Читать книгу По следам Князей Юсуповых - Валерий Николаевич Шпаковский - Страница 11

Нет, конечно, самой усадьбе не 100 лет, а гораздо больше. В 2019 году отмечалось столетие создания Государственного музея-усадьбы Архангельское. Были закончены реставрационные работы в Большом дворце и на территории, проводились различные мероприятия, в обновленных залах размещались новые экспозиции с предметами привезенными из музеев Москвы и Петербурга, подготовлено уникальное издание «Семейный альбом» с редкими фотографиями семьи Зинаиды Николаевны Юсуповой-последней владелицы Архангельского, с предисловиями В. Н. Задорожного – директора Государственного музея-усадьбы Архангельское и Пьера Райнеро – директора по имиджу и наследию компании Cartier.

Я тоже решил присоединиться к праздничным мероприятиям, посетить в очередной раз усадьбу и посмотреть, что там изменилось или прибавилось нового, ведь реставрационные работы там ведутся постоянно.

В сентябре 2019 года выбрав свободный день поехал в Архангельское не по старой и знакомой дороге-«рублевке», а по новой трассе, через эстакаду на МКАДе. Припарковав машину на стоянке возле ворот с надписью: «Военный санаторий-Архангельское» и купив входные билеты, пошел парковой дорогой к дворцу поглядывая на знакомый спальный корпус слева. Прошел к Императорской аллее, откуда раньше приезжали гости с московской дороги прямо ко дворцу, эта перспектива стала стержнем всего ансамбля, обсаженная соснами, березами и елями, она подводит вас к массивной въездной арке Парадного двора, в проеме которой виден портик Большого дома.

Замкнутое пространство двора с красочной клумбой в центре опоясано мощными колоннадами и производит торжественное впечатление. Этот эффект прежде усиливался живописной декорацией на каменных стенах кулис, закрывающих фасады флигелей, изображенная здесь колоннада зрительно продолжала реальные колонны с виднеющимся позади парка. Летом ранее перед колоннами попарно устанавливали принесенные из оранжерей померанцевые деревья в кадках, а самое большое дерево размещали в центре. На этом месте в конце 19 века появилась скульптурная группа «Менелай с телом Патрокла» (копия с античного оригинала). В наши дни во время проведения джаз-фестиваля «Усадьба» все пространство заставлено стульями перед сценой у дворца.

Дворцовый комплекс состоит из Большого дома, двух флигелей (кстати в одном из них разместилась новинка-Экспозиция старинных карет, экипажей и колясок с конюшенной утварью), колоннады и въездная арка – служат ядром всего ансамбля. Белокаменный портик с фронтоном, гладкие охристо-желтые стены с высокими окнами первого этажа, широкая полоса венчающего здание антаблемента, стройный бельведер с флагштоком делают главный фасад величественным. Въездная арка, соединяющая флигели, как замковый камень, поддерживает архитектурное единство Парадного двора. Возведенная вскоре после победы России в войне 1812 года она подобно триумфальной арке и по своему масштабу более подходит городу, нежели загородной усадьбе. Над архивольтами изображены летящие Славы. Решётки ворот с золоченой бронзой, ажурный рисунок которых восходит к стилю ампир, выполнены в 1896 г. по проекту архитектора Н. В. Султанова.

Дворец стоит на низком белокаменном цоколе, и лишь несколько широких ступеней отделяют его от зеленой глади газонов. Каскад террас спускается вниз к Москве-реке. Близость парка ощущается повсюду, а там, где нет прямой зрительной связи с ним, она создается иллюзорно, с помощью настенных росписей.

Место для разбивки парка было выбрано очень удачно и во многом облегчило задачу садового архитектора. Парк Архангельского рождался одновременно со строительством Большого дома, а после приобретения усадьбы Юсуповым постоянно совершенствовался. По своей композиции и гармонической красоте он почти безупречен и отражает вкусы разных эпох, влияние различных традиций. При этом перед нами – одно из лучших произведений садового-паркового искусства России конца 18 – начала 19 столетий.

