытом и двинулись вперед. Строй тяжелых конных воинов, моментально начавший выстраивать фигуру полумесяца, слаженно начинал разгон для атаки. Видна была выучка противника. Иные, осознав уровень военного мастерства фарисов, уже думают не о том, чтобы победить, а чтобы найти возможность к бегству. Но в этот раз мусульманским всадникам противостояли не менее грозные и опасные противники.

– Колья поднимите! Нас же снесут! – закричал какой-то воин в глубине русского строя.

Да, нашелся-таки тот, у кого нервишки не выдержали. Но один из сотников русских конных быстро вычислил крикуна и решил, что, останься тот в живых после боя, переведет паникера в легкую конницу. Пусть на расстоянии стрелы во врага пускает. Как часто бывает, элитные воины кичатсясвоей исключительностью и не признают более никаких бойцов равными себе. Единственно мужским делом командир гридней считал исключительно конную сшибку, и крикуну-паникеру тут места нет.

– Поднять колья! – закричали в одном месте перед линией русских ратников, этот приказ был подхвачен и другими.

Пешцы, до того, просочившиеся между конными воинами, резво стали тянуть за веревки, поднимая присыпанные, скрытые от глаз, секции кольев. Преграда была быстро поднята, еще до того момента, как враг успел перейти на рысь. Полутораметровые колья, заостренные и даже чуть обожженные на концах для крепости, грозно уставились на фарисов. Пешцы подбежали к вдруг возникшему из ниоткуда забору и споро выставили подпорки дляустойчивости получившегося частокола.

Враг заметил преграду, но понадобилось время для того, чтобы оценить степень ее опасности. Это не легко – отступать, когда вот он, враг, когда настроен на битву.

Не так просто психологически дается создание нужного настроения для боя, психология человека использует немало своих ресурсов для этого. Потому, даже если фарисыотступят, настрой их, вера в себя и в мощь войска булгарского пошатнется. Это будет маленькое, но поражение для них. Да и все войско булгарское прибавит к шкале показателя обреченности пару единиц.

Не отвернули воины, идущие под зеленым стягом Аллаха, не легко, вдруг, останавливаться при разгоне даже отлично выученным конным. А выучка фарисов была сродни той, что во всех современных конных: великолепной, если не знать, что может быть еще лучшая.

– Бей! Бей! – закричали за спинами русских тяжелых конных.

Во врага, который все же решил не переть буром на частокол, а начать торможение, полетели, казалось, целые лавины из камней. Били двенадцать пороков, в ковше каждого умещалось до пятнадцати камней с кулак или размером чуть больше. Устремились во врага и стрелы. Русские лучники, в том числе и тяжелые конные, обстреливали фарисов, которые неуклонно теряли управление.

Да, русский ратник был сродни своими профессиональнымикачествами фарисам, не уступая тем в искусстве стрельбы из лука. По крайней мере, в войске великого князя Изяслава Мстиславовича так и было. Это в Братстве тяжелых ангелов даже не брались обучать стрельбе из лука с лошади, ибо это очень сложное ремесло, требующее долгих тренировок. А так, обычно, не было гридня на Руси, который не умел пускать стрелы во врага на скаку, даже облаченным в доспех.

– Фрс, – издавая непривычный, оттого ужасающий звук, во врага устремились огненные болиды.

Если бы даже они и не принесли существенного урона, то все равно стрелять таким оружием нужно обязательно. Кони боятся огня, люди его боятся не меньше. Огонь – это паника, животный, истинный, уходящий в древность, страх, который передается от родителей детям. Будь ты хоть адреналиновым наркоманом и относись к бою, как к забаве, но огонь… Он отрезвит тебя, заставит вспомнить, что есть такое страх.

Фарисы, еще ранее просто замешкавшиеся, растерявшиеся, сейчас впадали в панику. Несколько десятков коней понесли, сойдя с ума и стремясь покинуть место, где земля горит под ногами. Иные воины, как завороженные наблюдали за своими соратниками, сгорающими заживо. Смесь была въедливой, ее даже с железа просто не смахнешь. Так что, если попало изрядное количество горючей жидкости на броню, она меняла свой функционал и становилась сковородкой, или жаровней, тщательно прожаривая мясо, что наивно доверилось железу.

