Читать книгу Золотое сечение Иуды - Валерий Ламзов - Страница 1

Сергей Арнольдович Ванин был известен в узких кругах чиновничьего мира федерального уровня как человек деятельный, разумный и лояльный. Звезд с неба не хватал, но всегда был нужен, особенно в конце 90-х, когда все в стране было так зыбко и ненадежно. Когда власть ждала выкрутасов от народа и боялась, а народ ждал выкрутасов от власти. И тоже еще боялся. И, конечно же, надежные люди на высоком уровне управления были просто необходимы тем, кто жил в гуще дикой приватизации общенародной собственности, политики и жизни, как таковой, вообще.

Тогда неожиданно выяснилось, что на необъятных просторах нашей великой Родины еще сохранился тот редкий, как казалось, исчезнувший, вид людей, которые могли приватизировать и сделать частной собственностью буквально все. Правда, мало кто знал их тогда в лицо. Они были скромны и застенчивы, что называется «делали свое дело втихаря», то есть жестко и незаметно. Именно такому контингенту новых русских с очень новым мышлением Сергей Арнольдович Ванин был жизненно необходим как солнце дню, как радость после печали.

Был он невысокого роста, полноват, но не толстый. Лицо слегка вытянутое, украшенное по бокам лысеющей головы курчавым рыжим пушком над широко распахнутыми ушами. Заканчивал портрет аккуратный, то ли кавказский, то ли еврейский нос. Но самой удачной находкой создателя оказались его голубые и всегда маслянистые глаза, которые несведущему человеку могли показаться участливыми и добрыми. Руки у него были мягкие и при пожатии теплые. В них не было твердой мужской уверенности и силы, но было понимание и расположение, можно сказать, симпатия. Ходил он почему-то всегда в сером мышиного цвета костюме, и очень любил голубые сорочки различной тональности с неяркими галстуками. Манеру говорить и общаться с интересующими его людьми Ванин приобрел на освобожденной комсомольской работе еще в советское время. Никто не мог сказать дурного слова о Сергее Арнольдовиче: настолько он был обаятелен и приятен. Даже люди, «пущенные по миру без штанов» усилиями нашего покорного слуги, и подумать не могли, что их ситуация есть дело рук этого замечательного человека. Девизом его жизни было «не вмешиваться никогда и ни во что, и не делать ничего предосудительного своими руками».

Перемены, произошедшие в стране после развала, были на руку таким ребятам как Ванин. И он не терял время зря, отдавая себе отчет в том, что малиновые пиджаки с бритыми затылками в скором времени будут почивать на погосте. А на смену им придут не очень опрятные и еще совсем молодые мужчинки с командой юристов, экономистов, аналитиков и прочих, готовых «порвать любого на части» ради прихоти своего господина, даже и само государство, если он того пожелает. И он мечтал быть таким господином.

Определив цель, Сергей Арнольдович придумывал различные схемы и варианты, как можно сделать так, чтобы он, Ванин, был «в шоколаде». А тот, кто был там до него, вдруг неожиданно для себя «оказывался в мусорном ведре» с пониманием того, что если и есть на белом свете человек, который может помочь бедолаге в сложившейся ситуации, так это Сергей Арнольдович. Вот так, благодаря природному уму и вышеперечисленным качествам Ванин в «смутное» время быстро поднимался по карьерной лестнице.

Подходило к концу второе тысячелетие. К этому времени наш герой уже трудился в ранге заместителя министра. Но Сергей Арнольдович не был тем полковником, который «мечтает стать генералом». Он готовил себя к другой деятельности, а занимаемая должность открывала перед ним неограниченные возможности административного ресурса.

Как водится в мире чиновников, министры дружат с министрами, а заместители министров дружат с заместителями. И раз уж заместителей значительно больше, чем министров, то и дружба их крепче, и влияние больше.

Конечно, такое судьбоносное явление в жизни государства как приватизация не могло пройти мимо незамеченным для такого человека как Сергей Арнольдович. Надо заметить, что он ни к кому в акционеры не напрашивался. Обычно его просили помочь пробить какое-либо распоряжение, закрыть глаза на что-то или кого-то, или не реагировать на то-то. И он пробивал, закрывал, не реагировал. Это было в порядке вещей. А что взамен? Взамен, когда ему предлагали деньги, он впивался в собеседника своими голубыми, неморгающими глазами, как бы говоря ему: «Я вас считал очень порядочным человеком, что в наше время большая редкость, и видимо, в очередной раз ошибся».

Любопытно, что стены в министерстве обладают весьма полезным свойством: они помогают посетителям правильно думать, вернее, как надо думать. Естественно, что ошарашенный своей собственной бестактностью посетитель чувствует себя последним негодяем, и возвращаясь к себе на периферию на родной завод, скромно просит по телефону Сергея Арнольдовича прислать по факсу копию своего паспорта или того человека, кому он доверяет. Сергей Арнольдович не спрашивал, для чего нужна копия его паспорта, а через неделю получал решение собрания акционеров предприятия, в котором он был в списке совета директоров. Вот так, потихоньку, особенно не напрягаясь.

К 1998 году он уже имел юридическую компанию и финансовую группу, работающие в регионах и в центре по внедрению в промышленные, добывающие и транспортные предприятия страны – иначе говоря, занимался их захватом. Мало-помалу в руках Ванина и его структур оказалось более двух десятков предприятий с разной степенью влияния на советы директоров и владельцев. И что восхищало в этом человеке, так это его умение сплачивать вокруг себя коллег из других министерств, которые считали за честь водить дружбу с господином Ваниным, а тем более оказать ему услугу. Вы спросите почему? Да потому, что Сергей Арнольдович никогда не скажет слова «нет». Он всегда найдет решение, не сможет сделать сам – найдет человека, который поможет вам добиться желаемого результата. Сводить и разводить, координировать и направлять, создавать ситуации, ставить перед фактом, которого еще вчера не было, – это было не только его призвание, это было его хобби, которое шаг за шагом Сергей Арнольдович превращал в бизнес.

Его команды рыскали по территории Российской Федерации, как стаи голодных волков, в поисках предприятий и заводов, естественно, по наводке коллег, туда, где возникали конфликты между руководителями и трудовыми коллективами. Они ловко с помощью юристов и арбитражных судов исправляли ситуацию в свою пользу. Во многом этому способствовало то, что новые владельцы еще не могли управлять, а старые уже не могли. У старых руководителей не было средств, а новые не затем пришли, чтобы давать деньги. Они пришли их брать. По этому поводу Ванин любил рассказывать услышанный где-то в коридорах власти анекдот о первом этапе приватизации: «Новые русские украли ящик водки, продали его, а деньги пропили».

Новые хозяева приватизированных предприятий в то время не очень доверяли центральной власти и потому, получив в собственность государственное имущество, начинали «отсасывать» из него деньги без оглядки на людей и завтрашний день. Тогда еще многие думали, что скоро все закончится. И надо нахапать много и сразу. Ванин смотрел на эту новорусскую буржуазию, злорадно потирая руки: уж кто-кто, а он-то знал, что денег много не бывает. Значит, будут, воровать, грабить. Это крест матушки России. Часто выступая на собраниях акционеров, он призывал их к скромности, просил жить «по средствам», быть внимательными к простым людям. Конечно, это были игра «кошки с мышкой». Правда, тогда еще мышка очень верила, что съест кошку. На деле все участники распила государственного пирога прекрасно сознавали, что первичный капитал в эпоху перемен создается только на разрушении. На созидании много не заработаешь. Это очень длинный депозит. И когда Ванину предлагали как бы его кровные акционерные деньги, которые управляющий просто извлекал из оборотных средств, он искренне возмущался: «Коллеги, как такое может быть? На предприятии несколько месяцев не платят зарплату, объясняя это отсутствием заказов, а совет директоров получает бонусы, которые с лихвой могли бы закрыть эти проблемы». Ванин прекрасно понимал, что управляющий директор считает себя полномочным хозяином предприятия и ведет двойную бухгалтерию, и соответственно, ворует отдельно для акционеров и отдельно для себя, в надежде избавиться от первых вообще, считая их временными попутчиками.

