Читать книгу Вдохновение. Сборник стихов, песен – 2018 - Валерий Нечунаев - Страница 19

Новый день стучит в окно,

А Степашке всё равно.

Толи утро, толи день,

Открывать глазёнки лень.

Никакой ему заботы,

Отвечает: «Неохото!»

Кто за лыжи, за коньки,

Наш Степашка: «Не буди!

Я не вижу в спорте проку!

Полежу-ка я в субботу!»

«Да обед же! Сколько спать?»

«Прочь! Уйдите! Не мешать!»

И вот так вот в воскресенье.

Больше сладостей, варенья.

Понедельник, всю неделю,

День деньской лежит в постели.

Килограмм набрал уж двести,

Ни в один костюм не влезти.

Мама стала бить тревогу,

Докторов звать на подмогу.

«Как Степашку полечить?

Как беднягу разбудить?

Помогите! Поспешите!

Мне сыночка поднимите!»

Прибежали доктора,

По здоровью мастера.

Стали слушать стетоскопом.

Может сердце ненароком?

Посмотрели в ухе, в горле.

Нет! Пожалуй, мальчик в норме!

Только вот, изнежен он.

Ну, а лень лечить трудом.

Пусть на улицу выходит,

Время с пользою проводит.

Только снова: « Неохото!»

Отвечает лежебока.

Мать измаялась вконец,

Не встаёт наш молодец.

Тут из дальней из страны,

Африканской стороны,

Возвращается отец

Мать же в слёзы: «Наш малец!

Болен очень, очень болен,

Не выходит он на волю.

Как его я берегла,

Все дела, везде сама!

Для него же, что послаще,

Шоколад как можно чаще.

Не жалела я печенья,

Да с малиновым вареньем.

Приглашала докторов,

Говорят, что он здоров.

Только вот изнежен он,

Ну, а лень лечить трудом.

Наш Степашка не встаёт,

Докторов не признаёт!»

Рассердился тут папаня,

Да воды холодной в ванне,

Набирает целый таз.

На Степашку вылил враз.

Закрутился здесь малец,

Спрыгнул с койки наконец

И бегом по всей квартире,

Ручки врозь, а ноги шире…

Впереди бежит Степашка,

Мать за ним и кошка Дашка.

Пыл горячий у отца,

Проучил он сорванца.

Поумнел с тех пор Степан,

На зарядку по утрам

Раньше всех стал подниматься,

Чистить зубы, умываться.

Спорт – его хороший друг,

Позабыл про свой недуг.

Он мечтает стать солдатом,

Быть примером всем ребятам!

Уж если сердце очерствело

И не хватает доброты.

Каким не будь ты сильным, смелым,

Но всё ж, не миновать беды…

Незримо осень наступила.

Упал на землю первый снег.

Кормушку Даша смастерила

И положила птицам хлеб.

Синички местные слетелись,

Примчались стайкой воробьи.

Им нестрашны теперь метели,

Приют и кров они нашли.

Какое счастье и веселье,

Весь двор украшен серебром.

Кружатся птицы каруселью

В столовой Даши за окном.

На это всё смотрел с ехидцей,

Егор рогатку смастерив.

Исподтишка стрельнув по птицам,

Синичке ножку повредил.

Денёк, другой подмёрзла речка.

Пришли желанные деньки.

Каток от дома недалече,

Егор и Даша за коньки.

Спустились к речке. Тут синичка,

Кружит, щебечет возле них.

Егор кричать, давай сердиться:

«Гони, гони ты птиц своих!»

«А может, что-нибудь случилось,

С моей пернатою семьёй?»

Дашутка вмиг поворотилась,

Ну и бегом, бегом домой.

И лишь потом, она узнала,

Что лёд был тонок в этот день.

Синичка их предупреждала.

Егор упрям же был как пень.

Сойдя на лед он провалился,

Промокли куртка и штаны,

Промёрз, закашлял, простудился.

А мог бы избежать беды…

Мультиварочку однажды,

Наш Алёша раздобыл.

Кашеварить с видом важным,

Самолично приступил.

В ней фритюрница, духовка,

Сковородка также в ней.

С электроникой обновка,

Электронщик Алексей.

Влил воды, засыпал риса,

Хлопнул крышку на замок.

Ввёл для каш программку быстро,

Из инструкций всё извлёк.

Вот диковинка какая!

Каша варится сама!

Эра новая вступает,

Ни к чему нам повара.

Мультиварочка моргает!

То одним, другим глазком.

Знать, видать соображает,

Кашу варит всё « пучком».

Отключился в эпилоге,

Отморгался агрегат.

