Читать книгу Красная икра – 1. Записки сахалинского таёжника. Восьмая книга - Валерий Маслов, Валерий Михайлович Маслов - Страница 6

**********

Взглядом, проводив медвежье семейство, пошёл по дороге на запад. Опять тот же вопрос задаёт сам себе, зачем сделал бестолковый крюк? Ноги не отвалились, не зря крюк сделал, посмотрел на косолапое семейство. Данное зрелища редко увидишь. Можно десяток лет покуролесить по тайге, ни разу не взглянув на медвежье семейство. Кстати, такое видел впервые.

Одного медведя на тропе оказалось мало. В течение получаса увидеть четырёх мишек не каждому дано, радоваться надо. Он и радуется, взбодрился конкретно, сон как рукой сняло. Шагает по дороги свеженький, бодренький, как будто всю ночь спал на мягком и в тепле.

Дорога вышла на северо-восточную границу поля. Открылась панорама не приятная глазу. На месте гаража перекореженное, перерытое поле с остатками забора с колючей проволокой, кучей огромных железяк; станины от трелевочных тракторов, прицепы без колёс, отвалы бульдозеров, сотни тонн чёрного металла, брошенного, ненужного. В России к чёрному металлу такое же отношение, как и к лесу, кругом валяется. Уже пять лет как хозяйство стало не народным, сдвигов совершенно не каких, наоборот, к госимуществу стали относиться намного хуже, безответственней.

На месте дизельной станции тоже помойка не слабая. На месте бывшей столовой, в канаве, огромная натуральная помойка, с горой консервных банок, прочего мусора из под продуктовых упаковок. За каких-то, два года красивое место превратили в чушарник. Свинячить на природе это святей халявы. Природа мать, а мать от своих детей всё стерпит, каждый в душе думает именно так, даже не зная об этом, потому что это в генах, пожрать и в метре нагадить.

Наступит лето, трава весь бардак спрячет, потом снег спрячет. Россияне любят зиму, потому что она бардак здорово прячет, кругом становится ровно и чисто. Порядок – это фактически красота, она не чужда не кому, русский человек наводит порядок из под палки, для показухи, пальнуть в глаза, втереть очки.

Городок лесорубов за пять лет фактически не изменился. Балки стоят также, только отсутствуют два балка шоферов, балок пихтоварщиков, вагончик кухни и всё деревянное. Нет не одной дощатой постройки; столовой, котельной, дизельной, клуба. Как корова языком слизала. Странные, не понятные дела здесь творятся. Как так, постройки с досок разобрали и увезли, а два десятка дорогущих финских балков оставили? И отечественные балки не дешевые. Здесь что-то не так!

На южной границы городка, как раз напротив западной улицы, которая идёт между финскими и отечественными, балками, горит костёр. Мужик возле костра делами занимается. Поглядывает на приближающегося человека, старается подманить Мурку. Нашёл дурочку, собака крутится у костра, к человеку не подходит и не подойдёт.

Парниша прёт по полю на прямую. Снова очередная загадка. На большом поле множество ямок, объём каждой ямки со штык лопаты. Интересно, однако, это деяние может сделать только идиот. Уж больно много ямок, ясно дело, что при данной работе затрачено немало усилий. Зачем, с какой целью? Какой-то Найбенский треугольник! Аномальная территория! Была нормальной территорией, он здесь три месяца прожил. Хотя пихтоварщики и тупили конкретно, но в этом случае территория не причём!

Мужик, который скорей всего и есть сторож, улыбается как лучшему другу, на лице не писанная радость! Тимоха его визуально не знает, если это сторож, то Васёк рассказывал про сторожа Женю с посёлка Пихтовое.

– О, первый человек за три месяца. Здравствуй, как звать величать? Меня Евгений зовут, – сторож Женя протянул пятерню, по пролетарски будет, протянул краба. Мужику лет сорок, ростом за метр восемьдесят, сухопарый, поджарый, волос почти чёрный, типичная рязанская харя, короче русский.

– Меня Тимофеем звать, а проще и короче Тимоха, – парниша протянул своего краба.

Знакомство состоялось, поздоровались две по своей сути родственные души на счёт лесного жития-бытия. Не каждый отважится жить вдали от людей, не каждый пойдет по весне в медвежий рассадник без ружья. Это говорят так, мол, Найба медвежий рассадник. Ага, а на самом деле не правда, четыре медвежьих морды за утро, не считается. Такое случается раз в десять лет и не у каждого, а у избранных. Тимоха скромный малый.

– Я кручусь у костра, на дорогу поглядываю, туда, – сторож показал рукой на юг, откуда должен был появиться парниша. – Собака то давно пришла, правда не заметил, откуда она выскочила. Хорошенькая собачка! Как собаку звать?

– Мурка, а насчёт хорошей собачки, ты не прав! – парниша сбросил рюкзак, уселся на бревно возле костра, закурил.

Костра как такового нет, есть очаг. Параллельно в метре друг от друга лежат по два шлакоблока в ряд, наверху лист железа, десятка. Можно сказать по-другому, кусок железа, толщина в десять миллиметров слишком большая для листа. Смотря, в какой обстановке, от чего плясать.

Если сделать печку с таких кусков железа, короче, без слов, печку не поднимешь! Для обшивки ледокола среднего класса, да любого другого судна, данное железо, листовое, тоненькое, однако. Как говорится, всё в мире относительно к чему-либо. Человеческая жизнь коротка относительно черепахи. Относительно кролику, до чего люди долго живут! Кролик относительно черепахи, что мотылёк пятиминутка, родился и помер.

– Хорошая кличка у собаки, в жизнь не догадаешься. Я её и Белкой и Стрелкой звал. Так ты откуда идёшь?

– С Быкова, откуда ещё можно придти?

– Больно рано и по времени дня и по времени года, весна в этом году поздняя. На тропе, наверное, снега полно, да?

– Снега хватает, по времени дня я под ёлкой спал, не дотянул вчера. А ты выходит не первый год здесь сторожем? – парниша просто спросил, он хорошо знает, что сторож здесь живёт третью зиму.

– Третья весна, осенью три года будет. Обо мне леспромхоз забыл, в том году ни кто не приехал. Не продуктов и не денег, вот козлы!

– А как же ты живёшь?

– Зимой доски, да балки Быковским продаю. Допустим, вон там была огромная котельная с обрезной доски, – Женя показал рукой, где была котельная.

Тимоха встал с бревна, повернулся на север, понял, куда исчезли все дощатые постройки, уехали на мотонартах в Быков. Жека просто взял и пропил доски. Охрана народного добра чисто по-русски. Вот это сторож!

– А вот там клуб был, – парниша показал рукой, где клуб стоял. – И по-моему клуб был в три раза больше котельной. Клуб тоже твоя работа, да?

– Ну работа то не моя, Быковчане сами разбирали да на Буранах доску увозили, я только добро давал. А ты что Тимоха работал в Корсаковском леспромхозе? – Женя почему-то насторожился.

Почему-то! Не чего себе почему-то, столько доски пропить. В пору за голову хвататься, караул кричать, да в Найбе топиться. Как с леспромхозом рассчитываться? А сторож всего лишь почему-то насторожился!

***

Парниша прошел до места, где стоял балок пихтоварщиков. – Вот здесь Женя, что стояло? Да ты не переживай, я не с народного контроля, такой карательной организации уже нету, а жаль!

– Ну когда я пришёл работать в котёльную там уже нечего не стояло. В девяносто втором масло пихтовое не делали. Слушай, а ты не охотник?

– С чего ты взял? Нет не охотник, ружья то у меня нету.

– Стоп, стоп, стоп. Я слышал от наших мужиков про собаку Мурку. Я ещё удивлялся, мол, собаку Муркой назвали. Но, правда, рассказывали про рыжую собаку. Ты бригадиром пихтоварщиков был, да?

– Не был я бригадиром, но вес в бригаде имел о-го-го! Все ваши леспромхозовцы по поводу масла пихтового обращались только ко мне. Да, была у меня Мурка рыжая.

– Так ты значит Чапая хорошо знаешь, Солому?

– Васька, разумеется, знаю, ещё бы не знать. А вот про твоего Солому в первые слышу.

– Да вон у него изба, – Жека показал рукой на распадок речки Куйбышевка.

– Чего? На Куйбышевки Генкина изба.

– Всё правильно. Генка то повесился, а Солома его ученик.

– Ну что Генка повесился я в курсе, а такого его ученика Солому не знаю и даже от Васька не слышал. Допустим в девяностом, да и девяносто первом у Генки не было не каких учеников. Может, потом появился, может, даже видел, мимолётно встречался? Я охотников здесь не знаю, ведь я Южанин.

– А Васька, откуда знаешь?

– Васёк тоже не Быковский, он Анивский, а теперь Южанин. Чапай товарищ мой, я на Десне два года промышлял, он меня соболевать учил.

– Ну ты значить свой. У тебя хлеб есть, а то я уже забыл, как хлеб выглядит. Чаёк можно и с блинами попить.

Парниша вытащил булку хлеба.

– Ты суп будишь?

– С чего суп?

– Какой ты разборчивый! Вода тушёнка и рис.

– А вода кипячённая! – парниша засмеялся. – Ну ты и рассказал состав супа.

– Всё правильно, вода на первом месте. Какой же суп без воды? Небоись, вода кипячённая.

– Ну тогда наливай.

