Читать книгу Искушаемый. Отравленные любовью. Рассказы - Валерий Павлович Евстигнеев - Страница 3

Парадокс или закономерность? Бессердечный, коварный, развратный – имеет у женщин больший успех, чем любой антипод.

Пролог:

Бодрой походкой Марина Карлос вошла в здание Театрального колледжа, ей нравилось учиться здесь. Природная красота, хороший вкус и характер-все обещало ей жизненный успех. Идя по длинному коридору большого здания, Карлос прижимала к ярко выраженной груди папку с конспектами. Увидев идущего навстречу преподавателя, она поспешно сняла с лица улыбку удовлетворенности, с которой обычно встречала оргазм, занимаясь любовью с Жаком, сменив ее на улыбку доброжелательности. Поздоровавшись, Марина проследовала дальше. Ее провожал проницательный, полный сумбура и страсти, взгляд молодого человека, стоящего у колонны.

Взгляд, который уже не в первый раз облизывал стройные ноги Марины, впивался в упругий зад, обнимал узкую талию, упирался между лопаток и терялся в волосах на затылке. Когда молодой человек, оставаясь неизменно незаметным, следил взглядом за Мариной, а случалось это часто, в груди его зарождалось «торнадо» чувств и «калейдоскоп» фантазий. Оставаться незамеченным молодому человеку было несложно: выглядел он не броско, внешностью обладал невзрачной, ничем не подчеркивая свою индивидуальность. Но если бы кто-то мог заглянуть в глубину его глаз, то понял бы, как силен внутренний накал страстей в душе этого юноши.

Часть I

Стоя у входной двери на мощеном мрамором крыльце Театрального колледжа, ничем неприметный юноша в джинсовой куртке поджидал Марину Карлос. Дождавшись, он, желая обратить на себя ее внимание, нарочито вежливо распахнул перед ней дверь. Машинально буркнув: «Мерси», -Марина вошла, даже не посмотрев на него. День спустя, теснясь в очереди в буфете, тот же самый молодой человек сделал попытку заговорить с ней, но она, отодвинувшись, извинилась и заторопилась уйти. Потом с его стороны будет много попыток обратить на себя ее внимание. Чтобы войти с ней в контакт молодой человек изо дня в день станет упорно заявлять о своем присутствии. Ежедневно попадаясь ей на глаза, здороваться, интересоваться, как дела, спрашивать, не может ли он быть ей чем-нибудь полезен. Теперь молодой человек станет каждый день ждать ее на крыльце, у центрального входа, и с поклоном открывать перед ней дверь.

Марину Карлос детскими выходками не пронять, сердце ее для других мужчин неприступная крепость. Марина Карлос собирается замуж за милого ее сердцу Жака-красивого, положительного молодого баронета из хорошей семьи. У Марины серьезный роман, пусть не такой пылкий и романтичный, как в кино про любовь, за то с гарантированным и обеспеченным будущим. Жак живет за городом, где у его отца большая усадьба, поэтому встречаются они у нее, в маленькой квартирке в центре города, которую Марина Карлос снимает со дня поступления в Театральный колледж. Занимаясь любовью, Марина иногда подглядывает за Жаком и неизменно видит на его лице такую же блаженную улыбку, какую видит он, когда подглядывает за ней.

Настырный молодой человек из колледжа, несмотря на полное к нему равнодушие, продолжает свои попытки обратить на себя ее внимание, чем на сегодняшний день уже забавляет Марину.

Подбросил ей записку со стихами, без повода вручил гвоздику, при этом неизменно продолжая играть роль ее личного швейцара при входе в колледж. Однажды Марина пришла намного позже, однако «швейцар» был на посту. Только один раз случилось наоборот, она в колледж пришла раньше своего расписания и не обнаружила странного молодого человека у двери. В тот день она его не видела ни разу. Сработала сила новой привычки, было ощущение, будто день в колледже прошел не совсем нормально-чего-то не хватало. Но всему приходит конец, и Марина Карлос, не желая больше играть в детские игры, при первом же удобном случае решила игру прекратить. Случай представился скоро. В город приехали русские-Большой балет. На выступление мечтали попасть многие. Билеты дорогущие и все давно проданы. Даже любимый Жак не успел ничего предпринять.