Много было фарисов в булгарском войске, так что среди них нашлись и те отряды врага, которые приблизились к частоколу. Пару десятков вражеских воинов даже смогли в этом хаосе спешиться, вот они и устремились к кольям. В настырных вражеских смельчаков моментально были перенаправлены все русские луки, что были в руках первой линии ратников. И все равно шагов на десять по фронту фарисам удалось расчистить путь, обрубив канаты, державшие секции кольев и подбив подпорки.

Перезарядка на катапультах – дело не быстрое, так что, когда был подготовлен следующий залп, первые тяжелые конные врага уже просачивались в образовавшийся коридор, стремясь его расширить. Пусть это уже были не такие и организованные подразделения, но злые без меры, почти обезумевшие.

Не особо любили в русских войсках самострелы. Ну, что это за оружие, которое стреляет только по прямой! Задача же стоит часто в том, чтобы обстрелять врага навесом, дабы град стрел обрушивался на него, как кара небесная. А еще, если самострел тяжелый, способный пробить вражескую броню, он перезаряжается долго. То ли дело – лук со стрелами. Тут и скорострельность, и выбор траектории пуска стрелы. Да и удобнее, привычнее носить.

Некоторое изменение отношения к самострелам началось с того, что их массово использовали в Братстве и вполне эффективно. Мало того, княжеские дружины начинали численно расти, а это неминуемо приводило к некоторому снижению, как уровня подготовки в целом, так и уменьшало набор навыков, которыми владели воины. Без дистанционного оружия в бою не обойтись. Но что делать, если новобранец не владеет искусством стрельбы из лука? Даже за год интенсивных тренировок хорошим лучником не стать, тут десять лет нужно. А пускать стрелы просто «в ту степь» – это и экономически нецелесообразно, да и зачем, если результата не будет.

Так что, воевода Димитр, пристальнейшим образом следящий за развитием воинского дела и не только в Братстве, также изучая опыт европейских войн, степных конфликтов, пришел к выводу о нужности арбалетов. И это оружие начало распространяться во вспомогательных войсках, в пехоте, которую все равно воспринимали, как помощь коннице, а не наоборот.

И сейчас самострельщики-пешцы просачивались через ряды тяжелых русских конных, которые неохотно создавали проходы для тех, кто идет им на помощь. Даже гордыни и глупому самовлюбленному упорству здесь, во время боя, нашлось место. Между тем, арбалеты споро спускали свои тетивы, а пешцы, не стремясь даже перезарядиться, убегали прочь.

Такой маневр несколько притормозил усилия врага. Фарисам не получилось быстро накопить силы для удара. Но на то и был расчет русичей. Они чуть выиграли время, чтобы вновь обрушить камни и огонь на вражеских конных.

И тут прилетел очередной набор каменных и огненных подарков, причем, те десятники, что командовали расчетами пороков, увидели главную опасность и ударили в место, где был разобран частокол.

– Готовься! – прокричали приказ, моментально ставший разлетаться по всему строю русских тяжелых конных.

Будто эхо, повсеместно звучало «товся», «товся». Тяжелые конные русские ратники даже повеселели. Ждать и догонять, как гласит народная мудрость, – тяжелее всего. Если только не догонять бегущего в панике врага, здесь как раз-таки еще то веселье, для преследователей, конечно. Так что русские конные без сомнений, а с жаждой проявить себя на поле боя, начали ровняться для атаки.

А в это время великий князь все так же сидел на своем походном троне в обществе половецкого посла Куряты. Завороженное зрелище настолько впечатляло Изяслава Мстиславовича, что он даже отринул все терзания по поводу своего непосредственного участия в сражении. Оказывается, подобное представление не меньше заставляло сердце биться, чем участие в бою.

– Ты увидел нашу силу, посол Курята? – спросил великий князь своего собеседника, когда случился второй залп пороков. – Понимаешь, сколь мы нынче имеем возможностей?