– Пойдём в балок, там посуда, стол, нары, короче, все условия. Сюда я пока не успел стол с лавками вынести, рановато ещё, свежо на улице кушать, – Женя взял кастрюлю с супом, пошёл по тротуару проложенному у шеренги финских балков. Больше тротуаров нигде нет, основная часть тротуаров видать за эти годы на дрова ушла.

Парниша надел рюкзак, прихватил кипящий чайник, направился следом за местным сторожем. Да уж, таких сторожей надо сразу к снеке ставить. Вот это он насторожил! Балок сторожа оказался в центре финской шеренги. К входному торцу балка пристроены небольшие, длинные сени на случай зимы, точней навес. Короче под одной крышей получилось два балка. У каждого балка имеется тамбур с двумя вместительными загашниками.

Жилая комната большая примерно около трёх метров в ширину, метров пят в длину. На торце огромное окно, полтора, на полтора метра, тройное дести миллиметровое стекло. По бокам односпальные широкие нары. Между нар места хоть пляши, стол возле окна стоит от нар к нарам в длину. Печка в северо-восточном углу, квадратная, высокая, в виде тумбочки, взятая с двух местных советских леспромхозовских балков.

В финских балках печки не предусмотрены. В балках установлены тэны в самих пластиковых листах, которыми отделан балок внутри. Печка так себе, но ведь третью зиму человек живёт с этой печкой и не чего, наверное, уголёк был. Имея уголёк с этой печкой зимовать можно. Но не нужно, больно помещение большое, потолки под два с половинной метра.

За окном раскинулось небольшое поле, ближе к реке поросшее редкими пойменными деревьями, возле Найбы узкая сплошная полоса пойменного леса. На этом поле тоже множество ямок, таких же, как на поле у дороги. Что за дурдом?

– Слушай, Женя, а кто это здесь ерундой занимался, лунок нарыли, как будто лес собрались сажать?

– Омоновцы. Так ты куда собрался?

– На Десну собрался. А на хрена омонцам эти лунки?

– Шутить изволите, хочешь в Найбе утонуть?

– Ты расскажи, зачем омоновцы столько лунок понаделали? И вообще, откуда они здесь взялись омоновцы эти?

– Вот я тебя и спрашиваю, куда собрался, оставайся, вечером расскажу, история длинная, длинная. Вода спадёт, пойдёшь на Десну. Да же поедешь.

– Это на чём это я поеду, верхом на косолапом, ручной медведь есть?

– Ручного нету, медведица с двумя медвежатами каждое утро на помойку ходит и горящий в двадцати метрах костёр ей до лампочки.

– Ну я наверное её сегодня и видел.

– Енот ручной есть, на привязи сидит. Как только перевал откроется. Сюда приедут рабочие Углезаводского лесничества. Они лес на Десне сажают. У них стан на какой-то большой, главной развилке.

– Это, наверное, где Литовская с маленькой Десной сливаются, больше развилок нету. До Десны я то и сам дойду, а пока можно у тебя пожить, я в сущности не куда не спешу.

– Живи, я соскучился по людям. Тем более ты можно сказать свой, тебя в Пихтовом помнят, единственного пихтоварщика, я даже про тебя слышал.

– Так меня лесорубы за своего и считали. На день лесного работника мне пива дали и подарок съедобный, наши пихтоварщики побежали, а им хрен, вы, мол, чужие. Женя, у тебя путный инструмент есть?

– Какой путный инструмент?

– Топор, ножовка, рубанок?

– Топоров хватает, ножовок тоже, рубанки есть, но хреновенькие. Здесь много плотницкого инструмента было, быковчанам отдал, мне не жалко, покушаем, отдохнём, покажу инструмент. А зачем тебе?

– Топорища надо сделать, без топора остался. Не жалко тебе, чужой инструмент разбазарил?

– Надо вовремя продукты привозить или хотя бы деньги, я здесь с голода чуть не подох. О, кстати мне тоже топорища нужны, я тоже сделаю.

– А ты делал топорища? – парниша осуждающе посмотрел на нового товарища, умирающего с голода. Быстро понял от чего сторож умирал, от недопитая.

– Ну посмотрю как ты делаешь, да и сделаю, руки у меня растут откуда нужно. Я просто не видел, как делают топорища, давно бы сделал.

– Я тоже такой же, разок посмотрел, сфотографировал, а потом уже сам делаю. А тебе Жека сколько лет?

– Сорок пять в августе будет.

– Ты, однако, молодо выглядишь.

– Да и ты, выглядишь на много моложе своих лет. На вид лет двадцать пять. А по паспорту, наверное, четвертый десяток разменял, так?

– А ты что экстрасенс или маг, возраст узнаешь?

– Нет, просто логическое мышление. Ведь у Васька не может в товарищах находится двадцати летний пацан. Он-то где-то моих лет, да?

– Ага, твоих лет, на шесть лет тебя моложе, просто Чапай пьёт здорово, точней пил. А теперь заколдовался.

– Чего сделал, может, закодировался, а не заколдовался? – Женя удивлённо уставился на парнишу.

– Да не один ли хрен, если с головой нелады. Что кодировка, что заколдовка, если ты по жизни дурак! Умный не когда не пойдёт кодироваться, кодируются глупые и слабаки. Кодировка – это ещё один метод отъёма денег у дураков.

– Да, здесь ты прав, я вот тоже сильно пью, но кодироваться, как ты выражаешься колдоватся или заколдовываться не собираюсь.

– Чего ты сильно пьёшь, воду с Найбы или знаешь косолапых которые самогон гонят?

– Тимофей здесь водка рекой течёт. Вот сейчас лесники приедут, и потечёт водка. Следом за ними Быковчане на мотоциклах, а следом отдыхающие. Здесь у меня как отель Найба. Кроватей много, балки не текут, в некоторых балках печки поставил. Начальство меня забыло, надо ведь как-то выживать.

– Да уж, выживать! Что ты здесь натворил, сколько доски продал, можно вдесятером пять лет жить и не тужить. Смотри, за такую охрану могут и посадить.

– Не посадят, я сам на них заявление напишу, выплатят мне всё до копейки и командировочные за два года. Если бы меня здесь не было, все бы давно сожгли.

– Здесь ты Жека совершенно прав. Всё бы разломали и сожгли, это факт неоспоримый, потому что сюда шарахаются отдыхающие на крутых джипах, это самый опасный контингент для лесных построек, ночеваек и прочих убежищах. А посадить тебя можно в пять секунд и на долго.

– Я не боюсь. Да, бывает, отдыхающие хлеб забывают купить, удочки рыбаки забывают, охотники ружья забывают, взять водки ни кто не забывает!

– Кстати, здесь любительская охота запрещена.

– Тимоха, прикатывают на двух, на трёх джипах десяток крутизны, на глазах у промысловиков рябчиков бьют. Попробуй, скажи слово против, тут же приговорят или на потом оставят, а это хуже. Потому что если на потом, то будут с тебя бабки вытягивать, твоих семейных терроризировать.

– Да, здесь охотоведы это редкость. И что они могут сделать? Васёк здесь редко бывает и ему проблемы не нужны. Пастухи это уже не его участок.

– Здесь знаешь, кто в том году в это же время был?

– Ну и кто был, неужели Ельцин? Вы, наверное, с ним на пару клуб и пропили!

– А почему ты такого плохого мнения о нашем президенте?

– А с какого перепуга я должен иметь хорошее мнение о вашем президенте?! Я как ненавижу Горбатого, также и Ельцина, даже еще больше ненавижу, за прихватизацию, за веерные отключения, за двуглавого орла и за многое, нет смысла перечислять.

– Здесь был главный охотник нашей области, знаешь такого?

– Оба на! Про него я наслышан от и до. А кого чёрта он здесь делал?

– С верховьев Найбы сплавлялся на резинке. Мне сказал, что он с Фирсовки идёт, небольшой турпоход, но я не поверил.

– Ну-ну, что с Фирсовки это точно, зря не поверил, верней с Корицы. А вот насчёт турпохода охотно верится, косолапых наверно в тихушку бил, желчь то дорогая. В Японии на машины меняют.

– Возможно, и медведей бил, при нём карабин был, рюкзак и два мешка с чем-то. Я ведь не буду интересоваться, что в мешках. К тому же он меня построил, приказал енотов отпустить, а иначе трубу обещал мне сделать! У меня в том году пять енотов было. В этом семь, но остался один, жду пока ощеница.

– А где ловил?

– На помойки. Быковчанам в марте всех енотов раздал.

– Пойдём посмотрим твою енотиху. Да нужно за работу приниматься, а то я что-то засиделся. Да, хорошо он придумал, поутру на резинке спускаешься, тишина, косолапый возле берега крутится. Я сам лично видел в верховьях Найбы перекопанные медведем песчаные берега вдоль и поперёк, вот только не знаю, что медведь в песке роет. Ему это без разницы, я имею в виду главного охотника, жми на курок, желчь вырезал, дальше поплыл.

– Ну пойдём, покажу енотиху, собаку надо закрыть.

***

Мурку закрыли в отечественном балке, где хранится инструмент, в основном шанцевый. Обогнули шеренгу финских балков, с тыла подошли к жилому балку. Внизу, на жухлой траве не большая будка. Когда подходили, пузатая енотиха увидела чужого, спряталась в будке. Не единожды упоминал, как страшна енотовидная собака по весне, а беременная вообще ужас. Мерзкое толстопузое, волосатое чудовище на тонких лапках спичках!

– Значит, ждёшь приплода! А что ты Жека туалет не продал на доски? – парнишу это удивило, туалет на четыре места функционирует, как и пять лет тому назад, даже все двери в наличии.

