Читать книгу Последний аккорд. Четвёртая книга - Валерий Маслов - Страница 3

Не кто не может предугадать будущие, даже на текущий день, естественно кроме шарлатанов. Уходя в тайгу, у Тимохи и в мыслях не было, что это его последний заход в лес в качестве туриста – походника. Можно сказать, последняя песня туриста. Зато как спел последнею песню, на бис! Самый продолжительный турпоход длиною в двадцать дней и в одиночку.

День первый.

Серая лошадь бодро бежит на север. Хорошо бежит, километров так за шестьдесят в час. Лошадка больше похожа на змею, серые змеи называются гадюками. Змеи так быстро не ползают, лошадей бегающих за шестьдесят километров в час поискать надо.

На Сахалине таких быстрых коняг нет. Вообще, на острове осталось мало лошадок, единицы. Видать всему виной поговорка, пьёт как лошадь! Бедные животные, веками помогавшие человеку получили награду. Прогресс здесь не причём. Страшный зверь перестройка, скажем, монстр растёт, жрёт всё подряд и всех.

Стоп. Начал с серой лошади, упомянул гадюку, лошадь, теперь дошёл до какого-то непонятного хищника монстра. В мире животных? Нет, в стране дураков! Совсем скоро появятся лисицы Алисы, коты Базилио, Буратин полная страна была, есть и будет. Снова не то.

Всё дело, в мерзком настроение туриста. Певца на бис, если быть точным, пивца на бис! Не от слова петь, а от слова пить! Всё дело в отсутствие жизненных перспектив и это в двадцать шесть лет! Кто же так смог кровь свернуть? Не кто, сам себе свернул, но пытается найти крайнего. Получается? Разумеется! Все виноваты, все плохие, один он хороший.

Решил этот один хороший уйти в лес от всех плохих. На этот раз уйти далеко, далеко и не возвращаться. На юге острова далеко не уйдёшь. Единственный – хороший, знает об этом не понаслышке. Долго не думал, только посмотрел на карту Сахалина. Глаз сразу зацепился за Восточно-Сахалинские горы. Населённых пунктов единицы, хребет до моря в четыре раза шире Сусунайского хребта.

Отправной точкой, исходной позицией выбрал посёлок Онор. Населенному пункту более сотни лет. Кстати, первые случаи людоедства на острове были зафиксированы при строительстве Онорской трассы. Короче, место весёленькое.

Тимоха, да ты что?!!! Наверное, когда кровь сворачивали, немного голову свернули, точней что внутри головы? На Сахалине рыбы завались, какое людоедство? Беда в том, что зимой завались, нет. Голодно зимой в тайге, весной тоже голодно. Каторжан много, работы тяжелые, кушать хочется, надо было, как-то выживать.

Такая жуть творилось в далёком прошлом, в царской России. Информацию на счёт людоедства почерпнул из художественной литературы. Из книги «Каторга» Валентина Пикуля. Ну а Валентин Пикуль почерпнул данную информацию с книги «Каторга» Власа Дорошевича – прекрасно Дорошевич написал, лучше интересней Чехова. На Сахалин, журналист царской России Дорошевич прибыл на два или три года позже приезда Антона Павловича. Наверное, его послали в командировку, проверить достоверность написанного Чеховым!

Лично парниша не собирается некого пускать на харч, у него, полный рюкзак продуктов, денежка имеется в наличии.

Так вот, выбрал посёлок Онор, реку Вальзу, второй большой левобережный приток реки Поронай. По Вальзе махануть хребет, упасть по Малой Лангери до среднего течения. Уйти на север, перевалив водораздел, выйти на речку Венгери. Дальше, куда кривая вывезет, вывезет ли вообще, второе не так важно.

***

Серой лошадью, в народе кличут новые дизель поезда, японского производства. Они уже конечно не совсем новые, четыре года бегают по острову. Для развитого социализма, транспортное средство, круглосуточно эксплуатируемое четыре года, совершенно новое. Когда дизеля побегают по острову лет тридцать, они станут слегка подержанными. Такова действительность.

Серя лошадь – транспорт хороший, быстрый, такие вещи гадюками не называют. Было время, когда серая лошадка бегала до посёлка Тымовское. Восемьдесят девятый год как раз то самое время. Дизель поезд транспорт пригородный, до Тымовского пять сотен километров.

Только в советском союзе, где всё для человека, возможно, пустить пригородный поезд, на огромное расстояние. Время это продержалось не долго, Тимоха попал на данный маршрут серой лошадки.

В поезде без дела не сидел, хотя и был зол на всё человечество, беседы с человечеством вел. Путь долгий, восемь часов на деревяшки обтянутой дерматином, единственный минус серой лошади. Вёл беседы с разными бывалыми людьми. В итоге планы изменились, маршрут изменился, кровь утихла, мозги на место встали.

Подумал, и решил, что сгинуть в тайге ещё успеет, дождется лучших времён. Снова стал уравновешенным туристом одиночкой, время ведь лечит. Что-то быстро время вылечило? За каких-то пять часов, вылечило только душу. Покажите человека, кому время вылечило мозги? Много видел людей с больными от времени мозгами. Ему на время пенять не стоит, природа виновата! Так думают знакомые, он сам считает свои мозги здоровыми, даже очень, вот отсюда все беды на его очень здоровую голову!

Маршрут изменился, хребет остался тот самый. Добраться до посёлка Известковое, по речки Житница, опять же левобережный приток реки Поронай, он на сотню километров ниже, южней речки Вальзы. Поронай бежит с севера на юг, первая самая большая река острова. Да, да, есть и вторая самая большая река острова Тымь, бегущая с юга на север. Остров один, самых крупных реки две, такое разве возможно?

В развитом социализме всё возможно. Потому что реки бегут в разные стороны!!! Шутка! Две реки по протяжности, в сущности одинаковы, господа учёные не могут решить какая всё-таки длинней. Если бы господа ученые занимались непосредственно наукой, а не разной ерундой. То в данное время, летел бы Тимоха на звездолёте, разрабатывал бы туристический маршрут по Марсу или по Сатурну!

А если бы он находился в том месте, которое в своих умах пророчат ему знакомые, соседи, родственники. То в данное время ловил бы Тимоха рыбу, в Приморском крае на озере Ханка. Рыбачил бы в паре с Пржевальским. Прятали бы они пойманную рыбу под кровать, чтоб санитары себе не забрали!

Но так как учёные занимаются ерундой. Соседи и знакомые не говорят в глаза, где его место по жизни. Поэтому приходится разрабатывать туристический маршрут по планете Земля, по родному острову Сахалин.

Идём дальше по изменившемуся маршруту. По реке Житнице перевалить Восточно-Сахалинские горы, упасть в реку Пиленгу или в реку Богатую. Это как получится, карта в наличии плохенькая. Выйти на берег Ламского моря, по побережью пойти на юг до реки Нерпичья. Махнуть хребет в обратном, западном направление, попытаться упасть, попасть в посёлок Соболиное, залив Терпения. В том районе это единственный населённый пункт. Попытаться, опять же дело в карте.

В Соболиное надо попасть, потому что рюкзак к тому времени будет пустой. Поступить как на Онорской трассе во времена царизма, парниша не сможет. Дело здесь не в совести, не в брезгливости, даже не в боязни ответственности за каннибализм! Всего на всего места безлюдные. Зато есть плюс перед каторжанами, именно то самое завались на счёт рыбы.

Есть большущий жирный минус, Тимоху самого могут схарчить, и это не будет считаться каннибализмом! Скажем, его могут самого схарчить на законом основании, руководствуясь главным законом тайги! Кто сильней тот и прав. Слабый идёт в пищу более сильному. На всём протяженности пути его могут схарчить сотни раз на каждой речке.

Нормальный человек, в одиночку в глухие таёжные дебри не сунется. Даже двое нормальных людей, не сунутся. Парниша будет надеяться, что в Восточно-Сахалинских горах живут обычные не образованные медведи, не знающие своих прав и законов, короче таёжныё электорат! Медведи предпочитающие кушать рыбку, а не грызть кости.

И вообще, он не берёт медведей в счёт. Для него, что медведь, что бурундук, всё едино. Бурундук даже опасней, видел, как кусается бурундук, как продукты ворует на глазах, из-под носа, средь бела дня. Как кусается медведь, не видел! У него может, будут шанцы увидеть, как кусается медведь, рассказать об этом, шанца уже не будет.

***

Оставил серую лошадь за два часа, до прибытия в населённый пункт, который значится в билете. Сошел на дальней станции Победино, трава не по пояс. На Сахалине трава по пояс картина редкая, картофельная ботва по пояс, трава минимум за два метра. Победино не станция, довольно большой посёлок Смирныховского района не заслуживающий внимания. Таких населённых пунктов по стране пруд пруди.

На часах одиннадцать ноль-ноль. Надо купить хлеба, найти дорогу до посёлка Известкового. Потихоньку двигаться на восток по Поронайской низменности. Желательно поймать попутку, говорят, что до Известкового полсотни километров. Посёлок Победино оказался гораздо больше, чем представлял турист одиночка, даже имеется свой небольшой базар. Где сидит с десяток кореянок преклонного возраста. Торгуют овощами, кимчёй, папоротником. На рынке приобрёл два килограмма нового картофеля, дорогой зараза по рублику за килограмм.

С хлебом дело сложней, в три магазина хлебушек привозят в одно и то же время, к часу дня. Можно судить о размерах данного посёлка, если в нём находиться целых три продовольственных магазина! Пока не настали времена, когда в населенном пункте в тридцать домов будет пять магазинов, четыре ларька, две парикмахерских и три аптеки!

В ожидание хлеба удалось получить нужную информацию. Оказывается, в два часа дня на посёлок Первомайское идёт автобус. Если вылезти на развилке дорог, то до Известкового всего семь километров. Это хорошо, просто здорово! Автобус останавливается прямо возле магазина, возле которого парниша поймал информацию. Устал таскаться по жаре с тяжелым рюкзаком. Состояние пока что не полностью восстановилось, после чрезмерного вливания, заливания за воротник. В центральной части острова солнышко летом жарит сильней, чем на юге.

К часу дня возле магазина собралось много народу. Водку, наверное, привезут? Что-то больно много тёток, кстати, они не похожи на пьяниц. Неужели молоко привезут? Ошибся турист, привезут не водку и не молоко, привезут хлеб! Мать частная! Свершилось чудо, привезли хлеб, мать частная!

