Читать книгу Солдат удачи - Валерий Ковалев - Страница 5

Глава 3
Отпуск. Продолжение учебы

Оглавление

Дни летели стремительно, и все они были заполнены до отказа. Подъем в шесть утра, трехкилометровый кросс, по еще пустым улицам Васильевского острова, завтрак и занятия до обеда. Короткий отдых, снова занятия. Самоподготовка, ужин, личное время, отбой. В увольнениях Макс продолжал встречаться с Ликой, их дружба крепла, и, быть может, они стояли на пороге чего-то большего…

Среди курсантов роты у Максима появился еще друг – Юрка Песин. Ребят сблизил спорт. Песин имел первый разряд по штанге. Юрка был родом из шахтерской семьи, отец работал в Кузбассе на шахте.

Еще с советских времен в корпусе культивировалось особое отношение к спорту. Имелась своя команда, нередко побеждавшая на общефлотских соревнованиях. Найденов с Песиным были зачислены туда и вместе посещали тренировки.

В феврале, после завершения первого семестра и сдачи экзаменов, курсанты разъехались в отпуска. Резников отправился в Балтийск, Песин в Кемерово, а Максим решил навестить Балашиху. Очень хотелось увидеть Рыбакова, да и ребят из своего выпуска. Посмотреть, как живут, чем занимаются.

– Что тебе привезти из Москвы? – спросил он Лику в увольнении перед отъездом.

Тем днем, посмотрев в кинотеатре фильм «Брат», они гуляли по Летнему саду. На Максиме черные шапка и шинель с якорями на погонах, на девушке меховой берет и шубка. Стояла оттепель, с деревьев, подтаяв, падал с тихим шуршанием снег. В задумчивости стояли античные статуи на аллеях.

– Привези себя, – рассмеялась Лика и, чмокнув на прощание в щеку, убежала.

Москва встретила небольшим морозцем и деловитостью Ленинградского вокзала. На платформах суетились пассажиры, грузчики толкали тележки с багажом. Металлический голос из колонок объявлял прибытие и отправление поездов. На табло светилось время – четырнадцать часов.

Выйдя на Комсомольскую площадь, Найденов был остановлен военным патрулем: офицером и двумя курсантами с красными повязками на рукавах.

– Ко мне! – махнул хромовой перчаткой старший лейтенант.

Подойдя, вскинув руку к виску, представился, внимательно оглядел приезжего курсанта.

– Куда следуете?

– В краткосрочный отпуск. В Балашиху.

– Документы.

Опустив у ног сумку, расстегнул ворот шинели, протянул военный и отпускной билеты. Старший лейтенант, внимательно просмотрев, вернул.

– Можете следовать дальше.

Застегнувшись, взял сумку, снова козырнул, патруль козырнул ответно. Весело позванивая подковками, отпускник бодро направился к метро. Он думал о том, что еще совсем недавно проделал тот же путь, но совсем в другом качестве. А теперь все вроде то же, и все по-новому. Спустившись вниз по эскалатору, доехал по Кольцевой до «Курской», поднялся вверх, вышел к вокзалу. Там, взяв в кассе билет на электричку до Балашихи, занял свободное место в вагоне. Через несколько минут, шипя, закрылись двери, за окнами поплыла платформа.

Пассажиров в вагоне было немного. Одни уткнулись в журналы, другие молчали. Два мужика напротив о чем-то спорили, за стеклом в тамбуре дымила сигаретами подвыпившая компания.

На очередной остановке – Реутово в вагон зашла худенькая женщина, ведя под руку слепого в темных очках и с обожженным лицом. Одет был в кепи, потертый камуфляж и берцы. На груди орден Красной Звезды и медаль. Сняв головной убор, протянул вперед. Двинулись по проходу.

Одни пассажиры участливо вздыхали, другие отворачивались, делая вид, что не замечают, третьи сидели с каменными лицами. Максим почувствовал, что его пробрал мороз по коже. Когда пара оказалась у скамейки, где он сидел, он вынул из кармана шинели сотню, опустил в кепи.

