Читать книгу Пьесы и сценарии для мультфильмов - Валерий Михайлов - Страница 3

А

Сцена. Перед закрытым занавесом появляется хор негров.

Негры читают рэп:

Поднимается занавес. В комнате возле камина в кресле-качалке сидит Ильич. На голове у него крутая бейсболка. Он курит траву, слушает Боба Марли и смотрит в огонь. На коленях у него лежит кот. На голове у кота такая же бейсболка.

В комнату вбегает Лампочка. На ней армейские ботинки, черные, дырявые на коленях колготки и неприлично короткая юбка. В зубах неправдоподобно огромная папироса.

– Папочка! Папочка! Сейчас я узнала такое! – возбужденно говорит она.

– Что ты узнала, доченька? – спрашивает Ильич.

– Похитили рэпера! Говорят, якудза. Он видел, кто стащил у босса бабло.

– Бабло, говоришь, – оживляется Ильич.

– Папа! – она гневно топает ногой.

– Хорошо, хорошо.

– Помоги ему, папа.

– Но как?

– Папа, я же знаю, что ты держишь в руках этот город.

– Да, но он ускользает сквозь пальцы.

– Папочка!

– Хорошо. Я сейчас же позвоню, кому следует. Принеси телефон.

Лампочка убегает со сцены и возвращается с раздолбанным телефонным аппаратом. Сзади по сцене волочится оборванный провод с бантиком на конце.

Ильич набирает номер, около минуты слушает трубку, после чего выбрасывает аппарат в камин.

– Занято, – поясняет он.

– Я там видела кошек-мышек, – говорит Лампочка.

– Зови.

– Кошки-мышки! – кричит она, – кошки-мышки! – затем, обращаясь к залу: – Давайте все вместе.

Лампочка, негры, Ильич и самые сознательные из зрителей зовут кошек-мышек. Вместо них на сцене появляется мент с гаишным жезлом в руке.

– Они не появятся, – заявляет он, играя жезлом.

– Почему? – спрашивает Ильич.

– Они арестованы.

– За что?

– Тырили мелочь по карманам.

– Конкуренция? – язвительно спрашивает Лампочка.

– Обижаете. Мы так мелко не берем.

– Знаю, как вы не берете.

Мент достает из кармана двойной лорнет и смотрит через него на Лампочку.

– А ты мне чей-то фоторобот напоминаешь. Документы есть?

– Вот мои документы, – она показывает на Ильича, – скажи ему, папочка.

– Папочка? – переспрашивает мент.

– Приемный. Но для всех я Лампочка Ильича, – гордо заявляет Лампочка.

– Виноват, – смущенно говорит мент, убирая лорнет в карман.

– Скажи-ка мне лучше, милейший, не слышал ли чего о рэпере? – спрашивает его Ильич.

– С тех пор, как он у якудзы, его не слышно.

– Он жив?

– Только наполовину.

Лампочка падает в обморок.

– Не волнуйтесь, дитя мое. Ему на руки наложили заклятие. Без рук, как известно, он не может произнести ни слова, ну а рэпер без рэпа жив только наполовину. В остальном же он жив и здоров.

– А как бы нам его в таком случае того? – спрашивает Ильич.

– Того? – мент проводит пальцем по горлу.

– Ну что вы в самом деле, милейший. Того в смысле того.

– Так бы сразу и объясняли.

– Так что ты по этому поводу скажешь?

– Надо бы кое-что намекнуть ребятам босса.

– Вот и намекни.

– Слушаюсь.

– Ну так иди.

– Мне бы… – мент делает ножкой.

– Доченька.

– Да, папочка.

– Угости мента капустой.

– Зеленой – улыбается мент.

– Можно и зеленой, – соглашается с ним Ильич.

– Пойдемте, – говорит Лампочка, и уходит с ментом со сцены.

Б

На пустой, полутемной сцене сидит старик в одном валенке на ноге. Другой валенок он держит у себя на коленях и зачем-то ковыряет вилкой. При этом он тихо напевает что-то омерзительное в стиле соул. Под его напевы на сцену выходят Ильич, Лампочка и хор негров. Они идут в затылок, неприятно виляя бедрами.

