Оглавление
Валерий Петраков. Солдатские исповеди. Чтобы мы помнили…
Солдатские исповеди…
Через три «котла» Николай Максимович Карловский. 18. 11. 1921 г. р
Предатели. Егор Александрович Коношенко
Бронепоезд. Василий Фёдорович Давыдюк. 8. 06. 1921 г. р
Горький мёд 41 года. Григорий
Под гусеницами танка. Василий Ефимович Петроченко. 23. 02. 1918 г. р
Ночной штурм монастыря. Алексей Степанович Зудилин. 15. 04. 1912 г. р
Командир! Александр Тарасович Уваров. 23. 02. 1923 г. р
Русский солдат. Пётр Трифонович Исаенко. 22. 02. 1925 г. р
Атака стрелковой роты. Леонид Яковлевич Трубачёв. 14. 10. 1920 г. – 04. 04. 1975 г
Танкист, разведчик. Юрий Иванович Ткачёв. 25. 05. 1923 г. р
Морская пехота. Григорий Николаевич Рыжов. 19. 02. 1922 г. р
Три ранения. Николай Петрович Демидов. 24. 12. 1923 г. р
Грабители. Василий Андреевич Соколов. 15. 04. 1927 г. р
В пламени войны. Феодосий Михайлович Чикун. 17. 02. 1922 г. р
Удалец. Иван Михайлович Ивкин. 15. 02. 1924 г. р
Солдатские шапки в Днепре. Николай Николаевич Токунов. 4. 02. 1924 г. р
Мама. Николай Мефодьевич Жуков. 1927 г. р
На подступах к Сталинграду. Георгий Степанович Мосин. 9. 09. 1921 г. р
От Сталинграда до Кенигсберга. Иван Сергеевич Яковин. 19. 01. 1922 г. р
Мужчина!!! Алексей Петрович Герасимов
Исповедь фронтовика
Лишние снаряды
Смертный бой. Пётр Артёмович Романенко. 26. 09. 1924 г. р
Смертельная рана
Возмездие
Весна 45 года. Александр Петрович (фамилию назвать отказался) 1926 г. р
Моё участие в Великой Отечественной войне. Григорий Аркадьевич Мирошкин (1906–1991 гг.)
Валька. Валентин
Батальонная разведка
Расстрел на месте
Харьков, 1952 год
Анатолий. Анатолий Васильевич Антонов
Колючая проволока, немецкие сапоги
Заключение
Послесловие
Список рекомендуемой литературы
Отрывок из книги
ПОБЕДА!!! 9 мая 1945 г. Прибалтийский фронт, г. Рига. Петраков В.А.
Мне лет шесть, говорю отцу: «Жаль, что не родился раньше, я бы воевал с немцами!». Отец, прошедший войну, посмотрел на меня пристально и сказал веско: «ДУРАК!».
.....
Идти пришлось по оккупированной, разорённой врагом земле. Любая ошибка, неосторожность вела к гибели! Шёл только ночами, ориентируясь по звёздам. Ориентироваться на местности нас обучили в курсантской школе. Днём я затаивался где-нибудь в поле или зарослях кустарника. Избегая засад, опасных встреч на пути, шёл между населёнными пунктами не по дороге, а на 200–300 метров в стороне от неё. Только изредка подходил к жилью, стучал в окошко и просил водички, еды. Поселения были разорены, сгорели, обычно в них оставались целыми всего по несколько домов. Местные жители мало что могли дать. Часто искал, что поесть на полях: разрывал землю руками, палкой, и ел сырую картошку, даже прошлогоднюю. Ближе к Белоруссии стали появляться сады, удавалось погрызть яблок. Пока пробирался к партизанам, сильно изголодал. Так мне удалось пройти всю Украину (с начала войны) и часть Белоруссии. Я очень боялся попасть в плен, считал, лучше смерть! После стычек с врагом, в барабане моего револьвера[2] остались всего два, последних, патрона. Решил: один во врага, а второй – себе.
Увидел по пути хуторок в районе Унечи, неразорённый! Обрадовался, с надеждой: вот здесь я, наконец-то, отдохну, и смогу поесть. Почему-то решил, тут врагов не будет. Я был весь измождённый, оборванный, сверху была одета гражданская одежда. Осторожно постучал в окошко и попросил у хозяйки попить и, если можно, поесть. Она пригласила меня в дом, посадила в комнате и сказала, подождите, я всё сейчас вам приготовлю, и ушла на кухню. У неё был сын лет четырнадцати, она что-то шепнула ему и стала возиться на кухне. За полтора месяца, пробираясь по оккупированной немцами территории, у меня выработалось звериное, острое чувство ощущения опасности. Почувствовал что-то неладное: слишком тётка суетлива и зачем шепталась с сыном. Из комнаты была открыта дверь на участок с посевами подсолнечника, кукурузы и картошки. Хозяйка, продолжала готовить на кухне, а я тихо выскользнул из дома. Пробрался на участок и залёг между рядами высокой ботвы картошки. И стал наблюдать за входом в дом. Вскоре увидел, как сын хозяйки бежит с полицейским, лет сорока, с белой повязкой на рукаве и с винтовкой в руках. Я затаился и лежал в ботве до ночи, пока всё стихло, и в доме улеглись спать. Потом осторожно, как уж, выполз с участка, собак, на моё счастье, не было. За каждого выданного партизана немцы давали награды. И расстреливали тех, кто помогал партизанам. Я шёл из окружения, но раз не сдался, то считался партизаном, хотя их ещё не встретил.
.....