– Спасибо, – шевельнула бесцветными губами женщина, и они пошли дальше.

Балашиха осталась прежней. Тот же обшарпанный вокзал с бегающими по перрону бродячими собаками, серые дома и разбитый асфальт. Пройдя к ближайшей остановке, подождал старенький автобус, идущий к центру, скрипнула, закрываясь, дверь, автобус тяжело тронулся с места.

Впрочем, кое-что изменилось. Тут и там возводились новостройки, стихийных базаров стало меньше, увеличилось число автомобилей. Доехав до нужной улицы, вышел и пошагал к знакомой девятиэтажке. На стене все так же висела вывеска с временем работы школы, спустился по истертым ступеням в подвал.

На одном из помостов с канатами прыгала пара мальчишек, молотя друг друга перчатками, на втором незнакомый парнишка занимался с тренером. Четверо сидели на скамейке, наблюдая, как лопоухий пацан лет семи обрабатывал грушу в углу. Рыбаков с секундомером в руке стоял спиной к входу, время от времени подавая на ринг команды.

– Александр Иванович, – подошел ближе Найденов.

Тот обернулся, – брови поползли вверх.

– Максим?

– Точно так! – вскинул к виску руку. – Прибыл в краткосрочный отпуск!

Удары в зале смокли. Все пялились на невиданного гостя.

– Ух ты-ы, моряк, – протянул, обняв грушу, лопоухий.

Рыбаков с Найденовым, шагнув друг к другу, крепко обнялись.

– Орел, – отстранился Александр Иванович. – Меня перерос. – Он энергично похлопал бывшего воспитанника по плечам. – А почему не дал знать?

– Так получилось.

Оба рассмеялись.

– Леонид Юрьевич, – обратился Рыбаков ко второму тренеру, подошедшему пожать Максиму руку. – Продолжай занятия. Меня сегодня не будет.

Тот улыбнулся, согласно кивнул и вернулся к ребятам.

Спустя несколько минут Александр Иванович и Максим энергично шагали по улице. По дороге зашли в чебуречную. Теперь на месте киоска стояло модульное зеленое строение с вывеской «У Анзора».

– Капиталистом становится мой сержант, – улыбнулся Александр Иванович. – Заходи, – пропустил вперед курсанта.

За столиками в зале угощались десяток посетителей и сновал официант. Из колонок лилась песня «Любэ», за стойкой возвышался хозяин.

– Вах! – выпучил он глаза, увидев вошедших, и захромал навстречу.

– Джигит, совсем джигит! – громко провозгласил он и облапил Макса ручищами. – В отпуск?

– Да.

– Казбек! – обернулся к официанту. – Быстро накрой столик в кабинете.

Мимо стойки прошли в коридорчик, свернули в кабинет.

Вскоре на круглом столе появились истекавшие горячим соком шашлыки на блюде, нарезанный ломтями сулугуни, зелень, а к ним бутылка пятизвездочного коньяка.

– Рекомендую, «Кизляр». Такой только в Дагестане делают, – наполнил хозяин рюмки.

– За тебя, Максим! – поднял Рыбаков свою. Три хрустальные рюмки сдвинулись, зазвенели радостно. Мужчины выпили, закусили.

Когда съели шашлыки, повторили.

– Теперь тост, – сказал Анзор, – за настоящих мужчин и дружбу!

Грех не выпить! Вдруг Максим хлопнул себя по лбу – «совсем забыл» – и раздернул змейку на стоявшей рядом сумке. Достал оттуда две десантные тельняшки, купленные в Военторге.

– Это вам. – Он поочередно вручил обоим подарок.

– Ну, брат, удружил! А то моя совсем старой стала, – ткнул пальцем Анзор в выцветшие полоски под воротником.

Рыбаков повлажнел глазами.

– А теперь расскажи, как живешь и учишься? – Бывший сержант бережно отложил тельняшку.

Максим подробно рассказал об учебе, о курсантской жизни, о новых товарищах, – оба с интересом внимали.

– Ну а бокс? Продолжаешь заниматься или бросил? – вынув из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой Рыбаков.