– А зачем? Здесь летом собирается по полсотни отдыхающих разных полов. Так что отхожие место нужно, но многие гадят по углам, даже возле двери балка, где живут, а при отъезде и в балках гадят.

– Разных полов говоришь, а разных потолков не собираются. Нас учили, что все люди братья. Не правильно учили, верней до конца ученье не доводили. Да, все люди братья свиньи. Пойдём, дашь мне инструмент.

– Здесь ты прав, насмотрелся, что оставляют после себя в балках так называемые культурные и образованные.

– Это Жека они так себя называют, им хочется быть такими, но не культуры и не образованности за бабки не купишь, только мишура, видимость.

Женя дал большой топор, ножовку плотницкую с крупным зубом, широким и длинным полотном, самодельная ножовка, сделанная с пилы двухручки, тяжелая зараза.

– Она хорошо пилит, даже отлично. Я пойду за крапивой схожу.

– Ты ещё скажи, что сама пилит, только придерживать надо. Собрался щи с крапивы варить? Давай лучше на обед сделаем вермишели с тушенкой.

– Я пожарю крапиву. Не пробовал жареную крапиву?

– Даже не слышал про такое блюдо. Кто тебя научил крапиву жарить?

– Кореец один, давно ещё.

– Корейцы нам не дадут подохнуть с голоду, всю траву жрать научат. Конечно, щи с крапивы славяне варят с незапамятных времён, здесь корейцы не причём.

– А вот жарить крапиву, лопух, папоротник, собачину жрать.

– Женя, собачину русские и до корейцев жрали, это первое. А второе, главное корейское блюдо из собачины – кидян, для русского не приемлемо, горячий холодец. Жареный лопух без мяса натуральное дерьмо. А с мясом и трава тимофеевка пойдёт так, что пальчики оближешь.

– Ты Тимоха случайно не знаешь, как лопух заготавливать?

– Случайно знаю и как заготавливать и как потом готовить. Молодых стеблей нарвал, почистил, снаружи кожицу снял, с начала при сборки проверяй на наличие в трубках червей. Черви могут быть даже в молоденьких трубках. Чищеные трубки порезал, примерно двух сантиметровыми кусочками. Перемешал в соли и в банки, лопух сок хорошо дает. Дальше, отмочка, слегка отварил, минут пятнадцать и на сковороду.

***

Пошёл в березняк расположенный северней дороги идущей не перевал. Редкий березняк вперемешку с кустами шиповника, берёза довольно большая. Не пришлось валить нужное по толщине дерево. В том году по осени здесь валили березняк в полную силу, бензопила работала, верхушек нету, сами стволы лежат. На дрова валили, мелкоту раскидали, утащили в балок, на толстые брёвна сил не хватило или пила сломалась? Странно, тогда зачем валили толстые деревья, есть в два раза тоньше.

Выпилил два чистеньких ровненьких берёзовых чурбака примерно сантиметров семьдесят длинной, где-то около пятнадцати сантиметров толщины или диаметра? Какая разница, кому как нравится. Но как говорится, толстой бывает морковка и ещё кое-что. Когда берется материал для изделия, у мастера диаметр, а не толщина, бывает толщина, которую заменяют – сечением.

Притащил чурбаки ближе к очагу, на место где дрова рубят. Здесь два мощных еловых чурбака, правда уже изрядно измочаленных, для работы ещё сгодятся, на этот год хватит. Аккуратно расколол чурбаки на половинки. Женя дал маленький топорик. Принялся с половинок тесать плахи, толщиной чуть больше пяти сантиметров. Вот и толщина появилась, выражение – сечением чуть больше пяти сантиметров, как-то звучит не по-русски, скажем неправильно для слуха.

Сторож тем временем пошинковал собранную крапиву. Парниша работает свое, за процессом приготовления блюда под названием крапива жареная наблюдает в оба глаза. Шинкованную крапиву залил кипятком с чайника, накрыл крышкой.

– Пусть пока постоит. Там ещё хорошие чурбаки остались?

– Да там кто-то берёзы навалил на вагон дров, главное крон нету, а брёвна, основные дрова валяются. Ты случаем не в курсе кто там идиотизмом страдал?

– Так ты значит не с со свежей берёзы делаешь?

– А как будто не видно, с какой я берёзы делаю? И зачем со свежей делать, когда есть сваленная прошлогодняя берёза, заготовка быстрей высохнет. Со свежей березы сейчас сок идёт, дравесина сырая, мокрая.

– Да я лично не понимаю, как определить того года или этого. А ты что учился на столяра, – Женя покрутил в руках первую готовую плаху. – Ты поглянь, ровная, как будто из под станка вышла.

– На столяра я не учился, даже на плотника не учился, но по деревяшкам шарю. А ты походу хорошо шаришь, как в тайге пропить пиломатериал!

– Наверное, призвание!

– Ты про кого, про себя, призвание доску сплавлять?!

– Нет, про тебя, если ты не учился, а вон как работаешь.

– Ага, как у Буратино, призвание господин дерево. Точней как папа Карло, призвание водку жрать.

Женька взял большой топор, ножовку, пошёл на место берёзового завала. Через полчаса вернулся с двумя чурками. Парниша тем временем ещё плаху сделал, за третью принялся. Тяжела работа, плахи тесать, руки устают топором махать, потому что махать надо с умом.

– Я вспомнил, кто там берёзу валил, по осени три москвича пять дней здесь жили, всё хотели большую рыбы поймать. Они берёзу Тайгой валили, потом бензопила сломалась. Уголь я им запретил брать, вот они мелкоту в ручную и пилили.

– Ну уж москвичам мог бы уголька подкинуть, водки то они тебе много привезли?

– Тимоха, не поверишь, жмоты ужасные, как будто не с Москвы а с Тилявива приехали!

– Тогда понятно, почему ты им угля не дал! Почему ты Женя говоришь, что не поверю, что москвичи жмоты, они вообще гнилые. Короче москвичи ведут себя по всей России, так же как Американцы ведут себя по всему миру. Не все конечно, но наверное к нам приезжают одни отбросы. Ясное дело, хороший москвич со своей Москвы не куда не поедет, тем более на каторжный остров, по стопам Антона Палыча! Тайга это не бензопила, а пародия на бензопилу. Сама слабая, шина короткая, одним словом сучкарезка.

– У нас в леспромхозе Тайга в качестве сучкорезки и идёт, – Женя руками выбрал запаренную крапиву на дуршлаг.

– В Корсаковском леспромхозе шкуродёрки есть. Я у вас видел Тайгу только у раскряжевщиков, переделанную, модернизированную, с ураловский шинной, – парниша понял, что в валке леса, а также в его переработки Женя теоретически далёк, про практику не стоит говорить.

Сторож тем временем приготовил большущею чугунную сковороду, хороша сковорода! Налил масла растительного, бахнул в сковородку крапиву, подлил немного водички. – Пусть вода выпаривается. Мне начальник Урал оставил, дрова пилить, да я в том году по весне продал бензопилу.

– За сколько бутылок продал?

– За ящик водки.

– Продешевил ты Жека, Урал дорогой. Да, наверное, ящик паленной, дешевой водки, да?

– Ну не ящик же Абсолюта. Хотя ты прав, за Урал можно было бы и два ящика Абсолюта выручить.

– И это было бы по дешёвке, ты задарма бензопилу отдал. Ведь мог, от этой водки загнутся.

– Мог, но не загнулся, в этом году зимой одного Быковского на санях отсюда при смерти увозили. В Долинске окочурился, мол, говорят, водка плённая была. Всем нечего, а один помер, он уже изрядно спитый был, цирроз наверное прогрессировал. Тридцать пять лет от роду, а выглядел на все шестьдесят, местный алканавт.

Доделал плахи, перекурил это дело. – Долго будет, крапива жарится?

– Ой, Тимоха, долго, пару часиков, пока всю воду не выпарит. Плохо, что лука репчатого нету. Соус есть, одинамота есть, ну это потом добавим. Так ты всё?

– Нет, сейчас приблизительные формы вырубать буду, а потом на просушку. Жень, а ты вообще кто по специальности?

– Вообще-то электрик, но это было давным-давно. Попал служить на Тихоокеанский флот. В Находки женился, на рыбаках ходил. Потом развелся, перебрался в Невельск, ходил на СРТМ (средний рыболовный морозильный траулер), а потом в Озёрске на МРС (малый рыболовный сейнер), потом выгнали. Так сушить будишь до полного высыхания, да?

– При полном высыхание замучаешься обрабатывать. Немного подсохнет, рубанком выровнять, где можно углы снять, пятку сделать. Потом подработать ножом и снова на просушку, почти до полного высыхания. Значить ты морской, но ведь и у морских специальности есть?

– Матрос, слышал такую специальность?

– Слышал, это также как на любой стройке бетонщик второго разряда!

– А потом топорище стеклом шкрябать, так?

– Стеклом это очень долго и это рукоделие в прошлое уходит. Наждачкой, раз, два и готово. Конечно не раз два, но разов в десять минимум быстрей, чем ты будишь стеклом шкрябать.

– А у меня наждачки нету, придется стеклом шкрябать.

– Есть способ гораздо эффективней, поршневым кольцом быстрей и удобней. Ты не переживай, я через дней пять в цивилизацию выйду, принесу наждачки.

– Вот если бы ты водки принёс, тогда да! – мечтательно сказал сторож.

– На какие шиши водки этой взять? Хотя Жека можно папоротника насушить. Моя двоюродная сестра водкой торгует, ей папоротник нужен.

