Читать книгу 245-й… Исповедь полка. Первая чеченская кампания. Книга 1-я - Валерий Павлович Киселёв - Страница 36

Игорь Ткаченко:

– Третьего января я уехал в часть. Приехал и попался на глаза Чепусову, начальнику штаба полка. Воткнули меня в наряд по части. В полку суматоха, никто не знал, за что хвататься и куда идти. Все были в нервозном состоянии. Мы после Германии были все как на расслабоне, что ли, и тут на тебе – «военное время». Сижу в «аквариуме», дежурю, вокруг люди ходят неприкаянные. Подходит ко мне подполковник из штаба дивизии: – «Ты Ткаченко?» – Без ложной скромности говорю:– «Так точно» – «Тебя послезавтра вызывают в военную прокуратуру, в Нижний» – «Зачем?» – «Там всё узнаешь».

А у меня послезавтра опять наряд по части. Спрашиваю Чепусова: «Сергей Иванович, так и так, прокуратура, Нижний, и наряд как-то не получается», он мне: «Забей», – «Есть забить». Забить всегда хорошо у меня получалось. Проходит два дня, картина повторяется: «аквариум», наряд, подполковник из штаба дивизии и немой вопрос «Старлей, ты какого рожна здесь?» Я был сообразительный малый и не стал дожидаться, когда вопрос сформулируется и быстро перевел стрелки на начальника штаба полка, подполковника Чепусова, который по неосторожности проходил мимо. Штабной вспомнил годы, когда он водил роты по нескошенным лугам и рассказал Сергею Ивановичу, что нет никакой необходимости препятствовать работе военных прокуроров. Сергей Иванович согласился. Договорились на шестое января 1995 года.

Приехал в прокуратуру. Следователь прокуратуры с суровым видом сообщает мне, что я подозреваюсь в избиении офицера дисбата и его жены в поселке Мулино во время празднования Нового года, в Доме офицеров 31 декабря. – «Меня в Мулино не было, я был в Питере» – «Проверим». Но, чувствую, он не то что проверять не собирается, он меня уже заочно осудил и в камеру посадил лет этак на пять. Улыбаюсь. – «Зря скалишься, старлей, это серьезные обвинения, тебя опознали» – «Я через неделю-другую в Чечню уезжаю» – «Сбежать у тебя не получится, сейчас закроем тебя в камере и будешь сидеть до суда».

Тут-то мне совсем весело стало. Сдержался, промолчал. Приехали потерпевшие… Смотрят на меня и, к разочарованию следователя, не могут меня опознать. – «Не, не он, на фотографии он был, а вживую не похож». И всё. Гражданин начальник мне: – «Встань, сними очки» – «Иди ты, капитан, к лешему, не было меня там. И в очках не было, и без очков не было».

В общем, капитан дисбата опознавал своих обидчиков по фотографиям из личных дел в штабе 47-й дивизии. Знал, что обидчика звали Игорем и что он был артиллеристом. Приглянулась им моя фотография, вот вся заваруха и началась. Не знаю, что да как, но следователь был очень расстроен. Потерпевший извинялся за себя и за следователя и, в качестве моральной компенсации, довез меня на своей машине из Нижнего в Мулино.

Приехал в полк злой, замерзший и уставший. На следующий день в полк пришли борта с личным составом, но вопрос с моей должностью так и не был решен. Техники во взводе визирования нет, людей нет, хожу по части как прикомандированный. Спрашиваю: «Что делать-то?» – «Жди». Чего ждать – не говорят… В конце концов десятого января вечером Игорь Бабанин, наш строевик вызывает и спрашивает: – «Пойдешь СОБом к Зиновьеву, в минометную?» – «Я бы в дивизион…» – «Там нет должностей, все занято, надо в минометную, в первый батальон». – «Хорошо, оформляй».

Лешу Зиновьева я знал хорошо еще по Германии, с минометами было хуже, но это не являлось большой проблемой, и я согласился, жалея, конечно, что не попал в артдивизион. Леша мне: «Дуй в расположение и принимай личный состав».