За день до первого концерта молодой человек, как всегда, изображая швейцара, прежде, чем, как обычно, поклонившись, открыть для нее дверь, вынул из кармана неизменной джинсовой куртки конверт и попытался вручить ей. «Что это?» – насторожилась Карлос. «Билеты на завтрашний балет, один Вам, один мне-партер, третий ряд», -глаза молодого человека светились радостью. В ответ Карлос возмутилась: «С чего Вы взяли, что я куда-то пойду с Вами. И что, в конце концов, Вам от меня надо? Впредь я прошу Вас меня больше не тревожить и, если можно, не показываться мне на глаза. Эти выходки мне надоели, они переходят рамки приличия.-Карлос внешне и изнутри пылала от вспышки внезапного гнева.-У меня есть мужчина, и я собираюсь выйти за него замуж».

На этот раз Марина Карлос сама открыла массивную дверь и вошла в здание. Оставшись на крыльце с конвертом в руках, постояв с минуту в оцепенении, молодой человек вдруг разорвал его на мелкие части вместе с содержимым и подбросил высоко вверх, засыпав белыми бумажными лепестками свою голову и плечи.

Жак выруливал по узким центральным улочкам, желая скорее выехать на шоссе, чтобы пораньше лечь спать в родительском гнезде. Сегодня он не пожелал остаться, как часто делал, посещая уютную квартирку Марины Карлос. Сейчас родители Жака надолго уехали в Париж, отец впервые доверил ему лично руководить и самому принимать любые решения на фабрике. Жаку очень хотелось доказать, прежде всего самому себе, что он сумеет не только руководить, но и приносить прибыль в семейный бизнес. Моросил мелкий дождь, видимость была плохая, вдруг что-то темное, большое, мягкое выскочило из-за угла, ударилось о переднее крыло машины и исчезло где-то внизу.«Человек!» -промелькнуло в мозгу. Жак двумя ногами, резко, насколько смог, вдавил в пол педали. Оторвав руки от руля, открыл дверь машины и с замиранием сердца глянул под колеса. В метре от его машины лежал парень и громко стонал, повторяя одно и то же: «Черт, черт, черт». Именно эти стоны, проклятья и шевеление конечностей пострадавшего придали Жаку смелости и сил. Он бросился к лежащему молодому человеку в джинсовой куртке, приподнял его голову на своей ладони и, вглядываясь в незнакомое лицо, спросил: «Вы целы?» Лежащий присел, сменив позу: «Черт, откуда я знаю». Оба произносили еще какие-то фразы, Жак задавал вопросы, пострадавший давал ответы. В конечном итоге, с помощью Жака молодой человек смог подняться и позволил Жаку себя ощупать. «Кажется, цел, -параллельно ощупывая себя, констатировал парень.-Пожалуй, болит только бок. О, да я и ходить могу, -молодой человек сделал два шага, опираясь на Жака, и скривился от боли. «Садитесь», -сказал Жак и как можно аккуратней усадил молодого человека на сидение. Обойдя машину, Жак сел за руль, внимательно посмотрев на сидящего в его машине парня. Он ощущал, что охвачен каким-то новым, доселе незнакомым ему чувством, состоящим из сгустка жалости, чувства вины, странной нежности и еще чего-то. Никогда Жак не был так заинтересован, так искренен, как сейчас, задав традиционный вопрос: «Ну, как Вы?»

Рука его машинально легла на плечо незнакомца.«Знаешь, – почему-то перейдя на ты, сказал парень.-Отвези меня домой, живу я здесь рядом. Да не волнуйся ты, я в порядке, спасибо за заботу, другой бы уехал», -при этом он накрыл руку Жака своей ладонью и тихонько ее пожал.

Припарковав машину в указанном месте, Жак вышел первым, открыл дверь и подстраховывая помог парню встать на ноги.«Я сам», -вяло сопротивлялся тот, но скривясь от боли, обхватив Жака за шею. Жак поддерживал парня, оба вошли в подъезд и не спеша стали подниматься по лестнице.«Зайдешь?» -предложил незнакомец. «Конечно», -Жак чувствовал на своих ладонях тепло чужой крови. Вспомнив, что в первый раз он ощутил это тепло, подсунув свою ладонь под голову раненого. Поддерживаемый Жаком парень уселся в мягкое кресло и стал стягивать с себя джинсовую куртку. Жак бросился помогать.