Тимоха за голову схватился. В Победино голод, а может, хлеб привозят раз в месяц? Что было! Цензурные слова трудно подобрать, с использованием нормативной лексики, долго рассказывать, красок получится гораздо меньше! Не когда не принимал участия в битве в очередях за водкой, был сторонним наблюдателем.

В Победино пришлось принять участие в битве за хлеб. На его взгляд битва за хлеб оказалась жестче. Это и ежу понятно, без водки жили, живут, будут жить. Без хлебушка зубы на полку, копыта к верху. У туриста не было другого выхода, в рюкзаке не крошки хлеба.

Две буханки белого урвал, успел, с последней десятки, скажем, повезло. Когда продавец объявила, что хлеб закончился. Озверевшие тётки, ну те которые коней, горящие избы, ну вы поняли. Тётки чуть прилавок не снесли, такого парниша не когда не видел. Молодой ещё, на то она и жизнь, чтоб удивляться, жить интересней, веселей! Хлебушек купленный в экстремальных условиях, быстро упаковал в рюкзак, только потом отдышался. Нельзя держать хлеб на виду, многим хлеба не досталось, а тётки здоровые бабы! Плохо дело, хлеба мало.

А почему хлебные бойцы стоят возле магазина? Те, которым не досталось две наркомовских буханки, бушуют в лавке сельпо, впору спецназ вызывать. Не было такого в социалистической свободной стране. Ой, не правильно, не было такого в стране называемой тюрьмой народов. В свободной демократической стране, силовые структуры будут частенько разгонять народные массы, электорат.

Стоят на улицы люди счастливые, те которые с хлебом. Допустим, Тимоха автобус ждет. Неужели и они автобус ждут? От этой догадки ему плохо стало. Автобус, разумеется, ПАЗ-672, на перифериях только такая марка общественного транспорта. Возле магазина народу на полтора автобуса. Минут через десять подошёл автобус, ПАЗик захотел, а Урал вахтовый не хотел на двадцать четыре посадочных места?

Всё-таки умудрился с огромным рюкзаком втиснуться в коробку на базе Урала. Через полтора километра, на следующей остановке пришлось вытисниться. Народ в вахтовке друг друга знает. Турист человек чужой, мешок у него больно большой. Выжили туриста одиночку, хорошо, что не выкинули. Он во время сообразил, что лучше самому покинуть общество, которое тобой не довольно. Этому народу объяснять что-либо бесполезно, главное, что бы им было хорошо.

Зато узнал на счёт хлебных войн. Оказывается, в посёлке Первомайском сломалась пекарня. Легче от информации не стало. Да пусть у них там, в посёлке Первомайском у всех хлеборезки поломаются. Тимохи то, что до этого?

Покурил, пошёл следом за напылившем вахтовым Уралом. Через пятьсот метров остановился на развилке дорог. Куда пойти, куда податься? Указателей нет, камня с надписями пойдёшь направо рюкзак потеряешь, налево медведь съест, тоже нет. Если бы такой камень был на самом деле, то пошел бы налево.

Рюкзак потерять вполне реально, на счёт косолапого, сказка для горожан и не только, страшилка местная. Частный сектор здесь жидкий, окраина посёлка. Пришлось снова курить, только минут через пятнадцать, на левой дороге нарисовался человек, идущий не ровной походкой. Тяжко пьяному лазить под палящим солнышком. Спросил у мужика, какая дорога идёт на Известковое? Лично парнише кажется, что левая дорога.

Оказалось не левая и не правая, не какая дорога не идёт на посёлок Известковое. Не существует в Смирныховском районе посёлка Известковое. Вот это номер! Мужик не сильно пьяный. Подошли с ним к калитки жилого дома, спрятавшегося в молодом березняке, с дороги дом не видно. Пьяный мужичёк свистнул своего товарища, тот трезвый, ни в одном глазу.

Нет в этом районе Известкового и не когда не было. Как так? В поезде был посёлок, возле магазина посёлок был, теперь его нет, и не было. Через пяток минут подошел третий местный, у него в одном глазу немного есть, ищет, чтоб было в двух глазах! Мужик, которого Тимоха встретил первым, пообещал третьёму мужику, что на второй глаз они сейчас найдут! Парниша тем временем упомянул посёлок Первомайское, если и этого посёлка нет, то он находиться в обществе трёх идиотов, это опасно. Вопрос, кому опасно, оставим открытым?!

Нет, посёлок Первомайское был и до сих пор стоит на том же месте! Туристу легче стало, спокойней. Мужики поведали, что в сорока километрах по правой дороге развилка. На лево в четырёх километрах Первомайское, прямо в семи километрах Гамон. Слово, точней географическая точка знакома только для уха.

Когда работал токарем в геологоразведках, шоферов частенько отправляли в командировки на Гамон, шофера проклинали дорогу. Тройка местных сказала, что на Гамоне карьер. Не стал больше с ними лясы точить, им то что, они дома.

Пошёл по дороге на Первомайское, по правой дороге. Вся надежда на попутку, через полчаса надежа в полу мёртвом состояние, не одной машины, не туда не обратно. Дотянул до речки, мост только для пешего ходу. Речка по меркам Сусунайского хребта не маленькая, совершенно чистая. Странно, а где горбуша, неужели отошла?

Спустился к реке, испил водички, дальше пошёл. Брод для автотранспорта в трёхстах метрах выше. Объезд моста длиной примерно в полкилометра. Услышал шум движка, прибавил ходу, пошёл то напрямки, через мост. Не захотел в кроссовках лезть в воду. Идти по жаре в болотных сапогах, без слов. Автомобиль гудит в пойме, по звуку определил, по нужному курсу идёт ГАЗ-66.

***

В быстром темпе добрался до выхода объездной дороги на основную трассу, через минуту, на дорогу выехал тентованый шестьдесят шестой. А ведь мог не успеть, успел. Грузовик остановился, водитель махнул головой, мол, залазь в кузов, даже не спросив, куда турист путь держит. Видать здесь путь единственный. Рюкзак на борт приняли две пары рук, запрыгнул сам, поехали. В кузове пять парней не многим моложе Тимохи, с удивлением рассматривают щупленького туриста одиночку, который тащит огромный, тяжеленный рюкзак.

Разговорились, кто, куда и откуда. Ребята студенты стройотряда работающего на завершение строительства железнодорожной ветки Победино – Первомайское – Известковое. Линия уже проложена, фактически в рабочем состояние. Когда студенты узнали что парень в одиночку, без какого либо оружия направляется вглубь Сахалинской тайги. Они стали на него смотреть, также как смотрят на него соседи и знакомые!

Ребята не единым словом не обмолвились на счёт лечения головы, также как соседи и знакомые! Они потом между собой поговорят, помянут случайного попутчика. Студенты, очень удивились, тем более они не местные. Ребята с большого города Горький, наверное, удивились тому, что на Сахалине нет психдиспансера! Шестьдесят шестой идёт до узловой станции с названием, Сороковой километр, где развилка дорог. Значит Известковое существует, местные жители, посёлок и карьер называют Гамон.

Грузовик скачет по колдобинам на сорока километрах в час, пыль скрепит на зубах, на торце кузова тент отсутствует. Приходится держаться за лавку обоими руками. Как говорится лучше плохо ехать, чём хорошо идти. Тем более не смог бы хорошо идти. Больше трёх месяцев не ходил с рюкзаком, с таким тяжелым рюкзаком, вообще не когда не ходил.

Грузовик вездеход оставляет за собой густой шлейф пыли, который постепенно смещается на север, ветра фактически нет. Пойменный лес по обе стороны дороги серо-желтого цвета, на листьях толстый слой глиняной пыли.

Минут двадцать пути или езды, грузовик повернул на юг, на железную дорогу. Ясно дело, железнодорожный переезд. Человеку свойственно ошибаться. Шестьдесят шестой взобрался на железнодорожную насыпь, круто повернул на восток. Потихоньку поехал по железке, по шпалам. Что за ерунда, водителя укусила бешеная оса, может он бывший машинист паровоза?! Ударило по ностальгии?

Студенты сидят спокойно, парниша глядя на них, тоже успокоился, но интересно жуть! Пойменный лес закончился, всё стало ясно, впереди река, наверное Поронай. Грузовик загрохотал, верней фермы моста загрохотали. Поронай, мутная вода, ширина реки всего метров двадцать. А казалось бы в данном районе Поронай должен быть больше. Река оказалась меньше Найбы в городе Долинске.

В сотни метрах выше по течению на обоих берегах идёт работа, пока работа спит. Технику видно, быки бетонные в реке видно, пролёт моста с левого берега видно, людей не видно. Если такими темпами будут дальше строить мост, то бедным автомобилям ещё не один год придётся скакать по шпалам, делить мост с поездами. Это опасно, очень опасно. Поезда бывают разные, оговорка, машинисты бывают разные, водки нет, зато самогона хватает. Пассажирам шестьдесят шестого повезло, грузовик благополучно съехал с полотна железки, помчался по Поронайской низменности.

Пылищи стало еще больше, дорога лучше, скорость увеличилась, трясти стало меньше. По обе стороны дороги на многие километры кустарник, не одного деревца, грунтовка прямая что нитка. Снова поворот к насыпи, очередной мост? Вот теперь будет точно Поронай, та река, какой-то крупный приток. Снова ошибся, Поронай проехали по железнодорожному мосту. Почему у ребят не спросил? Стыдно задавать географические вопросы местного значения! Он ведь в глазах студентов Дерсу Узалла, профи! Были бы свои, местные, разумеется, спросил бы.

Грузовик остановился в пяти метрах от шлакоблочного строения. Пришлось выгружаться, ребятам пришлось заняться работой. Водитель пригласил Тимоху покушать ягодки черники, время убить, сказав, что остановка на часок с небольшим. Удавлению туриста не было придела, кустарник растянувшийся на десятки квадратных километров сплошной ягодник ганабобель, разновидность черники.

Ганабобель сине-матового цвета, из всех сортов черники самый сладкий, нежный, мягкий. Кустики низкие по колено, ягоды усыпано. Отошли от дороги метров на тридцать, здесь ягодка чистая, не в пыли. Ганабобель мелкий, плоды шесть, семь миллиметров в диаметре. На юге острова собирал ганабобель продолговатый, плоды гораздо крупней. Редко собирают этот сорт черники, только гурманы ганабобеля, если такие есть. Ягода мягкая, значит, мнется, давится.

Сахалинец не когда не назовёт ганабобель черникой. Это одинаково, что если рыбу симу назвать горбушей или наоборот. Правда серебрянку симы и горбушы, можно отличить только по хвосту, вкус рыбы фактически одинаковый. Ганабобель от черники сильно отличается, одинаковы только листья.