Такое положение дел было поголовно везде – в промышленности и на транспорте. И это очень радовало Сергея Арнольдовича. Его ребята уже работали на местах, где ситуация созрела и где можно было face показать лицом. Иными словами, предприятие уверенно становилось банкротом, и кто-то очень умный на ворованные деньги его же покупал за бесценок. Но этот кто-то не подозревал о существовании команды Ванина. А зря!

Однако удивительное дело: назначенный на предприятие арбитражный управляющий по каким-то неведомым источникам узнавал всю подноготную деятельности директора и совета директоров. Ванин на этом фоне выглядел спасителем Отечества из центра, а часто и жизни проворовавшейся стороны. Как результат грамотно поставленной работы с использованием административного ресурса, угольный разрез «Быковский» в Кузбассе оказался собственностью компании, зарегистрированной на Мальте, и никому и в голову не могло прийти, что компания эта была аффилирована со структурами, принадлежащими Сергею Арнольдовичу. Фокус этой сделки заключался в том, что разрез «Быковский» был приобретен Ваниным на средства проворовавшихся акционеров, собранных под предлогом отступных для прокуратуры. При этом Сергей Арнольдович апеллировал такими фактами, якобы услышанными от следователей в Москве, что акционеры собрали денег в два раза больше, чем требовалось для приобретения предприятия, погрязшего в долгах.

Когда процесс отчуждения собственности был завершен, спасенные, бывшие акционеры, «накрыли поляну» своему спасителю и, приняв изрядную долю спиртного, целуя его, со слезами на глазах клятвенно обещали, что если что-то еще раз удастся урвать у родного государства, то в обязательном порядке пригласят Сергея Арнольдовича в соучредители. В людях Ванин разбирался превосходно. Он нюхом чуял, кто вор, кто талант, кто авантюрист, и применение у него находилось для всех.

Вцепившись зубами в Кузбасс, структуры Сергея Арнольдовича поэтапно прибрали еще два угольных разреза и две шахты практически за бесценок из-за нерентабельности. Причем шахту «Подмосковье», ранее приведенную в «абсолютную негодность», руками юристов, работающих на местную братву и бежавших в Испанию, Ванин прибрал к рукам вообще даром, так как осуществленная ранее сделка была признана арбитражным судом незаконной, и помогли ему в этом опять-таки друзья – коллеги из дружественных ведомств.

Как только Сергей Арнольдович закончил дела, связанные с приобретением угольного бизнеса, он написал заявление об увольнении по собственному желанию. Министр Матвейчук Александр Иванович даже и не думал отговаривать Ванина. Прочитав заявление, он спросил:

– Куда пойдешь?

– Буду свое дело создавать, – ответил Сергей Арнольдович.

– Это правильно, – поддержал его Матвейчук. – Сегодня чиновнику тяжело: ни власти, ни денег. Вроде сидишь на хозяйстве, а управлять и нечем, и некем. Я сегодня как тот майор в анекдоте. Может, слышал?

– Нет, – ответил Ванин.

– Ну, так послушай. Встречаются дамы, одна молоденькая, другая – постарше, с опытом. Молоденькая спрашивает. Хочу, говорит, с офицером познакомиться. А с кем не знаю. В званиях не разбираюсь. Подскажи.

– Значит так, – отвечает опытная дама. – Если хочешь молодых и сильных мужиков – надо брать лейтенанта, старшего лейтенанта или капитана. А если хочешь рестораны, разговоры и культпоходы и только иногда любовь – бери подполковника, полковника или генерала. Они с деньгами. А вот у них еще майоры есть? – спрашивает молоденькая. Э, – отвечает ей та, – майор – переходное звание. У него ни силы мужской, ни денег.

Обе расхохотались.

Матвейчука можно было понять. Это было время, когда чиновники зарабатывали еще меньше, чем бизнесмены.

– Сегодня, – продолжал министр, – мы являемся «мальчиками для битья».

Он вышел из-за стола, предварительно наложив резолюцию на заявление Ванина, подошел к бару, достал Jack Deniel’s, разлил по бокалам. – Большому кораблю – большое плавание.

– Спасибо, Александр Иванович. Я никогда не забуду вашего доброго отношения ко мне.

– Будь здоров! – сказал министр и стукнул своим стаканом по стакану Ванина. – Не забывай старика. И знай, чем могу – помогу. Мы еще будем долго нужны друг другу.

Не стоит говорить о том, что эти два человека, достаточно хорошо знающие друг друга, при всем при этом были совершенно разными людьми. Один, который постарше, жизни своей не представлял без государственной службы и страшился бизнеса, как «черт ладана». Но готов был ему помогать и сотрудничать за определенную мзду, и остервенело искал связи. Другой, который молодой, государственную службу не то, чтобы не любил: он к ней относился, как к средству достижения своей главной цели. А целью этой была независимость. Независимость, которую могут дать только деньги. Он был абсолютно в этом уверен.

Уйдя с государственной службы, Ванин первым делом открывает офис представительства компании «Energetic Com» на улице Неглинная и занимает должность директора.

Из министерства он вытащил к себе в компанию двух специалистов. Это Лизочка Кутепова, тридцатидвухлетняя дама обворожительной внешности, брюнетка, ведущий специалист Департамента внешнеэкономических связей, языкастая (то есть со знанием английского и французского) и по совместительству давняя любовница Сергея Арнольдовича.

Лизу уход из Министерства к Ванину вполне устраивал. В Министерстве в последние годы стало работать невозможно. Оно стало похоже на проходной двор. Одно время на шизоиде демократической волны даже пропуска отменили. Зарплата мизерная, работы никакой. Жила только на подачки Ванина и презенты новорусских бизнесменов, которые носились по управлениям Министерства с ошалелыми глазами в поисках каких-то консультаций, рекомендаций в сопровождении тупорылых амбалов с борцовскими шеями. Все это ее, выросшую в интеллигентной семье, ужасно раздражало.

Она очень нравилась Сергею Арнольдовичу, особенно когда зачесывала волосы назад, открывала свое симпатичное личико со следами ярко выраженного интеллекта. Но он-то знал: стоило ей распустить свой хвостик, как волосы тут же падали на плечи, черная челка закрывала лоб, и от умного интеллигентного лица не оставалось буквально ничего. На Ванина обрушивалось море страсти. Его несчастный корабль, который до этого считался первоклассным фрегатом, в несколько мгновений превращался в деревянную посудину и тонул в волнах этой необузданной страсти. Такие встречи происходили у них один раз в неделю, что давало основание каждому считать друг друга любовниками.

Что касается Лизы, то у нее на этот счет была еще одна, отличная от Ванина, точка зрения. Она знала – он никогда на ней не женится, а секс с Ваниным больше походил на товарищеский, производственный. Ванина она очень уважала за ум, но никогда не любила. Она к нему привыкла. Ей важно было осознавать, что кроме работы, которая для нее была всем, у нее есть настоящий постоянный мужчина. Какой никакой, но есть.

Лиза мечтала, что настанет время, когда-нибудь появится ее герой, такой горячий, высокий, с горящими глазами, извергающий жизнелюбие и страсть. И тогда будет все и много, а не эти «попрыгушки на подушке» с производственным оттенком. Это возможно когда-нибудь произойдет. «А сегодня, – думала она, – есть Ванин и его работа, которые дают стабильность, благополучие и покой».

Покой, который она ненавидела, и поэтому отвязывалась на работе и вкалывала за троих, как молодая кобылица на бегах перед стартом на ипподроме. Она отдавалась делу так, что вокруг нее все вертелось и бурлило. Она отвечала за работу с иностранными партнерами и с банками. Утащив из Министерства клиентскую базу и зная многих из своих бывших партнеров лично, она без особого труда переориентировала большинство экспортных контрактов на «Энергоком». Вся эта жизнь, которую создал для нее Сергей Арнольдович, была замечательной, и для большинства ее сверстниц совершенно недоступна. Но Лиза с возрастом начала понимать, что это – всего лишь работа. Да, хорошая, да, интересная. Она давала для жизни все. Не давала только счастья в личной жизни.