– Я в том году пробовал сушить, готовить, не хрена не получилось. При кипячение папоротник расползался, превращался в кашу. А при просушки гнил. Да и пока рановато.

– По папоротнику Жека я спец, как и по топорищам. За Змейкой, на сопке орляк уже в самый раз. Отварим и на крышу балка. Соль то надеюсь есть?

– Соли выше крыши, но ещё раз говорю, что после отварки папоротник расползается.

– Ты долго не кипяти, полминуты, ну минуту, но не больше минуты и откидывай, сливай воду. Я много папоротника пересушил, пересолил. Я даже Васька учил папоротник солить.

Пока парниша вырубал с плах грубые формы топорищ. Женя промыл, поставил вариться рис, в качестве гарнира. Жарившиеся крапива стала довольно вкусно пахнуть. Запах напоминает кукумарию, отдалённый запах жареных ракушек, такое блюдо как жареные ракушки мало кто кушал.

Говорят, в Японии в ресторане блюдо с жареного мяса ракушек стоит хорошие деньги и среднестатистическому жителю страны восходящего солнца, данное блюдо не по карману. Слышал это в детстве, когда на Анивском взморье вместе с отцом добывал ракушек. Многие отдыхающие в летнею пору танцевали твист по колено в воде. Пяткой выгребаешь песок, ага, есть ракушка. Набирали по два, по три литра чистого мяса.

Даже в быту шла пропаганда. Вот как там, у капиталистов плохо. А здесь у нас всё хорошо, мы живём в тысячу раз лучше среднестатистического японца. Мясо ракушек жрём килограммами, за бесплатно! Потом запретили добывать ракушку, стали штрафовать!

Вырубил топорища, это не долго, не трудно, плахи тесать гораздо дольше, нудное занятие. В каждую пятку заготовки наживил по гвоздику, с помощью проволоки повесил полуфабрикат на бельевой шнур. Одно дело сделано. Скажем, начало есть, будет и завершающий этап.

Обедали на улице возле очага, погодка сегодня хорошая, но раздеваться по пояс рановато, ветерок свежий, местность кругом открыта. Жареная крапива понравилась, с охотки вкусно, очень питательно, сытным, однако оказался сорняк. Данное блюдо взял на вооружение.

***

После обеда отправился на сопку за папоротником, на левый берег Змейки. Постоял, покурил на поляне, где стояла технологическая установка по производству пихтового масла, вспомнил былое. Обещал вернуться вот на это место весной девяносто второго, а вернулся только через четыре года, весной девяносто шестого.

Такова жизнь, помотало его за эти четыре с половиной года, не дай бог. Жизнь ударила кувалдой по голове, со всего маху, выдюжил и этот один из сильнейших жизненных ударов. Разумеется, при ударе с ног свалило, долго очухивался, поднялся, оклемался, дальше пошел по жизни.

Сборщик папоротника форсировал Змейку, воды в реке заметно прибыло, по сравнению с ранним утром. Естественно, ночью подморозило. Кстати, поутру можно попробовать порыбачить на Змейки. У речки распадок фактически полностью открыт, на юго-западных склонах снег сошёл. За речкой дорога пошла в гору. Здесь орляка хватает. Ушёл с дороги поднялся по сопке, преступил к сбору.

Папоротник отличный, стебель толстый, пучки только отлетают. Одна проблема, некоторые пучки отлетают и сразу разваливаются. Потому что приходится скручивать пучки прошлогодним жухлым папоротником, нету резинок. Вскорости перешел на нитки. Мурка покрутилась, покрутилась и исчезла.

Через два с половиной часа, когда забил полный рюкзак, сидел перекуривал перед стартом на короткий рывок. Папоротник он тяжелый, сорока литровый рюкзак орляка тянет за двадцать килограмм.

Внизу по дороге идёт медведь, большой, но опять, же чёрный. Сегодня у Тимохи медвежий день. Такое случается очень редко. Радоваться надо. Мишка идёт туда, куда и он собрался, на север, а вот этого допустить нельзя. Можно в пойме неожиданно столкнуться. Хотя пока в пойме голо, зелёнки нет, зато кустарника хватает, шиповника полно, малины, сильные заросли молодого боярощника.

– Эй, Мужик, ты куда направился? – прокричал парниша, обращаясь к медведю. Ну не дурак ли? Вдруг косолапый сейчас набросится? Лес кругом мелкий, на дереве не укроешься.

Уверен на сто процентов, что медведь не набросится, потому что до зверя каких-то двадцать пять метров, а чувства опасности ну совершенно отсутствует. Как будто по тропе идёт не медведь, а собака. Стоп, стоп, а вот если бы по тропе шла чужая собака, да крупной породы, чувство опасности было бы, да ещё как было бы.

Бедный мужик в шубе чуть задницей на дорогу не сел. Рассчитывал, что медведь назад побежит, а он гад вперёд рванул, вот урод! Мишка то ладно, а вот что с собакой делать, ума не приложит. Мурка ушла в городок, сомнений быть не может. Ладно, пусть ощенится, там видно будет, жизнь покажет, скажет, что с этим белым зверком сделать.

Спустился на дорогу, пошел на север, изредка посвистывая. Здесь медведей, что грязи, за один день пять штук – это много и уже не интересно, частые встречи начинают надоедать, на нервы действовать. Ты уже начинаешь ожидать встречи, а это плохо. Хорошего должно быть в норме, не много. Без каких либо происшествий, не запланированных встреч с косолапыми, вышел на прямой участок дороги и до городка. Кстати, на дороге медведи тоже нужду справляют.

Возле костра Жека развил бурную деревообрабатывающею деятельность, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не баловалось. В этом случае, чем бы, дитя не тешилось, лишь бы водку не пило! Новоиспечённый столяр плотник стоит, покалено в стружке и берёзовых щепках. Он уже успел сделать с десяток плах, разных размеров.

– Ты Жень наверное решил кооператив открыть, по изготовлению топорищ?

– А что, топорища многим нужны, меня не раз спрашивали, делаю ли я топорища. Да они и стоят дорого.

– Больше чем за один пузырь ты топорище не продашь. В магазинах такого черенка под топор нету, днём с огнём не найдёшь.

– Ты Тимоха шкурки, наждачной бумаги много принесёшь?

– Делай, делай, хватить на все твои топорища, разумеется, если с умом расходовать.

– Ну ты научишь меня.

– Женя, запомни, самая нудная, не хорошая работа в изготовлении топорищ, это шлифовка наждачкой. Слушай, а где ты воду берёшь? И мне нужна огромная посудина.

– Воду беру вон там, – сторож показал рукой на северо-восток.

– Да мне кажется до Найбы ближе в три раза.

– Ты прав, до Найбы на много разов ближе, но там ручей чистый, а в Найбе сейчас гольная глина, дело то к вечеру подходит.

– Ну конечно не гольная глина, здесь не может быть гольной глины. Мутная изрядно водица, но на папоротник пойдёт.

– А какую посудину надо? Есть выварка на три ведра, а есть таз. Вон лежит.

– Таз конечно хорошо, весь папоротник за один раз влезет, но закипать долго будет.

– Да по-моему и в выварку весь папоротник влезет, рюкзак то не слишком большой.

– Жека, это тебе просто, кажется. Выварка на тридцать литров, рюкзак на сорок литров и папоротник в нём аккуратно уложен, минимум две выварки. Оцени вес.

– Как это аккуратно уложен? – сторож приподнял рюкзак за специальную ручку пришитую у клапана. – Ох, ничего себе! Это столько папоротник весит? Да не может такого быть! Тебе случаем, медведь втихоря камней в рюкзак не наложил?! Здесь медведей полно, вдруг какой шутник появился!

– Что медведей полно, это верно. Смотри и учись, как папоротник собирать, не может быть! – расстегнул клапан, развязал мешок.

– Да! Ты на папоротнике собаку съел!

– А кстати, где собака, она проходила? Я же тебе сказал, что по папоротнику я спец от начал и до конца. Собрать, заготовить на зиму, сготовить и сожрать, всё могу! Но лучше всего, получается, сожрать, в этом деля я супер. И что странно, нравится жрать папоротник, а вот собирать, заготавливать, готовить, не нравится!

– Мурка приходила, покрутилась у костра, она, кажется вон под тем балком.

– Мура, Мура, Муся, ко мне сука! – сначала ласково, а потом грозно позвал хитрую, беременную собачку.

Через две минуты прибежала собака, извиняющие мотая хвостом. Морда в глине, сама слегка измазанная глиной. Потрогал собачий нос, сухой. – Ты что подруга, заболела или рожать собралась? – Мурка лизнула морду хозяина, поняла, что ругать её не будут, развернулась и пошла туда от куда пришла. Проследил за собакой, точно под балок залезла.

Один финский балок воткнули посреди улицы, когда функционировал городок, этого балка здесь не было, его сюда бульдозером приволокли, то есть бульдозер волок, в этом балке жили шофера.

Поставил таз на очаг, сделал две ходки на Найбу, в таз залил четыре ведра воды. Тяжело, однако, без водопровода жить, нелегко воду таскать. В фильмах, в литературе, значит и в жизни воду носили женщины, не женское это дело. Слабый пол, ну-ка сто метровку с двумя вёдрами воды! А если двести метров и предстоит большая стирка? Сильный пол на сотке метров загнется без всякой большой стирки, на первой ходки поломается, на вторую сил не хватит!