Холм, на котором стоит дворец, еще в конце 18 века был превращен архитектором Джакомо Тромбаро в серию террас, подобным тем, что устраивали в итальянских садах 16 века. Основная же часть парка – это сеть аллей и проспектов со стрижеными деревьями на боскетах и в шпалерах, многочисленные мраморные изваяния, оттеняющие своей белизной зелень живой архитектуры.

Верхняя терраса, лежащая перед Большим домом со стороны парка, по своей композиции напоминает Парадный двор, но по отделке ближе дворцовому интерьеру. Мраморные гермы, изображающие античных богов, четкими силуэтами выделяются на фоне темных стволов деревьев.

На балюстраде Верхней террасы расставлены мраморные вазы. Отсюда открывается живописный вид на Большой партер и Нижнюю террасу парка, охватывающую Верхнюю с трех сторон. Лестница, спускающаяся к Нижней террасе, имеет скульптурное оформление в виде женских фигур, львов и собак. Она приводит к небольшому фонтану «Амур с дельфинами» работы итальянского мастера Д. Джиромелло.

Сочетание строгих партеров регулярного парка с березами, елями и кустами сирени придает особую прелесть полянам Нижней террасы.

Войдя во дворец через задние двери со стороны флигелей, и предъявив входные билеты бдительным старушкам-билетершам, под их строгими взглядами надели тапки-бахилы на обувь. Проходим через застекленные двери в величественный Вестибюль, объединенный с парадным двором мотивом колоннады: высокие пилястры несут классический карниз, углы здания чуть закруглены, в полуциркульных каминных нишах – скульптурные группы «Амур и Психея» и «Кастор и Поллукс» (копии с античных оригиналов рубежа 18–19 вв.), стены украшает роспись в технике гризайль. Холодноватый, серебристо-серый колорит Вестибюля в сочетании с мрамором скульптур служат достойным вступлением в торжественную атмосферу парадных залов. Вестибюль, Аванзал и Овальный зал составляют центральную анфиладу Большого дома.

В Аванзале две легкие деревянные лестницы подымаются на второй этаж. Прямой связи с окружающим залом парком нет, но здесь она создается иллюзорно: настенная живопись на опорном столбе лестницы изображает парковую беседку.

Двухсветный Овальный зал – архитектурный и композиционный центр дворца. Мощные колонны искусственного мрамора поддерживают идущие по периметру залы, хоры и подымающийся над ним высокий купол с полу циркульными арками. Свет, льющийся из застекленных дверей и окон за арками, теплый желтоватый тон колонн, золото с белым в росписи «кессонированного» купола, живописный плафон «Амур и Психея» Н. де Куртейля в его центре одухотворяют строгую архитектонику зала. Летом двери Овального зала распахивались в сад, объединяя пространство дворца и парка.

По обе стороны от Вестибюля и овального зала тянутся парадные покои: в северной анфиладе – парадная столовая и зал Тьеполо, в южной – Амуровая комната, Императорский зал, Салон, Парадная спальня, в западной – Антиковый зал и два зала Юбера Робера. В восточной анфиладе потолки ниже чем в парадных апартаментах – здесь существует встроенный антресольный этаж над кабинетом и спальней князя.

Архитектурное решение парадных залов просто, словно они специально предназначены для размещения произведений живописи, скульптуры, мебели, светильников, ваз. Посетитель, впервые попадающий во дворец, находясь в вестибюле или Овальном зале, не может даже представить, какие художественные сокровища ждут его в залах анфилад.

Плафоны парадных залов дворца после пожара 1820 года были украшены росписями орнаментального характера. В начале 20 века художники мастерской И. И. Нивинского произвели их поновление, а также исполнили в некоторых залах новые росписи стен в виде цветочных бордюров.