– Продолжаю, Александр Иванович. Тренируюсь в сборной Морского корпуса.

– Неплохо. В соревнованиях участвовал?

– Пока нет. Но они не за горами.

Засиделись до ранних сумерек, а затем тепло простились с хозяином.

– Ты на сколько дней приехал? – вышел провожать Анзор.

– Отпуск две недели.

– Каждый день можешь кушать у меня. Не придешь – обижусь.

– Спасибо, дядя Анзор.

Пожав обоим руки, вернулся обратно: собственное дело присмотра требует.

– Значит так, живешь у меня, – сказал тренер, когда прошли к автобусной остановке.

– У меня же своя комната, – попытался отказаться Максим.

– Возражения не принимаются.

Минут через пять подошел дребезжащий автобус, открылась гармошка двери, поднялись в салон, поехали, переваливаясь на неровностях дорожного полотна.

В квартире тренера тоже было все по-прежнему, та же чистота, так же тихо урчал холодильник.

– Давай попьем чаю, – предложил тренер, когда сняли в прихожей верхнюю одежду и помыли в ванной руки. – Мне тут один приятель из деревни прислал банку меда. Настоящий липовый, со своей пасеки.

Уютно расположились в кухне. Как и раньше, водили глазами ходики, а еще висел офисный календарь. Глянцевый, посвященный ВДВ – с его эмблемой и девизом: «Никто, кроме нас!».

– Сильно сказано, – кивнул Максим на календарь, когда стали пить чай.

– На том стоим, – сказал весело Рыбаков и придвинул ему блюдце с медом, – нажимай.

– А можете рассказать какую-либо запомнившуюся историю о службе, Александр Иванович? – Максим аккуратно зачерпнул ложкой янтарного цвета прозрачный мед, стараясь не пролить ни капли. – Давно хотел попросить. У нас ребята из семей военных много историй рассказывают. Интересно… – Он вопросительно поглядел на наставника.

– Запомнившуюся, говоришь? – Александр Иванович вскинул бровь и на секунду задумался. – Ну что же, есть такая, запоминающаяся. Слушай.

Было это в Афгане. Служил я там второй год. И как-то летели с оказией на паре вертолетов Ми-8 за молодым пополнением в Кабул. Кроме меня, в грузовом отсеке нашего вертолета был незнакомый прапор, тоже из ВДВ, и молодая красивая блондинка в джинсовом костюме.

К тому времени, о котором рассказ, у духов, как мы звали афганских моджахедов, уже появились американские «стингеры», и они могли сбивать воздушные цели. По этой причине, согласно инструкции, на всех нас были парашюты. Летим над горами, прапор спит, блондинка глядит в иллюминатор, а я украдкой на нее. Понравилась она мне.

Затем под шум моторов незаметно задремал и сам. Очнулся от сильнейшего удара, это тряхануло нашу машину. Из пилотной кабины дым и крик «Прыгайте!».

Вместе с прапором живо отдраили дверь и вытолкнули упиравшуюся блондинку. За ней вниз головой сиганул прапорщик. Перед тем как прыгнуть, я оглянулся. Там, где располагались пилоты, бушевал огонь, – больше ничего не видно. Ну и я прыгнул.

Через миг, вращаясь вокруг оси, мимо меня стремительно пролетел падающий вертолет. Считаные секунды – и машина рухнула на землю и раскололась на куски.

Купол блондинки виднелся ниже. Сбоку висевший на стропах прапор садил короткими очередями вниз. Там виднелся кишлак, откуда тоже свистели пули.

Навстречу быстро неслась земля, сгруппировался. Удар в пятки, приземлился рядом с вертолетом.

Следом опустился труп прапора, я отстегнул стропы, бросился к нему. В кармашках «лифчика» оставалось два полных магазина, вместе с моими – пять. Забрал, рассовав по карманам, оббежал разбитую машину. Как и ожидал, увидел с другой стороны блондинку. Она была в шоке. От экипажа остались закопченные, все в крови останки. Стал тормошить блондинку изо всех сил:

«Беги, прячься куда-нибудь! Сюда идут бородатые».