– Подобные механизмы широко известны в империи ромеев, – решил отмахнуться половец.

Ну не признаваться же ему, что он более чем впечатлен уже тем, сколько воинов у Руси, вооружением русского ратника, а тут еще и огонь с камнями…

– Не лги мне. Я же вижу, как ты смотришь на то, что творится на поле боя, – усмехнулся великий князь.

А что еще мог ответить посол? Он испугался, увидев, насколько были бесполезны обстрелы русских ратников из луков половецких? Если признаться и высказать свои мысли по этому поводу, то можно заканчивать свою посольскую миссию и прямо здесь и сейчас произнести клятву верности русскому великому князю.

– Великий князь, битва только началась, – дипломатично ответил Курята.

Князь, мазнув взглядом на то, как изготавливаются к конной сшибке русские ратники, а самострельщики спешат покинуть строй тяжелой конницы, порой, виляя между конями, словно в лабиринте, встал. Изяслав Мстиславович повернулся всем телом в сторону стоящего половецкого посла и с грозным видом сказал:

– А зачем мне ты, твой хан, когда война закончится? Мне сейчас нужно, чтобы все мои податные князья и ханы воевали рядом. Вот тебе мое слово: если хан Башкорт не решится выступить на моей стороне в ближайшее время, самое ближайшее, то Орды хана Башкорта больше не будет. Я заберу ваших детей и воспитаю их истинными христианами и великими воинами, а о вас никто не вспомнит, – припечатал великий хан. – Теперь ты должен спешить к своему хану. Если нужен второй добрый конь, тебе его дадут.

Курята поклонился великому князю, причем, в этот раз несколько глубже, чем при встрече, и устремился прочь. А Изяслав Мстиславович вновь расположился на троне и стал смотреть, как набирали скорость русские ратники. До этого практически везде были сложены секции частокола.

Места для разгона особо не было. Лишь шагов до восьмидесяти разделяли фарисов и гридней. Однако, вражеские конные были столь дезорганизованы, сгруженные в толпу, что упускать возможность ударить по ним нельзя, пусть даже этот удар будет смазанным.

Не случилось тарана, не произошло быстрого уничтожениявражеских конных, но сразу же, в очередной раз, доказала себя непреложная истина: в бою побеждает не тот, кто индивидуально силен, а тот, кто организован в коллективе. Русские ратники оказались более организованными, потому у них выходило бить фарисов споро и быстро. Те огрызались, и Русь лишалась своих лучших сыновей, но Булгария теряла куда больше.

Кроме того, разделившись на группы по пять воинов, возле конной свалки, но за частоколом, сновали самострельщики. Они высматривали цель и выбивали замешкавшегося врага, который неосмотрительно оказался на краю схватки.

– Труби рог на отступление! – приказал великий князь.

У него была такая возможность – влиять на сражение. Пусть Изяслав и отдал почти все управление войском на откуп Димитру, чтобы посмотреть на все тактические новинки, внедренные воеводой, но все равно верховнымглавнокомандующим был великий князь.

Изяслав увидел, с высокого холма это было отчетливо понятно, что русские ратники могут попасть в клещи. Гридни сильно вклинились в построение фарисов, между тем, рядом была уже первая линия городских укреплений. Эти фортеции просто конницей, с наскока, не взять. Между тем, приходили в движение другие отряды булгар, также из города выходили конные сотни, как бы не личной гвардии куввада Бараджа.

Мало того, трава пусть и прогорела, но вокруг от огня было много дыма, который не способствует организации войска, что является сейчас главным преимуществом русского воинства. От угарного газа многие фарисы получили отправления, что так же повлияло на потери врага. Но теперь все то негативное, что было у врага, начинает дурно влиять и на русичей. Если случится так, что гридни увязнут в сражении, да еще потеряют внятное управление, то начнется столпотворение, где каждый сам за себя. Случатся очень большие потери и не факт, что в итоге будет добыта победа.