Поражает отделка парадной столовой; здесь роспись занимает всю высоту стен, ее охристо-розовый колорит насыщен. А изобразительные мотивы взяты из декорации египетских дворцов эпохи римского господства. Сквозь проем, соединяющую столовую с Буфетной, виден пейзаж, иллюзорно напоминающий о близости парка. К юбилею музея в залах разместили все экспонаты в том порядке, в котором они находились на старых фотографиях дворца более чем столетней давности, в зале Тьеполо я с удовлетворением отметил полотна с Клеопатрой, которые 10 леи назад наблюдал в запасниках Колоннады.

Пять комнат верхнего этажа при Н. Б. Юсупове занимала библиотека. Главную роль в их убранстве играли выполненные местными мастерами книжные шкафы красного дерева, кабинетная мебель, научные приборы, светильники, бюсты философов и писателей.

В дворцовый ансамбль органично входят Флигели. В Западном, где еще при Голицыных существовал домашний театр, Н. Б. Юсупов разместил часть картинной галереи и библиотеки, а сейчас разместилась выставка экипажей.

В восточном флигеле всегда размещалась дворцовая кухня и служебные помещения. Дворцовые колоннады служили переходами из основного здания во Флигели.

Выйдя после осмотра залов из дворца к террасам, наблюдаем перспективу Большого партера и спускаемся с Верхней террасы к Нижней. Эта лестница, ведущая со второй террасы к Большому партеру. По праву считается одним из лучших украшений парка в Архангельском. Ее марши расходятся в разные стороны, чтобы, дойдя до половины подпорной стены, повернуть навстречу друг другу и опуститься до земли. Скульптуры везде сопровождают человека, идущего по ступеням: бюсты Цезаря и Августа на парапете верхней площадки, соседствуют с мраморными львами, четыре аллегории Частей Света стоят на окаймляющем спуск широком барьере, парные «египетские» гермы словно охраняют вход в Грот со статуей Венеры Медицейской внутри.

Великолепен скульптурный декор монументальной подпорной стены (ее длина составляет 150 м) Нижней террасы: кажется, что многочисленные бюсты римских императоров, полководцев и мифологических героев повествует о древности рода владельцев имения. От декораций голицынского периода по ее краям стены сохранились небольшие руинные арки из «дикого камня», напоминающие о бренности мира, представленного «мраморными героями».

Парковая скульптура в Архангельском, выполненная в конце 18-начале 19 вв. насчитывает около 200 произведений и является уникальным собранием, равное которому трудно найти в нашей стране. Многие произведения созданы из мрамора, заказанного Н. Б. Юсуповым в Карраре, в московских мастерских С. П. Кампиони и братьев Трискорни в Санкт-Петербурге.

Одна из наиболее значительных частей парка – Большой партер. Масштаб этой пейзажной картины достоин быть сочинением лучших садовых архитекторов школы Ленстра. Огромный прямоугольник (240×70 м), окруженный зелеными шпалерами, изгибными аллеями и ритмично чередующимися мраморными статуями.

В 1819 году в западной части регулярного парка по проекту Е. Д. Тюрина был выстроен небольшой, похожий на античный портик храм-памятник Екатерине II. Императрица предстала здесь в облике древнеримской богини правосудия Фемиды. Статуя исполнена по модели скульптора М. И. Козловского. На стене позади фигуры – слова из поэмы великого поэта Возрождения Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим»: «Ты, которой послало небо и даровала судьба желать справедливого и достигнуть желаемого».

В восточной части парка, близ Нижней террасы, находятся два самых поздних в Архангельском памятника. Бронзовая фигура юноши с угасающим факелом и отстраняющим лавровый венок – аллегория «Скорбящий гений», единственная в России работа немецкого мастера Карла Георга Барта (1860–1939), профессора из Мюнхена, демонстрировалась на выставках в Мюнхене (1905) и Берлине (1908), в том же году приобретена Юсуповыми и установленная здесь в 1908 году в память о трагически прерванной жизни и неосуществленных надеждах старшего сыне Зинаиды Николаевны Юсуповой – Николае.