А она:

«Нас что, сбили?»

«Похоже на то», – отвечаю.

«А почему второй борт не улетает?»

«Думаю, вызывает «крокодилов», – так назывались ударные вертолеты Ми-24 – объясняю.

«Он что, не может сесть и забрать нас?» – хлопает она глазами.

Ну что ты будешь делать?!

«Нет, – отвечаю. – Если собьют и его, не заберет никто. Нас просто не найдут».

«У меня в штабе друг, он полковник».

«Это ты духам расскажешь. Короче, прячешься, а я увожу бородатых в горы. Пока буду возиться с ними, может, кто-нибудь и прилетит».

Вдруг блондинка цепляется пальчиками за мой рукав и заявляет:

«Я с вами пойду», – а у самой глаза круглые.

«Послушай, – говорю. – Ты на каблуках, далеко не уйдешь, а босиком тем более. Даже если найдут, то убивать тебя точно не будут. Ты для них живой товар. Тем более что блондинка и молодая».

«Я буду жаловаться в политотдел армии…» – заявляет дрожащими губами.

«Хорош болтать», – говорю…

Короче, схватил ее за шиворот и затащил внутрь корпуса вертолета, в обломки, к трупам экипажа.

«Сиди тихо, – прикладываю палец к губам. – Буду жив, позже за тобой зайду».

На этом месте тренер замолчал и потянул из лежавшей на столе пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, прикурил, глубоко затянулся, выпустил носом густую струю дыма и продолжил свой рассказ:

– В горы я сразу не пошел. Обыскав мертвых, нашел две гранаты Ф-1 и метнулся в сторону кишлака. Как я и ожидал, духи шли толпой, не рассредоточившись, с уверенностью, что серьезного сопротивления они уже не встретят.

У меня, Максим, к этим дехканам не было ничего личного – ни злобы, ни ненависти. Кто же виноват, что у них в кишлаке нет кино, бани, библиотеки или клуба? И развлекаются они тем, что сбивают вертолеты, а с живых неверных спускают шкуру или отрезают голову?

Ребята совершили две грубые ошибки. Не убили меня, когда был в воздухе, – раз. И сейчас шли толпой с криками «Аллах акбар» – два. Не иначе как обкурились анашой, которую они сильно уважают.

Я слился с местностью. Обождав, когда подойдут метров на двадцать, выдернул кольца из гранат и метнул в середину толпы. Один за другим громыхнули взрывы, стал прицельно бить в орущую толпу. Расстреляв магазин, рванул в горы, благо они были рядом. Выбрав удобное место для стрельбы, приготовился к атаке. Благоразумия у духов прибавилось. Теперь карабкались вверх развернутой цепью, слышались команды.

Опустошил еще магазин, вщелкнул в приемник третий и приготовился рвануть дальше. Не потребовалось. Почувствовал вверху ветер, поднял голову и увидел «крокодила». Зависнув надо мной, выпустил серию нурсов[1]. Блеснуло адское пламя, в воздухе завертелись обрывки тел и одежды.

Второй вертолет совершал боевой разворот. А из кабины первого на меня смотрел летчик, как бы спрашивая взглядом, чем еще может помочь. Потом показал рукой, чтобы следовал за ним. Приземлился он возле обломков нашего сбитого вертолета.

С горы я несся как на крыльях. Когда добежал, десантники загрузили всех погибших и ждали меня.

«А где девка?»

«Какая девка?»

«Живая!»

Бросился к остаткам сбитой машины, заглянул внутрь. Там никого не было. Обежал вокруг и увидел ее под обломками. Схватил за руку и потащил за собой, ругаясь командным языком.

«Так это ты включила радиомаяк?» – спросил стрелок-радист с «крокодила».

«Да, я», – и утирает грязное лицо.

«Не ругай свою бабу, старлей. Она спасла тебе жизнь!»

«Да не моя это!» – хотел крикнуть, но осекся. Раз включила маяк, то навела и вертолеты.

«Как тебя зовут?» – спрашиваю.

«Любовь… Любовь Викторовна. Мне двадцать три, я в школе увлекалась радиоделом».