Ее первый муж прошел через войну в Афганистане. Был нормальный, хороший парень. Страна стала рушиться. Здоровый, крепкий мужик не смог найти себе места в новой жизни. Он запил, да так, что мало не покажется. Она в дом тащит, он – из дому. Все – друзьям, однополчанам. Два раза пытался повеситься. Один раз она его сама с петли вытащила. Его родители заявили: «Ты – жена. Про нас забудь. Вышла замуж – отвечай». Тогда и появился в ее жизни Ванин, который взял к себе в Управление, дал достойную зарплату и занялся лечением мужа. А когда Лиза поставила его на ноги, и уже зная другую, пусть и грешную, жизнь с Сергеем Арнольдовичем, подала на развод. Муж и не сопротивлялся. Он был готов к такому развитию событий. После развода Ванин заметил у Лизы страстишку к спиртному и сильно ругал ее, когда она напивалась до чертиков.

Между тем на офшорных счетах Сергея Арнольдовича миллионы росли как на дрожжах. Удачно поставленная торговля энергетическими углями оказалась очень прибыльным делом. Он подобрал в Москве трех молодых менеджеров, прошедших обучение в Кембридже по основам эффективного управления бизнесом, и направил их в Кузбасс для оптимизации работы местных предприятий и избавления от непрофильных активов с целью создания эффективной модели управления холдингом, на вершине которого будет стоять финансовая группа во главе с банком.

Параллельно Сергей Арнольдович внимательно приглядывался к людям, живущим так сказать в “атмосфере нефти и газа». Здесь не было ничего нового. Просто образовался новый социальный микропласт олигархических капиталистов – «компрадорская буржуазия» – как бы ее назвали классики марксизма-ленинизма. В эту среду обитания ему дорога была закрыта. Нет, он не считал себя изгоем. Видимо, он мог войти в совет директоров небольших нефтяных, нефтедобывающих компаний или перерабатывающих заводов, но Сергей Арнольдович знал, что скоро произойдет консолидация бизнеса в гольф-клубе нефтяного «Клондайка России». И свободными окажутся только убыточные предприятия, которые потребуют огромных инвестиций на реанимацию. А за такими монстрами как «Юкос» угнаться было трудно. А Сергей Арнольдович не привык находиться «в хвосте», особенно в структурах тех отраслей, где он был не последним человеком.

Именно поэтому второй и главный помощник Сергея Арнольдовича Костя Скворцов, также как и Лиза, уведенный их Министерства, из Управления перспективного планирования, успешно искал новые направления коммерческого интереса своего шефа. Костя очень уважал Сергея Арнольдовича и, как это часто бывает с молодыми людьми, пытался подражать ему буквально во всем. Мечтал когда-нибудь стать таким же богатым и влиятельным.

Был он из обычной московской семьи. Детей в доме было трое, Костя – старший. Отец работал таксистом, мать – на конфетной фабрике «Красный Октябрь». Все средства уходили на то, чтобы дети получили достойное образование. Он закончил Губкинский институт нефти и газа, но распределение к этому времени уже было отменено. И волей случая парень оказался в Министерстве. Там Ванин его и заприметил.

Как-то раз во время очередной планерки Костя в рабочем порядке докладывал обстановку на рынках. Из множества тем в этот раз он выделил одну – в Москве обанкротился очень интересный небольшой банк «Цветмет». Банк был образован четыре года назад. Причина банкротства пока была неизвестна. Банк тесно связан со структурами японской корпорации «Ничемен». Интересы российской стороны находились на Сахалине, в порту Советская Гавань, Владивосток, Холмск.

– Кто владелец банка? – поинтересовался Ванин. Банк ему нужен был как воздух для завершения структурной перестройки.

Костя назвал имя хозяина. Оно ни о чем Ванину не говорило. Это могло означать только одно – или за банком стоят криминальные авторитеты, или же какой-то неудачливый самородок «попал на деньги». Ванин прекрасно знал, что можно уничтожить любой завод, любое предприятие, но уничтожить банк, кредитную организацию без хищения в особо крупных размерах невозможно. «И вообще, зачем убивать банк? Его лелеять надо», – так думал Сергей Арнольдович пока другие помощники докладывали обстановку.

Ванин взял ситуацию с банком «Цветмет» под свой особый контроль. Получив материалы, собранные Скворцовым, Ванин внимательно их изучил и поручил помощнику по экономической безопасности собрать дополнительные сведения.

Тем временем трое молодцов, отправленных в Кузбасс, блестяще справились с поставленной задачей. Они полностью реструктуризировали систему управления предприятиями, сократив управленческий аппарат в три раза. За счет освобождения кадров восстановили обогатительную фабрику, даже наладили работу мастерских по ремонту железнодорожных вагонов. Были сняты с баланса предприятий три школы, два детских сада, одна больница и поликлиника и переданы городским властям. Взамен город отдал структурам бизнесмена цементный завод, который простаивал третий год, и асфальтный заводик с песчаным карьером. Мелочь, но приятно.

Ванин был доволен. «Теперь, – думал он, – самое время заняться банком».

Скоро помощники Сергея Арнольдовича организовали встречу шефа с управляющим банка «Цветмет».

Встреча состоялась в уютном ресторане «Золотой Остап», принадлежащем актеру Арчилу Гомиашвили, который оказался не только замечательным исполнителем роли Остапа Бендера в кинофильме «12 стульев», но и великолепным ресторатором. Под прекрасные грузинское тосты и великолепные закуски Ванин узнал, что истинной причиной банкротства банка «Цветмет» явилась нелепая смерть его владельцев в авиационной катастрофе под Пермью.

Банк занимался главным образом обслуживанием узкого круга людей, выходцев из различных коммерческих структур Сахалинской области и Дальнего Востока. Не прошло и месяца, как банк был приобретен компанией «Финанс Инвест», зарегистрированной на острове Мэн. А вскоре отделения банка заработали в Кузбассе, Приморье, Подмосковье и в самой Москве.

«Но одним углем и банком сыт не будешь», – так, во всяком случае, решил Сергей Арнольдович. И он все время думал, как бы заработать больше. Думать – это было его любимое занятие, и занимался он этим постоянно и непрерывно. Особенно ему нравилось это делать с карандашом в руках. Думая, он делал зарисовки и иногда очень занимательные. Чаще всего он рисовал пейзажи, фрагменты картин художников эпохи возрождения, портреты людей, но больше всего Ванин любил делать зарисовки лиц стариков. Когда коллеги спрашивали его, почему он так часто рисует лица старых людей, он отвечал: «На старом лице написана жизнь, а молодое лицо, как правило, похоже на чистый лист бумаги, потому и рисовать там нечего». Он с детства увлекался живописью, но никогда не считал это своим призванием. А вот думать это его увлечение действительно ему помогало.

Так было и в этот раз. Рассуждая, он пришел к выводу, что необходимо создать мозговой аналитический центр с очень жесткой тенденцией поглощения. И это надо делать как можно быстрее. Незаметно для себя, придя к этому умозаключению, он обнаружил, что под его рукой оказался карандашный рисунок, на котором был изображен мужчина в странной одежде, сидящий за столом, закинув ногу на ногу, в каких-то старинных сандалиях, больше похожих на обувь римских легионеров. В руках у мужчины был маленький кожаный мешочек. Как образовался этот рисунок, Ванину было неважно. Главное, что он принял решение. Скомкав лист бумаги, он выбросил его в мусорное ведро.

Вскоре офис представительства «Энергетик Ком» переезжает на второй этаж банка, и здесь начинает свою работу его мозговой центр «Аналитика. Коммерция. Бизнес», сокращенно «АКБ». Константин подал идею, как можно крутить деньги, и составил коммерческое предложение, суть которого сводилась к тому, чтобы закупать в странах Латинской Америки фрукты и овощи и доставлять их в Санкт-Петербург для оптовой продажи азербайджанским торговцам, которые захватили все торговые рынки Москвы, Ленинграда, Свердловска и других крупных городов России. Рентабельность, по расчетам Константина, должна была составить 35 % годовых.

В Бразилии и Мексике экспортеров Лиза нашла достаточно быстро. Костик занялся фрахтованием риферных судов и причалами в Питере. Работа спорилась. Команды работали дружно, помогая друг другу.