***

Паслись на ягоде около часу, ягода вкусная, сладкая, хочется ещё и ещё. Отошли от дороги метров на сто пятьдесят. Студенты закончили работу, поехали дальше. Шестьдесят шестой загрузили, в кузове полно шанцевого инструмента, штукатурные козлы, лестница, короче, стало неудобно и грязно. Водитель не газовал, минут сорок тряслись до развилки. Поронайская низменность осталась позади, по обе стороны грунтовки пойменный лес. Грузовик свернул с дороги влево, остановился.

Приехали, станция сороковой километр имеет в наличие два старых, жилых дома, один разваленный дом. В былые времена здесь был посёлок. Теперь будет разъезд, железнодорожная стрелка. Не будет здесь не какой железнодорожной стрелки, перестройка идёт! Лесозавод в посёлке Первомайском уничтожат, почти новую железную дорогу забросят. Вот так мы жили, живем и будим жить.

Распрощался с попутчиками пошёл прямо на восток, на посёлок Известковое. Дорога на Первомайское ушла на север. Через полкилометра пойма закончилась, грунтовка тянется по склону сопки, по левой стороне распадка, внизу бежит река Житница. Мысли заняты одним, ведь должен, наверное, в посёлке быть магазин. Купить хотя бы пряников да сухарей, из мучного две булки хлеба, не считая двух килограмм вермишели.

Сзади послышалось бурчания мотоцикла, Урал летит. Мотоциклы марки ИЖ дребезжат, Уралы бурчат. Снова повезло, Урал остановился, рюкзак в коляску, сам турист вторым номером, понеслись с ветерком. Грунтовка в гору фактически не забирает, небольшие подъёмы, спуски, кривуны, железная дорога справа. Минут десять езды, мотоцикл резко остановился. Кругом лес, мужик сказал что приехали, посёлок на правом берегу. Урал покатил дальше.

Спустился по набитой тропке в пойму Житницы. В нос ударил резкий запах тухлой рыбы. Через полсотни метров тропа вывела к пешеходному мостику. На правом берегу открылся вид на посёлок в три десятка домов. Место для деревни подобрали симпатичное, вот только кругом запах тухлятины.

Река Житница здесь не большая, шириной метра три. По берегам и в воде много дохлой горбуши, хватает живой. Да что толку, парниша не кушает такую рыбу. Вид не товарный, через пяток дней, живая рыба превратится в дохляк. Слышал, не единожды от бывалых, что горбуша на севере идёт позже, а рыба то фактически уже отошла. Те же сроки, что на реках южной части острова.

Сразу бросилась в глаза синея вывеска на втором этаже дома с надписью" Магазин Известковое, смешанные товары». Поднялся по наружной лестнице на второй этаж, снял рюкзак. С минуту полюбовался посёлком, красивое место, но вонючие, но это временные неудобства. Зато рыбу можно ловить с порога дома или с огорода. Таких водоплавающих опасно кушать. Это уже не рыба, органическое вещество, пока ещё живое.

Зашёл в сельпо, сразу уперся взглядом в буханки свежего белого хлеба. Бери, не хочу, народу кроме туриста и продавщицы, некого. Как хорошо в стране советской жить, главное весело!

Народ с посёлка Первомайское за полсотни километров бьется за хлеб, в десяти километрах хлеб лежит спокойно. Видно чем дальше от дома, тем хлеб вкуснее, одним словом дурдом! Спросил у продавца, сколько можно взять хлеба? Ответ чуть не положил Тимоху. Да хоть весь забирай, всё равно засохнет! Стало так обидно, ему-то нужно всего две булки, норму отпуска в одни руки.

Купил две буханки хлеба, один батон, сухарей, пряников по два килограмма, килограмм карамели, двести грамм сливочного масла. Куда я всё это положу? Подумал турист, рюкзак большой, но он уже полный.

Вытащил палатку, болотные сапоги, Аляску. На дворе лето, но курточку прихватил, потому что скоро осень. Кое-как запихал в рюкзак продукты. Сапоги, куртку завернул в палатку, свёрток пристроил на стропах. Подтащил мешок к ступенькам, сел, влез в лямки, держась за перила поднялся на ноги.

Вот это дурак! Вот это загрузился! Да я через пять километров сдохну, упаду и больше не встану, пронеслась крамольная мысль в голове туриста. И следом, ерунда, прорвёмся, не поломаюсь! Стал аккуратно спускаться по лестнице.

***

Настало время перечислить содержимое рюкзака. Начнём с вещей. Палатка нейлоновая, двух местная, полукруглая. Восемь дюралеалюминиевых трубок, с них собираются две дуги, они в специальном чехле, в шнуровке рюкзака. Общий вес палатки и трубок всего полтора килограмма, хорошая, лёгкая палатка. Лист полиэтиленовый плёнки два на два метра, накрывать палатку на случай дождя. Спальный мешок, матрас надувной, пляжный.

Куртка Аляска, тяжелая зараза, зато тёплая. Защитный камуфлированный сетчатый костюм, одежда пограничников и снайперов. Трико, свитер, комбинезон, сменка нижнего белья, болотные сапоги. Шило-мыло – это предметы личной гигиены. Сюда входит мыло, зубная паста, щётка, полотенце. Медицинская аптечка, здесь же нитки, иголки, разные верёвочки. Две парафиновых свечи, фонарик трёх батареячный, рыболовные снасти. Телескопическое удилище в руках.

Посуда: два котелка, солдатский на полтора литра, офицерский на один литр, кружка, ложка, миска. Инструмент: топорик обыкновенный, ножовка плотницкая со средним зубом, нож складной с двумя лезвиями.

Продукты: три килограммовых пачки сахара, кило конфет, пол кило соли, два кило вермишели, килограмм риса, килограмм пшена. Два кило картошки, два пряников, два кило сухарей, четыре булки белого хлеба, один батон, четыре банки говяжьей тушёнки, десять пачек супа, двести грамм масла сливочного, триста грамм чаю, пачка молотого чёрного перца, пятнадцать коробок спичек, двадцать пачек папирос Беломорканал. Кажется, всё перечислил.

Пошёл тропинкой обратно. С трудом вылез на дорогу, больно подъём крут. Побрёл в сторону карьера, скажем вверх по Житницы. Речка бежит в северном направление, впереди видно поворот на восток. Километра полтора пути, первый запрещающий знак, белое на ярко красном фоне «Внимание!!! Проход запрещен, идут взрывные работы».

Остановился, прислушался, тишина, значит, врут. Когда идут взрывные работы, останавливаться, прислушиваться, это лишние. Второй запрещающий знак точно такого содержания, на повороте. Лишь бы не было проходной со сторожем. Заезд на карьер без каких либо ворот, построек, а также сторожей.

Большой щит с правой стороны дороги гласит, «Карьер Известковое». Почему тогда бытует название Гамон и не только у местных жителей? Этот вопрос по сей день, остался открытым, не пытался его закрыть. Смысл? Есть предположение, что Гамон, местное, старое, скажем родное название речки Житница.

Река Житница вырывается из под земли. На востоке огромная площадка метров пятьсот в ширину, километра два в длину. Прокладка бетонных труб, по которым бы бежала река, дорогое удовольствие. Экономика должна быть экономной! Завалили речку более чем на два километра огромными каменюгами.

Вода дорогу нашла, карьер вешние воды не топят и ладно. Горбуши на верхах делать нечего, так решил Обком. В стране всем руководит партия, а не какая-то там экология. За границей придумали разной ерунды, то Гринпис, то экология, с жиру бесятся. Нам не до жиру, мы развили социализм, начали перестраиваться!

Спрашивается, зачем перестраиваться, если уже развились? Видать не так развились или не туда. Скоро завиваться начнём, закручиваться, станем недоразвитыми, то есть снова развевающимися. Не все будут закручиваться. Некоторые бывшие товарищи, в основном коммунисты на руководящих постах начнут раскручиваться, станут господами, а не товарищами.

Развивающиеся и недоразвитый, два слова, имеющие одно общие значение. Первое слово звучит как бы поощрение, похвала, он молодец, он развивается! Второе слово звучит как обидное оскорбление. Обычно пролетарий за такое слово в свой адрес, даёт в глаз или в нос! Недоразвитый! Точней недоразвитая! Дальше не стоит продолжать, можно ведь договориться до чего ни будь!

Глядя на заваленную камнями нерестовую речку, напрашивается вопрос. Как понять вот это? Во время хода лососевых рыб на нерест, частному автомототранспорту проезд, переезд нерестовых рек запрещен, штраф столько-то столько. Понять очень просто, партия шутит, каламбурит! Если серьёзно, партия издевается над своим народом, над пролетарием. Партия презирает частную собственность. Чем богаче народ, тем бедней партия.

Дробилки, загрузка вагонов, гараж, административное здание карьера находяться на южной стороне. Северная сторона, отвесная бело-серая скала, высотой за полсотни метров, сделанная руками человека. Возле скалы лежат, точней валяются в беспорядке огромные плиты.

Прошёл ровную чистую площадку, залез на плиту, пошёл верхом. Держит курс на распадок, который здесь единственный. Дальше пришлось пробираться по нагромождению, как показалось гранитных глыб. Тогда почему Известковое? Лишь бы не рвануло, не должно, конец рабочего дня. Зачем скалу подрывать? Породы внизу полно, хватит на сто вагонов.

Добрался до озерца с зелённой водой, глубоко, однако. Озеро в ширину метров десять, в длину около двадцати. Здесь Житница уходит под землю, в аквариуме имеется мелочёвка. В данное время не до рыбалки. Последние три сотни метров по глыбам бело-серого камня вымотали окончательно.

Протянул метров двадцать по старой дороге, брод. Речушка здесь не большая, по камушкам перешел на правый берег. Всё, хватит, натерпелись, время шесть часов вечера, на сегодня шабаш.

Остановился в трёх метрах от речки, отдышался, покурил. Первым делом вытащил инструмент. Сделал рогачки, завёл огонь, повесил офицерский котелок, он будет чайным котелком. Посудина совершенно новая, белая, теперь с наружи станет чёрной. Пока закипала водичка, подготовил, подровнял площадку под палатку. Попил чаю, поставил свой переносной дом. Комар лютует спасу нет, остановился близко от воды, вот, и грызут насекомые. Больше стать негде, сил нет искать хорошее место.