От нового знакомого пахло хорошим парфюмом. «Честно говоря, хочу взглянуть на свои бока», парень, через голову стянув майку. «Позвольте, я помогу», -Жак опустился на колени и,к собственному удивлению, безо всякого нежелания, стеснения, брезгливости стал развязывать шнурки на чужих ботинках.«Спасибо, -сказал парень.-Думаю, джинсы я сумею снять сам». На бедре пострадавшего красовался большой кровоточащий синяк. Парень лег, натянул на себя одеяло и сказал: «Кажется, мы неплохо провели вечер, прощайте на сегодня хватит.

Теперь Жак ехал медленно. Мыслей ни о семейном бизнесе, ни о любимой Марине не было. Всю дорогу Жак думал о сбитом им парне, он еще чувствовал запах. его одеколона. Находясь рядом с незнакомцем, Жак испытывал какие-то новые ощущения и вынужден был признать-это странным. Жак даже не спросил, как парня зовут, и тот, кстати, тоже. Оба вели себя так, как будто давно знают друг друга. Ни слова о полиции, о врачах, о компенсации. Уходя, Жак записал его номер телефона в блокнот, оставив в графе «имя» пробел.

Ворочаясь с боку на бок, Жак думал о сбитом им парне всю ночь и единственное, чего он хотел к утру, это узнать, как он там, желая как можно скорее увидеть его. Боясь потревожить ранним звонком нового знакомого, Жак выждал до полудня. Перебирая в отцовском кабинете деловые бумаги и ничего в них не смысля, он набрал записанный накануне номер. Трубку взяли не сразу. «Привет, это я, вчерашний убийца». «Да брось ты, -бодро ответил голос в трубке.-Не комплексуй, я в порядке». -Жак не узнавал его голос.-«Один синяк, один ушиб, одна царапина. До свадьбы заживет. Желаешь вечером партию в бильярд?» «Желаю», -не задумываясь, ответил Жак.

Встретиться договорились на месте аварии.«Странно, -удивился Жак, повесив трубку.-Я никогда в жизни не играл в бильярд, никогда не хотел этого, не хочу и, наверное, не буду хотеть ни когда.

«Зови меня просто, Ордынский». «Зови меня просто, Жак», -ощущение давнего знакомства не проходило.-«Рули направо, я тут заприметил злачное местечко». Жак остановил машину у какого-то подвальчика с броским названием «Роза ветров». Они спустились, странная пара: Ордынскй весь облачен в черную кожу, как заправский рокер; кепка, куртка, сапоги-все в железных заклепках. На шее толстая цепь с брелком, на пальцах множество массивных перстней, в ухе серьга. Жак-в строгом, классическом костюме, модельные туфли, галстук фирмы «Пьер Карден».