Пришел в расположение батальона, на втором этаже в дальнем углу расположилась минометная батарея. В расположении царил хаос… Бойцы хаотично перемещались по казарме, некоторые уже находились в состоянии невменяемости по причине воздействия на их неокрепшие организмы паров алкоголя. Время было около 20.00. Зашел в каптерку. Сидят два офицера. Познакомились, ими оказались Игорь Андреев из артбригады, второй «сошник» и майор, замполит батареи, Игорь. Они дико обрадовались моему появлению. Замполит быстро стал собираться, подтягивая за собой Андреева: «Мы на ужин сходим, помоемся и к вечерней поверке придем, представим тебя». Я знал, что увижу их не раньше завтрашнего утра, но их можно было понять. «Идите – говорю – буду ждать», и они бочком, бочком, юрк и – нету. Я посидел немного, почесал репу и пошел строить своих чудо-богатырей. Богатырей было не много, больше – чудес… Построил. Стоят. Подаю команду: «Равняйсь!»… Стоят, кто как. «Отставить. Равняйсь!»… голос с галерки: «Мы шо на параде?». Более того, во время чтения списка вечерней проверки пехота продолжала своё хаотическое и сумбурное движение по расположению. – «Хорошо, согласен, не на параде. Давайте знакомиться». Начинаю читать список проверки, не обращая внимания на отзывы «здесь» и «тута». Дочитал до конца список, пропустил только одну строчку, в которой было вписана всего одна буква, подумал «ошиблись, наверное, в суматохе». Спрашиваю: «Кого пропустил?» – «Меня», – отвечает боец. – «Как фамилия?» – «И. И Сан Хо. Сан Хо – имя, И – фамилия».

Понял, не ошиблись. Из строя вопрос «А вы кто такой будете?» Мелькнула мысль: «Хорошо, что на «Вы». – «Я ваш старший офицер батареи, фамилия моя Ткаченко, зовут меня Игорь Викторович, времени для знакомства у нас с вами будет предостаточно, а сейчас даю полчаса на подготовку ко сну и отбой. Вопросы есть?» – «Нет». – «Тогда замкомвзвода ко мне, остальные разойдись».

Объяснил сержантам политику партии по поводу отбоя, но поддержки в их глазах не увидел. Отпустил и их. Отошел в каптерку, выпил чаю, посидел минут двадцать и вышел проверить свои владения. Нет, я понимал, что не увижу там идеальной картины всеобщего сна, но то, что я увидел, совсем не укладывалось в моё понимание. Спать никто не собирался, ну, может человек пять-десять и укладывались, остальные занимались кто чем. Зашел поглубже, между кроватями обнаружил посиделки. Сержанты накрыли «стол» – две бутылки водки, скромная закуска. – «Вы, братцы, ничего не попутали?» – «Да ладно, мы, может быть, последний раз в жизни. Ты же понимаешь, старлей. Садись с нами», – «Спасибо за приглашение, но после команды „Отбой!“ не пью».

Забрал водку, зашел в умывальник и вылил водку в раковину… Картина маслом… В умывальнике, гудящем как муравейник, воцарилась тишина. Только слышно как водка булькает… Казалось, некоторые перестали дышать. По окончании процесса раздались недовольные голоса. Вернулся в расположение. Опять сидят, опять с водкой. Повторил процедуру. Стал укладывать по кроватям. Уложил основную массу, остальных навыдергивал из умывальника соседних расположений и туда же – в койку. Час я потратил на раскладку бойцов и вместо «Спокойной ночи, товарищ старший лейтенант» получил: «Ну, п…ц тебе, старлей, твоя пуля первая будет в Чечне». Результат, тем не менее, был положительный. Минометная батарея «тверёзая» к нулям спала или делала вид, что спит. По сравнению с медчастью мы были ангелами, пехота гуляла до двух часов ночи.