Вскоре Костя подписал контракт с американцами на поставку мороженой курятины, известной под названием «ножки Буша» из резервов Пентагона. В стране с продуктами питания было плохо. Отдельные семьи откровенно голодали. Нужны были продукты первой необходимости и по доступной цене. И «ножки Буша» – это был как раз тот случай.

Чистая прибыль за вычетом фрахта, налогов составляла 5 млн. долларов в месяц. Дело стоило того, чтобы им заниматься серьезно и постоянно.

К тому времени и Костя, и Лиза уже выросли из штанов помощников шефа и стали вице-президентами с самостоятельными направлениями работы. Они разбогатели, похорошели, появился достаток, отдых в лучших отелях мира, партнеры, переговоры, переезды. Богатые рестораны стали неотъемлемой частью их жизни.

Как-то в один из зимних вечеров после работы в пятницу, когда Ванин и Лиза коротали время в комнате отдыха, Лиза ловким движением руки распустив свои волосы и уничтожив напрочь деловое выражение лица, что так безумно нравилось Ванину, и встав с дивана, налила в бокалы шампанского и, вручив один из них Сергею Арнольдовичу, сказала, обращаясь к его расслабленной полураздетой фигуре с выступающим арбузом растущего живота:

– Старый развратник, не ценишь ты меня.

– И ценю, и люблю, – ответил Ванин, делая глоток вина. – Как мне тебя не ценить, ты – мой самый лучший и близкий кореш.

– Но тогда послушай очень внимательно своего лучшего кореша.

И она рассказала, что недавно имела встречу с одним европейским банкиром, который здесь в Москве обивает пороги в Центробанке и Минфине, хочет открыть представительство своего банка здесь у нас в России.

– И что? – Ванин заинтересовался.

– Он говорит: «Никто не против. На словах все только «за». Но реально дело не может сдвинуться с места вот уже больше года».

– И что ты надумала? – спросил Ванин, видя как Лиза уже бьет копытом от раздирающих ее эмоций.

Она взвизгнула от осознания гениальности своей идеи.

– Я придумала, что нужно сделать, чтобы решить эту задачку, – и Лиза вкратце обрисовала план действий. – Для начала мы продадим этому европейскому банку акции своего банка. А у него купим какую-то часть на такую же сумму.

– Но тогда суммы будут одинаковые, а разница в пакетах огромная, – возразил ей Ванин.

– Правильно, – согласилась она. – Но важно другое. Сделка состоялась, и пройдены все процедурные формальности. Мы, получив все документы на руки, решим две главные задачи.

– И какие же? – Ванину становилось все интереснее, но изюминки в рассуждениях Лизы он еще не видел.

– Первое, – продолжала она. – Мы обеспечиваем себе безопасность от наших локальных катаклизмов. Имеем в кармане акции первоклассного европейского банка, который формально становится владельцем «Цветмета», понимаешь?

– Дальше, – попросил ее Ванин.

– А дальше, – продолжала Лиза, – перед нами открывается прямая дорога к переименованию. Становимся дочкой и владельцем своего же банка и открываем филиалы крупнейшего банка Европы по всей стране. В сотни раз за счет громкого имени партнера увеличим клиентскую базу и получим доступ к западно-европейским кредитам.

– Своего рода «франчайзинг» только почти даром. Правильно? – закончил ее мысль Сергей Арнольдович.

– Абсолютно, – согласилась Лиза. – И наш банк становится с таким брэндом самым привлекательным для бизнес-структур у нас в России. Наши коммерсанты заточены на Запад. Они к нам прибегут от геморройного Сбербанка.

Сергей Арнольдович молчал и разглядывал полуобнаженные формы Лизочки Кутеповой. «Вот бог наградил, – думал он, – и формой, и телом, и мозгами. Не баба, а находка». Он инстинктивно захотел до нее дотронуться, подобрался к уху и прошептал:

– Я согласен.

– Ура! – закричала Лиза от радости. – Ты даешь добро?

– Даю, – ответил Ванин, сбрасывая с себя последнюю одежду. – Начинай работать, но очень осторожно, – и полез, по-звериному сопя, на бедную Лизу.

– Старый развратник, – зашипела она и сжала его в своих крепких объятиях, при этом больно укусив за ухо.

Через полгода буквально на всех центральных проспектах Москвы, на мостах столицы появились рекламные щиты с эмблемой известного европейского банка, на которой красовались номера телефонов ранее никому не известного банка «Цветмет».

Когда отмечали первую годовщину успешного банковского сотрудничества, организованную в Торгово-промышленной палате, довольная и хорошо подвыпившая Лиза подошла к своему шефу. Она светилась от радости.

– Ну, мой милый шеф, – наигранно обратилась она к Ванину. – Ты готов сделать своему любимому корешу предложение, от которого невозможно отказаться?

– Готов! – ответил Сергей Арнольдович, положив на тарелку кусок шоколадного торта. – Предлагаю вам закусить, – и посмотрел на нее своими голубыми, теплыми неморгающими глазами. О, если бы кто знал, как она ненавидела этот его взгляд, не сулящий ничего хорошего.

– Я не об этом, Сереженька, – отрубила она, отстраняя его руку с тортом в сторону.

– А о чем же ты, Лиза? – удивленно спросил Ванин, уже понимая, что кроется за ее словами, и видя, что на них обращают внимание приглашенные.

– Я думаю, – продолжала она, – что за пять лет моей лошадиной пахоты под тобой, да, в прямом и переносном смысле, я заслужила право стать акционером твоего банка, небольшой доли, ну, скажем, 5–10 %, а? Как ты считаешь? – Она допила свой бокал. – Я заслужила?

Тело Ванина прошиб электрический разряд, но он выдержал и лицо, и паузу, обнял Лизу за талию и ласково сказал:

– Я давно об этом думал, мой милый кореш. Решение уже принято. Через две недели собрание акционеров. Там его и проведем. Узаконим, так сказать. Не возражаешь?

Лиза была счастлива.

Через два дня тело Лизы было обнаружено в ее собственной квартире. Обнаружила ее домработница Леночка. Медэксперты в своем заключении о причине смерти указали передозировку снотворного на фоне сильного алкогольного опьянения.

Подполковник милиции Бритов, который вел дело, так и сказал Леночке:

– Богатые тоже плачут. У них свои причуды. Иногда такое случается.

Лизу похоронили на Троекуровском кладбище. Ванин ни на минуту не отходил от ее родителей, которые были немногим старше его. Скромный бухгалтер – отец, и преподаватель музыкального училища – мать. Лиза была для них всем. Утрата невосполнимая.

Сергей Арнольдович все расходы по организации похорон взял на себя. Короче, все сделал честь по чести. Оказал материальную помощь; средства, которые были на счетах Лизы и подконтрольные ему, он перевел ее родителям. Безусловно, что его внимание как начальника к их дочери не могло умолить тяжести утраты. Вместе со смертью Лизы они потеряли смысл своей жизни. Однако то внимание, которым была окружена жизнь их дочери, и эта трогательная забота ее шефа не могли остаться незамеченными. Они всегда гордились тем, что их ребенок был таким востребованным и значащим человеком для дела. Но родителя знали Лизу как свое родное дитя, а Ванин совершенно с другой стороны, которую им знать необязательно. Это незнание было им на пользу. Так считал Сергей Арнольдович и благодарил судьбу, что они жили не в Москве, а в Ростове.

Ванин им очень понравился. Он еще целый год опекал родителей Лизы, поручив своему помощнику регулярно посылать им телеграммы и звонить. Иногда просил, чтобы его соединили с Ростовым. Они относились к нему с таким уважением и теплотой, что даже в самом страшном сне никогда бы не поверили, что питают самые добрые чувства к убийце их ребенка.

Замена Лизе нашлась достаточно быстро. По большому счету, ее не надо было искать. Помощница вице-президента Нина Павловна была посвящена во все аспекты работы бывшей начальницы, кроме интимных. Впрочем, на эту сферу деятельности Нина Павловна не претендовала. Ни порода, ни масть, ни возраст не оставляли для этого абсолютно никаких шансов. Она прекрасно это понимала и вполне счастлива была потому, что после упразднения должности вице-президента банка Нина Павловна стала начальником отдела, получив солидную прибавку к зарплате. Но, главное, она вошла в близкий круг, а это было куда важнее, чем деньги.