«Что будешь пить?» -спросил Ордынский, взобравшись на хоккер. «Чай», Жак дотронулся до безукоризненно белого ворота рубахи, он явно нервничал.«Хороший выбор, а я виски. Эй, парень, чая, виски и сахара побольше» -закричал Ордынский, обращаясь к лысому чернокожему верзиле, командующему за барной стойкой. Чернокожий бармен, делая невозмутимый вид, выполнил заказ, с явным любопытством косясь на вновь прибывших.«Ну что, партию в бильярд?» – Ордынский, не прикоснувшись к виски, осмавался.;Честно говоря нет; – Жак, помешивая чай, ждал, когда он остынет.«Держу пари, -ткнув пальцем в дальний угол полутемного заведения, сказал Ордынский, -за той дверью, должно быть, подпольная рулетка или бордель. Чего бы тебе хотелось больше?» «Ни того, ни другого», -Жак пил чай и пытался понять, как он решился оказаться здесь. Неведомо откуда, сзади к Жаку подошел какой-то тип и предложил девочек.-«Спасибо, нет», -Жак посмотрел на Ордынского. Тот, отвернувшись, рассматривал заведение. Скользкий тип не отставал, пытаясь всунуть Жаку в руки альбом с гнусными фотографиями.-«Спасибо, нет», – Жак сделал попытку отвернуться.«Ты что, не любишь девушек? -не унимался тип.-Здесь приличное заведение, сюда так вход воспрещен. За нарушение штраф-сто баксов, так что, гони монету», -не унимался наглючий тип. «Извините», -отодвинулся от пристающего Жак и опять посмотрел на Ордынского, твердо решив поскорее уйти отсюда. Ордынский, повернувшись к чернокожему бармену, констатировал: «Шикарное у вас заведение, сэр и обслуживание-высший класс, и музыка на высоте, и публика то, что надо;. Ордынский постукивал пальцами, усеянными огромными перстнями, по барной стойке.-;Мне правда очень понравилось у вас, сэр». Жак встал, чтобы попрощаться. Теперь он точно знал-здесь ему мерзко. Вдруг наглый тип, крепко ухватив Жака за шиворот, поволок его к выходу. Растерявшийся Жак, даже не имея возможности обернуться, покорно вышагивал впереди хамоватого типа. Вместо выхода жуткий тип с силой втолкнул его в дверь туалета, Жак ушибся локтем, чувствуя себя брошенным и несчастным. В туалете их явно ждал еще один тип с отталкивающей внешностью. Громила делал вид перед зеркалом, что бреется большим ножом.«Смотри, кого я тебе привел, этот парень готов нам заплатить по сотне каждому», – заявил тот, что притащил Жака.«Тогда я закрою дверь, чтобы нам не мешали, громила двинулся к двери и, проходя мимо Жака, как-то по-свойски похлопал его по плечу.– При входе в туалет послышался шум, тот тип, что держал Жака за шиворот, обернулся и вдруг из глаз у него посыпались искры-это от массивных перстней Ордынского. Он взял Жака за руку. «Пошли, ты прав, здесь слишком мерзко», они быстро прошли мимо громилы, сидящего на корточках, двумя руками вцепившегося в собственные яйца.

Выпучив глаза, он ловил широко открытым ртом воздух. В машине Ордынский заохал, застонал, потирая рукой правый бок.-«Остановись у аптеки, купи чего-нибудь обезболивающего».

Вернувшись из аптеки, Жак показал мазь и таблетки. -«Надо втереть в ушибленное место». Как и накануне, они приехали к дому Ордынского. Жак, также поддерживая за талию нового друга, поднялся в его квартиру. Он помог Ордынскому снять куртку, стянул с него сапоги. Раздевшись до трусов, держась за ушибленный бок и тихо постанывая, Ордынский лег.«Ты позволишь?» -Жак показал Ордынскому мазь. «Валяй, -сказал тот.-Может, до свадьбы заживет.»

Как и в предыдущую ночь, Жак, не спеша, ехал домой. В мыслях Ордынский, Мария, отец, бизнес и как дальше жить.

Следующий день-как повторение предыдущего: в полдень Жак, сгорая от нетерпения, позвонил, Ордынский опять долго не брал трубку, а взяв, сказал: «Есть предложение поздно пообедать», -и назвал приличный ресторан. На этот раз Ордынский был в костюме-солидные туфли, галстук от «Gianni Yersace». Сам не зная почему, Жак облачился в вельветовую куртку и джинсы. Осмотрев друг друга, оба хохотали от души. Проявив разные вкусы в выборе пищи, и тот, и другой безоговорочно согласились, что пить они будут «Божоле Вилляж» урожая 1999 года. Ужин удался, говорили много, но вроде бы ни о чем.«Во избежание дальнейших несчастных случаев и травм, предлагаю провести вечер у камина, с хорошим португальским портвейном; -предложил Жак.-Мои предки сейчас в Париже, у них на фазенде прекрасный камин Машина Жака бесшумно подкатила к темному дому. У входной двери он замешкался. «Это странно, -сказал Жак.-Замок, кажется, сломан». «Погоди», -Ордынский отодвинул Жака в сторону.