В аллее, украшенной бюстами античных богов и философов, – памятник А. С. Пушкину. Ансамбль Пушкинской аллеи был создан архитектором Н. В. Султановым в эпоху неоклассицизма и органично дополнил образ парадной части усадьбы. На пьедестале памятника – строфы поэта из «Послания к вельможе», посвященного поэтом Н. Б. Юсупову Старшему:

В России тогда широко отмечалось 100-летие со дня рождения А. С. Пушкина. Не могла остаться в стороне от этого события и семья Юсуповых, история которой была связана с жизнью и творчеством поэта. В собрании Юсуповых хранились автографы поэта. «27 бесценных пушкинских писем граф Ф. Ф. Сумароков-Эльстон получил по завещанию от внучки М. И. Кутузова, Екатерины Федоровны Тизенгаузен, будучи ее внуком, по одной из светских версий. Весной 1903 года при участии Султанова, члена Юбилейной Пушкинской комиссии, в парке Архангельского установили мраморный бюст А. С. Пушкина, изготовленный в мастерской М. Д. Кутырина. Тем самым владельцы увековечили также память о посещении Пушкиным Архангельского. По версии В. М. Симоновой, «идея установки памятника поэту в усадьбе Архангельское принадлежала князю Н. Б. Юсупову (мл.)», однако, как и другие начинания и замыслы отца, этот был осуществлен дочерью, Зинаидой Николаевной». На новый памятник в усадьбе обратил внимание В. А. Серов, работавший летом 1903 года в Архангельском: «Есть в саду же бюст Пушкина (неприятный, безвкусный). – писал он в письме к супруге 6 августа 1903 года, – на пьедестале стихи, посвященные предку Юсуповых, где говорится о благородной праздности (недурно) сего предка».

Известно, что весной и летом 1830 года Пушкин часто посещал князя Николая Борисовича Юсупова в его подмосковном имении Архангельское. «Посланник молодой увенчанной жены», наверняка много рассказывал поэту о своих путешествиях по Европе в молодые годы с письмами Екатерины Великой, рекомендующими его великим европейским умам того времени. В Лондоне он подружился с веселым автором «Севильского цирюльника». Пьер Огюстен Карон Бомарше был на 20 лет старше Юсупова, влюблен в герцогиню Дю Преве, а та предпочла юного русского князя. Бомарше потерял голову, хотел отравить Юсупова, всыпав ему в бокал вина яд; но вовремя одумался и покаялся своему русскому другу в безумном умысле. Видимо Юсупов рассказал об этом происшествии великому поэту. Через полгода в далеком нижегородском селе Болдино, 26 октября 1830 года, Пушкин напишет:

Известно, что князь Юсупов, состоявший главным управляющим московскими театрами, среди прочих авторов, досаждавших ему своими пьесами, отличал поручика лейб-гвардии егерского полка Дмитрия Николаевича Баркова. Тот неплохо переводил драмы, комедии, оперные либретто. Барков был членом литературного общества «Зеленая Лампа», на заседаниях которого обязан был давать отчеты о новых театральных постановках. Увлекался певицею из оперы Нимфодорой Семеновной Семеновой, сестрой знаменитой трагической актрисы Екатерины Семеновой. Пушкин, тоже член «Зеленой Лампы», написал тогда эпиграмму:

Любопытно, что в 1827 году, просматривая альбом Анны Петровны Керн, Пушкин вновь вспомнил Д. Баркова и рассказал об этом Юсупову. Поэт забавлялся тем, что в альбоме этом стал переводить русские стихи на французский язык, а французские – на русский. А. П. Керн вспоминала: «Д. Н. Барков написал одни всем известные стихи не совсем правильно, и Пушкин, вместо перевода, написал следующее:

Пушкин сравнил здесь в шутку стихи Д. Н. Баркова со стихами его однофамильца, поэта 18 века И. С. Баркова, знаменитого автора непечатных матерных стихов, известных князю Юсупову.

