Читать книгу Рассказы. Избранное - Валерий Красовский - Страница 6

Озорники

Оглавление

Савка был из тех мальчишек, про которых говорят «сорвиголова». Игровая инициатива выскакивала из него на каждом шагу. Он знал в деревне и ближайших окрестностях все и обо всех до мельчайших подробностей. В лесу, который облазил вдоль и поперек, без его неутомимого присутствия не вырастали ни ягоды, ни грибы. При такой осведомленности вокруг него собиралась шайка-лейка вездесущих подростков. По некоторым вопросам он был развит не по-детски. Исключение из этой когорты деревенских детишек составлял Илья, спокойно взиравший на проделки своих сверстников. Он, если и участвовал в их интригах, то как-то флегматично и осторожно, выходя из игры, если ему что-то не нравилось. Когда же Илья был настойчив в проведении своего мнения, то к нему прислушивались и Савка, действовал уже или с частичной потерей в своей ватаге единомышленников, или в одиночку. Фамилия Савки или Саввы, как написано в свидетельстве о рождении, была Наусов. У него был один врожденный дефект – на правой руке росло шесть пальцев. За глаза его называли шестипалый. Он, правда, этим не был сильно огорчен. Маленький добавочный пальчик исходил из большого пальца с внутренней стороны. Когда надо было идти в школу, родители начали его уговаривать на операцию по удалению этого дефекта. Савка упорно сопротивлялся и лишь после того, как за сопротивление получил от отца ремнем, согласился. Из больницы он вернулся уже таким, как все, то есть c десятью совершенно нормальными пальчиками. В первые годы после войны почти под каждым кустом можно было найти свидетельство боевых действий. Чего только не находили в лесах и перелесках! Особенно ценились финские ножи. Савка, однажды найдя такой нож, потом дома долго учился его метать в деревянную колоду. К этой «игре», обретя схожее холодное оружие, пристрастились и некоторые другие подростки. Лишь после того, как кто-то порезался, к счастью легко, все кинжалы были экспроприированы взрослыми. Какую-то часть изъял участковый милиционер. На смену кинжалам довольно быстро пришли патроны, которые были разбросаны в изобилии за деревней, где была пулеметная точка немцев. Савка придумал бросать их в костер в лесу или каком-нибудь овраге. При этом все разбегались, прятались за деревьями, залегали за выступами земли или за камнями по всем правилам военного опыта. Когда патроны переставали выстреливать, костер гасили и смотрели, что осталось в углях. К счастью, вся когорта сверстников целой и невредимой благополучно окончила школу, затем обрела профессии и жизненно утвердилась. Однажды в лесу кто-то нашел бинокль. С таким оснащением мальчишки стали чувствовать себя настоящими разведчиками. Больше всех любил пользоваться биноклем Савка. Он стал подсматривать за взрослыми, в особенности за влюбленными парами из отдыхающих городских жителей. Результатами своих наблюдений Савка откровенно делился с товарищами. Об одном из его подсматриваний есть смысл рассказать. Стоял яркий солнечный день, мальчишки в бинокль видели, как мужики в озере ловили рыбу сетью, загоняя ее вглубь от берега специальными болтушками – длинными палками с утолщением на конце. Но тут примчался, как вихрь, Савка и срочно потребовал бинокль, сказав: «Петька с Ленкой поехали на велосипеде кататься…» Он выхватил у кого-то из рук бинокль и скрылся. Что было дальше, нам стало известно примерно через час. Савка вернулся поцарапанный, шел он, прихрамывая, неся разбитый бинокль. Вид у него был жалкий.

– Тебя побили? Петька с Ленкой? Где ты так? – посыпались на него вопросы.

Достойно выдержав паузу, подогревая интерес, Савка медленно произнес:

– Не-а, сам упал.

– Расскажи! Да врет он! Бинокля жалко! – слышалось со всех сторон.

– Ладно. Сичас отдышуся, – проронил Савка и, глубоко вздохнув, начал рассказывать и придумывать подробности. Об этой его склонности к фантазированию все знали, но всегда слушали с интересом. – Ну, значить, дело было так. Петька посадил Ленку на раму …сипеда и яны поехали за деревню, за погост, у клеверища. Я, хаваючыся, за ими. – Речь у Савки была основана на его личном диалекте. Дети в школе изучали русский, белорусский и немецкий языки, но в общении между собой говорили не «по-городскому», а использовали образный местный фольклор, который трудно было вписать в языковую классификацию. – Але Петька мяне засек и пагразиў кулаком. Я спустиўся к возеру и далей низом, – иногда вставляя русские слова, повествовал Савка, – потом зашел на кладбище и залез на дерево. Усе было добра бачна.

Савка замолчал, не зная, как продолжать дальше.

– Дальше что было? – напирали на него.

– А ничога цикавага… Яны пачали цалавацца…

– И все! – выпалил кто-то.