Открыв дверь, он просунул голову в темноту. Сделав шаг вперед, Ордынский вдруг вскрикнул и влетел во внутрь, как будто его втянули туда силой. Тишину разорвал грохот посуды и переворачиваемой мебели. Кто-то сильно и больно толкнул Жака в грудь, он попятился от двери, мимо прошмыгнули две тени. Добежав до кустов, двое неизвестных завели мотоцикл, спрятанный там, и с ревом укатили в ночь. Жак с замиранием в сердце заглянул втемную гостиную.«Ордынский, ты жив?» -но Жаку никто не ответил. Войдя, Жак щелкнул выключателем, большая хрустальная люстра озарила холл ярким светом. На огромном ковре лежащий на животе Ордынский, вокруг перевернутая мебель. Испуганный Жак опустился возле него на колени, взяв за плечи, помог перевернуться на спину. -«Ты жив?»«Кажется, да, а ты?» -Взгляды их встретились, успокоившись Жак признался, что от страха, чуть было не стал заикой.

Нежданно-негаданно в жизни Марины Карлос наступил черный период. Такого с ней не случалось за всю ее безоблачную жизнь. Это было похоже на то, как будто она медленно погружается глубже и глубже в обжигающую ледяную воду. Все началось с того, что Жак стал меньше уделять ей вниманиЯ, реже появляться в ее квартире, а оставаться на ночь перестал вовсе. Марина пыталась себя успокоить: «В самом деле, отец доверил ему бизнес. Когда, как ни сейчас, Жак сможет доказать ему, что он уже созрел для самостоятельной жизни и способен обеспечивать семью. Утешения не утешали, что-то съедало ее изнутри. Марине казалось, что Жак теперь не так говорит, смотрит, не так, как раньше, прикасается к ней, не так занимается с ней любовью. Недавно в постели она, во время занятий сексом, подглядывала за ним. Той самой, любимой, блаженной улыбки не было. Выражение его лица было сосредоточенным и хмурым, как будто он вынужден исполнять свой супружеский долг. После этого открытия наверное и на ее лице Жак не увидел бы ту самую улыбку, если бы пожелал за ней подсмотреть. В колледже тоже все из рук вон. она стала рассеянной, явно перестав быть одной из лучших, а главное появилось ощущение, будто бы вдруг к ней у всех пропал интерес. Будто бы она полностью обезличена и никому не нужна. Это ощущение особо появилось после инцидента с ее странным ухажером, произошедшем на том самом крыльце. Более того, последние дни колледж будоражит то ли новость, то ли сенсация. Кто-то из студентов написал сценарий большого телесериала, и одна из самых влиятельных кино корпораций этот проект приняла, выделив миллионы долларов на его осуществление. Дав автору право самому подобрать актеров, даже на самые главные роли. Многие довольно посредственные однокурсницы Марины визжат от восторга, их уже пригласили, кого в эпизоды, кого в массовки, а до нее никому нет дела. Но больше всего подкосило Марину одно обстоятельство: это то, когда она узнала, что этим счастливчиком оказался тот самый парень в джинсовой куртке. Сейчас его не узнать, он полностью сменил имидж. Возле его персоны, стараясь угодить и быть замеченными, вьется множество народа, особенно красивых девушек и женщин. Марине кажется, он нарочно не замечает ее, смотрит, как на пустое место. Жить ей стало неинтересно.

Марина Карлос сидела одна в своей квартирке, за окном хлестал дождь, телефон молчал уже вторую неделю. Марину знобило, сегодня она впервые не пошла на занятия в колледж. На столике рядом с полным стаканом воды стоял нетронутый пузырек с сильнодействующим снотворным.

Марина долго смотрела на стакан, находясь в прострации. В ее глазах стоял трехдневной давности инцидент, произошедший, по иронии судьбы, на том самом крыльце.

Марина входила в здание, когда ее грубо, локтем, оттолкнул какой-то подхалим и, придерживая распахнутую дверь, с поклоном впустил на крыльцо того, кто недавно сам, кланяясь, открывал для нее те же двери. Хотя нет, подхалим открыл дверь уже не парню в джинсовой куртке, а важному господину, одетому в длинный элегантный плащ, шея небрежно обмотана белым шелковым кашне, на голове шляпа, в руках трость. «Прошу вас, господин Ордынский, машина подана». К крыльцу подъехал черный лимузин. Ордынский нарочито медленно прошел в одном шаге от Марины, критически осмотрел ее и, ничего не сказав, спустился к машине. Подхалим был уже внизу и услужливо открыл дверь. Ордынский обернулся и, как ей показалось, с презрительной усмешкой посмотрел в ее сторону еще раз. Плюхнувшись на кожаное сидение, он исчез во вместительном салоне. Машина тронулась. «Ты чего

здесь?» -спросил Ордынский, открывая бар.– «Я здесь потому,что ты не звонишь» -в противоположном углу сидел Жак и смотрел на Ордынского.