В очаг подкинул дровишек, в таз подкинул три горсти соли. Занялся папоротником, кончики у пучка на сантиметр обрезал, пучок в рассыпную в тазик, Нечего себе тазик, корыто, ванна оцинкованная!

– А зачем Тимофей ты это делаешь, ведь пучки уже обрезаны? И зачем вообще пучки обрезал?

– Это Жека одна из главных хитростей. Вот, допустим, забросить пучки не отрезая кончиков, эти кончики станут что солома, не какой варкой, жаркой их не размягчишь. После отрезки кончиков в течение полутора часов ты должен посолить папоротник или отварить, а иначе снова кончики обрезай. В сущности когда папоротник готовый к употреблению, жесткие кончики стебля мало заметны, но когда такой соломенный кончик подает на зуб – это не приятно.

– А ты Тимоха до победного конца можешь папоротник делать?

– Ну я же тебе говорил и папоротник получается не хуже чем у корейцев на базаре. Обычно у русских готовый папоротник получается с сильным зелённым оттенком, разумеется, вкус не фонтан. У меня и по цвету и по вкусу папоротник как у корейцев.

– Ну ты научишь меня, приправы есть? Как я понял, свежий папоротник готовить нельзя, так?

– Совершенно верно, можно сильно отравиться, в папоротнике имеются щелочные соединения вредные для здоровья. На мой взгляд, не существует щелочных соединений полезных для здоровья! А расщепляют папоротниковые щелочные соединения соль и ультрафиолет, соль больно долго работает, целых две недели.

***

Папоротник затарил в таз, как раз весь вошёл. Таз прикрыли листом жести, огонь на полную. Часа полтора пришлось ждать и кочегарить. Когда вода стала закипать, принялся мешать варево. Много папоротника, оцинкованный таз, если быть точным, оцинкованная ванна литров на девяносто. Даже рождённые в восьмидесятые годы в сельской местности, да и в городе, в младенчестве принимали ванны именно в таких оцинкованных тазах.

Эмалированная детская ванна это круто, у работников аппарата, у зав склада, у товароведа и у других социально не защищенных категорий граждан, детишек купали в эмалированных ваннах. Опасно жилось этим ребятишкам, многие сиротами становились.

Пролетарским деткам в оцинкованных ваннах было гораздо лучше. Да, иногда папку закрывали, за кражу комбикорма, за пьяную драку, больше трёх лет не давали, детки не успевали своего папку забыть. Товароведам, зав складам и прочим людям, работающим в зоне риска, любящим жить кучеряво давали большие срока, не редко приговаривали к высшей мере.

Папортниковое варево закипело, промешал, вдвоём убрали таз с огня. Слили воду, варёный папоротник закидали в вёдра и на крушу балка. Парниша раскидал отварную траву тонким слоем. Благо места для просушки полно, можно столько папоротника насушить. Ребята решили заняться папоротником. Что зря сидеть, ждать с моря погоды, спада воды? Долго, однако, ждать и сидеть сиднем, сидалеще может заболеть, проседни появятся, это почти-то же самое, что и пролежни! От долгого сиденья появляется геморрой, данная болячка серьёзней пролежней.

Ужинали в балке, снова жареная крапива и рис в качестве гарнира. Конечно, неплохо, но по второму разу уже не так вкусно. Отсюда вывод прост, жареная крапива быстро приедается, это блюдо можно использовать для разнообразия, часто кушать не надо. Парниши досталось спальное место со своего бока, как и нужно, стена по правую руку. Прекрасно, о лучшем желать нельзя. В балке почти идеальная чистота. Сторож порядок уважает, может наводить порядок.

– Жень, а почему у тебя радио нету?

– А зачем оно мне? У вас на зимовье есть радио?

– У нас на каждом зимовье радио и книг хватает.

– Сейчас весна, не до книг.

– Ну, а зимой? Я короче тебя понял насчёт просвещения и эту тему надо прекратить. А то я наговорю тебе массу не хорошего и хотя я буду прав, но ты Женя сильно обидишься. Скажешь, какой-то пацан учить меня вздумал. Так что эту тему проехали. Вопрос на засыпку, ты храпишь?

– Трезвый нет. Учится Тимоха не когда не поздно. Ты меня за день многому научил, но насчёт книг, я их ненавижу.

– Нам повезло, я и пьяный не храплю. Жека, в этом случае учение нравственное, а это совершенно разные веши. Когда человек относится к книги как к бумаги для растопки печки или для подтирки своей задницы, извини, дальше я продолжать не буду. А ты пошел ещё дальше, ты ненавидишь книги.

– Ну я задницу газетами подтираю, у меня вообще здесь книг нету и не было.

– Ладно, всё стоп, а то сейчас заведусь, – парниша понял, что его новый товарищ не хрена не понял.

– Да заводись, я не боюсь!

– Женя, ты не так понял. Я не тебя жалею, на хрен ты мен нужен, извини за откровенность. Я себя жалею, я всё время только себя жалею, но в больших случаях получается наоборот. Сейчас я тебе наговорю, а завтра утром ты меня выгонишь и мне придётся Найбу форсировать.

– Ты прямо говоришь, не лицемеришь, не выгоню.

– У тебя положение не то что бы перед тобой лицемерить.

– Да мне кажется, ты не перед кем не лицемеришь.

– Здесь ты не прав, если бы я не перед кем не лицемерил, меня бы давно в живых не было. С волками жить, по волчьи выть, мы все волки. Все разные, но все волки и живём по основному закону тайги, кто сильней тот и прав.

– Ну сейчас стало у кого денег больше, тот и прав.

– Сейчас стало, это и было и есть и будет, деньги та же сила. А без денег и Шварцнегер не кто. Сила есть ума не надо, это глупая русская поговорка, в наш век она не актуально. Если только в тюрьме. Опять же есть выход, мораль той басни такова, что зайцы шоблой избывают льва и убивают.

– Ну можно переделать поговорку. Деньги есть, ума не надо. Актуально, в ногу со временем?

– Нет Жека, не на какие деньги ума не прикупишь. Ну это присказка. Если нету ума, то от денег нужно бежать как чёрту от ладана. Иначе всё, петля. Можно дураку дать богатырскую силу, но только не огромные деньги. Тогда уж лучше пусть дурак ядерными боеголовками играется, гораздо безопасней. Стоп мотор, ты меня от темы отвлёк. Кажется, кто-то хотел рассказать длинную, длинную историю, о том, как ОМОН все поля в округе перекопал.

– Ну слушай, только чур не спать. Я тоже люблю рассказывать и что бы меня слушали.

– Да это кажется не кому не чуждо. А вот уметь слушать, надо учиться, это одна из главных составляющих интеллигентного человека. Вот допустим, ты можешь слушать, а я плохой слушатель.

**********

Почти год назад, в начале июля месяца на Пастухи приехал дорогой внедорожник, разумеется, японского производства. Приехали явно не отдыхающие, больно на братков ребятишки похожи. Первая поверхностная, беглая оценка незваных гостей Женьку не обманула. Криминальные ребята прикатили и не слабого пошиба, значит не местные. Островной криминал способен только бабушек торговок на счётчик ставить, да кашмарить местных предпринимателей в сфере торговли.

Через десяток минут второй внедорожник подъехал, близнец первому. В первом джипе приехало пять человек, во втором четыре. Один дядька со второго джипа представительный, типичный депутат или вор в законе, третьего не дано. Трудно визуально отличить вора в законе от депутата! Не только визуально, есть в отличии одна не существенная особенность. Воры в законе и другие руководители так называемых преступных группировок гораздо образованней, воспитаний, культурней депутатов, да и человечней.

Скоро верхушка будет вся такая. Где находится самая мощная преступная группировка, знают все, но молчат. Знают главного вора, он правда не в законе и не когда не будет в законе. Так называемый главный вор один думает, что он главный вор, на самом деле он всего лишь марионетка, мебель. Народ знает, людей которые дергают за ниточки марионетку играющею в теннис. Главного среди кукольников – ниткодергальщиков ни кто не знает, походу они и сами не знают. Нет его среди кукольников.

Представительный дядечка походил по городку в окружение братков или помощников депутата. От перестановки слагаемых сумма не меняется, от замены братков на помощников смысл не меняется. После осмотра городка, делегация засела в балке у сторожа, начали его пытать, не с пристрастием. Женьке пришлось отвечать на множество различных вопросов. Главный вопрос упирался в объёмы проходящей горбуши по реке Найба. Поговорили и разбежались, внедорожники съездили на Найбу, на место бывшего моста, затем уползли на перевал.

Через недельку прикатил внедорожник, скажем среднего класса. Сторож подумал, что отдыхающие прибыли, в преддверие пьянки потёр руки, облизнул губы. Шиш тебе, следом за джипом вырулил тентованый Урал. На Уралах отдыхать не ездят. С джипа вылезли пятеро братков.

Если быть точным, пятеро быков, пальцы веером, что почём, базар вокзал. Эти ухари наши, то есть местные, островная блатата, не выучки, не интеллекта. С Урала высыпалось целых двенадцать человек, из них пятеро человек женского пола, девки довольно молодые, но прожженные шалавы. Народ расположился на травке, все как один закурили. Это не бандиты, пролетарий, работяги.

Подошёл ещё один крытый, тентованый Урал, следом дорогой внедорожник, конечно и первый внедорожник не дешевка. Замыкающий джип гораздо круче. Жека определил, что это тот самый джип, который приезжал в первый раз. Из джипа вылезли четверо, они местные, сразу видно, но не бычары. Начальником у всей прибывшей банды тот самый, кто был на подхвате у представительного дядечки при первом заезде.