Еще раз обойдя дворец, и пройдя мимо музейного магазина, бывшего ранее конторского служебного помещения я направился в западную часть парка к «Капризу», надеясь посетить его, но опять был разочарован, «Каприз» был еще закрыт, но скоро откроется, как гласила надпись на двери. Миниатюрный ансамбль «Каприз», состоявший еще при Н. А. Голицыне из жилого флигеля, примыкающей к нему Библиотеки и «собственного садика», украшенного клумбами и скульптурами. Свое происхождение ансамбль ведет от излюбленных восемнадцатым столетием уголков уединения – «эрмитажей». В 1819 году «Каприз» перестроили по проекту Е. Д. Тюрина, центральная часть вытянутого на 50 м здания стала двухэтажной, внутри расположились гостиные, биллиардная, кабинет, две спальни, девичья, кухня.

Но, неожиданно увидев в левом угловом флигеле небольшую очередь и подойдя поближе я увидел, что открылась небольшая выставка карет и упряжи, надо было только купить входной билет и надеть тапочки. Я тут же вспомнил, что и в Питере во дворце на Мойке тоже недавно открыли новую экспозицию в бывшем Конюшенном и каретном здании, где в советское время был клуб дзюдо. Как известно, уже в 1848 году в Архангельском, в помещении бывшей картинной галереи в западном дворцовом флигеле, появилась «Экипажная галерея», в которой было представлено десять старинных карет, доступных для обозрения. Каждая карета была снабжена деревянной табличкой с пояснительным текстом, присланным с особым донесением Канцелярии князя Н. Б. Юсупова Младшего. Например, «6) карета Князя Николая Борисовича Юсупова, употреблявшаяся во время Коронования императора Павла Петровича». Она сохранилась и до наших времен, а жемчужиной коллекции экипажей несомненно была золоченая карета императрицы Екатерины Великой.

В 1818 г. к приезду в Архангельское императора Александра I, Н. Б. Юсупов приготовил сюрприз: в Аполлоновой роще пейзажного парка был построен усадебный театр. Его автором стал знаменитый театральный декоратор Пьетро ди Гонзаго (1751–1831), старый знакомый Юсупова по Италии, он же создал и ансамбль живописных декораций для театра.

В день открытия театра в Архангельском спектакль состоял из смены трех живописных картин: «Занавес», «Богатый кабинет» и «Таверна». На сцене не было ни актеров, ни певцов, ни танцовщиков! «Чудные декорации Гонзаго, – писал М. Пыляев, – заставили зрителя забываться и поражали удивительным соблюдением перспективы и необыкновенной прелестью композиции».

Но, увы, Театр Гонзаго был тоже сегодня закрыт! Расстроившись, я развернулся и пошел вдоль левой стороны Большого партера к Колоннаде.

Колоннада – это Храм-усыпальница рода Юсуповых, в котором никто не был похоронен. Замысел величественного мемориального сооружения в Архангельском возник в связи с трагическим событием в семье владельцев усадьбы – гибелью на дуэли старшего сына Зинаиды Николаевны и Феликса Феликсовича – Николая Феликсовича Юсупова (1883–1908). А также давним желанием собрать вместе прах всех Юсуповых с различных захоронений в Москве и Петербурге.

Для возведения храма-усыпальницы в честь святителя Николая был приглашен видный русский архитектор Р. И. Клейн (1858–1924). Весной 1909 года состоялась закладка фундамента, и уже через три года основная часть строительства была завершена, благодаря применению входившего в моду тогда бетону. Над скульптурным декором здания – лепными деталями и барельефами барабана купола – работали ученик и ассистент Клейна Г. Б. Бархин (1880–1969). Для росписи храма в 1913 году был приглашен И. И. Нивинский (1880–1933), живописец, театральный художник и признанный мастер монументально-декоративного искусства. Здание храма-усыпальницы, наиболее позднее по времени создания, умело включено в ансамбль, складывавшийся более двухсот лет. Благодаря высокому цоколю кубическое здание храма приподнято над поверхностью земли и устремлено ввысь: лестничные всходы ведут к портику, мощные вертикали колонн поднимаются к фронтону, купол на массивном барабане победоносно венчает здание, его украшает скульптурный рельеф работы Григория Борисовича Бархина (1880–1969). Закругленные сквозные колоннады, как два крыла образуют площадку, напоминающую парадный зал в окружении деревьев.