Марина вздрогнула от резкого телефонного звонка, разорвавшего гнетущую тишину. Приятный женский голос стал объяснять Марине, что в течение часа ей нужно быть готовой к встрече с продюсером нового проекта. С ней желают побеседовать, автомобиль будет подан к ее дому через тридцать минут. Положив трубку, Марина машинально, по инерции, опять уставилась на стакан с водой, пытаясь сосредоточиться. Ей вдруг захотелось принять душ, нанести макияж, сделать прическу, надеть кружевное белье, нацепить бижутерию и облачиться в лучшее платье. Но порыв вдруг прошел, и остаток времени она, отодвинув занавески, простояла у окна. У ее подъезда стоял тот самый черный лимузин.

Миловидная секретарша любезно попросила Марину присесть, предложив сигареты, кофе, журналы. Вскоре из кабинет вышла дама, Марина сразу узнала ее-это была знаменитость, имевшая двух «Оскаров». Марину пригласили войти. Кабинет обставлен с изысканностью, да и сам Ордынский был неузнаваем. В его солидной внешности ничего не осталось от юноши в джинсовой куртке. В большом кожаном кресле сидел человек, внешний вид которого создавал впечатление, будто он всю свою жизнь был боссом.«Здравствуйте, Марина, устраивайтесь поудобней. Я рекомендую Вам глоток виски. Сегодня у Вас судьбоносный день. От правильно принятого Вами решения зависит, каким будет Ваше будущее, Ваше благополучие, Ваш образ жизни». Ордынский встал, подошел к деревянному бару-тележке, из хрустального графина плеснул в два хай-бола по порции «Чивас-Регал». Подойдя к неподвижно сидящей Марине сзади, он пристально впился взглядом в ее плечи, шею, затылок. Вернувшись на место, Ордынский предложил сделать по глотку и перейти к делу. «За правильное решение, -выпив до дна, он достал из внутреннего ящика стола две папки.-И так, первое: Вам предлагается сыграть в большом телесериале главную роль, таким образом, Вы сразу становитесь богатой и знаменитой. Контракт составлен, нужна всего лишь Ваша подпись. Второе и, пожалуй, главное-это брачный контракт со мною.; -Ордынский пристально посмотрел Марине в глаза.-Станьте моей женой, я люблю Вас. За Вами сохраняются все свободы, это оговорено в брачном контракте, обязанности касаются только меня. Обещаю, Вы никогда не будете об этом жалеть. Свадьба Ордынского и Марины напоминала мини-кинофестиваль. По большому загородному особняку и прилегающему участку блуждало множество разодетых гостей. В нескольких местах играли три оркестра разных стилей и направлений. Оперные певцы исполняли арии из опер. Известные исполнители модные шлягеры, попсу и даже рэп. На импровизированных площадках цирковые артисты демонстрировали фокусы, клоунаду и номера с братьями нашими меньшими. В центре большого холла Марина в подвенечном платье. Бесконечной чередой к ней подходят с поздравлениями люди, чьи лица она видела только в модных глянцевых журналах. Ордынского рядом с ней нет, он в кабинете на втором этаже, на нем безукоризненный черный фрак.

Ордынский нажимает на кнопку и на большом экране телевизора появляется изображение: комната Жака в имении его отца. На лице Жака та самая улыбка. Вынув кассету, Ордынский кладет ее в лакированную шкатулку и закрывает на ключик. С этой шкатулкой в руках он спускается в шумный холл, подходит к Марине. «Надеюсь, ты справляешься, дорогая?» -«Лучше, если мы будем это делать вдвоем, -Марина взяла Ордынского под руку и увидела шкатулку.– Что здесь? -«В ней секрет, который сейчас тебе не нужен. Если случится так, что ты когда-нибудь пожалеешь о принятом тобой решении, то содержимое этой шкатулки докажет тебе, что ты сделала правильный выбор. Но я уверен, таких доказательств тебе никогда не понадобится». «Ты умеешь заинтриговать, -Марина улыбнулась. – Ой, кажется, к нам опять идут с цветами». «Давай уединимся, – предложил Ордынский.-Пусть гости от нас отдохнут». Взяв Марину за руку, он повел ее вверх по лестнице. На втором этаже Ордынский по дороге начал снимать с себя одежду, небрежно бросая ее на пол. В кабинет он завел Марину, уже будучи голым, но со шкатулкой в руке.