– Вот такая была история, Максим, – закончил Рыбаков свой рассказ и загасил окурок в пепельнице.

– И вы ее больше не встречали? – Максим в волнении подался вперед.

– Вскоре поженились, – Александр Иванович вздохнул и грустно улыбнулся, – она та, что ты видел на фотографии. Ну ладно, давай спать, скоро двенадцать, – взглянул на ходики на стене. – Ты с дороги, да и мне завтра вставать рано. Дела. Я постелил тебе в зале.

Ночью Максиму приснился сон. Они с Рыбаковым, оба в тельняшках, отбиваются в горах от душманов. Тренер сечет духов из пулемета, а Макс подтаскивает ему патроны.

Проснувшись утром, он обнаружил на столе кухни записку и два ключа на связке. «Еда в холодильнике. Отдыхай. Буду поздно». Взял в руки ключи – один был от его комнаты, он его оставил, когда уезжал. Второй, английский, от квартиры Александра Ивановича.

Почистив зубы и умывшись по пояс холодной водой в ванной, вскипятил на кухне чай, намазал кусок хлеба маслом, позавтракал. Было непривычно готовить себе даже такой вот немудреный завтрак, привык уже к курсантским порядкам. После завтрака помыл чайную чашку, поставил на полку в то же положение, как стояли остальные чашки, оставшуюся еду убрал в тихо гудевший холодильник. Теперь все было так, как заведено хозяином этого дома. Когда он вышел из подъезда, в небе проглянуло солнце, на кустах чирикали воробьи, день обещал быть погожим.

Остановка была совсем недалеко от дома наставника. Там он дождался нужного автобуса, доехал до общежития. За ним темнел голый парк, синела льдом замерзшая Пехорка. У берега два пацана катались на коньках. Потянул на себя обшарпанную дверь, в нос ударил запах кухни и табака. Мимо вихляющей разболтанной походкой прошаркал тапками небритый мужик явно с бодуна. Где-то плакал ребенок.

Макс дробно застучал ботинками по ступенькам, добежал на второй этаж, пошел по длинному коридору с истертым множеством ног линолеумом. Вот и его угловая комната. Вставив в замок ключ, провернул, толкнул осторожно дверь и застыл на пороге. Комнату не узнать, она разительно изменилась. Потолок сиял свежей побелкой, на стенах новые обои, у одной стены деревянная кровать с подушкой, накрытая покрывалом. Напротив стол и два стула, в углу платяной шкаф.

– Тебе чего тут надо? – раздался за спиной задиристый голос.

Обернулся стремительно, рядом стоял Женька Виноградов. Один из тех, с кем он выпускался.

– Макс! – Женька в изумлении даже открыл рот, но быстро пришел в себя, подобрал нижнюю челюсть. – Какими судьбами?!

– Вот, приехал в отпуск.

– Да. Круто смотришься. Со спины не узнать, – он коротко хохотнул.

– А что с моей берлогой-то случилось? – спросил Максим, заходя и приглашая зайти внутрь и Виноградова.

– Так в ней сделали ремонт. Еще осенью. Нарисовался твой тренер с каким-то усатым. И все забабахали.

Найденов пощупал кровать с упругим матрасом, открыл форточку чисто вымытого окна и отодвинул один из стульев, приглашая Женьку:

– Присаживайся. Ну а как вы? – сняв шапку, уселся на другой стул, напротив одноклассника.

– Да кто как, – пожал плечами Женька. – Я работаю в автосервисе на мойке, Люська Хуторная швеей на фабрике. Трое загнали свои комнаты и свалили, а Эдька с Витьком собирают металл на свалках, сдают и бухают.

– Невеселая картина, – оценил Максим.

– Ну а ты как?

– Учусь в Питере. Буду офицером-подводником.

– Ясно, – шмыгнул носом Женька.

– В детдом заезжаете?

– А чего туда ездить? Не лучшие воспоминания. Кстати, Муравин загремел в больницу с сердцем.

– Навещали?

– Нет, – отвел Женька глаза.

– Ладно, пойду я.

Встав, закрыл форточку, оба вышли наружу.