Завершающий этап работ по созданию храма-усыпальницы был прерван первой мировой войной и революционными событиями в России. Храм-усыпальница так и не использовался по прямому назначению. В 1960-е – 1970-е гг. в Колоннаде проходили выставки произведений искусства из фондов музея, в наши дни в связи с реставрацией дворца здесь хранятся монументальные живописные полотна из юсуповского собрания, именно здесь я впервые и увидел гигантские полотна Тьеполо десять лет назад.

Полюбовавшись Колоннадой и пообедав «юсуповскими котлетами» в ресторане «Юсупов» рядом с ней, я решил спуститься к Москве-реке. Когда-то здесь на высоком берегу реки располагалось большое оранжерейное хозяйство в Архангельском, включавшее Лавровую и Лимонные оранжереи. Во время строительства двух корпусов военного санатория они были разрушены в 1930-е годы, также, как и «Римские ворота» – монументальная, словно ушедшая наполовину в землю, арка. С удивлением обнаружил, что корпуса санатория были закрыты и огорожены для ремонта, а я хотел было заглянуть в бильярдную, в которой десять лет назад сражался с господами офицерами в «московсую» пирамиду, а в холлах этажей мне тогда нравились различные картины «маслом» о сражениях Красной Армии. У левого здания на высоком берегу расположена ротонда, с которой открывается красивый вид на Москву-реку и окрестности, возможно на этом месте когда-то стоял павильон «Мекка» выстроенным в восточном стиле и не сохранившемся до наших дней.

Спустившись к реке, погулял вдоль берега, покормил кормом уток с деревянных причалов с удобными лавками для отдыхающих, посмотрел на противоположный остров Лохин, по которому бродил на лыжах когда-то, а на замерзавшей зимой реке помню устраивали каток.

Назад наверх возвращался по оврагу, ведущему к старому зданию Кладовой с аркой для прохода, рядом располагались Конторский флигель, Хлебный магазин, Дом для приезжающих, Богадельня и Больница для крестьян.

Повернув направо от «Кладовой над оврагом» сразу попадаешь к Святым воротам, построенным в 1824 году Е. Д. Тюриным. В проекте архитектора между колоннами, украшающими пилоны этой монументальной арки, стояли статуи святых, а над антиком возвышался Крест и фигуры ангелов.

Дорога через Святые ворота ведет к церкви Архангела Михаила. Это самое древнее сооружение села Архангельского – каменный храм, выстроенный в 1660-е годы и давший название имению. Его строительство приписывают крепостному каменных дел мастеру Павлу Сидоровичу Потехину. Стоящая на высоком берегу Москвы-реки, церковь Архангела Михаила издали видна при подъезде к усадьбе. Невысокая, без подклета, с крытой лемехом главкой-луковицей и двумя приделами – Николая Чудотворца и Иоанна Предтечи – она живописно выделяется на фоне соснового бора причудливой игрой архитектурных объемов. Внутренне убранство церкви просто и строго: побеленные стены и кирпичные, уложенные в «елку» полы, низкие с каменными связями своды.