Короче говоря, как это часто бывает, смерть Лизы оказалась выгодной всем, кроме покойницы, разумеется.

Между тем надо было работать и развиваться, идти вперед. Одной из своих главных задач Ванин считал поиск кадров. Он лично проводил собеседования с выпускниками вузов, наиболее перспективных брал на заметку. Особенно ему нравилось переманивать кадры из других компаний. Если кто-то ему приглянулся, он немедленно поручал собрать на человека всю информацию. Таким образом, находил у потенциального кандидата кроме таланта, еще и ахиллесову пяту. Это очень помогало Ванину перетащить нужного человека к себе и грамотно его эксплуатировать.

Как-то в начале года Сергея Арнольдовича пригласил к себе в загородный дом бывший его шеф Александр Иванович Матвейчук. Теперь в новом правительстве он трудился в должности помощника вице-премьера, курирующего энергетический комплекс. Ванин очень любил такие встречи с чиновниками высокого ранга. Здесь всегда была особая позиция, значимость разговора и всегда какая-нибудь государственная тайна. На несведущего человека такие разговоры производили неизгладимое впечатление. Но не на Ванина. Сергей Арнольдович был «стреляным воробьем». Как-никак проходил у Матвейчука в заместителях два года. И до этого пять лет – начальником управления. Так что бывшего министра он видел насквозь. Если Александр Иванович приглашал, значит, предстоял серьезный разговор. Лапши на уши, конечно, навешает. Но главное обязательно выдаст и разложит по полочкам.

Хозяйка дома Вера Федоровна была почти ровесницей мужа. Она с Матвейчуком вместе училась в школе, только он на два класса старше. Так вот хозяйка, давно не видевшая Сергея Арнольдовича, нашла его очень хорошо сохранившимся и помолодевшим.

– Надо тебе непременно жениться, Сережа. Такой мужик пропадает. И богат, и не стар, и собой хоть куда.

Ванин был само обаяние. Он отпустил несколько очаровательных комплиментов, вогнавших стареющую даму в неподдельную краску и смущение.

– Но, как говорят на Кавказе, замечательные грузинские тосты заканчиваются, пора и о деле поговорить. У меня к тебе предложение, – начал свой разговор Матвейчук, очередной раз залпом выпивая рюмку водки.

– Какое? – морщась спросил Сергей Арнольдович.

– На неделе будет подписано распоряжение Правительства о строительстве нефтепровода из Сибири на Восток. Сейчас об этом много шумят, но суть вопроса знают несколько человек, в том числе твой покорный слуга. – Матвейчук снова разлил водку. – Будем жить! – и залпом выпил.

– Будем, – ответил Ванин. И тоже выпил. Разговор становился интересным. Но он решил подбросить дровишек в огонь:

– А я-то здесь причем, Александр Иванович? У меня же сейчас совершенно другое направление.

– Не догоняешь. Эх, Сережа, не догоняешь, – назидательно ответил Матвейчук. А затем уже серьезно и жестко добавил: – Я хочу, чтобы строительством этой трассы занимался ты. Это будет наша с тобой стройка века. Понимаешь? Желающих, конечно, пруд пруди. Еще бы, денежки-то бюджетные и огромные. Необходимо доверенное лицо. Я посоветовался с кем надо. Решили, что это будешь ты. Если не возражаешь, конечно. Кстати, – вдруг перешел он резко на другую тему. – Почему регулярно пропускаешь заседания Союза промышленников и предпринимателей? Надо быть на виду, надо чтоб тебя знали.

– Да меня и так все знают, – попытался возразить Ванин. – Там ведь большинство наши ребята сидят, из министерств различных. Все мы дети одной матери. Я лучше тихо и спокойно буду делать свое дело. Пользы больше. К тому же выборы уже почти на носу. У нас ведь никто не знает, что будет завтра. Даже синоптики прогноз погоды скачивают из EuroNews, – отшутился Ванин.

Но Александр Иванович хотя и был пьян, но в полном здравии и уме.

– Тебе-то что выборы, Сережа? Запомни, мой дорогой, завтра уже ничего нового не будет. Эти ребята пришли надолго. На наш с тобой век их точно хватит. А после нас – хоть трава не расти. Понял?

– Понял Вас, – ответил Ванин, безразлично вертя головой в разные стороны, будто и не было такого разговора о строительстве нефтепровода.

После смерти Лизы Сергею Арнольдовичу очень не хватало человека, с кем бы он мог свободно и доверительно поговорить. Оставаясь наедине с собой в пустом кабинете, он часто как бы спорил с ней, ругал ее, смеялся над ее выходками. «Зачем тебе были нужны эти проклятые акции? Тебе что плохо жилось? Или мало я тебе давал? И чего ты добилась своим идиотским упорством? Тебя нет, и я один. Кому хорошо? Видел твоих родителей. Симпатичные люди. Они очень тебя любили. Зачем я тебя убил? Нет, милая, это не я. Это ты себя убила». И такого рода мысли приходили ему в голову довольно часто. То на работе в большом своем кабинете, то дома, когда оставался один. В конец концов это стало невыносимо.

И он принял решение – отозвать из питерского офиса Костю Скворцова. Дела в порту он организовал хорошо. Теперь там был свой собственный агент, своя стивидорная компания, и самое главное – собственные причалы. Контроль Костик наладил очень грамотно. Одним словом, Сергей Арнольдович отправил в Питер другого человека, а Костя стал первым вице-президентом, оставаясь при этом куратором направления в Санкт-Петербурге. Естественно, что Константин был счастлив от таких перемен. Теперь и дом был рядом, и статус выше, и зарплата больше. Разве это не счастье? Если нет, то счастье – что это такое?

С Костей жить Ванину стало веселее. Дело в том, что он не мог близко сходиться с подчиненными. Единственным исключением были Костя и Лиза. С ними он мог позволить себе быть самим собой. Он не мог играть с людьми, которые были ему близки. Всю свою жизнь он был актером. Думал – одно, говорил – другое. Поэтому всех держал на достаточно далеком расстоянии от себя. Человеку, неприятному ему, выказывал уважение. Нередко дружил с теми, кого откровенно считал своими врагами. И все только ради одного – быть свободным человеком и ни от кого не зависеть. Он твердо уверовал в то, что свободу и независимость человеку могут дать только деньги.

В жизни у Ванина много лет назад, когда он работал в Министерстве и был начальником Управления, произошел весьма интересный случай, оставивший глубокий след (нет, не след, а зарубку) в его сознании, чтобы помнить всегда. И вот сейчас, когда они сидели после работы в кабинете, он решил рассказать Константину Скворцову этот интересный случай из его жизни.

– После удачного подписания контракта на поставку углей из Ленинграда в северные порты Англии партнеры по соглашению пригласили нашу делегацию, как это было принято, в ресторан. Хорошо посидели. Англичане очень любят выпить, пожалуй, даже больше, чем мы, русские. Особенно, если речь идет о халяве.

Короче говоря, пили много, ели мало. Ресторан уже был закрыт. Осталась только наша делегация. Мы с моим английским партнером наняли такси и развезли собутыльников кого домой, кого в отель, а сами решили прогуляться по ночному Лондону.

Гостиница наша находилась недалеко от Скотланд Ярда, короче, между новым зданием Скотланд Ярда и офисом Rolls Royce. Очень удобное место: выход на Виктория-стрит, а там уж рукой подать на самую популярную улицу Лондона – Оксфорд-стрит. И вот мы идем, гуляем, разговариваем, в общем, ни о чем, и обо всем одновременно. И вдруг я обращаю внимание, что то тут, то там около дверей шикарных бутиков, супермаркетов на воздушные решетки или просто на асфальт устраиваются на ночлег люди. Это были не какие-то оборванцы, нет, они были достаточно прилично одеты, некоторые даже побриты. Они стелили на асфальт или на воздушные решетки картонки или надувные матрасы, у кого что было, и устраивались на ночлег. Рядышком у изголовья аккуратно почти у всех лежали зубная щетка и все необходимые туалетные принадлежности. У некоторых даже были маленькие телевизоры. А самые удачливые были те, кто забирался в коробки из-под телевизоров и холодильников. Я спрашивал своего английского партнера Клайфа: «Почему здесь на самой богатой улице Лондона находятся эти несчастные люди, которым из-за отсутствия крыши над головой даже переночевать негде? Почему именно здесь?» И знаешь, Костя, что мне ответил мой английский партнер?