Не съедят, на лицо и руки нанёс мази – рибет. Не плохая защита от кровососущих насекомых, дэта лучше, негде взять такой ласьён, нет знакомых лесорубов. На ужин сварил полный солдатский котелок вермишели, это полтора литра. Варево заправил пол банкой говяжьей тушёнки. Ополовиненную банку тщательно упаковал.

Думал, что сварил ужин и завтрак, оказалось, сварил только ужин. Умял за присест полный котелок. Зря банку упаковывал, завтра утром придется скушать её содержимое. Плохо дело, тушёнки мало, если горбуша отошла, то придется жить на мелочёвке. Жить можно, ходить на дальние расстояния, питаясь ухой с мелочёвки, проблематично. Жарить рыбу не на чем, не муки, не масла и не сковородки.

Время девятый час вечера, парниша уже восстановился, готов дальше продолжить путь, через час будит темно. Сходил до озера, посмотрел на рыбку. Горбуша не крот, под землёй рыба сюда не пройдёт, так что мелочёвка не сможет полакомиться икрой.

Ведь человек царь природы, как принято говорить в стране с развитым, но перестраивающимся социализмом. Царь природы сам решает, кому кем или чем лакомится. На то он и царь. На самом деле, при любом природном катаклизме, человек трусливая, беспомощная серая мышь.

Попил чайку, покурил, в сумерках залез в палатку. Сильно ругал своих домочадцев, пока находился в командировке, они пользовались его туристическим инвентарём. В итоге москитная сетка на палаточном окошке порвана. Подушка на матрасе проколота, у него нет резинового клея, значит, подушки нет. Палатку простыми нитками не отремонтируешь.

В пылу гнева пообещал устроить домочадцам светлое будущие. Не устроит, забудутся такие мелочи. Ругался беззлобно, быстро успокоился, он находится в лесу один, ночь. Кому как, Тимохе ночь в лесу нервы успокаивает, домой он попал. Кому как, мало кому ночь в лесу нервы успокаивает, единицам! Смотря, в каком лесу, в километре от городского парка или в глубине Восточно-Сахалинских гор!

День второй.

Проснулся на рассвете, тепло, в спальном мешке спал в трусах. Лишних вещеё много взял, куртка Аляска, болоньевый комбинезон, свитер, плюс болотные сапоги заменяют подушку. Тёплые вещи пригодятся по прямому назначению, осень не за горами. Спал в трусах, а в чем надо было спать в августе месяце, в куртке Аляске и в комбинезоне?

Состояние ужасное, всего ломает, всё болит, всё ноет, молочная кислота ударила по мышцам, будь она трижды не ладна. Завёл огонь, сварил вермишели, позавтракал. Свернул бивуак, обул болотные сапоги, хорошие дороги, а так же цивилизация закончилась.

Ну что, вздрогнули! Вперёд товарищ турист одиночка, в неизвестность. Пошёл по старой дороге. Побрёл как старый дед, страдающий отложением солей в суставах, ноги идти не хотят. Дурная голова заставляет. Минут через двадцать разошелся. Дорога пробита по правому склону распадка, идёт наверх, на северо-восток. Местами дорога круто лезет в гору, всё выше и выше, река осталась далеко внизу, её даже не слышно.

В этом районе Житница делает огромный южный полукруг, огибает карьерную сопку. Дорога сплошной камень, иначе она бы давно заросла. Возле мелких ручьёв перебегающих дорогу, на песке, на глине просматриваются давнишние медвежьи автографы. Сопки фактически голые, клочками еловый, берёзовый подрост. На западе стало отчётливо видно остроконечную белую вершину карьерной сопки.

Начался дождик, чего и следовало ожидать, комар не зря всю ночь лютовал, чуть было с палатки не выгнал. Через десять минут после начала дождя, лупит ливень как из ведра. За каких-то пять минут промок до нитки, до кондового ельника надо тянуть пару километров. Придется тянуть, деваться то некуда. Дождь на руку, потому что долго не выдержит этого пути. Остановится на дневку, не серьёзно, стыдно перед самим собой. А тут ливень шурует, значит, появилась уважительная причина стать на днёвку.

По старой дороге бегут грязные ручьи. Вот это ливень! Стоит стена дождя. Уже не видно ельника впереди, сзади не видать скал на карьерной сопке. Зато по левую руку в десяти метрах от дороги заметил что-то наподобие жилища. Свернул на тропинку, поднялся на не большую рукотворную полянку.

Ура! Жилище, балаган. Залез внутрь, следом рюкзак затащил. Придётся, остановится в этой ночевайке. Сегодня получится короткий ходовой день, прошёл немногим меньше трёх часов. Метеоусловия не те, и парниша не тот, ели двигается. Серьёзный перегруз, путь дорожка с самого утра всё в гору, да в гору, чем дальше, тем круче.

Балаган не большой, метр семьдесят длинной, метра полтора шириной, и высота метра полтора. По всей длине жилища, лавочка шириной около полу метра, в две доски, за нары сойдёт, турист худой. Ноги будут упираться в дверь. Махонькая жестяная печурка установленная на камнях находится в переднем углу, скажем в ногах. За печуркой к торцевой стене узенькая лавочка в одну доску, это будет стол.

Балаган обшит двойным полиэтиленом, один лист цельный, второй плетённый с пятимиллиметровых полосок. Плетёнка придает полиэтилену прочность. Не приходилось встречать плетёную полиэтиленовую плёнку, не слышал о такой плёнке. Видел полиэтиленовую плёнку внутри, которой тонкая, капроновая сетка, армированный полиэтилен.

В связи с полиэтиленовым покрытием в балагане от дождя стоит грохот, зато жилище нигде не течёт, это хорошо. Для чего построили здесь балаган? Ночевайка новая, строили в том году, наверное, собирали грибы или ягоду, третьего не дано.

На улице, за кострищем стоит полукруглый лоток с рубероида. Длина лотка метра два, ширина тридцать сантиметров, наклон градусов двадцать пять. Слышал, что на таких лотках перебирают ягоду бруснику, верней прокатывают. Сначала на лоток льют не много водички, смачивают лоток, затем потихоньку насыпают бруснику. Ягода покатилась вниз, листики, прочий мусор прилипают к влажным стенкам, к дну лотка.

В балагане имеется немного дровишек, береста в рюкзаке есть. Жизнь научила, как только попадает в лес, сразу щипает бересту. Завёл печурку, отлично работает, полминуты дымнула, прогрелась, пошла родимая.

Тимоху стало поколачивать, мокрый до нитки, нельзя сиднем сидеть, переодеваться пока смысла нет. На улице много дел, дрова, вода. Где-то рядом должен быть ручей, до речки, падать километра полтора. Не спускаться, в прямом смысле падать, больно склон крутой.

Взял два котелка, выскочил на улицу. Внимательно осмотрел поляну, нашел чайник и кастрюлю литров на восемь. Тропка единственная, значит ручей выше по дороге. Так оно и есть, в тридцати метрах дорогу режет ручеёк, водица ещё не успела замутиться. Два котелка поставил на печку, сходил на ручей второй раз, заполнил водой кастрюлю и чайник.

Ливень, не думает сбрасывать обороты. Дров должно хватить примерно на три, четыре часа, за это время дождь утихнет, обязан утихнуть. Обычно, сильные ливни, явление кратковременное. Так что лучше пересидеть непогоду в балагане, под крышей да в тепле, в жаре. Поставил распорку на входной лист полиэтилена, чтоб не получить тепловой удар, разделся по пояс.

Наконец закипела вода в котелке. Заварил чаю, почаёвничал с бутербродами с маслом. Сливочное масло надо уничтожить к завтрашнему дню. Лето на дворе, завтра будет опасно кушать этот продукт. Перекурил, минуток десять посидели в раздумье, нужно одеваться, идти под дождь. Хочется, не хочется, а надо. Да не то что бы надо, не сидится, нужно чем-то заняться.

Можно сказать по-другому, когда есть работа, почему-то не сидится. Сказано, сделано, надел рубаху, затем мокрую ветровку, пошёл под дождь. Ливень прекратился, сыплет дождь средней паршивости, слабее сильного, но сильнее мелкого дождя. Данная интенсивность осадков в народе называется хорошим дождём. Ну, идёт хороший дождь, средней паршивости!

Где брать дрова? Вопрос конечно интересный для человека находящегося в лесу. Лес понятие растяжимое, тем более на счёт дров. Приходиться часто ставить такой вопрос, находясь в лесу, где рядом следы жизнедеятельности человека. В данном районе возле дороги десяти метровая полоса молодого пойменного леса и голая сопка с небольшими, редкими пяточками елового подроста. На сопке должны быть старые пни, остатки былой роскоши, после посещения этих мест царём природы с бензопилой в руках. Какие бензопилы в начале пятидесятых годов? На весь остров три пилы, топориками да дружбой два лес валили.

С противоположной стороны дороги, крутая насыпь, ниже пойменный лес. Походил по полосе пойменного леса вперемешку с березняком, где балаган стоит. Насобирал немного хвороста, на растопку. Старые пни, видать, они высоко на сопке. Что было вблизи ушло в огонь в том году.

Заметно посветлело, дождь перешел в морось. Значит завтра в путь, этого и следовало ожидать, сильные ливни не затяжные. В пятнадцати метрах от торцевой стены балагана наткнулся на инвентарь ягодника-хапуги. Лежат два баяна вёдёр на восемь каждый, большие короба для брусники.

Парниша не хапал ягоду, большими разовыми объёмами. Здесь до трассы, до карьера путь лёгкий. По дороге можно притащить восемь вёдер, это не с пика Чехова спускаться. В одном коробе лежит ягодный комбайн. Скажем по-другому, савок для сбора брусники, комбайн сделан, с оцинкованной жести.

Поразила ширина захвата совка, его вес. Ширина сантиметров двадцать пять минимум, вес пару килограмм. Как это люди умудряются таким комбайном собирать бруснику? Долго не помашешь двух килограммовым совком, руки отвалятся. С шириной захвата за двадцать пять сантиметров можно работать только на больших, ровных ягодных площадках.

***

Было, понёс на балаган махонькую охапку хвороста, вернулся к баянам. Что-то больно латка на полукруглом коробе знакома. Внимательно осмотрел баян, внизу в нужном месте на фанере большой сучёк, рядом два маленьких. Крепление под лямки старое, лямки другие. Вот какие дела творятся в нашем королевстве.