Парень лет тридцати, с Женей общался обходительно. Не потому что им балки нужны, им водопровод нужен и место где взять сухих дров. Женя в городке официальная власть, администрация. Крутым ребятам наплевать на этого сторожа, он бы в приказном порядке, за харч, за водку всё бы сделал и не пикнул, сам доволен был бы.

Видно представительный дядька дал указание, по отношению к сторожу не борзеть! Так что Евгению сразу по приезду, местный главный выдал энную сумму денег. От такой суммы сторожа повело, ему десять лет сторожить надо, что бы столько накопить. Главный дал указания пятёрки приблатнёных быков. Уехал на перевал. Уралы разгрузились, один пошел следом за джипом, второй Урал остался.

Женя разместил людей по балкам. Под икорный цех выделил два крайних, северных балка, где клуб стоял. Дворец культуры сторож к этому времени уже пропил. Быковчане по зиме, на мотонартах много кубиков доски вывезли с Пастухов. Да что доска, два финских балка в разобранном виде вывезли по Найбе, внизу, в Быкове балки собрали и продали.

Так вот, начались подготовительные работы, скоро путина. На следующий день с утра поехали на сопку, сторож показал дорогу на сухие штабеля. Дров напилили три Урала, преступили к кругло суточной варки тузлука. Начались подготовительные работы для не слыханного браконьерства на реке Найба.

Не с одной островной речки за короткий срок, с одного места не вывезут столько готовой икры, половины не вывезут. В девяносто пятом году Пастухи стали рекордсменом по браконьерству на всём острове, этот рекорд уже не когда не кому не побить. Почему так получилось?

Была отличная организация труда, все двенадцать рабочих спецы по промыслу рыбы, по переработки икры. Рабочие за время путины, за время рекордного браконьерства и в подготовительный период не грамма не выпили. Пили только пять быков, которые смотрели, затем что бы рабочие не пили. Бычары вечерами жрали водку, частенько Жени наливали, да так наливали, что сторож до своего балка ползком добирался, иногда не добирался, доносили.

Сторожа, за то, что он отремонтировал старый водопровод, подвёл воду к икорному цеху, вообще должны были на руках носить. Ему за водопровод заплатили хорошо. К тому же сторож по собственной инициативе стал поваром. Когда рыба пошла на полную, пятерым женщинам готовить пищу времени не было.

Девок эксплуатировали и без поварских потребностей. Световой день на икре отпахали, ночью обслуживали своих овчарок, в бычьей шкуре. Быки все молодые, за день отоспятся, ночью им бабу подавай. Животные! Таких типов надо в Найбе топить, они вскорости найдут свое. У быка путь дорожка коротка.

Рыба пошла с конца июля, не смело пошла. Два дня по пятидесяти литровой бочки икры не получалось. Потом горбуша попёрла, да как попёрла. Каждую ночь Урал вывозил минимум по пол тонны сделанной за день икры. Икорку делали малосол, продукт надо было срочно отправлять в холодильник. Поэтому каждый день, точней каждую ночь вывозили икру.

Дней через десять после полной браконьерской идиллии, когда стали делать почти по тонне икры в день. В обед высоко в небе протарахтел вертолёт, МИ -8, вертушка шла над Найбой с севера на юг, высоко летел вертолёт. Так что ни кто не насторожился. Если бы даже была рыбинспекция, не стоит паниковать, мол, с такой высоты не чего заметишь.

Не так высоко шёл вертолёт, многие разглядели окраску вертолёта, гражданская авиация. Быки успокоили всех, мол, рыбинспекции быть не может, прошло то время, когда Сахрыбвод на время путины фрахтовал вертолёты для патрулирования речек с воздуха.

Короче, на пролетавший над Пастухами вертолёт, фактически внимания не обратили. А зря. На месте бывшего клуба столько тухляка, что со спутника заметишь. Тухлой рыбы горы, пласты по пояс глубинной. В сентябре месяце косолапые товарищи на восточной стороне последней шеренги балков, станут лапы парить, от солнышка прятаться. Медведи до того разжиреют, что не куда ходить не будут, на появление людей вообще прекратят реагировать. За чистой водой на ручей, придётся ходить через тухляк, водопровод к тому времени из строя выведут.

Не повезло браконьерам, потому что, быть может, авиация и гражданская, вертушка была зафрахтована Сахрыбводом, отсюда можно сделать выводы, что горы поротой рыбы были не только замечены, но и сняты высокочувствительной фотоаппаратурой. Вертолёт ещё не успел сесть на Южно-Сахалинский аэродром, уже стала готовиться крупномасштабная операция, по захвату серьёзной банды браконьеров. Скажем прямо и честно, самой производительной, организованной браконьерской банды за всё время красно икорного беспредела.

К операции подключили авиацию, массу журналистов, телевидение, ОМОН, спецназ, ФСБ. Захват решили произвести утром. Хотелось бы нагрянуть на рассвете, но пока всех соберут, высчитали время, получается, что прибудут на Пастухи ближе к обеду. С утра может только вертушка прилететь, в ней не будет места для журналистов, операторов телепрограммы – Точка отсчёта.

Браконьеры путиньщики отработали этот день, всё как обычно. Урал ушёл с тонной икры, рекорд, за один день тонну икры. Каждый пашет за себя и за двух парней. Среди ночи послышалось урчанье тяжелых грузовиков. Пятёрка быков насторожилась, работяги спят без задних ног, день вкалывать.

Быки день спали, вертолёт видели и слышали, правда ноль эмоций, летит и пусть летит. Теперь быки думают, а не убежать ли, пока не поздно? Нагрянет пара КамАЗов со спецназовцами, работяг не тронут. Бычьей пятёрки достанется по полной программе, за себя и за тех трёх парней на каждого! Если сейчас появятся КамАЗы, прощай здоровье, здравствуй аптека!

Повезло быкам, первым на Пастухи вывернул джип, начальник среди ночи прикатил, следом три тентованых Урала. Подняли работяг, за два часа загрузили буквально всё. Вылили на землю тонны тузлука, пустые бочки в грузовики. Оставили только тонны три соли. Сторожу Жени не сказали не слова, его даже не разбудили, он сам проснулся. В четыре часа ночи караван ушёл на прерывал. Некого, тишина. Сторож ночью растащил по балкам пару тонн соли, до утра работал. Что бы в куче соль не лежала, правильно сделал.

***

Утро для Женьки было не привычным, скучно, тихо, не одной живой души. Ещё вчера вечером было почти двадцать человек. Девчонки, смех шутки – во время ужина. Сегодня тишина, как будто осиротел. Пол дня промаялся, не находя себе места, видно чествовала душа преддверие ядерной войны! Продуктов Женьки много оставили, сидит товарищ сторож у очага, чаёк гоняет с молоком сгущенным.

Гул вертолёта услышал резко, стояла тишина, вдруг грохот и вот он белый Ми – 8 с синей полосой на поле падает. Вертушка не успела сесть, из её чрева стали прыгать люди в темно-синих комбинезонах с автоматами в руках и с чёрными вязаными шапочками на лицах, с прорезями для глаз. Маски шоу!

– Стоять, лежать! – и автоматные очереди в воздух.

Сторож сразу лёг, он ведь не дурак. В таких делах, мгновенное, беспрекословное, выполнение команд, залог здоровья! Воин с собакой стал охранять лежащего на животе сторожа. Разумеется, ударил по ногам, что бы расширил ноги, кисти рук на затылок. А зачем, для чего? Да что бы лежать было неудобно.

Опасно когда у идиотов оружие, это такой же бык, только с автоматом и законно охраняет власть имущих. Он такой же глупый, не образованный, может даже с дебильным уклон. Те уроды преступники, а эти уроды власть.

Преступники с Женей так не обращались, они ему денег дали, кормили, поили. Власть не разрешает даже голову поднять. Полчаса пролежал в положении руки за голову, ноги вовсю ширь. Как в кино, плохо дело, если как в кино. По сценарию сейчас должны начать быть, выколачивать информацию, короче хреновое кино Жени светит, ему досталась плохая роль! Роль главная, единственная. В таких боевиках лучше сниматься в эпизодах. А куда ты денешься, назвали тебя главным браконьером, не вздумай перечить.

– Где все! – проревел один идиот в маске. Да так проревел, громче вертолёта. Сторожа рывком подняли и начали, было бить. Как и положено, не каких отклонений от сценария! Жека этому не удивился, он был готов. Так что первый удар под дых, принял с напряжённым прессом. Второго удара не последовало.

В это мгновение почти вплотную к очагу подкатил Нисан Патрол и мать честная, генерал из машины вылез, в пагонах и при лампасах. Откуда на Сахалине мог взяться генерал силовых структур? Нонсенс! А сколько машин наехало, разных внедорожников, два спецназовских КамАЗа, один омоновский КамАЗ.

На машинах так и написано. Специально писали, что бы боялись таких машин. Это в двухтысячных годах, спецмашины будут маскировать под нормальную технику. В Ельцинскую эпоху всё на показуху, идёт борьба с организованной преступностью. Что бы нужные преступники успели опознать машины и спрятаться, что бы было потом с кем бороться. А то за месяц всех выловят, переборют, на кого потом списывать свои дела?

Короче одних силовиков сотни полторы приехало, прилетело на Пастухи. Журналистов человек пятьдесят, вместе с операторами, прочей киношной братией. Столько народу на Пастухах не было даже при лесорубах, когда городок функционировал на полную мощность.

