Читать книгу Грабеж средь бела дня - Валерий Гусев - Страница 6

Трудно быть старшим братом. Особенно если учишься с младшим в одной школе. Мало того что тебя постоянно упрекают за собственные неуспехи в учебе и дисциплине, так еще и за младшего приходится отвечать. Только и слышишь: «Дима, как тебе не стыдно? Алеша опять не выучил таблицу умножения (варианты: получил замечание, не принес деньги на театр и т. д.). Ты как старший брат должен помочь ему в учебе, повлиять на его поведение… Хотя какой ты можешь подать пример, если сам не вылезаешь из троек и все время забываешь сменную обувь…»

Двойное моральное давление получается. И не всегда справедливое к тому же.

Тем не менее я взялся за Лешку всерьез. И вовсе не потому, что у меня вдруг вспыхнуло в груди чувство долга. Все было проще и честнее: уж очень хотелось получить на Новый год давно обещанный подарок – найти под елкой прекрасное духовое ружье.

Мы каждый день занимались с Алешкой после уроков в школе, потому что дома все время что-нибудь отвлекает: то телик, то телефон, то пылесос.

Алешка, терпеливо покряхтывая, выслушивал мои объяснения, но я чувствовал, что мысли его далеки от «саберали» и «памедор».

Но как-то от наших нудных занятий нас отвлекла внеочередная школьная сенсация. По коридору, то роняя очки, то теряя туфли, промчалась Любаша, восторженно щебеча на полном ходу:

– Потрясающе! Невероятно!

Оказывается, Санек, который даже таблицу умножения знал очень приблизительно (как-то раз он выдал, что шестью шесть – сорок два), вдруг, стоя у доски, решил примитивное уравнение каким-то «элегантным путем».

Любаша сначала остолбенела, а потом стала допытываться у Санька – как ему это удалось? На что Санек откровенно ответил: «Откуда я знаю?»

– Может, ты гениальный? – не выдержала учительница.

– Может, – скромно согласился Санек.

Мы тоже долго пытали Санька. И добились-таки ответа.

Оказывается, некоторое время назад ему позвонил Толян Жучков и передал просьбу Лёвкиной бабушки проводить «деуку» к какому-то народному знахарю-целителю, чтобы вылечить ее от дурной привычки грызть ногти у телевизора. Этот колдун якобы сказал, что грызня ногтей – чисто нервное заболевание, что «девочка, глядя на происходящее на экране, эмоционально возбуждается и волнуется». И что он вылечит Лёвку от дурной привычки за один сеанс гипноза.

Вообще-то бабушка просила Жучкова, но ему оказалось «вот так вот некогда», и он передал Лёвку Саньку.

Знахарь-целитель врачевал своих пациентов в том самом доме, что стоял на краю оврага в Ведьмином углу. И Лёвка побаивалась идти туда одна. Санек же очень обрадовался, когда узнал, что сможет повидать настоящего колдуна. Он представлял себе его жилище в виде избушки на курьих ножках, с мухоморами на крыше, с черным котом на печке. А сам колдун виделся ему глубоким старцем с седыми волосами до плеч.

Но все оказалось совсем не так. Жилище колдуна – обычная квартира в двухэтажном доме. Без мухоморов и котов. Зато с тараканами. А сам колдун – довольно молодой человек. Правда, все-таки с волосами до плеч. Но не с седыми, а с рыжими, собранными сзади в женский (или конский) хвостик.

В прихожей квартиры стояли несколько стульев, телевизор, чтобы пациенты не скучали в очереди на прием, а на стене висел календарь с загорелыми красотками.

Колдун пригласил Лёвку в комнату, а Санька оставил на стуле в прихожей разглядывать календарь. Потому что телевизор не работал.

Санек, сидя в прихожей, прислушивался к тому, как мужик с хвостом колдует над Лёвкой. И грыз при этом ногти.

– Слышу, – рассказывал Санек, – звучит голос, мягкий такой, плавный: «А теперь – спать, спать, спать… Во сне твои ногти растут, растут, растут… Ты их грызешь, грызешь, грызешь…» А потом он как гаркнет: «Вот и наелась!» Я даже подскочил. Тут выходит Лёвка – сытая такая, довольная, заспанная. Глазки мутные. Колдун ей и говорит: «Посиди немного, отдохни». И телевизор включил, заработал он. А потом меня спрашивает: «Ну-с, молодой человек, а у вас какие проблемы?»

– Ноу проблем, – ответил Санек. – Только двойки по алгебре.

– Ну, это для нас не проблема. Хочешь, помогу? Прямо сейчас.

– Прямо сейчас у меня денег нет, – отказался Санек.

А колдун ему:

– И не надо. Я тебя даром вылечу. Заходи.

– Ну, я зашел – даром ведь, – продолжил Санек. – Там у него в комнате тоже ничего особенного, никаких колдовских прибамбасов. Только столик стоит, на нем иконки разные, свечи горят. А возле столика – кресло…

Санек, повинуясь жесту колдуна, уселся в это кресло. «И так здорово стало! Тепло, уютно, спокойно».