В восемьдесят пятом году, бичи с грибоварки увели у Тимохи баян. Нашёл через четыре года за пятьсот километров от места пропажи. Однажды короб сверху лопнул, фанера сломалась, трещина получилась сантиметров на пятнадцать. Пришлось заштопать алюминиевой проволокой, чтоб фанера, дальше, ниже не ломалась. Вот эта латка бросилась в глаза, не сразу, не ожидал встретить пропажу, про которую давно забыл.

Наломал хвороста, сложил возле печки, пусть подсыхают дровишки на растопку. Полез на сопку, морось прекратилась, белая пелена потихоньку начала таять. Снова стало видно макушку карьерной сопки, еловый массив на востоке, до ельника с километр. Высоко, однако, поднялся по дороге, с балагана речки не слышно. Внизу уже давно не речка, крупный ручей. До водораздела рукой подать.

На склоне сопки встречаются пяточки брусничника, ягода почти спелая с одного бока, с другого бока брусника белая. Через неделю поспеет, южная сторона. Где-то по близости должен быть объёмный брусничник. Иначе бы не стоило городить балаган, наверное, ягодник на самих верхах. На сопке клоповка растёт, голубицы хватает, кстати, больше чем брусники.

Выкорчевал пень, приволок вниз к старому кострищу, далеко, однако, дрова таскать. Побродил в районе ручейка, теперь в ручье водица гольная глина, это ненадолго. Ещё немного дровишек насобирал, наверное, хватит, вечером можно будет побродить на счёт дров. Пень, сверху притащил большой, его, правда, распилить надо. На обочине дороге нашёл молоденький, красивенький боровичок. Не сварить ли грибную похлёбку, тушёнки то мало. Эхма!

Турпоход только начался, сразу началась экономия. Отнёс дрова, взял котелок, пошёл вверх по дороге, по грибы или за грибами. Да какая разница? Не любит кушать грибы. Куда деваться, вторую банку тушенки открывать, или может супчика пачкового сварить? За рыбой далеко падать, вода в речки после ливня грязная, клева не будет. Придется сварганить грибную похлебку с молоденьких боровичков и с молодой, новой картошкой. Если наберёт грибов, на нет и суда нет, супчик пачковой.

Найденный боровичок срезал, дальше с полкилометра не одного гриба. Выше, дорога заросла еловым подростом, от дороги остались две тропы. Левая, северная тропа хоженая, народ и звери пользуются дорогой. Грибов здесь много, а он уже было расстроился. Подберёзовики, подосиновики, белые, тут же маслята, про сыроежки не стоит говорить, усыпано. Набрал пол котелка махоньких боровичков. Грибы выше спичечного коробка не трогал. Не доходя полсотни метров до кондового ельника, кругом только белый гриб.

Не когда не видел столько боровиков в одном месте, он их по штукам считал. Здесь можно вёдрами считать. От этой картины, душа грибника болит и плачет. Любит собирать грибы, ему столько гриба не к чему. Дорога закончилась, дальше вглубь кондового нетронутого ельника пошла широкая тропа, старая японская дорога. Грибник повернул на балаган, закрапал дождик. Видно сегодня и после обеда будет сырая погода. Растащило бы эту хмарь к завтрашнему дню.

На старом кострище завёл огонь, рогачки целы, перекладину снег сломал. Берёзовый подрост под боком, раз и новая перекладина готова. Промыл грибы, отделил шляпки от ножек, в той же воде промыл картофель. Молодой картофель чистить не стал, каждый клубень порезал на четыре части, клубни мелкие. Получился почти полный полутора литровый котелок, залил водичкой, повесил на огонь.

Пока варилась похлёбка, раскидал пень, древесина плотная, тяжело пилится, зато горит хорошо. Варево на готовность проверял по картошке. Из специй кроме соли, лаврового листа, чёрного молотого перца нечего нет. Дождик то покропит, то прекратится, как говорят синоптики не существенные осадки или маловероятный дождь. Переодеваться не стал, рано ещё.

Ну что товарищ турист одиночка, надо пробовать грибную похлёбку. Юшка так себе, новая картошка везде вкусна, в любом блюде, кроме толчёнки. Пристроился возле костра, преступил к позднему обеду. Время четвёртый час, казалось, только недавно было одиннадцать, быстро время пролетело. Похлёбка съедобна, но покушал без аппетита. Зато сытная, не осилил и половины котелка. Белый гриб по калорийности выше говядины.

Парниша предпочёл бы говядину. Ножки гриба вполне съедобны, шляпки склизкие, что кусок сала, неприятно жевать. Организм на взводе, желудок готов в любую секунду дать в обратную сторону. Приходиться мысленно успокаивает желудок, мол, это не сало, а грибы! Желудок с норовом, сало не принимает в любом виде. Неправильный какой-то желудок, у этого товарища всё неправильное.

Если в пути будет податься много белого гриба, то в следующий раз надо варить только ножки. Подумал Тимоха и сам себя обманул, в пути будет попадаться множество гриба, но он будет сыт, вот этой похлёбкой, по самое горло! На данном маршруте больше не единого раза не станет варить грибную похлёбку, даже с шампиньонов.

Покурил после сытного, но не вкусного обеда. Полез на сопку, забрался на самый верх отрога. Кругом сплошной брусничник, любая другая трава практически отсутствует, кроме мха. Брусника наверху почти спелая. Видимость километров на десять, на севере нагромождения сопок, не чего невозможно понять. На западе Поронайская низменность тает, в пелене тумана. На юго-западе, далеко внизу торчит вершина карьерной сопки.

На юге бело-серая пелена, сопки начинаются восточней, не сопки, а горы. Распадок Житницы как на ладони, до перевала совсем чуть-чуть. Может просто, кажется? Это ведь не Сусунайский хребет, а Восточно-Сахалинские горы. Что-то больно быстро дошёл до перевала. Хотя посёлок Известковое расположен в сопках. На сороковом километре большая развилка. В Житницу с севера впадает крупный, равносильный приток. Почти все семь километров дороги до Гамона проложены по левой стороне распадка речки Житницы.

Спустился с вершин отрога, до голубичных кустов. Пол часика попасся на ягоде. С юга, с залива Терпения потянуло слабым ветерком. Это хорошо, должно прогнать непогоду. Притащил на балаган еще один пень. Корень решил пустить на костёр, напиленные коротыши на печку.

Много, однако, наготовил дров на печку, как будто зимовать здесь собрался. Сходил на ручей за водой, водичка мутновата, другой водички взять негде. Нечего страшного, отстоится водичка, в лесу грязи не бывает. Вода нужна только на чай, грибной похлёбки хватит на ужин и на завтрак.

В балагане завёл печурку, вот теперь пришло время переодеться и переобуться. Ходовую робу пристроил возле печки, туда же, сапоги поставил. Снова, в который раз стал накрапывать дождик. Когда он прекратится? Подогрел варево, проглотил три ложки, не лезет грибная похлёбка.

Разрезал батон, сделал бутербродов со сливочным маслом, кружка крепкого чая. Эта пища пошла на ура, аппетит оказывается зверский. За первой кружкой чая, пошла вторая, кажется, поужинал. Потому что не ощущает чувство легкого голода. Как бы после такого ужина, не пришлось полночи бегать на двор. Масло сливочное не свежее, больше суток находится в полужидком состояние.

Лежит на лавочке поверх спальника в трусах, в балагане Африка. Размышляет о прошедшем, есть над чем подумать, обстановка как раз позволяет заняться самоанализом. Изменить что-либо невозможно. Потерял хорошую высокооплачиваемую работу, это есть не хорошо. Работать по двенадцать часов в день, с одним выходным в неделю, это тоже есть не хорошо.

Нечего расстраиваться, пусть горит работа синем пламенем, всех денег не заработаешь. За месяцы работы в кооперативе, устал психически. С середины мая в лесу не был. Не считая краткосрочные выезды за грибами в Мицулёвские леса. Выезжал прямо с работы на велосипеде, потому что дом строил в посёлке Дачное. Душа не выдержала сильной психологической нагрузки, потребовала разрядки, снятия нервного стресса. Разрядился, снял стресс. Да так снял, да так разрядился, да как обычно!

Теперь находится на балагане, у чёрта на куличках, лежит на лавочке, смалит Беломор. Рад такому повороту событий. Мог ведь лежать на нарах в КПЗ, смалить Беломор только на оправке, три раза в день. Досушил шмутки, болотные сапоги в качестве подушки, матрас надувать не стал, турист экстримал, на деревянной лавке неплохо выспится. Если серьёзно, лавка больно узкая для матраса.

В КПЗ пляжные матрасы не выдают, спальные мешки тоже, спят на голых досках! Ну что, будим делать баиньки! Что день грядущий мне готовит? Подумал парниша, будет утро, настанет день, наступит вечер, всё узнаю по ходу дня. Всё-таки это здорово, идти в неизвестность, имея на руках хитрую топографическую карту. Одним словом экстрим, на мозги!

День третий.

Ночью, два раза грохотал по балагану десяти минутный ливень. Возникает чувство, что как будто спишь в будке путейных рабочих, в двух метрах от железной дороги, по которой несется длинный товарный состав. Первый раз проснулся от холода, печка остыла, спал поверх спальника в трусах. Залез в мешок, дальше баиньки. Не смотря на три ночных побудки, поспал хорошо. Поднялся на рассвете, тепло, кругом плотная белая пелена, густой туман. Значит, сегодня должно быть солнышко.

Завёл печурку, чтоб в балагане было тепло, также костёр сделал, чай кипятить. Если на печки вскипятить кружку воды, то придётся сидеть на улице. Остатки сливочного масла бросил в похлёбку, котелок поставил на печку, пусть потихоньку подогревается.

Не рискнул делать бутерброд с маслом. Хватит, вчера на ужине много раз рискнул, пронесло. Точней будет, не пронесло, если бы пронесло в прямом смысле слова. Ночных побудок, было бы больше, уже бы не сказал, что хорошо поспал.

Позавтракал, копаясь ложкой в остатках грибного варева, выбирая картошку, остатки вылил. Попил чая с пряниками. Переоделся в ходовую робу, собрал рюкзак. Ну что, вздрогнули. Спасибо этому дому, пойдём к другому. Большое спасибо балагану, помог здорово. Избавил от экстремальной разбивки бивуака. Дров на печку заготовил много, бересты оставил, всё как положено. На днях сюда бичи пожалуют, будут собирать бруснику. Отвозить в посёлок Победино, продавать на перроне железнодорожного вокзала.