– Бывай. – Максим аккуратно дважды провернул ключ в замке. – Я еще зайду.

Из общежития Максим поехал в детский дом.

– Ты к кому, сынок? – оглядев его, спросил пожилой охранник в вестибюле. Какой-то новый, Максим его не знал.

– К Розенталь.

– А кто будешь?

– Выпускник этого заведения.

– Решил навестить?

Макс молча кивнул.

– Дело хорошее. Она у себя, проходи.

Мария Осиповна сидела в своем кабинете, заполняя стопу каких-то карточек.

Подняв голову, охнула радостно:

– Найденов!

– Точно, – сняв шапку, улыбнулся Максим.

– Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься?

Максим присел на белую кушетку, рассказал о своей жизни в Санкт-Петербурге и учебе в Морском корпусе. Мария Осиповна слушала, радостно блестела глазами, кивала ободряюще.

– Значит, на каникулы?

– Да. Я слышал, Павел Васильевич лежит в больнице?

– К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.

– Хочу его навестить.

Поговорив еще немного, распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз.

В ближайшей «Пятерочке» купил сетку апельсинов, через десять минут вышел из автобуса рядом с больницей. Как и многие здания в Балашихе, судя по их виду, она знала лучшие времена. Внутри больница выглядела более ухоженной. Он нашел справочную службу, разузнал, в каком отделении и какой палате лежит Муравин, можно ли его навестить, не нарушая распорядка. Оказалось, что он пришел как раз в часы посещений. Верхнюю одежду он сдал в гардероб сухонькой старушке, пригладил волосы у большого, в пол, зеркала и пошел на третий этаж. Повсюду в больнице он ловил на себе любопытные взгляды: все-таки в сухопутной Балашихе мужчина в морской форме был в диковинку.

На третьем этаже быстро нашел нужную палату. Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних койках еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.

– Здравствуйте, Павел Васильевич, – подошел Максим к кровати.

Тот, отложив книгу, сел и прищурился.

– Никак, Найденов?

– Он самый.

– Присаживайся, – указал на стул.

– Это вам. – Максим положил апельсины на тумбочку и уселся рядом.

– Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, – оглядел парня директор. – В отпуск?

– На целых две недели.

– Молодец. Я, как видишь, тоже «на каникулах». Сердце пошаливает. Как жизнь? Как учеба?

– Отлично. А как вы?

– Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.

Спустя час, душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив шапку с шинелью, оделся, сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.

– Видный парень, – поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.

Немного погуляв по городу, Максим почувствовал, что голоден, и стал размышлять, идти или нет к Анзору. С одной стороны, было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой, знал – предложение Анзор сделал от всего сердца, не лицемеря, не хотелось его обижать. Ведь они с Александром Ивановичем, получается, приняли его в свой круг.

Так что решил не сомневаться, доехал автобусом до кафе, благо проезд для него был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво, закусывая фисташками. Как и в прошлый раз, тихо лилась музыка.

– Молодец, что пришел, – вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. – Динара! – обернулся он к раздаточной.

Оттуда выпорхнула стройная черноглазая девушка, остановилась рядом.

– Знакомься, моя племянница.

– Максим, – протянул руку гость и почувствовал легкое пожатие прохладной легкой руки.

– Каждый день он будет обедать у нас. Ясно?

– Да, дядя, – хлопнула девушка пушистыми ресницами.

– Займись, – и направился к стойке с очередным клиентом.

– Что будете кушать? – указала Динара на столик у окна.

– На ваше усмотрение, – покраснел Макс.

Определив на вешалку рядом шинель с шапкой и помыв руки в закутке с чистейшей раковиной и небольшой сушилкой для рук, он с аппетитом уплетал наперченное харчо. На второе Динара подала сочную отбивную с жареной картошкой и румяный хачапури. Когда, все убрав со стола и тщательно протерев клеенку тряпочкой, Динара поставила на стол кофейник с двумя чашками и направилась к раздаче, за столик подсел хозяин.

– Как еда, дорогой?

– Спасибо, дядя Анзор. Очень вкусная.