В 1820 годы небольшой южный придел Иоанна Предтечи увеличили, а с западной стороны к церкви пристроили галерею. Колокольня сначала деревянная, а затем из камня была возведена к западу от храма. В 1826 году создание храмового комплекса было завершено строительством Глинобитной ограды с аркой посередине и деревянными башенками по сторонам. В 1934 году храм Архангела Михаила был закрыт, а его настоятель. Протоиерей Николай Виноградов, в 1938 году расстрелян. До 1964 года здание использовалось для нужд санатория, и только после научной реставрации ему был возвращен прежний облик. В июле 1994 года в храме возобновились службы, и ныне он находится в совместном пользовании музея и православной общины поселка Архангельское.

Зайдя на небольшую территорию вокруг храма, я увидел, что и он тоже закрыт строительной ограждающей сеткой, а на лесах рабочие покрывали листами яркой меди головки куполов. По узкой каменной дорожке можно было обойти вокруг храма и со стороны Москвы-реки, где находилась могила Татьяны Николаевны Юсуповой (14.02.1866–15.06.1888), родной сестры Зинаиды, умершей молодой, там я с удивлением обнаружил, что на могиле стоит новая копия надгробной статуи девушки-ангела работы Марка Антокольского, ранее в мои прошлые приезды сюда ее не было.

Необыкновенно красивы здесь летние вечера на высоком берегу старицы Москва-реки с видами на Лохин-остров.

После неожиданной кончины в 1888 году княжны Татьяны Николаевны Юсуповой ее захоронение расположили рядом с церковью Михаила Архангела. Кстати обстоятельства ее смерти никогда не были раскрыты, и потомкам осталось несколько версий происшедшего.

По одной из них, тонкая артистическая натура, Татьяна Николаевна, проводя большую часть времени в Архангельском, летом 1888 года случайно утонула, во что трудно поверить, речка – эта быстрая, но мелкая. Сам проверял – купаясь в этих водах через сто лет, на стилизованном пляжике.

По другой, она умерла от тифа. Существовала еще третья, никогда не звучавшая в семье, но возникшая при вскрытии ее могилы большевиками во время революции. Местные жители утверждали, что в ее могиле были найдены еще останки младенца, что позволило им предположить, что это был ее ребенок. И возможно, она, не будучи замужем, умерла в родах. Тайна смерти девушки навсегда осталась нераскрытой, но после ее смерти пропали все страницы дневника Татьяны (который она тщательно вела, будучи влюблена в некоего Павла), относившиеся к последним месяцам ее жизни, как и ее фотографии. Остался лишь портрет Татьяны, хранившийся в кабинете ее сестры в Архангельском, и две фотографии: в детстве с Зинаидой и в Вене, незадолго до смерти, с отцом, сестрой и племянником Николаем.

А вот мы откопали во времени и пространстве редкую фотографию Татьяны, на ней видно – как она прекрасна и молода в своем юном очаровании, предстоящей любви и большой жизни. Но – не случилось, большой и долгой любви у юной княгини, а получилась опять большая тайна семьи Юсуповых.

Смерть эта тогда насторожила опять всю семью. Продолжало сбываться родовое проклятие, которое утверждало, что лишь один из наследников Юсуповых перешагнет 26-летний возраст. Княжна Зинаида оставалась единоличной наследницей колоссального состояния, но всегда помнила младшую сестру, о которой горевала даже в преклонном возрасте в эмиграции. Это чувство – как будто она всегда рядом, иногда говорит со мной по ночам, советует что-то делать!

Ввиду того что разрешения на планируемую в то время перестройку храма не было получено, к десятилетию с года смерти Татьяны Николаевны решено было около храма сделать склеп. В 1896–1899 годах архитектор Н. В. Султанов занимался сооружением около южного фасада церкви склепа с захоронением княжны Т. Н. Юсуповой и постамента над ним для мраморной статуи «Ангел молитвы». Скульптура по заказу Юсуповых выполнялась Марком Матвеевичем Антокольским (1842–1902), членом Парижской академии, выдающимся мастером рубежа XIX–XX веков. Установленная около церкви на постаменте из белого мрамора, беломраморная скульптура в виде ангела, обнимающего крест, эффектно смотрелась на высоком берегу Москвы-реки, как бы возносясь над землею на фоне неба.