Закидывать рюкзак на плечи пришлось рывком, с помощью коленки. Кругом сыро, надевая мешок с земли, задницу намочишь. Это только старт, силы свежие, пройдёт пятьдесят минут, мокрая земля будет до лампочки, так же как и мокрая задница! Крякнул от принятия серьёзного веса на свои костлявые плечи, пошёл к перевалу. Физическое состояние лучше вчерашнего утра, ноги так вообще в норму вошли, плечи побаливают, пресс, спина. На руках мышцы здорово заболели, заныли от вчерашней ударной распиловки дров.

Так оно и должно быть, ведь три месяца без физических нагрузок, сидел в скворечнике башенного крана, дёргая рычаги, то есть командоконтролеры. Спрашивается, зачем, для кого столько дров наготовил? Для себя, в норму приходил, не переработался. Молочная кислота, это не смертельно, даже не на всю жизнь. Завтра руки будут как новые.

Дорога осталась позади, тропа углубилась в глухой ельник. Не одного лиственного дерева, сплошной пихтач. Путь дорожка во многих местах перекрыта упавшими гнилыми лесинами. Кругом полно гнилых, сухих деревьев, больной лес. В сильный ветер в этом лесу находится опасно. Судя по завалам, здесь ни кто не ходит кроме зверей. Тропа стала забирать к северу, турист взобрался по довольно крутому тягуну наверх. Кажется, на перевал залез или на какой-то водораздел? Что-то быстро залез, всего два часа прошел.

Перевал и водораздел, не одно и то же? В сущности два слова имеют одно общие значение. Тимоха придерживается, старается придерживаться своих определений. Если маханул основной хребет, то это перевал. Если маханул отрог хребта, то это водораздел. А когда махал хребет Шренка, он ведь отрог Камышового, назвать его водоразделом, язык не повернётся! Короче, перевал будет тогда, когда начнёт падать на восточную сторону данного хребта. Все остальные горки, пусть будут водоразделами! Дискуссию на счет перевала и водораздела, можно растянут надолго.

Нашёл место посуше, вылез из лямок мешка. Закурил, вытащил карту, компас. Тропа пошла прямо на север. Путь на восток преградил большой, глубокий распадок, идущий на юг. Распадок, по которому бежит Житница, прошел, не заметил, как прошёл. Когда поднялся на водораздел, тогда и прошёл.

Если верить карте, где верховья любой речки обозначены, одной синей полоской. Где отмечен только основной ключ и то на глаз. В верховьях множество развилок. По распадку, преградившему путь на восток. На юг бежит приток речки Оленухи, впадающий в озеро Невское. Самое большое пресное озеро на острове. От залива Терпения озеро Невское отделяет не широкая песчаная перемычка.

Пошёл по тропе на север, погода начинает проясняться, может после обеда солнышко будет. Через минут двадцать, это приблизительно через пару километров, тропа повернула на восток. Обошел распадок. Теперь хорошо видно, что впереди будет подъём, значит, перевал ещё не пройден. Тропа потянулась по заболоченному участку, сквозь ломаную зелёнку, в основном лопух. Большой пятак пойменного леса, на идеально ровном месте, фактически на самом верху Восточно-Сахалинских гор, самого высокого островного хребта.

Неужели здесь столько медведей, кто ещё мог так порушить зелёнку? Есть и медведи, мелкие. Кругом всё в парно копытных следах, как где-нибудь летом вблизи тырловки натоптано коровами. Северные олешки местечко облюбовали. На чернозёме хорошо видны небольшие автографы медвежьих лап. А ведь вчера ливень шел. Значит, с утра так наследили. Судя по тропе, здесь не было сильного дождя. Косолапый прошел совсем не давно, перекрыл оленьи следы, зверь шёл на встречу. Наверное, мишка спугнул оленей, парниша его спугнул.

Пойменный лес закончился. Бамбук! Говорили что на севере нет бамбука. Правда, здесь не север, центральная часть острова и бамбук по пояс. В бамбуке растёт голубичник, кусты в рост, ягода с двух копеечную монету. Вот это голубица! Турист скорость сбросил, на ходу цепляет ягоду и в рот. Тропа полезла сквозь бамбук на невысокую, крутую сопку. Выглянуло солнышко, покрасовалось две минуты и спряталось.

Взобрался на самый верх, не чего не понять, деревья не дают разглядеть, что творится кругом. Тропа сразу же, довольно круто пошла вниз. Снова солнышко выглянуло. Спустился полсотни метров по тропе до развилки троп, на востоке увидел море.

Ура! Я на правильном пути, обрадовался парниша. Уселся на мокрый бамбук, всё равно уже по пояс вымок, вылез из лямок. Закурил, хорошо, прекрасно! На востоке голубое море и точно такое же небо. Над хребтом ветер гонит на юг рваные облака, конец ненастью.

Странно, однако. С Камышового хребта, в районе горы Шпанберг, Татарский пролив не просматривается. С Восточного хребта хорошо видно Охотское море. Но ведь здесь до моря гораздо большие расстояние.

***

Вот и посетил Тимоха Восточно-Сахалинский хребет. Теперь его надо пройти сквозь, добраться до Ламского моря. Вопрос, куда податься? Правая тропа пошла по отрогу, левая уходит круто вниз, в распадок, он как на ладони. Распадок идёт прямо на восток, затем круто поворачивает на север. Дальше направление распадка не видно, сопки загораживают. До северного поворота не более двух километров.

Уставился в карту, которую давно выучил как отче наш. В этом районе начинаются две реки восточного направления, Пиленга и Богатая. Скорей всего левая тропа на Пиленгу, правая на Богатую. Тропы хорошо хоженые, как на Сусунайском хребте. Теперь понял, кто здесь по тропам ходит, олешки северные не дают зарасти тропам.

Долго не думал, по какой тропе идти, жажда всё решила, грозит обезвоживание организма. С балагана не капли воды, почти весь путь в гору, пот бежал литрами. Правая тропа идёт по отрогу, неизвестно когда пойдёт вниз, к воде. Левая тропа падает в распадок. Так что вперёд по левой тропе, сам он какой-то левый, неправильный. Левша выбирает левый путь! По правому пусть ходят правильные.

Можно сказать по-другому, влез в лямки, поднялся, пошёл вниз по северной тропе. Не по правой, не полевой, а по северной тропе. Если быть откровенным, в это время не имел понятия о правильном определении берега. Говорил, объяснял так, если вверх по течению, то правый берег, если вниз, левый берег!

До воды упал быстро, напился вволю. Дело плохо, тропа исчезла, значит, придётся идти по воде. Ручеёк не большой, на повороте принял в себя ручеёк поменьше. Немногим ниже поворота, принял с запада ручеёк, с востока ручеёк, уже бежит крупный ключ. Впереди большой распадок, надо дотянуть до развилки, стать на обед, чая испить. Приходиться двигаться в основном по воде, ручей быстро вырос. Да, за хребтом вчера не было ливня, прошел небольшой дождь, вода минимальная, чистая, много мелкой мальмы. Солнышко разошлось, стало жарить.

Развилка, с запада бежит речушка в два раза больше ручья, по которому падал. Оба на! В двадцати метрах выше развилки на левом берегу речушки стоит новенькая изба, сруб, золотистого цвета. На зеленом фоне избушка смотрится прекрасно, готовая картина. Перебродил речку, здесь тоже горбуши не видно и даже не слышно.

Рюкзак сбросил на поляне в пятнадцати метрах от избы. На поляне оборудованное кострище, чурбаки стоят за место стульев. С поляны набитая тропа полезла в сопку, в ельник. Подошел к зимовью, изба с чердаком, со сквозными сенями на восточном торце, сени шириной в полтора метра, они без чердака, односкатные.

Тимоха не охотник, но он жил в отличном охотничьем зимовье, может покритиковать человека, построившего данную избу, имеет полное право на критику. Потому что, прежде чем строить, надо хоть немножко головой думать. Сени сделаны, глупее не придумаешь, что-либо положить на чердак можно только с улицы. Это строение в первую очередь зимовье, от слова зима. А не избушка для приятного времяпровождения в летнею пору. Зимой снег сыплет, метели воют по нескольку дней без перерыва.

Дверь в избу смещена в лево, к речки. Дверь нараспашку, что за охотники? И здесь дверь забыли закрыть! Зашел в избу, сел на нары, закурил в раздумье. Вот это номер! Зимовье чистое, ну совершенно нечего нет. Вообще нечего нет, пустое зимовьё, не считая печки и нар.

Странный мужик здесь охотится. Кого боятся в этой глуши, кто может отсюда, что не будь унести? Охотник другого мнения, спрятал весь скарб. Всё таки было бы лучше, если прошедшею ночь провёл здесь. От балагана до зимовья шёл всего четыре часа. Вчера, за день как раз бы успел доползти, сегодня был бы вынужден днёвку делать.

В избе земляной пол, снова странно, непонятно. Сени сделаны с досок. Почему бы пол не сделать? Стоп, откуда доски? Ясно откуда, вертолёт забрасывал. На речке Ломоносовке даже ванна стоит возле избушки. Планировка избы не понравилась. За дверью направо печка. На западном торце широкие нары, можно двоим спать. Посреди южной стены окно смотрит на речку. Возле окна небольшой стол.

Внутренние размеры избы, примерно три с половиной, на два с половиной метра. Ведь можно было сделать по-другому, в западном торце окно, по бокам нары. На взгляд парниши, такая планировка гораздо удобней. Ладно, охотнику видней, не туристу судить как лучше. Просто турист почти весь апрель этого года прожил в избе, где нары по бокам. Покурил, вышел на улицу, в зимовье делать нечего, к тому же свежо как в погребе.

В речке много мелочёвки, кишит, а горбушей даже не пахнет, её здесь не было. Наверное, внизу большой водопад, другого объяснения быть не может. На Житнице горбуша фактически отошла. Если эта река Пиленга или Богатая, а это именно так. Устья этих двух речек километров на двести северо-восточней устья Пороная, куда впадает Житница. Всё равно, конец августа, здесь давно должна быть горбуша.

Возле кострища куча сушняка, дровишки лежат с прошлого года. Наверное, на обед надо сварить ушицы. Перевернул один чурбак, сразу нашёл двух червей. Отлично, не надо по речке шарахаться, искать ручейника. Это насекомое тоже не везде встречается. На речках есть места, где все камни на дне покрыты домиками, в которых ручейник живёт. Есть участки реки, где на километры и более не одного домика ручейника. Не благоприятных участков реки для жизни ручейника гораздо больше.

