Читать книгу Улица в бесконечность - Валерий Красовский - Страница 16

Двадцать первый век уверенно набирал обороты. Егор Борисович, не чувствуя свой возраст, продолжал оперировать и уверенно вел кафедру к новым достижениям. В данный момент бытия он находился в своем кабинете и внимательно прочитывал запись хода последней операции. Распечатку делали ассистенты. Убедившись, что все в норме, Гордеев поставил свою подпись.

Оставшись наедине, он направил свой взгляд на стеллажи с книгами, где кроме медицинской литературы имелись и художественные фолианты. На глаза попался томик с рассказами Антона Павловича. «Как же мы далеко ушли от удручающей медицины чеховского времени! – удовлетворенно подумал Гордеев. – Оперируем на всех отделах головного мозга. Даже пытаемся научить компьютер понимать образы, возникающие в человеческом мозгу. Естественно – это не главная тема у Алёны Даниловны, но весьма любопытная. Правда едва ли перспективная, – тут же включился привычный профессорский скепсис. – Хотя может получиться великолепный детектор лжи. А не этого ли хочет Аркадий Фомич? – искоркой мелькнуло в голове осторожное предположение. – Однако, это его дело? Нам без разницы. Главное, чтобы диагностические шлемы были на достойном уровне».

Гордеев пододвинул к себе свой старый, исписанный наполовину, блокнот, – на обложке там еще красовался советский герб, – и зафиксировал краткое напоминание о предстоящих мероприятиях.

К атрибутам власти профессор относился с пониманием. Он считал, что герб, гимн и флаг – есть идеологические константы государства. Если они меняются, то происходит изменение и соответствующих символов. Следовательно, на данном историческом отрезке дано конкретное идейное и правовое направление. Егор Борисович всецело посвящал себя любимому делу врачевания, считая это главной формой проявления патриотизма. Политические словопрения не любил и, если в свободное время на глаза попадалась такая передача, старался тут же переключиться на другой канал познавательного характера.

«В девяностые годы прошлого века петровское окно взаимовыгодной торговли было успешно превращено в воровской пролом, куда тащилось, влеклось, катилось, текло, устремлялось все, что приводило к обогащению. Обратным током несло растление, развращение, сектантство, примитивизм, вседозволенность…

Оргия постсоветских либерал-демократов с их западными радетелями, спонсорами и донаторами тогда была в полном разгаре. Выпестованные капиталистическим способом выживания бизнесмены, спекулянты и всевозможные махинаторы в странах, рванувших строить рыночную экономику, чувствовали себя, как хищная рыба в мутной воде. Все старались что-то продать и купить. Особенно ценились секретные научные разработки. Но, как говорится, не все продается, что покупается. Ученые государственники самое сокровенное всегда берегут тщательнее, чем себя. Что-то пряталось, сжигалось, таилось в головах до поры до времени в ожидании окончания смутных времен. Иллюзии рассеиваются, когда приходит понимание, что бытие – это непрерывное соперничество за выживание. С вирусного и микробного существования начинается борьба за среду обитания и развивается до невероятных масштабов на человеческом уровне. Ох, уж эта жизнь! Умудряется предлагать дружбу и вражду одновременно.

Талоны на продукты не давали голодать, но кое-что из вещей пришлось продать», – Гордеев не любил вспоминать об этом периоде своей врачебной деятельности.

Подавляющая масса людей, за исключением «прирожденных» философов, редко задумываются о вселенских тайнах зарождения и сохранения жизни как таковой и в частности разумной. Да и к чему обременять голову отвлеченными теоретическими представлениями, когда постоянно приходится решать множество бытовых проблем и сложностей. Но, как известно, не только пищей насущной жив человек. Духовные пространства также беспредельны, как и реальный мир, и человеку приходится воплощать себя и реализовывать свои творческие порывы одновременно в этих двух не имеющих границ проявлениях. Как тут не потеряться, не заблудиться!? Каждый старается определить свои координаты и найти точки опоры. Самыми надежными и проверенными временем в практической жизни являются такие основания как семья, дети, родина, здоровье, знания. Это, образно, континенты выживания. Им соответствует своя духовная база. Но отрада и благо не даруются на всю жизнь даже единичным счастливчикам успеха. Для подавляющего числа представителей рода человеческого блаженные дни удовлетворенности – короткие временные состояния, которые незамедлительно уступают место всевозможным трудностями, лишениями, несчастьям и болезненным проявлениям. Вот тут и приходит на помощь великое человеческое изобретение – вера в выздоровление, в будущее счастье, в бессмертие души и во много чего еще.