– Что? – спросил Скворцов, глядя на Ванина глазами, полными любопытства.

– Никогда не догадаешься, – продолжал Сергей Арнольдович. – Он мне ответил: «По этим улицам каждый день ходят на работу или просто по делам успешные благополучные люди. Но человек не застрахован от дьявольских поворотов судьбы. И эти несчастные, которые сейчас спят на вентиляторных решетках в этих коробках при входах в супермаркеты и богатые бутики, напоминают нам, ныне благополучным людям: «Думайте о своей старости сейчас. Не позаботитесь об этом сегодня, завтра окажетесь здесь вместе с нами или вместо нас».

– Жуть какая, – вырвалось непроизвольно у Скворцова. – Жестоко.

– Да, жестоко, – согласился с ним Сергей Арнольдович, – но взято из реальной жизни, и касается это всех нас, людей. Я запомнил это на всю свою жизнь. И тебе советую. Это был, конечно, не тот Лондон, что сейчас, – продолжил Ванин. – Это было время Маргарет Тэтчер. Чистота, порядок, сервис, хваленая английская чопорность. После ее ухода почему-то все резко куда-то исчезло. Недавно был в Лондоне – смотрю, лица на улицах уже совсем не те. В основном арабы, негры. А вот у бутиков все те же. Видать, стало традицией.

Такие ночные посиделки происходили нечасто. Потихоньку бизнес захлестнул Сергея Арнольдовича. Новые проекты, новые идеи, в которые он уходил с головой, вскоре заставили его забыть о бедной Лизе.

Логика жизни тоже потихоньку брала свое, и Сергей Арнольдович продолжал жить как он привык.

Однажды Сергей Арнольдович с Костиком задержались на очередных пятничных посиделках. Неожиданно в дверь тихо постучали.

– Войдите, – громко разрешил Костя, заручившись поддержкой шефа.

Вошел Игорек Лопаткин, недавний выпускник МГУ, взятый в аналитический отдел лично Сергеем Арнольдовичем.

– Ты что делаешь так поздно на работе? Все давно ушли по домам, – спросил его Ванин. Хотя ему лично очень нравилось, когда работники допоздна задерживались в офисе.

– Тут вот на рынке появились новые любопытные обстоятельства. Я решил их проверить, потому что дело мне кажется весьма интересным.

– О чем речь? – спросил Ванин.

– Вот я подготовил аналитическую справку. Здесь коротко и ясно все изложено с выкладками и цифрами. Это лучше, чем целый час я буду рассказывать. Посмотрите на досуге.

И Игорек протянул бумагу Скворцову, своему непосредственному начальнику.

В аналитической справке речь шла о металлоломе. Китайцы, японцы и турки готовы платить хорошие деньги за черный металлолом, а структур целевой направленности, именно по сбору и продаже металлолома, нет.

– Наши металлурги не нуждаются, а у соседей острая нужда. – Пробежав текст до конца, Костя заключил: – Рынок есть. Спрос есть. Структуры нет. Так?

– Так точно, – по-военному ответил Лопаткин.

– Хорошо, Игорь Александрович, – обратился к нему Костя, видя, как шеф намеренно не встревает в разговор. – На неделе обсудим, ну, скажем, во вторник. Я распоряжусь.

Ванин постарался корректно войти в тему:

– Такое возможно только у нас: рынок есть, товар есть, спрос есть, работать некому.

Когда стали копать глубже, то выяснилось, что Дальний Восток и Приморье, Камчатка – это самый настоящий склад металлолома. Сокращенные и расформированные части Советской армии – вот кто стал основным поставщиком этого товара и сегментом рынка черного металла. Укрепрайоны, расформированные танковые дивизии, боеприпасы, военные городки, покинутые войсками, с легкой руки Игорька Лопаткина стали превращаться в товар.

На первом этапе в бой была запушена стая борзых юристов-беспредельщиков с манерами аристократов, которые очень быстро решали на местах с властями все организационные вопросы и получали разрешительные документы. Другая группа буквально за два дня зарегистрировала в Москве Закрытое Акционерное Общество «Черметскраб». Затем последовали открытие, регистрация его филиалов в интересующих регионах. Надо заметить, что у Кости Скворцова была железная хватка. Ванин часто думал: «Откуда у этого худощавого парня из простой семьи такие выдающиеся способности? Странное дело, – рассуждал он. – Одним бог дает все, другим ничего».

Пока коммерсанты лепили контракты, Костя уже подобрал нужные кадры из числа военных пенсионеров, договорился с властями о сотрудничестве, «застолбил» причалы в портах. Представительства «Черметскраба» появились в Ростове, Южно-Сахалинске, в Петропавловске-Камчатском, в Нижнем Новгороде, во Владивостоке. Через пару месяцев начались первые погрузки судов.

Где-то в это же самое время Сергею Арнольдовичу позвонил Матвейчук и сообщил, что его компания выиграла тендер. Надо заметить, что после последнего разговора с Александром Ивановичем Ванин предусмотрительно купил три строительные компании с историей, но замороженных и объединил их в закрытое акционерное общество «Спецстройтрубоукладка».

Что касается организации работы непосредственно по месту прохождения трассы, то на примете было несколько высококвалифицированных специалистов, которые, получив желаемые преференции, уже через несколько дней трудились во вновь образованной структуре.

Для организации самой работы, иными словами, для насыщения ее содержанием Сергей Арнольдович провел переговоры с пятью участниками правительственного тендера: двое, из которых самые крупные, согласились войти в подряд. Это были специалисты высокого класса с оборудованием, техникой и соответствующим опытом таких работ.

Больше всего Ванина радовало то, что закупку труб для трассы его компания осуществила в Японии, Китае, производители которых у него покупали металлолом. Получалось, что металлолом он продавал свой, а трубы получал за бюджетные деньги. Это было удивительно интересное поле деятельности для его кипящего мозга.

В таком приподнятом настроении застал его звонок мобильного телефона. Это был Александр Иванович.

– Ну, как успехи, Сергей? – спросил он бодрым и требовательно-лояльным голосом куратора.

– Трудимся, – бодро ответил Ванин. – Пока все идет по намеченному плану. В основном занимаемся организационными вопросами.

– Ну, хорошо, – услышал он на другом конце провода. – Имей, пожалуйста, в виду, что дело твое – архиважное. – Матвейчук какое-то время помолчал в телефон. Слышно было только его дыхание. Потом добавил: – Ты догадываешься, кто твою трубу держит на контроле?

– Догадываюсь, – ответил Ванин.

– То-то же оно. Ты уж меня, старика, не подведи. Я за тебя поручился. Понимаешь?

– Не подведу, – ответил Сергей Арнольдович голосом, заслуживающим абсолютного доверия.

На этой оптимистической ноте старые сослуживцы попрощались, но у Сергея Арнольдовича от разговора остался очень неприятный осадок. Он стоял в чистом поле на высоком холме и смотрел вдаль. Там, за гигантским лесным массивом в тысяче километрах дышал океан, великий Тихий океан, к которому он, Ванин, должен протянуть эту замечательную «золотую» трубу. «Ишь, – думал он про себя, – еще не начали работать, а уже на откаты намекает. Еще работа толком не налажена. Еще финансирования из бюджета нет, а он уже заботится о деньгах. Дам я тебе деньги, добрый человек. Дам, – про себя думал Сергей Арнольдович. – Догоню и еще дам. Только не мешай, пожалуйста».

Но была одна очень большая проблема: вся полнота ответственности лежала на Ванине. Быть постоянно на трассе, естественно, он не мог себе позволить. Костю сажать на это дело тоже нельзя: он нужен в центре. Кроме того, Матвейчук на правах старого приятеля и куратора подсунул Сергею Арнольдовичу своего старшего сына. Парень взрослый, четвертый десяток пошел. Надо умно пристроить, как-никак экономист.