Телескоп на боевой взвод. Принялся рыбачить прямо с поляны. Какой может быть клёв в верховьях реки, в конце августа при минимальной воде, где нет горбуши? Так что не стоит говорить про клёв. Пять минут рыбалки, кажется перебор.

Мальмы здесь кишит, мелкая рыбка, самая крупная сантиметров пятнадцать. Пока пойманная рыбка приходила в состояние недвижимости, завел костерок. Снял сапоги, разделся до трусов, жара, лето заканчивается, нужно принимать солнечные ванны.

Промыл, слегка оскоблил две картофелины, порезал на четыре части, в котелок, посудину повесил на огонь. Чайный котелок туда же пристроил. Почистил рыбку, на костре варить быстро, что на газовой плите. Картошка почти сварилась, убрал котелок с огня, положил в него рыбу, слил лишнею водичку, картофельный отвар. Зачем воду хлебать? Вон, полная речка, пей, не хочу.

Варево должно быть густое, тем более, когда варево не калорийное, физические нагрузки большие. В походе на огороде сидя или лёжа днями возле костра, можно хлебать жиденькую ушицу. Кстати, ухой неплохо запивать водку, Тимоха знает, он так не единожды поступал!

Покушал ушицы с аппетитом, не любитель ухи с мелочёвки. С охотки с удовольствием, давно не кушал уху с мелочевки. Съел всё до донышка, можно было бы ещё, чего нет, того нет, кончилась уха, мало сварил. Выпил кружечку чая с пряниками. Кажется сытый, тяжело, однако. Минут двадцать повалялся на спальнике, принимая солнечные ванны. Как не хочется идти дальше, вообще, куда-либо идти.

Надо, если бы вчера дошел до избы, сегодня бы обязательно сделал днёвку. Денёк для днёвки исключительный! Намешал вторую кружку чая, помыл посуду, чаёк выпил на пустую. Не спеша, собрался, сапоги с портянками просохли. Оделся, обулся, готов к дальнейшему продвижению на восток. Выкурил папиросу, рюкзак поставил на чурбак, хворостину в качестве распорки, чтоб мешок не упал. Сел на землю, набросил лямки, встал и пошел.

***

Тропа потянулась ельником левого берега в пятнадцати метрах от реки. Легкая прогулка продлилась не долго, через пару сотен метров тропинка повернула на север, круто полезла в гору. Делать нечего, пришлось лезть наверх. Путь дорожка потянулась верхом, по глухому ельнику. Кругом полно шампиньонов, другие грибы отсутствуют. В чистых, еловых лесах должно быть много груздей. Грибы не нужны, пока, наелся, а душа грибника плачет. Столько шампиньонов не когда не видел. Редко лес баловал парнишу, шампиньонами, очень редко, лазил не там где надо.

Зря не взял шампиньонов. Молодой, а уже склероз начал проявляться. Забыл, как шесть лет тому назад, кушал похлёбку с одних шампиньонов. Была в жизни чёрная полоса, что кроме ведра шампиньонов, больше нечего не было кушать, даже не было копеек на хлеб! Кто-то скажет, да, мне бы такую чёрную полосу!

Смотря где жить, бывают черные полосы хуже, кроме красной икры и муки, шаром покати! Да, да, на полном серьёзе, в будущем придётся испытать такую чёрную полосу, которую можно назвать красной полосой! Так вот, похлёбка с шампиньонов понравилась всем, даже Тимохе. Ещё бы не понравилась, до этого почти всю неделю ели отварные грибы сыроежки!

Нет, ребята не бичевали, они строили многоквартирные дома в городе Корсакове. С получки здорово гуляли, через неделю переходили на грибную диету. Общежитие находилось не далеко от городского парка, там по осени, сыроежек тьма. Когда сыроежки надоели, ведь надо питаться разнообразной пищей!

До аванса ещё далеко, решили перейти на маслята! Пошли в дальний лес, случайно наткнулись на шампиньоны. Это был единственный раз, когда парниша видел много шампиньонов, грибы были все открыты, то ёсть распустившиеся, много старого шампиньона. Здесь грибочки молоденькие беленькие, множество шариков, только из земли полезли.

Хорошо слышно грохот реки. Этого и следовало ожидать, тропа верхом обходит водопады, пороги. Ниже по течению горбуша будет, как допустим на Житницы. Может, удастся покушать икорки. Не удастся, дойная икра плохая, на зубах катается, пусть такую икру медведь жрёт.

Прошел полчаса верхом, тропа повернула на юг, опять же круто пошла вниз. Всё правильно, так оно и должно быть. Спустился к реке, сразу брод, горбуши в речки невидно, её здесь не было. Через реку лежат два толстых, длинных бревна, плотно подогнанных к друг дружке. Брёвна от времени стали светло серыми, а ведь это дело рук человека, мостки были. Но не каких признаков дороги, только широкая тропа, сильно заросшая еловым подростом.

Правым берегом прошел не много, метров триста, на следующем броде стал на перекур. Прошло пятьдесят минут, как вышел от зимовья. Дальше тропа пошла по пойме левого берега. Странно, зелёнка ломана, сквозь лопух пробито множество подходов к речки. Это не медвежья работа, обычно такими делами занимаются рыбаки. Откуда здесь в таёжной глуши могут взяться рыбаки? Медведь рыбу смотрел, он и наломал, набил троп к реке?

Перебродил на правый берег, здесь тоже были мостки в два бревна, с левого берега торчит сухой обломанный конец мостка. Прошел метров сто. Взгляд зацепился на светло коричневой куче земли, лежащей на южном траверсе. Да так зацепился, что запутался, пришлось остановиться.

Ещё бы, это не дело рук человека, такую кучу мог сделать только нож бульдозера и совсем недавно. Откуда в глуши мог появиться бульдозер, трактор на базе МИ-8? Не слышал про такую чудо технику. В это неспокойное время, когда вся промышленность начала валится, разваливаться, только осталось изобретать летающие бульдозера!

Прошёл сотню метров по тропе. Экстренное торможение, стоит турист как оплеванный, как обманутый вкладчик возле рухнувшего банка! Стоит на дороге, матерится. Ведь шел в глушь, где некого нет, был уверен на все сто процентов, что это именно так. И сюда добрались, весь остров испохабили, сволочи. Так вот значит, почему охотник убрал с избушки весь скарб. Правильно, подальше положишь поближе возьмешь. От дороги до зимовья ходу немногим больше часа, груженому, налегке минут сорок, пятьдесят.

Старая дорога пошла через речку на север. На юге новая дорога, правый берег выше левого. По новым дорогам тяжело ходить, повернул к речке, решил идти по старой дороге. Дошел до брода, стоп мотор, в яме с десяток хвостов горбуши. Снял рюкзак, попил водички, вода чистая без привкуса.

Когда в речке много рыбы вода имеет свой характерный привкус. Видно по рыбе, что она ещё о-го-го. Нелегко будет взять такую свеженькую, шуструю рыбку. Яма довольно глубока для лова первобытным способом. Речка уже приличная. Надо выгнать рыбу на перекат. На берегу, ниже ямы облюбовал дубину.

Вперёд, в атаку! Яма на переезде глубокая. Горбуша в полном здравие, прыткая, что сима. Минут десять гонялся за рыбой, стучал по воде дубьём. Растерял последние силы, слегка черпанул водички в сапоги, результат нулевой. Сбежала рыба с ямы. Да, горбуша здесь позже идёт, резвая собака, свежая рыбка.

Покурил, отдохнул, пошел по старой дороге, которая через тридцать метров повернула на восток. Впереди большая ровная площадка сделанная бульдозером, видны постройки. Кругом голо, только возле реки узкая полоска пойменного леса. Какие могут быть в СССР водоохраные лесополосы, даже на нерестовых реках? Не каких. Только на бумаге, как косили лес в начале пятидесятых, так же косят в конце восьмидесятых. Разница в объёмах и во времени.

За сорок лет прогресс далеко продвинулся в лесоунечтожающей промышленности. В переработки леса, в стране советов прогресс плетется, кое-как, в основном страна экспортирует пиловочник баланами.

На площадке находился стан лесорубов. Стоит пара десятков деревянных каркасов от палаток. На метр от земли каркасы по периметру обшиты досками. В каждой палатке четыре спальных места в виде дощатых нар. Каркасы все целые, снег не успел поломать перекладины, значит, не так давно лесорубы убрались отсюда, год или два. Только сейчас до Тимохи дошло, что он придёт в тупик, пошел ведь по старой, неезженой дороге.

Прошел брошенный стан, дальше дорога поросла молоденькой ивой, то есть лозой. Кругом торчат полутораметровые прутья с листочками. Чем дальше, тем лоза гуще, выше. Это намного хуже бамбука и даже шиповника. Если бы шиповник рос так часто, так густо, его заросли были бы не проходимы. Прорвался сквозь густые заросли лозы. Дальше дороги нет, упёрся в стену двух метрового лопуха.

Придется переискать пойму, забираться на правый берег. Основную дорогу отлично видно. До неё на прямую, меньше сотни метров. На севере хорошо просматривается голый распадок, здесь кругом голо. Впереди совсем рядом должен быть приличный ручей, по нему можно выйти к реке.

Пиленга в плотную прижимается к правому берегу, пойма только на левом берегу. Пересекать пойму напролом, сквозь двух метровую зелёнку желания нет. Опасно для здоровья лазить по поймам в августе месяце, можно ноги поломать.

Полез сквозь лопух, ручей в двадцати метрах. На ручье страх божий, да лучше бы сквозь зелёнку на пролом полез к правому берегу. Здесь опасно для жизни, в зёленке можно ногу сломать, на ручье могут шею сломать, уже поздно поворачивать назад. Почему поздно? Взял да повернул, не поздно, лень поворачивать! Значит, не так страшно, начал краски сгущать? А ведь обещал не сгущать краски.

Что твориться на ручье, для обычно нормального человека, не страх божий, а ужас! Мелкий песок по берегам ручья истоптан разным зверем. Глаз остановился на медвежьих следах. Вот здесь меня и схарчат, подумал турист.

В ручье много рыбы, горбуша ещё в полной силе. На берегу полно грызенных, цельных тушек горбуши, все тушки без голов. Плюс ко всем прелестям, сумерки на ручье, лопух солнышко загораживает, ломаной зелёнки мало. Косолапый здесь аккуратно рыбачит. Не хорошее место, надо отсюда быстренько уходить, жить то всё-таки хочется.

Человек так устроен, паршивое настроение, жить не хочется, хоть бы что не будь случилось, чтоб эта жизнь прекратилась. Когда это что не будь, которое может прекратить жизнь, где-то со всем рядом, в кустах сидит, и может появиться в любую минуту! Человек уже не хочет, чтоб это что не будь, случилось!