Начали Женьку пытать словесно, он не партизан, даже не комсомолец, тем более не коммунист, рассказал всё как на исповеди, Женька в сущности нечего не знал. Пытать физически нельзя, даже матерится нельзя, журналистов кругом, что собак нерезаных! В лесок бы куда ни будь этого сторожа, всё бы сука рассказал! Где спрятана янтарная комната, кто Титаник потопил, где документы и награбленное золото Квантунской императорской армии?! Сторож бы на все вопросы ответил. Журналисты как обычно всё испортили.

– Почему ты сторож разрешил на охраняемой территории сделать икорный цех? – вопрос задал мужик в форме милицейского полковника. Это не полковник милиции, он только форму имеет, он глуп до неимоверной степени.

– А у меня разрешения ни кто и не спрашивал, – когда Жека увидел множество людей с видеокамерами, он понял что это за типы. Ему сразу легче стало, воспрянул духом и стал немножко наглеть. Перед журналистами бить не будут.

– Где спрятана икра? – ох полковник и тупит!

– Не было здесь не какой икры, её вечером увозили, икра малосол.

Вот тогда-то омоновцы принялись копать, лопатить поле, икру искать. Полковник баран Женьки не поверил, приказал искать, и во что бы ни стало найти. А вот тогда руки развяжутся, сторожу можно будит всыпать прямо перед журналистами.

Тем временем синие комбинезоны загрузились в вертолет. Восьмёрка поднялась на пять метров и потихоньку, крадучись полетела над дорогой, на юг вертушка пошла, к Найбе. Следом за вертушкой поехали два спецназовских КамАЗа. ОМОН занят раскопками, менты самые умные!

Перед поворотом на бывший мост вертушка набрала высоту, перепрыгнула полосу поймы и снова исчезла, даже заглохла. Неужели вертолёт в Найбу упал, довыпендривались летая на мини малой высоте?! Как только вертолёт замолчал, ударили автоматные трели, послышались крики, маты, вой, ну прямо как в хорошем ужастике.

Одни омоновцы злые на своего барана начальника, ребята со спецназа веселятся, омоновцам приходится землю лопатить. Сторож урод, ещё четыре лопаты нашел! Вот козлина! И улыбается скотина, ты полыбишься, найдём икру, всё, крышка тебе сторож, но сначала здоровье отнимем. За найденные четыре добавочных лопаты, ОМОН Женьки не простит, правда есть одно но. Сторож знает, что икру всю вывезли, он полковнику об этом сказал, так что не чего не найдут, значит, его не тронут.

***

На Найбе развернулись боевые действия. Одни убегают, другие ловят, что интересно, с двух вражеских сторон народу предостаточно. Не смотря на два КамАЗа, на полную вертушку силовиков, тех, кто убегает больше. На самом деле ни кто не куда не убегал. Откуда они взялись браконьеры эти, да в большом количестве?

От туда! С западного побережья, там, в речки западной стороны Камышового хребта заходит мало горбуши. Пробили эту чёртову дорогу, теперь народ с посёлка Чехов, Новоселово, да наверное из Томарей, ездят за икрой на Десну, на Найбу.

На Десне залётным, чужим браконьерам рыбы показалось мало, они поехали на большую речку, на Найбу. Да, большой своре браконьеров на Десне мало рыбы. Дорога через Камышовый хребет нормальная, болотин нету, так что и на заднеприводных машинах доезжали до Найбы.

Ловят ребята на Найбе рыбу, порят икру. Народ с западного побережья икру сырцом возил. От Найбы до посёлка Чехов пятьдесят пять километров. По сложной лесовозной дороге пару часов езды, сырая икра в жаркую погоду выдерживает семь, десять часов, в зависимости от упаковке. Естественно чем дольше сырая икра транспортировалась, тем больше отходов при обработке икры на грохотке. Больше отходов при отделении икринок от ястычной плёнке, так, наверное, понятней.

Так вот, ловят Чеховские ребятишки горбушу, порят икорку, довольные, скоро барыш возьмут. Кажется, вертолёт шумнул или не кажется? Да ерунда это всё, вертушки так не летают. Браконьеры покрутили головами по сторонам, показалось. Перекрестились и по новой принялись деньги рубить по лёгкому.

Вдруг откуда не возьмись, выныривает вертолёт, прыг, ну прямо как лягушка. А по речному песку несутся два армейских КамАЗа. Откуда они взялись? Думать поздно, сматываться надо, но застучали автоматы, засвистели над головами пули, сматываться поздно, короче влипли очкарики, надо ложится, а то неровен час, шальная пуля заденет.

И полегли все как стадо баранов. А почему как? Быдло оно и есть быдло, они даже не предприняли попыток убежать. Испугались, а ведь ни кто бы на поражение не стрелял.

В этот день силовые структуры добыли в пользу наверное областной арест площадки ГАИ двадцать восемь единиц техники, автомобили, мотоциклы. Народ, который находился не возле речки, или ниже по течению. Услышав стрельбу, крики, бросал всё и бежал. Попавшихся на камлания баранов, которые большим коллективом рыбачили на нижней яме, пробивали конкретно, но ни кого не задерживали.

Силовые структуры срывали зло на первых попавшихся браконьерах, за то, что их структуры текут как худая, старая крыша. Ведь, казалось бы, такую операцию подготовили, ушли все до одного, икру и оборудование вывезли. Наплевали в самое сердце силовиков, чести лишили.

Главаря банды браконьеров ещё с вечера предупредили, что, мол, за ночь нужно убраться, а то днём повяжут, и не удастся отмазать. Всем был нужен большой, серьёзный судебный процесс над организованной группой браконьеров, не над мелочёвкой.

Не надо было спать, когда группа организованна, она и мобильна. Допустим, накрыли бы эту группу? До суда дело бы не дошло. Кого судить, работяг? Да, их бы и осудили. А среди быков нашли бы организатора. Одного быка заставили бы взять на себя это дело.

Вечером этого же дня Женька сидел возле костра, снова пил чай со сгущённым молоком. Он уже не жалел что стало тихо и скучно, радовался что все так хорошо закончилось. Хватит, один раз уже пожалел, и с обеда было так шумно и весело, что прямо слов нет, одни слюни.

Сумерки сгущаются, по дороге от речки идут двое. Один по пояс раздетый, второй в грязной майке, в трико и босяком. Морды у обоих горят, у босяка правая рука безжизненно висит, довольно сильно опухла. Ребята подошли к костру. Их вопрос Женьку убил.

– В какой стороне Чехов, куда идти?!

Вот это им дали! Ребята рассказали, как били, как издевались. Наручниками пристёгивали к дереву и пинали. Топили в мелки лужах, нельзя было голову поднять, пули над ухом свистели. Правильно, незачем чужакам на Найбу ходить. А то пробили дорогу, взяли моду за икоркой мотаться. Кстати, в этот день на долго, а в сущности на всегда отучили, отбили охоту у браконьеров Холмского и Томаринского района, огромным колхозом ездить на Найбу за икрой. Колотили от души и со злобы, это же надо, попутать стороны света, в какой стороне Чехов?!

**********

Ночь прошла тихо и тепло, выспался, однако, отоспался за предыдущею ночь. В балке даже не слышно как Найба гудит, тройное стекло на окне полностью гасит шум реки, стеклопакет, почти стопроцентная шумоизоляция. Проснулся раньше хозяина, не стал подниматься, дождался, когда хозяин встанет и печку заведёт.

Заварили чая в литровой банке. Сели чаёвничать, это пока не завтрак, это подъём. Да и кто же с ходу, прямиком с кровати принимается за завтрак? Подъемный чай, с кружечки чая четвёртый год начинает каждый свой день, это будет продолжаться до конца, до последнего дня. Поднялся, заварил чаю, попил, а уж потом закурил.

– Ты смотрю, тоже крепкий чай пьёшь, охотники все крепкий чай пьют.

– Охота здесь Жека ну совершенно не причём. Ты ведь не охотник, а пьёшь крепкий чай. Как я понял ты и не сидел в местах не столь отдалённых, правильно?

– Да, правильно. Намекаешь, что посадят за такую охрану народного добра? Хрен им! А ты Тимоха как я понял, сидел, да?

– Там-то я пристрастился к крепкому чаю, тайга в этом случае не причём. Таежные люди обычно чаи заваривают с разных трав, да корешков, панты сшибают. Заварит чая, хрен знает из чего, напьётся, а потом блюёт под каждой ёлкой и целый день с больной башкой ходит. Видал я таких чудиков, супер таёжников!

– А ведь в тюрьме чифирь пьют, пятьдесят граммовую пачку на пол литровую солдатскую алюминиевую кружку. А ты заварил обыкновенный крепкий чай.

– Женя, там больше пантуются. Да, видал и такое и не раз, маленькую пачку на самовар. Солдатскую кружку самоваром называют. Но это не чифирь, это трижды яд и хлещут его пантовилы, молодняк, для которых тюрьма и зона пока что романтика. Не один уважающий себя зэк такой яд пить не будет. Нормальный чифирь это одна пятая пятидесяти граммовой пачки хорошего индийского чая, но не гранулированного, того чая надо сыпать в два раза меньше. Я имею в виду чай СТС, сейчас и гранулированного дерьма полно.

– Ну это допустим на общем режиме, а на строгом там говорят чифирь пьют, рот вяжет.