Из 100-летней истории музея, понятно, что начало музею в усадьбе было положено князем Н. Б. Юсуповым. Коллекции живописи, скульптуры, произведения декоративно-прикладного искусства, многотомная библиотека бережно сохранялись потомками князя. В 1900 году последняя владелица Архангельского Зинаида Николаевна Юсупова в своем Завещании писала: «… в случае внезапного прекращения рода…все наше движимое имущество, состоящее в коллекциях предметов изящных искусств, редкостей и драгоценностей, собранных нашими предками и нами…завещаем в собственность Государства в видах сохранения сих коллекций в пределах Империи для удовлетворения эстетических и научных потребностей Отечества…!».

Этот документ сыграл важную роль в сохранении коллекций. В годы революции бывшие служащие имения по собственной инициативе взяли усадьбу под опеку, добиваясь охранной грамоты от Военно-революционного комитета г. Москвы на дворец и его коллекции. 23 октября 1918 года вышел декрет «О национализации имений Архангельское, Останкино, Кусково», и 1 мая 1919 года музей в усадьбе открылся для посетителей.

Возвращаясь уже вечером от храма Архангела Михаила мимо Колоннады к выездным воротам и парковке, я оглянулся на Большой дворец, и подумал, что есть еще что посмотреть в следующий приезд сюда – «Каприз» и «Театр Гонзаго», и опять вспомнил, то время, когда я впервые прикоснулся к истории и красотам Архангельского.

В далекие студенческие времена конца 70-х годов прошлого столетия пришлось мне заведовать дискотекой Энергомашиностроительного факультета ХПИ (Харьковского политехнического института им. В. И. Ленина) и был «на факультете» первым ди-джеем, соревнуясь с местным ВИА-вокально-инструментальным ансамблем. Для своих шоу использовал модное тогда слайд-проектирование на экраны фото различных рок-звезд и сопутствующих тем. Для этой коллекции фотографировал звезд из западных музыкальных книг и журналов, собирал, менял и принимал для показа различные слайды от друзей и приятелей. И вот как-то готовясь к очередной дискотеке разбирая залежи слайдов, неожиданно обнаружил целую подборку из 20-ти пожелтевших слайдов с красивыми фото дворцов, парков, скульптур, картин. Не знаю, как они ко мне тогда попали, кто их принес, но помню, что я долго зачарованно вечерами в своей комнате общаги «Гигант» на Пушкинской улице города Харькова рассматривал в проектор магические фото многочисленных скульптур и дворцов на свежем воздухе. И, вот однажды на дискотеке, уступая многочисленным просьбам прекрасных дам поставить на «белый танец» – «медляк» группы «Eagles» нетленный хит «Hotel California», я вдруг «зарядил» в проектор эти слайды, и зал неожиданно – преобразился, под медленную музыку над головами танцующих пар в темноте зала поплыли на экране – прекрасные скульптуры, дворцы, картины, парки и природа. Все танцующие, а также не танцующие, но подпирающие спинами стены зала были очарованы такой красотой и довольны, от милых дам на следующих дискотеках не было отбоя с просьбами сделать «медляк», так как было в прошлый раз под «под статуи»! Хорошо, что мои старые пожелтевшие от частого употребления слайды были подписаны надписью – «Музей-усадьба Архангельское» 1968 г., и я дал себе тогда слово, что обязательно побываю в этом месте. И видимо еще не раз…

А 03.06.2020 года пришло долгожданное известие, что все судебные тяжбы вокруг «прихваченных» земель Архангельского положительно решены в пользу усадьбы и теперь возникает возможность восстановить все другие исторические места и постройки, попадавшие ранее в зоны отчуждения в единое целое. А чуть ранее перешел опять в государственную собственность Юсуповский дворец в Большом Харитоньевском переулке, и он также войдет в единый комплекс музея-усадьбы Архангельское (городской дом и усадьба за городом).