Гордеев ежедневно в силу своей профессии имел дело с пациентами со сложной патологией. У одних это были обретенные болезни, у других врожденные недуги, у третьих травмы. Возрастной интервал его подшефной аудитории колебался от младенчества до предельной старости. В меру своих профессиональных и технических возможностей он старался излечить, привести в норму каждого, кто к нему обращался. Если в медицинской практике случаются неудачи в силу особенностей проявления патологии, то они не только гравировкой врезаются в память конкретного специалиста, но и старательно кафедральными изыскателями от медицины переносятся из историй болезни в учебную медицинскую литературу, отображаются в научных монографиях.

Ноябрь наконец-то решил сыпнуть снегом. Вначале робко и осторожно, потом, видя, что таяния не предвидится, разошелся по-зимнему, и все стало белым-бело. Гордеев накануне прооперировал нескольких больных, в том числе одну женщину с опухолью гипофиза, и теперь, несмотря на выходной день, решил сходить в клинику. К тому же он договорился о встрече Аркадием Фомичом. Убедившись, что послеоперационное течение у его пациентов не внушает опасений, Гордеев возвратился в свой кабинет и заварил черный ароматный чай. В назначенное время появился Иванников.

– Здравствуйте, Егор Борисович!

– Приветствую, Аркадий Фомич! Присаживайся. Чай с печеньем будешь?

– Не откажусь.

Гордеев пододвинул гостю чашку и наполнил ее коричнево-золотистым напитком.

– Я осмотрел своих прооперированных пациентов. У них все в порядке. Сейчас в спокойной обстановке можем детально и не торопясь обсудить наши изыскательские перспективы.

– Сложные были операции? – поинтересовался Иванников.

– Не из простых. Но меня особенно волновала женщина с опухолью гипофиза, так как у нее был сопутствующий сахарный диабет.

– Гипофиз? Это же в середине мозга?

– Точнее сказать у основания мозга.

– И как вы туда добираетесь своим скальпелем?

Скальпель и другие общехирургические инструменты мы используем только для обеспечения доступа. Есть два основных пути: первый – через лобную кость, второй – через решетчатую костную структуру, которая расположена позади носовой полости.

– Это же целый туннель через голову надо пробить.

– Да, травматическое воздействие в обоих случаях немалое. Но ведь речь идет о жизни и смерти.

– А как опухоль удаляете.

– Тут уже технически проще. В данном случае структура опухоли была железистой и менее прочной, чем окружающие ткани, поэтому она легко удалилась с помощью специальной тонкой металлической трубки, присоединенной к обычному отсосу. Отрицательное давление должно быть точно рассчитано, чтобы не повредить здоровые ткани.

– Непростое это дело. А последствия?

– Конечно, рубцы остаются… Обоняние нарушается… Но зато жизнь сохраняется. Однако, если не возражаете, давайте перейдем к вашим делам.

– Я готов! – ответил Иванников.

– Алёна Даниловна заказала сразу три шлема разных размеров…

Гордеев ждал возмущенной реакции, мол «Зачем так много?», но Иванников был невозмутим.

– И всего-то? – тихо произнес он.

– Но в каждом должно быть по тысяче датчиков! – продолжал профессор

– Ну, вот это уже по-деловому.

– Чертежи устройств имеются?

– Да.

Гордеев достал из сейфа схемы размещения датчиков для снятия электрических потенциалов мозга.

– Вот держите. Алёна Даниловна лично все рассчитывала.

– Так… Так… Замечательно. Удивительно!

– Вы, о чем? – не удержался Гордеев от вопроса, видя улыбающегося Аркадия Фомича.

– Точно такую же схему составили медики из центра подготовки… – Иванников сделал паузу и, посмотрев на профессора, закончил фразу, – космонавтов. Вот смотрите! – сказал Иванников, доставая документ из своего портфеля.

– Тут нет ничего удивительного. Точки акупунктуры уже изучены с незапамятных времен, анатомия иннервации головы и схема расположения извилин головного мозга также давно известны.

Исследователи стали внимательно сравнивать чертежи.

– А знаете, вариант, предложенный Алёной Даниловной гораздо более подробный. На нем точек снятия показаний больше. При этом для ушной раковины требуется отдельное устройство.

– Так она же специалист своего дела, а не так, как у вас там в центре, где все знают, только в меру необходимого.

– Егор Борисович, давайте без уничижительных намеков. Там тоже работают мастера своего дела. Я предлагаю передать Аксёновой обе схемы для сравнения. Пусть проанализирует. Возможно, ее что-то заинтересует, и она дополнит свою компоновку.

На этом встреча была завершена. Примерно через неделю Иванникову был передан окончательный вариант расположения датчиков, и он передал его для сборки.