– Не, не все, – Савка опять вздохнул. – Потым яны цалавалися лежачы и Петька пачаў задирать юбку Ленцы… Далей, что было, не помню. Сук абламиўся и я паляцеў униз.

– Упрекнув Савку в разбитом бинокле, его сверстники вместе с пострадавшим быстро нашли другое увлечение.

В то лето Савке не везло. Спустя несколько дней, перелезая через частокол, он зацепился штанами и завис на нем, поранив при этом ягодицу. Рану в больнице зашили. Несколько дней, пока не сняли швы, он не мог играть со всеми наравне и очень страдал от этого. На издёвки и насмешки он мужественно не реагировал. Но этих бед для него оказалось недостаточно. Восстановив свои физические кондиции, Савка вновь стал энергичен и неудержим… Он нашел где-то несколько патронов, покрытых зеленым налетом. Очистил их, и металл заблестел, как новенький. За деревней среди валунов Савка придумал класть патрон на камень, потом бить другим камнем, пока патрон не выстреливал. Это было опасное увлечение и неизвестно чем бы оно закончилось, но вмешался случай. Савка попросил ударить камнем по патрону Илью. Его сверстник поднял булыжник над головой, а затем точно направил его вниз на патрон, лежащий на другом камне. В это мгновение Савке показалось, что патрон лежит не так и он решил быстро его поправить, но не успел. Удар пришелся по пальцу. Опять лечение в сельской больнице. Игры с патронами были прекращены.

Взаимоотношения мальчишеского и девчоночьего деревенских племен заслуживают отдельного описания. Дети, то, что они разных полов, начинают ощущать с момента осознания себя, как личности, с появления ощущения собственного «Я». Это мое убеждение основано на личных впечатлениях детства. Девочки не могли тягаться в силе ловкости, иногда дерзости с мальчишками, но старались не отставать от них. Бедовых девочек, таких, как Савка среди мальчишек, было – раз, два и обчелся. Но они были. Одну из них звали Анюта. Она быстро переключилась от кукол, детской посуды и всевозможных цветных лоскутков к общению с ватагой мальчишек. При игре в футбол она поначалу подавала мячи, вылетавшие за пределы поля, затем ей было доверено периодически, когда никто из мальчишек не хотел быть вратарем, стоять в воротах. Она пробовала даже играть в лапту. Но у нее была привычка подсматривать за купанием мальчишек, изучая их анатомические отличия от девочек.

Савка в заброшенном старом когда-то панском саду, в то время колхозном, периодически проверял созревание яблок. Не отставали от него и другие. Колхозный бригадир на проделки ребятни смотрел сквозь пальцы, и угощаться яблоками разрешал. Запрещено было ломать ветки и заготавливать яблоки впрок, унося домой. Как то Савка залез на большую старую ветвистую яблоню. В народе этот сорт называют «коробковкой». Мимо пролетала большая стая ворон, которой захотелось сесть именно на эту яблоню и несколько соседних. Савка затаился, решив поймать одну из птиц. Когда на него начали падать белые вороньи послания, он не выдержал и стал кричать, пытаясь вспугнуть ворон, но только усугубил положение: вороны взлетев дали по нему целый залп. Савка отряхнулся, затем сам по-вороньи, сидя на суку, справил нужду. В это время у одного из сельчан гостил родственник, мальчик лет одиннадцати-двенадцати. Свое умение говорить по-русски он подчерчивал, выделяя букву «ч». Вместо «што», он произносил чё, вместо «чево» или «чаго», говорил «чего». Над произношением отдельных мальчишек открыто насмехался. Он никому не нравился и даже внушал отвращение. Его терпели потому, что он знал то, что не знали сельские дети. Особенно интересны были его пересказы фильмов, шедших в городских кинотеатрах. Случившееся с Савкой его впечатлило, а последний акт просто ошеломил. Он тут же залез на яблоню с низко нависавшими ветвями, снял штаны и уселся на изгиб сука. Его примеру последовали еще двое мальчишек. Гулявшая неподалеку Анюта такого зрелища пропустить не могла. Волосы у нее были золотистого цвета, небесно-голубые глаза казались бездонными и стреляли задорными искорками, улыбка завораживала. Подрагивающие ресницы, тоненькие брови, аккуратный носик, раскрасневшиеся щечки, россыпи ромашек, отраженные облака в ручье создавали, как казалось Илье, удивительную чувственную гармонию. Она никогда не обижалась на выпады мальчишек в свой адрес, но Илья чувствовал себя неловко, если ее обижали, так как эта девочка ему очень нравилась, может быть, это было первое ощущение любви. Ребятни в саду уже не было. Все убежали купаться. Илья бросился за ними.

– Спортсмены-подводники приехали! – первое, что услышал он, догнав на озере своих товарищей.

Рассказы. Избранное

Подняться наверх