Колдун поднес к нему горящую свечу и велел пристально смотреть на ее огонек. Скоро Санек стал жмуриться, глаза его сами собой закрылись. Сквозь надвигающийся сон он вначале слышал мягкий голос колдуна («спать, спать, спать…»). Потом его закачали плавные теплые волны и послышался другой голос. Обрывки этих фраз Санек припомнил: «A» в квадрате плюс «B» в квадрате равняется «C» в квадрате… Скобка, «A» плюс «B», скобка, в квадрате равняется…

…Проснулся Санек почему-то опять в прихожей, свежим и бодрым. Рядом сидела, уставившись в экран телевизора, заспанная Лёвка. Она тоже, судя по ее виду, только что окончательно проснулась и первым делом потянула пальцы в рот. Но тут же вздрогнула, вскинула голову и громко сказала: «Наелась!»

Колдун одобрительно улыбнулся и выпроводил своих юных пациентов за дверь.

Лёвка с той поры ногти не грызла, а Санек на следующий день отличился на уроке алгебры.

– Санек, – вдруг спросил Алешка, – а когда вас обокрали?

– Вот когда я на гипнозе был! Знал бы – не пошел.

– А у этого… гипноза фамилия какая? – не отставал Алешка.

– Эта… Щас, припомню. А! Орликов! Черный могучий маг!

– Может, Орлянский? – машинально уточнил я.

– Точно! Орлянский! Орликов это Витек, из шестого «А».

Честно скажу, я не только ничего не понял из его рассказа, я к тому же Саньку не очень-то и поверил. А вот Лешка слушал его, открыв рот и распахнув глаза. В которых искорками мелькали какие-то догадки.

Но он не спешил ими со мной поделиться. Тем более что в тот же день к этим мутным фактам прибавился еще один. Не менее мутный. В вестибюле мы застали яростный спор Лёвки с ее бабушкой из Тамбова, которая зашла за своей «деукой», чтобы… отвести ее к колдуну-гипнотизеру.

– Ба, – убеждала Лёвка бабушку, – но я же была уже у него. Он меня вылечил. Наелась я этих ногтей!..

– Как была? – верещала бабушка. – Чтой-то ты врешь, деука!

– Ничего не вру! – вырывалась Лёвка из бабушкиных рук. – Ты же сама просила Жучка меня проводить. Я с Саньком ходила…

– Какого такого Жучка? – испугалась бабушка. – Собака, что ль, такая? Ты гляди у меня! А Санек твой – вообще озорник!

Ничего себе! Оказывается, тамбовская бабушка вовсе не поручала Толяну сопроводить Лёвку. Это была его инициатива. Зачем, спрашивается? Что он, такой добренький, этот завистник? Лёвкины ноготки пожалел, да? И почему он к этому делу именно Санька привлек?

Эти вопросы оставались пока без ответа. Но недолго.

Мы, как обычно, сидели в библиотеке, и я диктовал Лешке отрывок из «Родной речи». Он морщил лоб, хмурился и старательно, прикусив кончик языка, корябал в черновой тетради.

– Все? – спросил я. – Давай проверю.

Я достал красный фломастер и забрал у него тетрадь. В последнее мгновение Лешка как бы очнулся и сделал попытку удержать ее. Наверное, насажал столько ошибок, что ему стало стыдно перед старшим братом, который вместо того, чтобы исправить свои тройки, помогает ему исправить его двойки.

…Да, ошибки были. И я даже машинально начал их исправлять. Но над первой же фразой моя рука дрогнула, а мои глаза полезли на лоб.

Написанное Алешкой несколько отличалось от диктанта. Как собака от самолета.

Судите сами. Я ничего не изменил. Кроме ошибок, конечно.

«Раз. Кто-то стащил журналы, но двойки не исправил, дурак.

Два. Вместо этого выписал адреса.

Три. Один адрес – Санькин.

Четыре. Санька спал под гипнозом.

Пять. Его квартиру обворовали.

Шесть. Лёвкина бабка ни при чем» .

– Что это? – спросил я.

– Мои мысли, – безмятежно отозвался Алешка. – Здорово, да? Как у Холмса. Логическая цепочка.

– И куда она тянется? – спросил я, чтобы прервать этот дурацкий разговор.

– Она тянется к преступникам! – громко прошептал Алешка.

– Откуда ты знаешь? – возмутился я.

– Оттуда! – и он гордо постучал себя по лбу.

Вечером к нам пришел наш участковый. Открыв ему дверь, мама немного испугалась, но он сразу ее успокоил:

– Не волнуйтесь, ваши дети еще ничего опять не натворили. Я посоветоваться зашел. К товарищу полковнику.

Наш участковый еще очень молодой и не очень опытный. И как только он узнал, что наш папа полковник милиции, то сразу стал с ним советоваться. И папа всегда ему помогал.