Положив шкатулку на стол, он поцеловал Марину в губы, после развернул к себе спиной и, задрав подол подвенечного платья, повалил ее грудью на стол. Он неистово имел Марину сзади, ее голова покоилась на шкатулке, на лице была та самая улыбка, которую так любил Жак. Гримасничая в невидимый Марине объектив, кончающий Ордынский прощальным жестом помахал кому-то рукой.

На улице сыро, Жак в своей комнате один, он не свеж, не брит, не причесан. Из Парижа вовремя вернулся отец, вовремя, иначе семья могла бы быть разорена, из за неправильных решений Жака.

У Жака теперь нет Марины, его избегает Ордынский. Жак никому не нужен, презрен, унижен. Пистолетик, который лежит на столе, игрушечный только с виду, щелк, и он может проделать в виске маленькую дырочку. Жак вздрогнул, постучали в дверь, это прислуга. «Вам привезли конверт». Краем глаза Жак увидел в окно отъезжающий черный лимузин. В конверте записка: «Никогда не поздно начать все сначала». В конверте была еще и кассета, Жак вставил ее в видеомагнитофон. На экране он увидел входящего в кабинет нагого Ордынского, с черной шкатулкой в руке и Марину в подвенечном платье. Жак пристально смотрел то на гримасы Ордынского, то на лицо Марины-оно было освещено знакомой ему улыбкой.

Часть II

Французская Ривьера -три года спустя.

Один из отелей в Монте-Карло

В вестибюль вошел мужчина, о которых говорят -мечта любой женщины. Мужчина внешне хорош собой, ухожен, одет модно и со вкусом. Со стороны он создавал впечатление человека, которого мало интересуют мелочи жизни и не волнует суета мирских забот. Это был Жак. После внезапной кончины отца Жак полностью, с головой ушел в семейный бизнес. За два года он расширил дело и умножил капитал. Жак работал днем и, если надо, ночью, не давая себе времени думать и вспоминать о прошлом. Таким образом, измученный чувственностью и другими страстями, он оставил для себя только одну слабость-слабость делать деньги. Подойдя к портье, Жак назвал фамилию и получил ключ. С мраморной лестницы, покрытой ковровой дорожкой, спускалась молодая, красивая женщина, выглядевшая как аристократка, привыкшая к роскоши и скуке. Это была Марина Карлос.

Пожалуй, только один год из последних трех прошел у Марины в сумбуре, не давая осмыслить произошедшие с ней перемены. Ежедневные съемки, постоянные переезды, бесконечная вереница новых лиц, стран, городов, отелей. Наверняка, в тот первый год ее супружеской жизни они с мужем почти не занимались любовью в семейной спальне. Ордынский всегда овладевал ею неожиданно и спонтанно: в кабинетах, машине, каптерках, даже в лифте, предпочитая при этом анальный секс. Марина очень быстро устала от такого темпа и образа жизни, однажды почувствовав и поняв-всё это не для нее. Ордынский давно уже без нее мотается по свету, снимая свой бесконечный бестселлер. Она предоставлена сама себе; пытается развеять скуку то чтением книг, то занятием живописью или сменой климата

Спустившись по лестнице, Марина тоже подошла к портье. Жак и Марина встретились, оба вздрогнули изнутри, но внешне никто свое волнение не выдал. Сдав ключ, Марина медленно пошла к выходу. Хотела ли она, чтобы Жак окликнул ее-пожалуй, да. Но в том, что он сейчас провожает ее взглядом, в этом она не сомневалась. «Он стал настоящим мужчиной», -подумала она. Жак смотрел Марине вслед, пока она не вышла из здания. «Она стала еще прекрасней», – констатировал Жак. Он видел, на какой номер повесили ее ключ -они будут рядом.