– На здоровье, – налив из кофейника в обе чашки, прихлебнул из своей.

– Александр Иванович оставил утром записку, что вернется поздно. Не знаете, почему?

– Знаю. Командир поехал в Москву. На деловую встречу.

– В смысле?

– Как ты знаешь, мы бывшие афганцы. И у нас там своя организация. Зовется Российский Союз ветеранов Афганистана. Главный – полковник Клинцевич, сейчас депутат Госдумы. Вместе служили в Баграме в парашютно-десантном полку.

Союз помогает своим держаться на плаву. Одним находит работу, другим помогает финансами, третьих отправляет на лечение. Для этих целей у Союза имеется фонд. Из него мы с командиром получили ссуды и открыли свое дело – он школу бокса, я чебуречную. Теперь возвращаем, вот он и поехал утрясать кое-какие вопросы, финансовые, юридические.

– Ясно, – помешал Максим ложечкой кофе. – Можно еще вопрос?

– Говори.

– Это вы с Александр Иванычем отремонтировали мою комнату?

– Мы. А что?

– Вообще-то я собирался ее продать. А теперь даже не знаю.

– Послушай меня, сынок, – положил волосатую лапу Анзор на его руку. – У каждого обязательно должен быть свой дом. Для начала у тебя есть комната. Закончишь учебу, тогда решишь. Нужна тебе эта комната или нет. Главное, что она есть у тебя.

– Наверное, вы правы, дядя Анзор, – чуть подумал Максим. – Вопрос исчерпан.

– Какие планы на остаток дня?

– Поеду в школу. Немного потренируюсь.

– Я так думаю! – выдал хозяин фразу из фильма «Мимино», подняв палец. Оба рассмеялись.

В секции, как обычно, шли занятия. На рингах, молотя друг друга, спарринговали ребята постарше, второй тренер, прохаживаясь за канатами, наблюдал. В углу два пацана лупили груши, еще один вел бой с тенью.

– Решил поглядеть? – пожал тренер руку.

– Немного, Леонид Юрьевич. И, если можно, потренироваться.

– Брэк! – остановил учеников тренер.

Тяжело дыша, пары разошлись. Все с интересом уставились на курсанта.

– Ребята! – обвел их взглядом наставник. – К нам зашел выпускник школы Максим Найденов, кандидат в мастера спорта. Выступал на первенство города и области. Сейчас курсант военно-морского училища. Кто желает поработать с ним в паре?

– Я! И я! – Поднялись две руки в перчатках.

– Наши перворазрядники, Синцов и Марченко, – представил Максиму добровольцев Леонид Юрьевич. – Давай в раздевалку. Там в моем шкафчике есть во что обуться.

Спустя несколько минут, чуть размявшись, в тельняшке, трусах и черных боксерках, Максим впрыгнул на помост, пройдя в синий угол. В красном уже приплясывал, имитируя удары, Марченко. Рослый, вровень с противником. Лет семнадцати на вид.

– Бой! – дал команду тренер.

Перворазрядник ринулся в атаку.

Гость, уклоняясь, ушел в глухую защиту, переждал серию ударов и напал сам. На третьей минуте обманным финтом заставил парня прикрыть голову и провел два удара в корпус. Согнувшись пополам, Марченко свалился на бок.

– У-у-у, – разочарованно загудели зрители.

Максим помог встать, дружески похлопал соперника по плечу. Тот спустился с ринга.

– А теперь со мной, – ступил на площадку Синцов.

Это был приземистый крепыш, по виду ровесник Максима, с низким лбом и наколкой на предплечье в виде головы тигра.

По команде тренера, сблизившись, обменялись ударами. Синцов был явно сильней Марченко, подвижней и техничней. Он уверенно отразил атаку противника и перешел в контратаку, нанося сильные и точные удары. Раунд закончился ничьей.

«М-да, – думал, бросив руки на канаты в своем углу, Максим. – Не хватало, чтобы он меня отправил в нокаут. Позора не оберешься».

Во втором раунде, усилив натиск, он дважды сбивал парня с ног, но тот поднимался и упрямо шел вперед. Ввиду явного преимущества тренер прекратил бой.

