Читать книгу Сукины дети. Том 2 - Валерий Копнинов - Страница 10

Глаза его слезились от ветра.

И неудивительно. Погодка к вечеру повернула на метель, и маленькому купидону, не привыкшему к суровым земным реалиям в райских кущах и расположенных неподалёку от кущ окрестностях, приходилось туговато.

Но момент в его бытности наступил самый ответственный.

Возможно ли счесть суть его забот, как бы стоящих равноудалённо от жизни и смерти?

Вне сомнений! Определённо говоря – «быть или не быть»! Фактор Гамлета в переводе Пастернака. И Набокова, и Лозинского, и других…

Ангел-учитель дал ему последний шанс доказать сущность свою и велел без меткого выстрела, способного объединить судьбу какого-нибудь доброго, но неприкаянного мужчины и соответствующей ему женщины, в школу купидонов не возвращаться. А лучше сразу в случае неудачи отправляться на задворки высших сфер, туда, где стада небесные пасутся, с целью закручивания зловонных хвостов быкам огнедышащим. Что, по мнению ангела-учителя, будет соответствовать присущим отроку способностям.

А это значит, что купидон должен стрелять наверняка.

Задачу затрудняло позднее время – все граждане мужского пола находились либо за праздничными столами, либо под оными.

А женщины… женщины были – то там, то сям, но мужчина, по правилу номер четыре пункта третьего руководства по стрельбе амурными стрелами, поражаться в сердце должен ранее, чем женщина.

И вот после длительных ожиданий, когда по нежному купидоновому тельцу пошла неведанная ему ранее гусиная кожа, распахнулось окно в невысоком панельном доме, и в оконном проёме превосходной мишенью выставился мужчина.

Но можно ли считать счастье, дарованное человеку свыше, необходимым условием совокупного труда высших сил и самого человека?

Двух мнений быть не может! И добавьте к этому ещё и мастеровитость небесных посланцев!

Купидон подул на застывшие ладошки и пошевелил пухленькими пальчиками, чтобы восстановить кровообращение…

Тетива легко натянулась, задрожала, и стрела, пущенная на свободу, пошла, буравя зимнее пространство, чертя в студёном воздухе горячий огненный след.

Выстрел оказался на редкость удачным. Невидимая человеческому глазу стрела, даже не имея в этом явной необходимости, анатомически точно проскользнула между вторым и третьим ребром, наполняя избранное сердце ощутимым жжением и заставляя мужчину в окне схватиться за грудь.

Сердце, бедное сердце!