Этой ночью ни Марина, ни Жак не сомкнули глаз. Волнующие воспоминания, раздумья, рассуждения шквалом обрушились на обоих. Каждый чувствовал за соседней стеной присутствие другого. Измученный Жак, пролежав несколько часов в горячей ванне, начал приводить себя в порядок. Марина уже час, как полностью собралась, оделась и, чего-то ожидая, сидела перед зеркалом. Идти было некуда, слишком рано.

Когда Марина спустилась в холл, Жак уже ждал ее, делая вид, что читает газету. Увидев Марину, он встал и пошел ей навстречу.«Марина, хочу, чтобы ты знала-я по-прежнему люблю тебя и ни о чем в жизни так не жалею, как о том, что потерял тебя. Хочу сказать тебе прости, и еще хочу отдать тебе то, что должно принадлежать только тебе», – Жак протянул ей пакет. Марина машинально взяла его, но ее глаза беспрерывно смотрели в глаза Жака. Она не нашлась, что сказать. Жак не стал затягивать паузу. «Мне пора», – резко развернувшись, он быстро пошел к выходу. Марина открыла пакет. Там лежала записка: «Никогда не поздно начать все сначала», а еще в пакете лежала видеокассета. Марина поднялась в номер, жутко нервничая и сгорая от нетерпения, включила видеоплеер. Голый Ордынский, она, распластанная на столе, вздернутый подол подвенечного платья, лакированная шкатулка и издевательский жест Ордынского.«Негодяй, какой негодяй», -у Марины застучало в висках, вспыхнули щеки. Вынув кассету, она, бросив ее в сумку, заметалась по номеру, вынимая из шкафов вещи. Но вдруг, бросив все, она схватила сумку с кассетой и быстро вышла из номера, не закрыв даже дверь.

«Такси, аэропорт», -Марина мчалась, летела в их пустой дом, где никогда не бегали дети, где не было ни нежности, ни любви. А в голове постоянно пульсировало- «Негодяй, негодяй, негодяй».

Приехав, Марина вбежала на второй этаж, влетела в кабинет Ордынского и, разбрасывая бумаги, стала шарить по шкафам и секретерам. Добравшись до ящиков в столе, она, дрожа всем телом, стала по очереди открывать их, но один из ящиков был заперт. Взломать его у нее получилось не сразу-лакированная шкатулка была там. Схватив ее, Марина в попытке открыть ее, бросила шкатулку на пол, ударила об угол стола и, наконец, вскрыла при помощи ножа для бумаг. Внутри лежала видеокассета.

Жак сидел в уютном салоне собственного самолета и смотрел в иллюминатор. Сине-голубое небо, царство белых облаков, под этой чистотой грешная мать земля. Зазвонил телефон, Жак взял трубку, приложил ее к уху. «Жак, милый, прости меня если можешь, это я во всем виновата. Я сейчас в чужом доме, в чужом для меня мире. Так не должно было случиться с нами. Жак, забери меня. Ты понимаешь, о чем я говорю?»«Да, понимаю, -ответил Жак. -Я понял это, как только увидел тебя.Поэтому через сорок пять минут мой самолет сделает посадку, чтобы забрать тебя и перенести нас из чужого мира в наш с тобой мир.

Эпилог

Бодрой походкой Марина Карлос взошла по ступеням крыльца Театрального колледжа. Ей нравилось учиться здесь, для себя она точно решила-стать профессиональной актрисой. У массивной входной двери в колледж тусовался какой-то парень в джинсовой куртке. Увидев Марину, парень бросился к входу и любезно распахнул перед ней дверь. Широко улыбнувшись парню, Марина Карлос с интересом посмотрела на любезного молодого человека и вошла в здание. Прошмыгнув следом за вошедшей, парень, спрятавшись за колонной, долго провожал ее плотоядным взглядом. Пожирая глазами ее стройные ноги, упругий зад, осиную талию, покатые плечи, длинную шею и волосы, собранные в пучок на затылке. До тех пор, пока Марина Карлос не скрылась из вида. Выйдя из здания, молодой человек направился домой. Придя, парень уселся за письменный стол и стал обдумывать сюжет душещипательного кино-романа, где в главной роли обязательно должна быть она-Марина Карлос.