И Алёша понемногу

Угощает всех девчат.

«Где же соль?» – спросила Света.

«Подсластил ли сахарком?

Не сьедобна каша эта!

Мама варит с молочком!»

Невезенье у Алёши,

Трудно, знать, без поваров.

Электронщик сел в «калошу»

Заморгал как светофор.

Подвезло собачке Жульке,

Кашку кушает при всех,

После длительной прогулки,

Что ей шутки, что ей смех…

В закрытом сердце на замок,

Царит лишь тьма густая,

Сам человек тот одинок,

И радости не знает.

В такую сеть попал Максим,

Не справившись с собою.

Вообразив, что нелюбим,

И обделён судьбою.

Меж тем общались все вокруг,

Никто не ведал скуки,

У друга был хороший друг,

Подружка у подруги.

А он, один черствел душой,

Стал дерзкий, грубоватый,

От всех держался стороной,

Считал, все виноваты.

Не разглядели в нём дружка,

А он бесспорно лучший,

Спроси его, он даст тычка,

Нахмурится как туча.

Вот и попробуй с ним дружить,

Себе дороже будет.

И так могло бы долго быть,

Но есть на свете чудо.

***

Пришёл домой он сам не свой,

Свалился на диване.

И видит книгу пред собой,

С библейскими стихами.

Когда дружком обзавестись,

Захочешь неподкупным,

Тогда и сам дружить учись,

И сам будь дружелюбным.

А грубость всех отгонит прочь,

Разрушит отношенья, —

– Господь решил ему помочь,

Давая наставленье.

На утро он приходит в класс

С широкою улыбкой.

Я рад, друзья, увидеть вас!

Без вас скучаю шибко.

С тех пор друзей не занимать,

Максимка всюду первый,

С ним и задачку порешать,

Да и вратарь он верный.

***

Коль хочешь ты иметь друзей,

Надёжных, неподкупных,

Тогда и сам дружить умей,

И сам будь дружелюбным.

Невежда – пень сказал пеньку – соседу:

«Как хорошо, что листьев нет на нас!»

«Да и ветвей ненужных тоже нету» —

Пенька – соседа вторил хриплый бас.

«И не держать нам кроны многовесной,

С её плодами, множеством цветов.

Стоять пеньком, пожалуй, так прелестно!

Средь зелени побегов и ростков».

«Хорош! Дружище, пень мой разлюбезный.

Как жаль, что не поэтом я рождён.

Я б возвеличил образ твой чудесный,

В стихах и был бы тем польщён.

Бездушных муз пустые вдохновенья

Не разглядели ясные черты.

Когда б не так, то все свои творенья

Дарили б нам, всецело посвятив».

А между тем, в саду ростки и всходы,

Хандрой рутинной быв поражены,

Неверно сделав выводы, итоги,

Старались сохнуть, будто тоже пни.

Невежество имеет злую силу,

Имеет власть, прогресс и рост гнобить.

Кому-то в нём весьма удобно, мило.

Кому – то смерть, призванье загубить.

И лишь садовник без раздумий лишних,

Увидя пагубность прогнивших пней,

Повырвал пни, сухие корневища.

И ожил сад, и стало в нём светлей.

Две тучки, гонимые ветром,

Неслись по просторам земли,

И вряд ли понять человеку,

О чём разговоры вели.

Гадоль, это тучка большая,

Катанья поменьше была.

Из этой легенды узнаем,

Как в небе живут облака.

Гадоль свой полёт смаковала:

«Я выше, быстрее всего!»

Катанья тщеславья не знала,

И милым ей виделось всё.

«Гляди-ка! Отряд ребятишек

Спускается дружно к реке».

– Сказала она еле слышно,

Боясь навредить детворе.

Гадоль же раскатами грома:

«Прогнать бы их всех по домам!

Хоть влаги здесь надо немного,

Для них я и капли не дам!»

Вот так вот неслись по просторам,

Толкаясь, ведя разговор.

Подворье крестьянское скоро

Увиделось, ветхий забор.

Сарайчик, загон, лошадёнка,

Старушка, старик весь седой,

Сухая совсем коровёнка

И зной, всё сжигающий зной.

Пора животворную влагу

Отдать для иссохших полей.

Животным и людям на благо,

Чтоб жизнь потекла веселей.

Катанья, излившись слезами,

Поила луга и поля.

Те капли вставали ростками,

И вновь пробуждалась земля.

Гадоль же, взобравшись повыше,

Умчалась в чужие края.

И что же из этого вышло?

В пустынях исчезла она.

В безжизненных дюнах растаяв,

Бесплодный закончила путь.

В забавах себя ублажая,