– Что это еще за парад верченых жоп? Я этого не заказывал! – бурчит старик, нюхая валенок.

– Знаю-знаю, – перебивает их старик.

– Откуда? – спрашивает за всех Ильич.

– У меня тут рядом «Пионерская зорька».

– И?

– Они регулярно передают свои видения. Кстати, скоро начнут, так что вы можете присесть здесь где-нибудь с краю, чтобы не мешать.

Все рассаживаются в глубине сцены. На сцене появляются сексэпильные блондинки в прозрачных кофточках, под которыми нет лифчиков, в коротких юбочках и в сапожках на высоких каблуках.

– Амстердамский попкорн, амстердамский попкорн, – поют они на мотив «Хэппи безди ту ю».

– Берите-берите, – настойчиво рекомендует дед. – Во-первых, бесплатно, а во-вторых, помогает лучше воспринимать пионерские видения.

Все берут по попкорну, а Ильич целых два. Девушки уходят. На сцену под барабанный бой выходят пионеры. Примерно на середине сцены они перестраиваются в одну шеренгу и, шагая на месте, произносят речовку:

– Отряд стой! – приказывает командир отряда.

Пионеры останавливаются.

– Товарищи зрители! Отряд имени Павлика Морозова для открытия пионерской зорьки построен! – бодро говорят они хором. – Сегодня в выпуске: Результаты анальных исследований анналов истории! Бесчеловечное изнасилование козы Исидоры Дункан соседским козлом Борисом! Катастрофическое положение с мировыми запасами перхоти! И, наконец, наш специальный репортаж: похищение якудзами великого рэпера.

На сцене гаснет свет. Звучит попурри из революционных песен. Когда свет загорается, сцена превращается в бар. В баре стоит огромный аквариум, где в настолько мутной воде, что его почти не видно, спит Герцен. В баре сидят якудзы. Они пьют саке, обновляют татуировки и играют в карты на пальцы. В общем, обычные будни якудзы.

Со всех сторон, откуда только можно в бар врываются крутые парни Босса.

– Где бабло?! – вопрошают они.

– Тише, – цыкают якудзы, – Герцен спит!

Парни на цыпочках выходят из бара и через несколько секунд возвращаются с плакатом в руках, на котором написано: «Где бабло, желтожопые?» В руках у них автоматы с глушителями. Якудзы, ни слова не говоря, показывают свой плакат, на котором написано: «Идите на (иероглиф), чмошники (иероглиф)». Они разом бросают плакаты и начинают палить друг в друга из автоматов. Странно, но никто во время перестрелки не пострадал. Не пострадал и аквариум с Герценом. У всех кончаются патроны.

В бар входит кавказец с рынка.

– Гранаты! Кому свежий гранаты! Ни разу не пробованный гранаты! Гранат наступательный и оборонительный, гранат слезоточивый и противотанковый! Гранат для граната-с-медом! Гранаты! Кому гранаты!

Якудзы и крутые парни Босса все разом кидаются на продавца гранат. Раздается взрыв. Сцену заволакивает дымом. Когда дым рассеивается, на сцене остаются только дед, Ильич, Лампочка и негры. На сцену выбегают пионеры, переодетые газетчиками. Они по очереди выкрикивают заголовки:

– Мафиозные разборки!

– Зверское убийство представителя кавказской диаспоры!

– Герцен скончался во сне!

– Метафизическое зачатие протоиеронейской гомонотостезии!

Покружив немного по сцене, они убегают за кулисы.

– Какой ужас! – испуганно восклицает Лампочка. – Ведь если эти сатрапы поубивали друг друга, кто же будет кормить героя? Нам нельзя терять ни минуты. Пойдемте!

– И куда это вы собрались? – интересуется дед.

– Нам надо его найти, во что бы то ни стало, – отвечает ему Лампочка.

– Каким образом?

– Не знаю, – потупившись, признается она, – но… Но я тоже не буду есть, пока не найду героя! – воодушевляется она. – Пусть! Пусть мы погибнем вместе!