При таких раскладах нужно либо ввязываться в сражение всем войском, причем, на очень ограниченном пространстве, либо отойти на исходные. При этом, князь видел возможность еще раз запустить камни и огонь.

– Все правильно! – прокомментировал действия своего войска Изяслав. – Молодец Глеб Ростиславович, добре командовал тяжелыми конными.

Гридни отступали, фарисы были разбиты и частью уходили под самые городские стены, чтобы иметь прикрытие в виде лучников. Соотношение потерь у русских к булгарским составило более, чем один к десяти. Это было уже очевидным, когда небольшое пространство между русским войском и городом Булгар осталось без воинов… живых и невредимых. Убитых же было очень много.

Русичи последовали приказу, отступали на прежние позиции, но они имели возможность забрать своих раненных, а некоторые так умудрились и булгарских коней вывести. И, как только русские покинули место, вновь ударили пороки. В этот раз камни летели чуть дальше, метров на шестьдесят, так что накрывали практически все пространство до крепостных стен. Оказалось, что почти все булгарское войско находится под ударом.

– Вот же, Ящер меня побери, прости Господи! – ругался Димитр. – Столько возможностей упускаем!

Он толкнул в сердцах кого-то рядом стоящего с ним. Это оказался вестовой, готовый в любой момент отправиться с поручением.

– Не путайся под ногами! – выкрикнул воевода Димитр.

Полководец понимал, что сейчас, наверняка, ненадолгосложилась такая ситуация, когда противнику можно было нанести еще более существенный урон. Тридцать, нет, пятьдесят пороков уменьшили бы число булгарских воинов на несколько тысяч. Скопление воинов Булгарии так и напрашивалось на сотни камней и десятки горшков с горючей смесью. Правда, последних было всего двадцать три. Но камней же предостаточно!

Уже отправлен росмысл строить новые катапульты, но они обещаны не ранее, чем через неделю. И то, число, по словам мастера, не будет превышать пятнадцать, на большее просто нет нужного количества оснастки, особых канатов, металлических рычагов.

– Три дня. Я даю только три дня и у меня должны быть камнеметы, что измысленны были в Братстве, – потребовал Димитр и отправился на доклад к великому князю.

Все, пока сражение закончилось. Медленно, но верно, большая часть булгар уходит-таки в город. И это даже хорошо.

Русские войска смогли достаточно быстро подойти к городу. Эвакуации горожан не случилось. Сам город вмешает менее тридцати тысяч человек. А теперь еще двадцать четыре тысячи воинов, с ними тысяч десять обозников и слуг прибавятся к мирным жителям. Так что и болезни будут и просто негде расположить столько людей.

* * *

Куввад Барадж был из тех людей, кто не хочет слышать никого, кроме себя. Так что… остается разговаривать лишь с самим собой, единственным гением, всегда правым, никогда не ошибающимся. Последнее случается, если не уметь признавать свои ошибки.

Еще неделю назад молодой мужчина был гонорлив и уверен в том, что ему все по плечу. Единственное, что злило и заставляло его нервничать, это сам факт недоверия со стороны эмира, мол, что Барадж может не справиться с возложенной на него ответственностью. Так что попадание своей семьи в заложники, Барадж считал глупостью и ошибкой правителя.

Как только стали приходить сведения о русском войске, настроение куввада менялось с каждым днем, достигнув такого уровня накала, что, казалось, вот-вот лопнет голова. И вот русские под стенами Булгара, старой столицы Булгарии, но все равно второй по величине город волжан.

Была уверенность, что тяжелые конные воины смогут смять русичей. И вновь разочарование. И в момент, когда фарисы были вынуждены отступать, когда булгарское войско стало терпеть потери, Барадж уже не мог говорить, он шипел и рычал.

Командующий булгарского войска не спал и не ел. То он трудился, контролируя подготовку города к битве, то волновался перед боем. Третий день бодрствования куввадаубивал. Это понимали уже и люди его окружения, медленно выходящие из состояния шока. Все были в крайней степени удивлены поведению Бараджа. Казалось, что мудрый полководецбудет вести себя куда сдержаннее во время большого сражения.