Звонок Матвейчука ускорил принятие решения о создании группы оперативного управления, суть которого заключалась в том, что создавалась структура, состоящая из двух частей. Первая из них находилась в центре Москвы и решала все стратегические вопросы, касающиеся поставок, финансирования, взаимодействия с подрядными структурами. За этим следил сам Ванин. Это был, как бы, его боковичок. Вторая группа работала непосредственно в штабе строительства, так сказать, «в поле». И оказывала помощь руководителю трассы по всем текущим делам. В эту группу и войдет Матвейчук-младший как экономист, заодно и будет «папиными глазами и ушами», а то еще, не дай бог, подумает, что мы от него деньги прячем.

– Козел! – зло выругался Сергей Арнольдович.

Когда все вопросы были решены, началась реальная работа. Вскоре геодезисты «простреляли» трассу, прибыли вагончики со строителями, начала поступать техника: бульдозеры, экскаваторы, трубоукладчики, автотранспорт.

Ванин понимал, что масштаб строительства огромен, но реальность превзошла все его ожидания. Один раз в месяц Сергей Арнольдович сам прилетал на строительство и, как правило, два-три дня изучал проблемы, вникал в жизнь стройки. Но главным было другое: он не переставая думал, как бы металлолом продать подороже, а трубы купить подешевле. Если большой контракт в руках, то партнеры держатся за него зубами, потому что это стабильность на длительный период. Понимая это, он не стал подписывать соглашения на поставку труб только с японцами, как советовали его помощники. Он решил привлечь и китайских трубопрокатчиков, и своих родных россиян, которые только-только налаживали производство труб большого диаметра. В итоге у него образовалось широкое поле для маневра.

Нанятые Ваниным независимые эксперты быстро определили, что качество наших труб значительно лучше китайских, но хуже японских. Иными словами, их можно было прокладывать, но допуски по требованиям проекта у них были минимальными. Это давало возможность Сергею Арнольдовичу действовать с минимальным риском, но уже в своих интересах. Люфт для маневра был очень широкий.

Для начала он потребовал приостановить поставку китайских, а затем и российских труб, чтобы его не упрекали в предвзятости. Чему японская сторона был несказанно рада, ожидая увеличения объема поставок. В итоге нескольких дней тяжелых переговоров российская сторона пошла на повышение качества продукции и приняла к устранению все рекламации, но вынуждена была уменьшить объем поставок и стоимость. Все это делалось открыто с привлечением прессы. Тогда Япония и китайская сторона нашли возможность через посредников приватно встретиться с Сергеем Арнольдовичем и обсудить детали увеличения объема недостающих труб и снижения цены. В итоге российская сторона улучшила качество продукции, китайцы сделали то же самое, но увеличили объем на 10 %, а японцы уменьшили цену и тоже добились увеличения объема поставок на 10 %. Но фокус заключался в том, что все это было только видимой частью айсберга. На самом же деле все выглядело намного интересней.

Ванин увеличил объемы продаж металлолома (его продавалось немногим более того, что требовалось для строительства трассы трубопровода). Иными словами, трубы делались из нашего металла. Ванин платил поставщикам по первым договоренностям, т. е. без изменений, кроме японцев, чья цена стала меньше, а поставщики отнимали от запродажной цены стоимость полученного металлолома и стоимость доставки плюс 5 % интереса. Вырученные деньги поступали на оффшорные счета на Кипре. Это и была невидимая часть этого огромного айсберга, которым очень гордился человек, заработавший на сделке свой первый миллиард.

Перед контролирующими органами он был чист и, как многим казалось, был большим патриотом своей Родины. Но так думали не все. Видя в новостях, как хвалят Ванина, Матвейчук, не стесняясь, матерился: «Мудак, на ком экономишь?»

Время шло. Сергей Арнольдович богател и расширялся. Но по-прежнему следовал своему жизненному кредо: «Не высовываться и не делать ничего предосудительного своими руками». Он немножко располнел, отпустил двухнедельную щетину и усы, стал носить очки. И, конечно же, заметно поседел.

Будучи по образу жизни своему непубличным человеком, Ванин по-прежнему жил закрыто и уединенно. Женщины после смерти Лизы Кутеповой стали его пугать, за исключением домработницы Леночки. Это была замужняя блондинка, около тридцати лет от роду, довольно приятной наружности, в теле. Когда-то она была преподавательницей русского языка и литературы, во всяком случае имела соответствующее образование и работу, пока ее не порекомендовали Лизе, как чистюлю и аккуратистку в качестве домработницы. Она убирала два раза в неделю у Кутеповой и Ванина.

Когда же Лизы не стало, Леночка взяла на себя и ее женские обязанности. У нее, конечно, не было такой огненной, почти дикой страсти, которая исходила от Лизы, но был свой особенный шарм и тоже не без прелести. Эта ее дополнительная обязанность как-то скрашивала одинокую жизнь Ванина, а Леночке обеспечивала очень солидную прибавку к жалованию. Благодаря ее стараниям он был всегда ухожен, аккуратен в своих многочисленных серых костюмах и голубых сорочках. Как ни странно, ведя такой образ жизни, почти лишенный обычных человеческих радостей, Сергей Арнольдович считал себя вполне счастливым человеком и был собой доволен. Ему никогда не хотелось жениться.

Он в полной мере отдавал себе отчет в том, что семейная жизнь – это абсолютно не для него. Его образ жизни был непригоден для семьи, в принципе, и он это принял как должное, скорее как данность. Он, конечно же, не был монахом. Там, где начинается большой бизнес, там прорастают человеческие пороки и низменные страсти. И так было всегда.

Что такое периферия для столичного бизнесмена большого калибра? В первую очередь, это встречи с деловыми партнерами, которые по традиции всегда заканчиваются застольями и банями, и где местные гейши, умудренные житейским опытом и легкой непритязательностью манер, приводят в шок и трепет московских знатоков эротики, испорченных столичными эскорт-дамами. В какое сравнение они могут идти с грудастой русской красавицей, которая выпарит тебя в баньке, затем напоит кваском с хреном, преподнесет стопочку и закусит моченым яблочком вместе с тобой, а потом подарит любовь на сеновале. Это ли не жизнь?

Понятно, что это хорошо поставленный бизнес по обслуживанию VIP-клиентов. Но как хочется верить, что все по-настоящему. А вот нет. За маленький кусочек радости в такой жизни тоже надо платить. У Куршавеля свой апломб – туда можно со своим гаремом на вертолете полететь, в Монте-Карло – другое, а в деревне Кузькина мать Засранского района – третье и, пожалуй, самое лучшее.

Такая жизнь делала Сергея Арнольдовича «в доску» своим как в Москве, так и в кругу бизнесменов на периферии, там, где делались деньги. А там, где они не делались, там Сергея Арнольдовича никогда не было.

Ванин терпеть не мог строить дело по первичной марксисткой теории о прибавочной стоимости. Ему хотелось заниматься серьезными проектами, когда деньги делались путем многоходовых действий, мозговыми атаками, нестандартно. Он гордился своими гениальными контрактами, особенно строительством трубопровода, схемами, придуманными в этом проекте, действительно можно считать аферой века. Но знал об этом только один человек, он, Ванин. И поэтому сделка эта была вдвойне ему дорога.

Через год сын Матвейчука уже был стараниями Сергея Арнольдовича финансовым директором строительства трассы трубопровода. Надо отдать должное, Александр оказался толковым и вдумчивым парнем и с головой ушел в работу. Однако стараниями Ванина ему была доступна только конечная часть финансирования, ее расходная часть и график поставок. Иными словами, Александр контролировал расход бюджетных средств. Система, созданная Ваниным для образования денежных потоков, ему была недоступна. Более того, с помощью геодезистов Ванин добился изменения трассы, что потребовало дополнительных средств. Все это было на руку Сергею Арнольдовичу. Но главное было в другом. Человек, который подарил Сергею Арнольдовичу этот грандиозный контракт и желал иметь крупный откат в благодарность за это, теперь мог знать от своего сына, который был глазами и ушами Матвейчука на этой стройке, что откаты брать неоткуда. Бюджетных средств не хватает. Ну, не мог Сергей Арнольдович делиться, и все тут. Даже с человеком, который сделал для него этот бизнес. Просто не мог.