Пошел по ручью, разгоняя горбушу, рыба на берег выскакивает. Речку форсировал с ходу. В реке тоже рыбы хватает, двумя километрами выше, на броде, горбуше фактически нет. Десяток хвостов было и те сбежали.

Полез на правый берег по склону градусов наверное, в восемьдесят, сквозь зелёнку и молодую поросль малины. Да фактически на обрыв полез. Зелёнка осталась позади, до дороги метров шесть. Кругом стволы, корневища лежат костром, молодая поросль малины прикрывает эти подарки.

Ну и путь, врагу не пожелаешь. Выкарабкался на дорогу, на подходящей кочке сбросил рюкзак. В таком замученном состояние, не забросит рывком мешок на спину, только с земли. Весь в мыле, пот с носа капает, перекур технический.

***

Отдышался, закурил. Вот чёрт, надо было на ручье рыбки взять, поздно сообразил. Ерунда, ниже горбуши больше, на ужин можно в речке поймать. Влез в лямки, поднялся, вперед, но без песни. Что для туриста походника может быть хуже дороги, по которой можно промчаться на Жигулях? Не о каких Жигулях речи быть не может, по дороге ни кто не ездит. А почему? Ведь этой лесовозной дороге позавидует любая грунтовка федерального значения. Дорога, отсыпана, широкая, ровная и не каких следов автомобиля.

Полчаса пути, лесовозка повернула к реке. Ты поглянь, здесь даже мост есть! Рыба в речки есть, но не густо. Не заметил не одной битой горбуши, свежая рыбка. Дальше трасса полезла в гору, на север, немногим забирая восточней. На верху отрога дорога повернула на восток, от речки удалился километра на два. Я что дурак? Подумал парниша. Здесь и думать нечего, в этом некто не сомневается, кроме самого дурака! Наконец-то прозрел! Нет, он про другое.

Зачем идти по дороге в болотных сапогах, если через речки сделаны мосты? Логично, снял сапоги, надел кроссовки, идти стало на много легче, он ведь не дурак! Легче продержалось не долго, примерно с километр! Снова стало тяжело, снова злой на весь мир. Попадись на дороге медведь, парниша бы его загрыз. Смелый стал на широкой дороге, на ручье думал иначе. Попадется медведь, ведь загрызёт гад!

Шёл по лесовозке и шел, сделал очередной перекур. Дальше пошел, дорога в основном идёт верхом по отрогу, местами затяжные, не крутые подъёмы, спуски, скажем тягуны. Дорога практически прямая, курс на восток. Это его курс, когда били дорогу, курс был в противоположную сторону, на запад. Про природу говорить не стоит. Нет здесь природы! Местами стоят небольшие массивы, правильней будет делянки молодого ельника. Ещё правильней, клочки молодого ельника. Природа осталась внизу возле речки.

Интересно, что за речка с лева? Да какая разница, он точно не знает, как справа речку звать. С лева приток основной речки, большущий приток, сольются они не скоро, завтра! Сегодня надо завязывать это дело, пошёл шестой час, пора становится на ночь. За день прошел много, ведь идёт то с верховьев Житницы. Сильно хочется пить, когда будет съезд к реке? Прошел ещё полчаса, силы на исходе, нервы на исходе и жажда, жажда. Река стала на много ближе, отрог понижается, завтра сойдёт на нет.

Наконец появился съезд к реке. Колея пошла круто вниз в обратную сторону, на запад. Тяжело будет обратно вылизать. А что сделаешь, кому сейчас легко? Перестройка! Нашёл причину своих физических, душевных страданий, долго не искал.

Кругом, повсеместно виновата перестройка и Горбачёв. Про не здоровую голову, которая ногам покоя не даёт, не вспомнил. Да зачем себя бичевать, хватит, достаточно поругал себя. Оказалось, зря ругал, он не виноват. Михаил Сергеич со своей перестройкой причина всех бед, всего пролетария необъятной, не рушимой и вечной.

Спустился в пойму, колея так и идёт на запад. Ну, уж нет, до реки сотни полторы метров, полез напрямик по пойменному лесу, сквозь зелёнку. Лес в скорости закончился, зелёнка поредела, стали попадаться кусты шиповника. Этой напасти ещё не хватало. Правильно, сегодня всё было, даже бамбук с малиной, шиповника не было. Пожалуйста, стена шиповника по плечи.

Вперёд, на злости проскочил двадцать метров по шиповнику. Столько же по зелёнки, в виде трёх метровой кислицы. В конце августа эта трава прочная. Быстро проломал тропу, он злой и уставший. До речки тридцать метров сквозь редкие кусты шиповника и жидкую зелёнку.

Возле реки чистая, ровная полянка, довольно большая, длинная поляна, здесь в июле красовались цветы огоньки. Самое идеальное место для разбивки бивуака. Рядышком имеются дровишки, в десяти метрах лежит старая большая ива. Корнями к реке, крона с сухими ветками в зелёнке. Рюкзак скинул стоя, надоела за день эта тяжёлая ноша. Утром со свежими силами рывком забросит рюкзак на плечи. Сегодня будет кушать горбушу и икру, рыбы в речке много.

Нет хорошего подхода к воде, полутораметровый глиняный обрыв. Ерунда, он не собирается стираться. Подошёл к упавшему дереву, сушняк отличный. Оба на! Лёжка. Кто здесь живёт? Ясно дело, что не лисица и не олень, медведь здесь живёт. Да пошел он далеко, далеко, пусть себе другое место ищет.

С другой стороны, соседство опасное, сегодня турист не сможет поднять рюкзак, да и не собирается, будь что будет. Да, да, появился бы сейчас медведь, парниша в два счёта оказался бы на дороге вместе с рюкзаком, а может и без рюкзака!

Наломал мелких веток, завёл огонь, чтоб косолапый не застал врасплох. Раз огонь горит, значит, здесь кто-то живёт, иди в другое место. Отпилил три крупные ветки, положил их в костёр. Надел болотные сапоги, котелки поставил с краю обрыва. Спрыгнул вниз, правый берег пологий, пойменный лес подходит к самой воде. Там нашел орудие труда.

Вперёд в атаку! Глубоко здесь для удочки далеких предков. Минут пятнадцать носился по речке, одного самца добыл. Раскатал губу на икру, подавишься! Как устал за время рыбалки, слов нет, полные сапоги воды, весь мокрый. Два раза падал в речку, это пустяки, лето на дворе.

Распотрошил горбыля, сопатого, лопату – народные названия самца горбуши с нерестовыми изменениями. Отрезал брюшко, верхнею часть головы, немножко мясца с тушки. Всё, котелок полный, одна пятая часть, пойманной рыбы не убралась в посудину. С котелком дал маху, для варева надо было брать посудину больших размеров. Заполнил водой чайный котелок, поставил на прежние место.

Как вылезти наверх? Только в обход. Метров двадцать прошёл вниз по теченью. Поднялся в пойму, ещё одна лёжка, рядом куча довольно свежего помёта. Прогулялся метров сорок на восток, по ломаной зелёнке. Здесь живёт медведь, видать ниже по течению мелкий перекат, на котором удобно мишки или мишкам рыбачить. Не стоит брать медвежье соседство близко к сердцу, в речки полно свежей рыбы.

Кости, которые сами пришли тоже свежие, пока! Тимоха не собирается сплёвывать три раза через левое плечё, а также стучать по дереву. Пусть медведь сначала догонит свежие кости. Турист экстримал, эта не горбуша, его на перекате не возьмёшь!

Пришёл к рюкзаку, первым делом убрал с края обрыва котелки. Можно нечаянно задеть, придется снова лезть за водой. Переоделся, шмутки, сапоги развесил на кустах шиповника. Солнышко зависло над хребтом, восьмой час, минут через двадцать светило спрячется. Рогачки сообразил из сухих веток, повесил на огонь два котелка. Портянки повесил на рогачки, сапоги пристроил возле костра.

Палатку поставил быстро, десять минут, спальное место готово, матрас надут, спальник разложен, рюкзак в палатке. Не стал накрывать переносной дом полиэтиленом, дождя не предвидится. Сварил рыбку, покушал. Мясо горбуши почти белое, но всё равно это не мелочёвка.

Пара кусочков рыбки осталась, на завтрак мало. Перед сном можно будет подхарчится, пусть пока стоит. Чая попил на пустую, перегрузил желудок рыбкой. Знает, что сытость ненадолго, часа через полтора снова появится аппетит. Сегодня тяжелый был денёк, много прошёл.

В сумерках, громко ругаясь, сходил за водой для чая, на то место где вылизал с речки. Вдруг косолапый прилёг покемарить или бродит рядом. Пока что для парниши, как и для всех, медведь ходит бесшумно, на лапах стоят воздушные подушки! Когда косолапый убегает, видно от страха воздух с воздушных подушек улетучивается, вот тогда здорово шумит, пришлось не единожды в этом убеждаться.

Ближе к ночи схарчил остатки ухи, чаёк пил с чайными сухарями. По дороге на запад проехали мотоциклы, два или три ижака, Иж-Юпитер. Куда, зачем на ночь, глядя, может, где-нибудь изба стоит? Наступила ночь, небо звёздное, пошёл одиннадцатый час. Сапоги просушил, залез в палатку. Ну что, баиньки.

Снова послышался шум юпитерских двигателей, обратно едут. Мотоциклы становились примерно напротив съезда к реке. Крики, маты, кого-то зовут, но не Тимоху. Он в не видимости в связи с малым количеством дров. Это о чём говорит? Да о том, что плевал он на медведей с высокой колокольни. А это о чём говорит? О чём, о чем, об этом говорят все его знакомые, но не в глаза! Такое, нельзя в глаза говорить. Ведь он даже на медведя плюёт!

Костёр потух, дрова пилить надо, не хочется, смысла нет, спать надо. Прозвучал выстрел, второй, третий, пяти минутная матерная пауза, снова один, за одним три выстрела. Взревели двигателя, кажется, поехали.

Турист было, начал тревожится. Пьяный с ружьём, на много опасней косолапого. Почему пьяные, откуда узнал, ветерок принес запах перегара? Это элементарно, трезвый ночью стрелять не будет, к тому же на дороге. В кого можно ночью стрелять? В воображаемого врага или в виртуального медведя? Чтоб словить такой глюк, надо или колёс обожраться или водки нажраться. Тимохе надо спать.