Безусловно, все понимали, что это не просто набег русичей, одних из многих осуществленных ранее. Нет, это нечто большее. Тот, кто победит в полноценной войне, тому суждено покорить или при поражении покориться. Безусловно, всю Русь Булгарам не поглотить, но вот Курск, Рязань, Суздаль, Ростов… Да, много городов Восточной Руси могут подмять под себя булгары.

Более того, ожесточенность противостояния усугублялось религиозным вопросом. Понятно же, что победитель станет распространять свою веру. Христиан в Булгарии и без того много, но вот на Руси мусульман почти нет. И булгары считали такое обстоятельство несправедливым.

Сейчас куввад Барадж в обществе своего заместителя и нескольких вестовых, стоял на стене Булгара и пустым безэмоциональным взглядом взирал на происходящее. Он уже мало переживал, просто устал остро реагировать на каждое действие. Организм Бараджа устал не только от эмоций, но и от недосыпа, постоянных движений и отказа принимать пищу.

– Господин? – обратился к Бараджу младший куввад, командир всей, кроме отряда половцев и буртасов, конницей.

– Ибрагим? Ты? Что? – безжизненным тоном спрашивал куввад.

– Нужно закрываться в городе, – озвучил самое напрашивающееся решение заместитель командующего булгарского войска.

Барадж закрыл глаза и, казалось, уснул.

– Куввад Барадж! – громко, почти крича, обратился к командующему Ибрагим.

– А? Да, пусть заходят. И… решай сам, – сказав это, Бараджоблокотился на на выступ у бойницы и, чуть не рухнув со стены, скатился к настилу и уснул.

Ибрагим чуть не сплюнул на куввада, так не вовремя уснувшего. Роль заместителя не устраивала опытного военачальника. Здесь дело политическое, сложное. Каждая смена власти в Булгарии – это долгий процесс, договорной. И кандидатура Бараджа, чтобы он стал следующим эмиром, не всех устраивает. Ему нужно было заработать славу великого победителя русичей. Вот тогда не будет ни в степи, ни в приволжских городках никого, кто скажет против и, как это бывало и раньше, смена власти произойдет спокойно.

– Унесите командующего. Как хотите поступайте, но он должен вернуться к командованию сытым и выспавшимся через восемь часов, – отдал приказ Ибрагим, а после уже тихо, чтобы никто не слышал, добавил. – Пусть приходит в себя. Я не буду отвечать за военные позоры. Русские… они пришли побеждать.

Ибрагим ранее считался специалистом по военным действиям именно с русскими. Он, как никто другой, понимал, что Русь пришла вся, ну, или почти вся. Если сейчас ее разбить, то для Булгарии наступит время возможности. Вместе с тем, русские княжества и куда меньшими силами могли отбиваться от численно превосходящих булгар. Сейчас русичей больше и они еще лучше вооружены. Так что принимать серьезные решения Ибрагим не собирался. Его вычеркнули из состава наследников эмира, вот он сделал минимум из положенного.

– Приказываю составить списки всех горожан, которых можно и нужно отправить из города. Пусть этим займутся муллы и управители и не жалеют на дело пергамента, – приказывал Ибрагим.

Заместитель понимал, по какой причине, одной среди прочих, Барадж не хотел закрываться в городе. Там просто нет места для всего большого воинства Булгарии. Но нельзя оставаться у стен, не имея возможности одержать убедительную победу. Более двух с половиной тысяч лучших воинов были убиты или ранены только после разведки-боем. Все эти шайтан-машины, которыми могут пользоваться только нечестивцы. Они виной таких итогов.

Сам бы Ибрагим вовсе не стал бы прижимать войско к городу, а дал бы генеральное сражение на большом поле, чтобы иметь возможность для ложных отступлений и окружений. В этом сила булгарского войска. А пока… В чем-то Барадж прав. Нужно дождаться результата действий эрзя на территории Руси. Великому князю придется отряжать значительную часть своего войска, чтобы парировать набег мордвы. И вот тогда можно бить остатки русских.

Но, что в это время делает Братство?