– Ты, смотрю, время даром не теряешь. Продолжаешь заниматься? – спросил, когда Найденов, утирая пот, сошел с помоста.

– Да. Состою в сборной корпуса по боксу.

– Ну-ну, – одобрительно кивнул Леонид Юрьевич и возобновил тренировку.

Максим поработал на груше, показав двум пацанам ряд ударов, а после вымылся в душе, совмещенном с раздевалкой. Оделся и, поблагодарив тренера, вышел на улицу.

Отпуск пролетел как один день. За это время Максим успел встретиться с другими выпускниками, жившими в общежитии, и еще раз навестил директора в больнице, где тот подарил ему книгу Пикуля «Из тупика». Несколько раз съездил в Москву, посетил «Лужники» – там как раз шли соревнования по боксу, Третьяковку и Исторический музей.

А еще помог Женьке Виноградову. Тот рассказал, что собирается увольняться с автосервиса, нашел место получше. Но хозяин отказывается выплачивать зарплату за два месяца.

– И как объясняет? – спросил Максим у приятеля.

– Да никак. Говорит «убирайся». Может, поговоришь с ним, а, Макс? Пусть вернет деньги.

– Сколько?

– Тридцать тысяч.

– Ну что же. Поговорить можно, – согласился Найденов.

Следующим утром Максим переоделся в гражданку, отправились в автосервис.

Сервис находился на другом конце города, доехали на автобусе. Располагался он в небольшом кирпичном здании – внизу пара слесарей возилась с «фордом». Поднялись в кабинет хозяина на второй этаж.

Хозяином оказался средних лет азербайджанец. Положив ноги на стол, он болтал с кем-то по телефону.

– Яхши, Рафик, – нажав кнопку, уставился он на вошедших: – Чего надо?

– Мы за расчетом, – сказал Женька. – Будь добр, отдай зарплату.

– Я ж тебе уже сказал, хайван*, ее не будет. Убирайся. – Он не торопясь снял со стола ноги, встал из кресла.

– Лучше по-хорошему отдай, – сделал шаг вперед Найденов.

– А ты кто? – Хозяин автосервиса презрительно обвел взглядом Найденова.

– Брат.

– Пошли вон оба! – вздернув подбородок, шагнул он навстречу.

В тот же миг, получив удар в челюсть, отлетел в угол.

– Ну так как? – наклонился, подойдя к нему, Максим.

– Все-все. – Предприниматель поднял дрожащие руки. – Я понял.

Не вставая с пола, достал из кармана пухлый бумажник, извлек оттуда шесть красных купюр и протянул Найденову. Тот взял, отдал приятелю, и оба покинули кабинет. Внизу работяги все так же возились с автомобилем, у еще одного искрилась сварка.

– Здорово ты с ним, – сказал Женька, когда ехали обратно. – Может, и мне заняться боксом?

– А почему нет? Время после работы у тебя есть, где секция – знаешь. В жизни пригодится.

Комнату по совету Рыбакова Максим сдал на полгода его знакомому, получив шестьдесят тысяч, а затем, распрощавшись с ним, Анзором и ребятами, убыл утренним «Сапсаном» в Питер.

В оставшийся день встретился после занятий с Ликой, подарив букет мимоз и рассказав, как провел каникулы. Лика была из тех людей, которые умеют не только интересно рассказывать, но и слушать с неподдельным интересом. Она, улыбаясь, слушала рассказ Максима, изредка переспрашивала его, а потом сказала:

– Макс, хочу познакомить тебя с родителями.

– Может, не надо? – Он испытующе взглянул на девушку.

– Они тебе понравятся, – улыбнулась Лика.

Во втором семестре к уже имевшимся предметам добавились специальные дисциплины: устройство подводной лодки, навигация, минное и ракетно-артиллерийское оружие. Учеба стала напряженней. Тем приятней было ходить в увольнение, гулять с Ликой по городу. В следующее увольнение Лика сказала самым решительным тоном:

1

См. Примечания.

Солдат удачи

Подняться наверх