– Аплодисменты, переходящие в овации, – комментирует Ильич.

– Ты, конечно, можешь не есть, но… – пытается увещевать ее дед.

– Вы можете нам помочь? – перебивает его Лампочка.

– Попробую. Только вам надо последить за моим валенком. Он болен, и мне пришлось сделать ему трахотомию.

– Это не заразно? – спрашивает Ильич.

– В какой-то мере, – уклончиво отвечает дед.

– Что значит, в какой-то мере? Я боюсь за свое здоровье.

– Мы все боимся за свое здоровье, – говорят хором все, включая наиболее сознательных зрителей.

– Его болезнь заключается в его преклонном возрасте, и хоть это не заразно, этим болеют все, – поясняет дед.

– В таком случае мы согласны, – соглашается Ильич.

– В таком случае держите мой валенок и не давайте этой дырке зарасти. Для этого вот вам вилка, – говорит дед и вручает Ильичу валенок. Затем он уходит со сцены и буквально через пару секунд возвращается с подростком-переростком на руках. Из него что-то сыпется.

– Что это? – спрашивает Ильич.

– Это глисты-абстракции, – объясняет дед. – После того, как они выйдут, он сможет указать вам дорогу.

– Что мы должны делать? – спрашивает Ильич.

– Три дня и три ночи вы должны читать ему рэп.

– Но мы забыли рэп, – хором жалуются негры.

– Вы не поняли. Это может быть любая лажа. Даже песни советских композиторов, даже попса девяностых.

– Тогда можно.

– Приступайте, как только я уйду.

Дед отдает Ильичу малыша, забирает валенок и покидает сцену. Негры запевают «В лесу родилась елочка».

Пока они поют, проходит три дня и три ночи. Эффект смены суток достигается путем выключения и включения света.

– Туда, – говорит подросток-переросток мерзким голосом, показывая рукой за кулисы, и все уходят со сцены.

В

На сцене подросток-переросток, Ильич, Лампочка и негры. Они устало шагают на месте. Впереди всех «идет» подросток-переросток. Следом хромает Ильич. За ним идет Лампочка, а за ней хор негров. От усталости негры поют что-то ужасное в стиле соул. Лампочка громко считает:

– Пятнадцать тысяч сто сорок семь, пятнадцать тысяч сто сорок восемь, пятнадцать тысяч сто сорок девять…

– Доченька, у тебя не осталось воды? – спрашивает обессиленный Ильич.

Лампочка останавливается, достает из кармана блокнот, что-то там помечает, после этого отвечает с заметным раздражением в голосе:

– Сколько раз тебе повторять! Нет у меня воды, нет и не будет! Не надо меня все время дергать! Не дай бог, сбиться со счета, тогда придется возвращаться назад и начинать все сначала, а это ни много, ни мало (смотрит в блокнот) пятнадцать тысяч сто сорок девять шагов!

Сказав это, она вновь начинает идти, считая шаги.

На сцену выходит один из бывших пионеров, одетый по-домашнему. Он говорит:

– Уважаемые зрители. Нашим героям предстоит очень долгий путь. Им надо пройти еще около пятисот шагов и не сбиться со счета, а это, согласитесь, серьезный труд, поэтому я предлагаю вам всем выйти в буфет и выпить душистого коньяка, свежего пива или лимонада в зависимости от возраста, пола, вероисповедания или вкуса.

Он кланяется, вслед за этим опускается занавес.

Минут через двадцать, когда зрители возвращаются на свои места, обсуждая качество пива, состояние туалета, положение в стране или какую-нибудь еще весьма интересную тему (а что еще делать на спектакле), занавес поднимается вновь.

На сцене лежит Ильич. Он больше не может идти. В нескольких шагах позади него медленно продолжает ползти на четвереньках на одном месте Лампочка. Хор безнадежно отстал, и потому негров нет на сцене.

– Пятнадцать тысяч шестьсот девяносто семь, пятнадцать тысяч шестьсот девяносто восемь, пятнадцать тысяч шестьсот девяносто девять… – считает Лампочка и падает без сил.