– Тут-то ты Жека и попутал всё. В том то и дело что на общаке глотают трижды яд, который не только рот вяжет и зубы сводит. На строгом половина народа вообще не чифирит, а купцует, чай экономят, сидельцы все прожженные, знают по чём фунт лиха и фунт чая. Вот такой крепкий чай пьют, как мы сейчас, я тоже купцевал, в тюрьме изредка чифирил, ну и в ДОКе (дерево обрабатывающий комбинат) зимой после эстакады. В Смирных зимой за сорок градусов, чифирь хороший антисептик.

– Так ты и на строгом был? А наколок почти нету, почему?

– Потому что я не дурак, на строгом режиме недавно был, попал бы по молодости, разумеется, партаков бы понаделал. В тридцать лет колются только глупцы, это моя личная точка зрения и я от неё не оступлюсь. Насмотрелся в тюрьме и в зоне на всяких типов, сделал свои выводы. Опять же делают партаки для пантов. А ведь мода на синих прошла, скоро они будут скрывать свои наколки, что бы молодняк их не побил. Так называемые комсомольцы за принадлежность к касте бывших сидельцев. И запомни Жека, у нормального, у простого серого мужика партаков мало. Храм на всю спину может быть, у фраера, у торпеды, у блатного и у питуха. У мужика храмов на спине нет. Пролетарий и в зоне пролетарий, он и там пашет, что бы блатата жировала. Хороший партак, тот же храм во всю спину, дорого стоит.

– Ну что, за папоротником идём?

– Надо позавтракать, вот только чем? Вермишели сварить, да тушёнкой заправить. Кстати в Змейки должна рыба клевать. Возьму телескоп, на обратном пути попробую.

На костре занялся завтраком, а Женя с утра принялся плахи тесать, топорища вырубать, устроил себе физзарядку. Посмотрел на человека, на этого спортсмена с топором, он явно с больной головой. – Жень, ты знаешь, чем кот занимается, когда ему делать не хрен!

– Знаю, но раз взялся, надо доделывать.

– А ещё знаешь, когда дурака заставляют богу молиться или когда его научили молиться и ему это очень понравилось?

– Скандальный ты Тимоха человек!

– Ну почему скандальный? Я по теме говорю. Куда тебе столько заготовок на топорища?

– Ну я же тебе не мешаю. Мне есть, кому подарить, я говорил вчера, что спрашивали у меня про топорища.

– Да у тебя уже заготовок на половину жителей города Долинска, про Быков я уже молчу!

***

Позавтракали, побежали на Змейку, Мурка дошла до речки и всё, в воду не пошла. На папоротниковой сопке расстались. Но сначала объяснил Жени как и какой папоротник рвать. У парниши в этом деле профессиональные навыки, у его нового товарища вообще навыков нет по сбору папоротника.

Набрал рюкзак травы, спустился на Змейку, принялся рыбачить. Клёв есть, слабенький, в основном подкаменка цепляется, сантиметров по десять, мелюзга пузатая. Прошёл до устья, на самом устье не одной поклёвки. Выбрал неправильный режим, надо было вверх идти. Пошёл вверх от тропы, где рюкзак лежит. Минут за сорок надёргал подкаменки на хорошую уху. Поймой, на прямую побежал к рюкзаку и чуть было не было. Возле мешка крутится небольшой медведь, скорей всего тот первый, который по тропе шел и спал. Да, здесь медвежье царство, пасутся что коровы.

После вчерашнего рассказа, уже не удивляется. Косолапые ждут продолжения банкета, нет господа медведи. То, что было в том году, больше не повторится не когда, место засвечено! Чем это зверя рюкзак привлёк? Пришлось засвистеть в четыре пальца, шугануть косолапого. Медведь что заяц, пустился наутёк, опять же туда, куда вчера бежал. Рюкзак на плечё и в городок.

Женя строгает топорища, он уже отварил свой папоротник, раскидал на крыше балка.

– Как рыбалка?

– Да вон, смотри, на хорошую уху есть.

Женя взял пакет, посмотрел. – Давай пожарим, нормальная рыбка или ты уху любишь?

– Уху не люблю, а вот жареную рыбку обожаю. Хочешь возиться, жарь, я за обеими руками.

– Что здесь возится? Как раз на две сковородки будет. Сейчас сделаем.

Женя занялся рыбой, Тимоха папоротником. Сегодня солнышко греет сильней можно принимать ультрафиолет. Разделся по пояс и Женя следом разделся. Взрослый мужик, ведёт себя как пацан. Глядя на поведение этих двух лесовиков можно подумать, что парниша старше сторожа на двенадцать лет, а не наоборот.

С папоротником разобрались, рыбу пожарили. Как раз каждому по сковородки рыбы, рис в качестве гарнира. Пообедали, хорошо, но мало. Не то что бы мало, вышли из-за стола с лёгким чувством голода, первая жареная рыбка всегда на ура идёт. С охотки, раз и нет рыбки, и не поняли.

– Как бы Найбу форсировать, да на Куйбышевке порыбачить.

– Там Тимоха хорошая рыбалка, мальма крупняк.

– Да знаю, что, хорошея, рыбалка и на Найбе будет хорошая рыбалка. Куйбышевка по водности раза в четыре меньше Десны, значит воды не слишком много.

– Потерпи, пусть в Найбе вода немного спадёт. У меня костюм рыбацкий есть, ну от химзащиты Л-1. Я брод знаю, покажу тебе, он немного выше, на острове. Но пока нечего рыпаться, в Найбе вода огромная. Ты за папоротником идёшь?

– Ну, а что делать, хоть папоротника наготовим.

– А если дождь?

– Нечего страшного, проверенно. У меня в том году отварной папоротник три дня под дождём был, потом высох, нормальный папоротник. Стоп! Тихо! – поднял палец. – Кажется, писк слышал, а вот и слабое поскуливание доносится из под балка.

Ребята переглянулись.

– Опоздали, уже щенится, надо было в том балке закрыть, я уже и место приготовил, огородил.

– А что не сказал, теперь придётся вытаскивать. Не было печали, так черти накачали, на хрена я её завел. Тащи лопату, там спереди лаз узкий, я вчера посмотрел, а с торца сам видишь. Жень, и фонарик прихвати.

Перебрался на восточный торец одиноко стоявшего балка. Слышно как Мурка стонет и слышен слабый писк, значит, одного уже выкинула. Женька принёс лопату и фонарик. Парниша расширил лаз, ползком по пластунский полез под балок. Схватил собаку за шкирку, начал сдавать назад, развернутся в такой тесноте не возможно. Мурка попробовало было протестовать, хозяин как рявкнул, собака обмерла, Женька и тот испугался. Вылез наружу, вспотел, однако.

– Неси её в балок, я за щенком полезу, она его прикопала, много земли нарыла. Сучка молодая, первый раз щенится.

– Она меня не укусит?

– Неси, не ссы, собака не дурная и понимает, что добра ей желают.

На этот раз полез с фонариком, щенка быстро нашёл, кутёнок был на половину присыпан землицей. Черно-белой масти, белого цвета в два раза больше чем чёрного. Сдул с кутёнка глину отнёс в балок. Мурка ещё одного принесла, светло рыжей масти. Откопанного кутёнка пристроил к титьки, щенок моментом ухватил сосок, как будто двое суток не жравши, оголодовал бедный!

Женя сделал собачки не плохой закуток, родильный дом. Угол огородил сеткой от кровати и всё, в балке хранится шанцевый инструмент, много разобранных кроватей, тумбочек хватает. Тумбочки полированные, скоро и их пропьёт! Пошли к костру, закурили собачьи акушерки! У парниши имеется опыт и по таким делам.

– Сколько интересно принёсёт, да надо бы всех утопить, но не хочется наносить собаке психическую травму. Двух щенков братовьям двоюродным обещал, дурак, с пьяных глаз пообещал, а они помнят и ждут.

– Тимоха, ты что чудишь! Зачем лаек топить?

– Это мать лайка, а отцов пол посёлка Сокол. Мурка загуляла, я водку жрал. Её надо было передерживать, собаке то всего год.

– Не надо топить, я всех остальных щенков заберу.

– Тихо! Кажется, или мне просто чудится. Ты что ни будь слышал?

– Нечего не слышал.

Упал на землю у западного торца балка из-под которого роженицу вытащили. – Кажется, временами писк доносится, полез я под балок.

– Обожди, сейчас фонарик принесу.

– Он не нужен, этого кутёнка придётся искать на слух. Если конечно у меня башню не сорвало.

Полез под балок, добрался до перекопанного места стал ухом елозить по свежей копанной глине. Есть! Не ошибся, не показалось. Ура, голова в порядке, на месте! Аккуратно, на ощупь раскопал кутёнка, задним ходом полез обратно. Выбрался на солнышко, приступил к реанимационным действиям, спичкой выговорил глину из ушей, из ротика, аккуратно из носика глину удалил. Сделал искусственное дыхание, сучка волчьей масти без признаков жизни, пока тёплая, недавно скулила. Очистил кутёнка от глины, отнёс мамаше. Мурка ещё одного рыжего принесла.

Часа два наблюдал, зайдёт в балок, подложит откопанного кутёнка к титьки, другие кутята его отодвинуть, отпихнут в строну. Собака первым помётом принесла пять штук, многовато для первого раза, плодовитая сучка. Оклемается кутёнок, зря, через полгода, молодая симпатичная собака, сильно похожая на лайку погибнет возле своего дома под колёсами автомобиля.

Три дня занимались папоротником и до обеда и после обеда. На пятый день после Муркиных родов погода начала портится. Парниша с раннего утра побежал в цивилизацию.

***