Читать книгу Путешествие за край Земли - Валерий Михайлов - Страница 9

Ничто так не увеличивает объем книги, как вставленные в текст стихи!

Доктор меланхолично смотрел в окно и писал стихи. Стихи он обычно писал, ожидая клиента. Доктор любил поэзию вообще, но предпочитал наслаждаться результатом собственного гения. Возможно, он бы наслаждался и поэзией других, склонных к творчеству лиц, если бы читал еще чьи-то стихи, чего он не делал уже несколько лет. Когда-тодавно, в романтической юности он зачитывался стихами. Это позволяло ему выглядеть окрыленным в нежных девичьих глазах. Девушки таяли от страстных, гениальных слов, и отдавали ему то, за что другие, менее поэтические его товарищи вынуждены были платить немалые деньги. Так еще в юности Доктор понял, что любовь и поэзия неразлучны.

Позже, когда страну захлестнул бум творчества, Доктор тоже перешел на стихи собственного производства: он предпочитал прогрессивных девушек, а с ними надо было лежать в ногу со временем.

В те времена как раз и родился его первый шедевр, посвященный будущей профессии:

Были и другие варианты этого стихотворения. Например, вот этот:

Второй вариант стиха был более совершенным с позиции структуры, но Доктору, для которого важна была суть поэзии, а не форма, он нравился значительно меньше.

Как я уже сказал, Доктор с меланхоличным видом смотрел в окно. Так он был устроен: отсутствие клиента вызывало желание писать стихи, процесс творчества вызывал легкую меланхолию, которая весьма нравилась Доктору, бывшему в душе декадентом. Меланхолия, в свою очередь, вызывала желание сидеть и смотреть в окно – замкнутый круг, который можно было разорвать только извне, например, позвонив в дверь.

В дверь позвонили. Доктор посмотрел на большие настенные часы. Во время, – подумал он, вставая, чтобы открыть дверь. Клиент был даже дважды во время: во-первых, он пришел вовремя по часам, а во-вторых, вовремя, так как Доктор как раз только что закончил стихотворение о дружбе. Это был хороший знак, несмотря даже на то, что Доктор в знаки не верил. Не верил в знаки и стоявший за дверью в ожидании Доктора Леденец.

– Здравствуйте, – сказал Леденец, когда входная дверь открылась.

– Здравствуйте, – ответил Доктор.

– Мне нужен доктор.

– Это я.

– Я – Леденец.

– Входите.

Действительно Леденец, – подумал Доктор, избавив тем самым автора от поиска предлога для описания внешности Леденца.

Леденец: Высокий, склонный к полноте, розовощекий, черноволосый, легко краснеющий человек. Чуть не забыл указать возраст. Леденцу было сорок.

– Слушаю вас, – сказал Доктор, когда Леденец устроился в кресле.

– Даже и не знаю… – Леденец робел и нервничал, – я в первый раз у психиатра.

– Я, скорее, психотерапевт.

– Вот.

– Так что вас привело?

– Кошмар, доктор.

– Как часто он повторяется?

– Каждый раз, когда я подбираюсь к раскрытию дела.

– Очень интересно. И давно это у вас?

– Уже более 10 лет.

– И вы ни разу ни к кому не обращались?

– Я не мог этого сделать. И вы поймете, почему.

– Расскажите.

– Каждый раз, когда я почти раскрываю дело, появляется он.

– Кто?

– Я не знаю. Он в маске. Всегда подкрадывается сзади и бьет меня ножом в спину.

– Неприятно, наверно.

– Не то слово. Но самое ужасное то, что перед тем, как я умираю, он открывает свое лицо. Каждый раз я вижу его лицо перед смертью, и каждый раз забываю. Это ужасно.

– Понимаю.

– Нет, доктор, вы не понимаете. Если бы я мог вспомнить это лицо… Мне кажется, что мы знакомы… И если бы я смог вспомнить…

– Думаете, это помогло бы вам избавиться от кошмара?

– Тогда я смог бы его остановить и довести, наконец, расследование до конца.

– Хотите сказать, что из-за кошмара вы не можете доводить расследование до конца?

– Конечно.

– Но почему?

– Потому что меня убивают.

– Стоп. Как может убийство во сне…

– Это не сон!

– Не сон?

– Не сон.

– Ничего не понимаю, – сказал Доктор и встал на ноги.

Наиболее благоразумной была мысль о том, что человек, способный заявить подобное на полном серьезе, говоря по-русски, не совсем дружит с головой, но, глядя на Леденца, Доктор чувствовал, что он говорит правду.

– Думаете, я сумасшедший?

– Если честно, то именно этот вывод я должен был бы сделать. Но я вам верю, сам даже не знаю, почему.

– Спасибо, доктор!

Скупа мужская слеза крадучись скатилась по щеке Леденца.

– Вы сможете мне помочь?

– Постараюсь. Вы что-нибудь слышали о моделировании реальности?

– Боюсь, что нет.

– Не надо бояться. Это новое направление в медицине и философии.

Леденец весь превратился в слух.

– Я думаю, нам надо организовать группу по моделированию новой реальности.

– Если это поможет, я только «за».

– В таком случае я сообщу вам о месте и времени дополнительно.

– Буду вам очень признателен.

В кармане Леденца проснулся и зазвонил телефон.

– Извините, – сказал Леденец, – дело том, что я не могу отключить эту штуку.

– Я понимаю, работа…

– Не в этом дело. Я забыл, где находится нужная кнопка, поэтому приходится всегда отвечать на звонки.

– Может, вы ответите? – спросил уставший от назойливого телефона Доктор.

– Да, конечно.

– Леденец, где ты? – услышал он голос начальника.

– Занимаюсь расследованием, – уклончиво ответил следователь.

– Хреново занимаешься.

– Что-то произошло?

– Пропала картина.

– Какая?

– Та самая. Из мозгов.

Трубка выпала из руки Леденца. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ему было до слез жаль расставаться с картиной, которую он давно уже прикарманил в своих мечтах, с другой, он был искренне рад, что никто из родственников покойного (которых он искренне невзлюбил) не будет обладать этой бесценной вещью.

– Извините, – повторил он, – мне надо идти.

– Конечно, – ответил Доктор, который часто демократично соглашался с клиентами, – оставьте номер, я позвоню.

– Чуть не забыл, – пробормотал Леденец, доставая из потертого бумажника визитную карточку, – можете звонить в любое время суток.