Результат аферы, разработанной нашим героем, не заставил долго ждать. Прибывшая Правительственная комиссия, изучив положение дел на строительстве трубопровода, пришла к заключению о необходимости увеличения финансирования, что и было сделано. Во время очередного телефонного разговора с Матвейчуком было сказано:

– Извини, Александр Иванович, не моя вина. Сам видишь, как тяжело идет трасса.

– Да что ты, Сережа, – отвечал ему Матвейчук. – Я что, не понимаю. Вижу, у вас тут не сахар. Подставили нас всех эти горе-проектанты и геодезисты. Ну ничего, будет и на нашей улице праздник.

– Будет, – поддержал его Сергей Арнольдович, – обязательно будет.

– А за сына тебе большое спасибо. Настоящий мужик растет, – поблагодарил его Матвейчук.

Таким образом, Сергей Арнольдович отблагодарил на первом этапе крестного отца этой сделки. Он изначально не собирался с ним делиться. Потому что если отдашь часть, потеряешь целое. Такого развития событий он допустить не мог. Однако он отдавал себе отчет, что бесконечно так продолжаться не может, и надо искать решение.

После очередной инспекции трассы Ванин с помощниками вертолетом добрался до аэропорта под Владивостоком в Артеме и рейсом Трансаэро вылетел в Москву. Обычно с Костей он сидел в первом классе, остальные члены команды – в эконом. Лететь долго. Летали часто. Поэтому, чтобы скоротать время, всегда работали. Так было и в этот раз.

Экипаж оказался совершенно незнакомым. Но так уж повелось, что бортпроводницы обращались с пассажирами первого класса, как со старыми добрыми знакомыми. Провалившись в мягкое кресло, Ванин погрузился в финансовую отчетность стройки. Бумаг было два портфеля. «На рейс хватит», – подумал он.

– Шампанское, вино, коньяк, фруктовые соки, вода. Что пожелаете?

Сергей Арнольдович услышал приятный женский голос и оторвал глаза от документов. На него с добродушной очаровательной улыбкой смотрела высокая миловидная девушка, которая, нагнувшись, предложила ему напитки. Но их он уже не видел. Он видел только ее лицо и карие глаза.

– Что желаете? – переспросила стюардесса.

– Я буду апельсиновый сок, – неожиданно робко прозвучал его голос в ответ.

Она подала ему сок.

– Если что потребуется, не стесняйтесь. Нажмите кнопку. Меня зовут Анна. Я всегда рядом.

– Что? – переспросил ее Ванин.

– Я всегда рядом, – ответила Анна.

– Я всегда рядом, – повторил он. – Как красиво звучит!

Такого с ним не было никогда.

Салон первого класса был пустой. Кроме Сергея Арнольдовича и Кости Скворцова пассажиров не было. У Ванина абсолютно пропало какое-либо желание работать, он думал о молоденькой стюардессе.

Когда самолет взлетел, Костя понимающе подмигнул шефу и пересел на задний ряд. Весь полет они сидели с Анной вместе и говорили, говорили обо всем. Коллеги Анны осторожно подглядывали из-за шторки и хихикали.

Анна была не только хороша собой, но и умной собеседницей с широким кругозором. Она так очаровательно его слушала, то ли из-за уважения к возрасту, то ли ей действительно было интересно, о чем он говорил, не умолкая и не в силах отвести взгляд от ее лица. Он влюбился. И это у него было впервые. Он не знал, что делать, как себя вести?

Однако железная логика все поставила на свое место. Он признался Анне в любви, сказав растерявшейся девушке:

– Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.

И к его великой радости она была согласна. Через девять часов самолет приземлился в Домодедово. Ванин дождался, пока Анна закончит служебные формальности, и они уехали к нему домой.

Он представить себе не мог, что эта прекрасная молодая женщина, которая покорила его сердце, как ни одна другая, может общаться с другими мужчинами, говорить кому-то другому: «Я всегда рядом». Он принял решение: это будет его и только его женщина.

Анне он был тоже глубоко не безразличен. Ей всегда нравились мужчины зрелого возраста. В них не было, конечно, бесшабашного романтизма и дурного юношеского безрассудства, которые нравятся молодым девушкам до определенного возраста, но девочки взрослеют очень быстро. И ей был очень симпатичен этот добрый и, как ей показалось, покладистый и обаятельный дядечка, который старше ее на 25 лет. Он для нее был удивительно интересным человеком.

После их первой встречи Анна часто любила вспоминать, как он ей признавался в любви: «Я хочу, чтобы ты всегда была рядом», и оба смеялись громко над тем, каким было выражение его лица.

Через год они поженились. В день свадьбы Анне было 28, а ему 53 года.

Ванин, который терпеть не мог поездки и выезды из Москвы, за этот год со своей красавицей-женой объездил полмира. Они посетили в Израиле святые места. У него было гражданство этой страны. Побывали в Нью-Йорке, в Лондоне, в Париже, в Дубае, в Стамбуле. Все это время Сергея Арнольдовича трудно было узнать – он радовался как ребенок. Жизнь приобрела для него новый, доселе неизвестный смысл. Он был по-настоящему счастлив. Он понял, что это значит.

Вскоре Анна забеременела. И осенью следующего года у них родилась девочка, которую назвали Юлечкой.

Ванин, наконец, стал брать отпуска, часто оставался дома работать, развел массу прислуги: и нянечка, и домработница, и садовники, и водитель для семьи. Но Анна оказалась очень практичной женщиной, и вскоре, кроме садовника, в доме никого не осталось. Она их уволила.

Анна на машине любила ездить сама. У нее оказался проницательный и дальновидный ум. Домработницу Леночку Анна уволила в первый же день. Она часто говорила мужу: «Ванин, ты намного старше меня. И думай, пожалуйста, о своем здоровье. Всех денег никогда не заработаешь. Их у тебя на сто жизней хватит. Давай жить в удовольствие, для себя». И он прислушивался к ее мнению, иногда конечно.

В его голове постоянно зарождались, как волны цунами, различные проекты и, разбившись о скалы бытия реальной жизни, исчезали прочь. Он терпеливо ждал, что однажды вновь родится какая-то задумка, которая заставит его вспомнить молодость.

Костя Скворцов работал как вол, и что радовало – в отличие от Лизы в акционеры не просился. Все структуры его бизнеса были стабильны.

Шли годы. Семья Ваниных разрасталась. Через два года у них родилась двойня, Владислав и Маша. Анна с головой ушла в детей.

Поутихли страсти. Юлечка училась в начальной школе. К этому времени Сергей Арнольдович приобрел приличный дом в Лондоне, квартиру на набережной в Каннах, там же у него была красивая большая яхта, которую Ванин недорого купил у одного разорившегося грека. Но больше всего семья любила жить в Подмосковье в деревне Максимовка во вновь отстроенном доме, вернее перестроенном.

Все, чем он занимался в последнее время, – это обслуживание семьи и собственных интересов. Но это было не для него. Дух авантюризма так и лез наружу. В другое время он бы не раздумывал, но сейчас имеет место быть сдерживающий фактор – семья. Втягиваться в новую авантюру – это значит бросить все и заниматься только делом. Чем больше Сергей Арнольдович отходил от привычной для него холостяцкой жизни, в которой главным были деньги и работа, тем больше он ощущал внутренний дискомфорт и беспомощность.

Стал жаловаться Анне на боли в груди, часто простужался и заметно располнел. Анна заставила его ходить, посадила на диету, завела семейного доктора. Ежегодно заставляла проходить полное медицинское обследование.

Сергею Арнольдовичу было 59 лет, и он еще рассчитывал на многое. Раскисать было нельзя. За ним стояла гигантская налаженная структура огромного бизнеса. Однако в нем жила и набирала силу его заветная мечта, мечта всей его жизни – стать самым богатым человеком, быть абсолютно свободным.