Читать книгу Домик на краю жизни - Валерий Роньшин, Роньшин Валерий - Страница 4

Жил-был лифт. В двенадцатиэтажном доме. Когда этот дом только-только построили, лифт был совсем-совсем ещё молоденьким. С весёлым жужжжжаним – жжжжжжж – летал он, словно пчёлка, между этажами – вверх-вниз… вверх-вниз… И ему это очень нравилось. В особенности ему нравилось подниматься с первого этажа на двенадцатый; впрочем, опускаться с двенадцатого этажа на первый ему тоже нравилось.

Но время шло-шло-шло… Лифт потихоньку старел-старел-старел… И теперь ему больше нравилось спускаться, чем подниматься. А ещё больше ему нравилось просто стоять на месте. И он частенько останавливался между этажами, чтобы передохнуть.

И люди – жильцы этого дома – начали ворчать на лифт. И раньше-то, когда молодой лифт бойко гонял туда-сюда, ему сло́ва доброго никто не говорил. Ну работаешь – и работай. А сейчас, когда лифт постарел и стал работать медленнее, только и слышалось раздражённое ворчание: «Дурацкий лифт… чёртов лифт… металлолом, а не лифт».

Мало того, что люди его обзывали, они ещё злобно пинали дверь лифта, когда она не сразу открывалась, и, столь же злобно, били кулаками по кнопкам, когда лифт не сразу трогался с места. В общем, вели себя не по-людски, хотя с виду и были людьми.

И только одна маленькая девочка относилась к лифту по-человечески; когда лифт поднимал её или опускал, она, выходя из кабины, всегда благодарила его за работу: «Спасибо, лифтик». А входя в кабину лифта, девочка всегда с ним вежливо здоровалась: «Здравствуй, лифтик».

Кстати сказать, другие жильцы дома не только с лифтом не здоровались, но и друг с другом. Войдёт в кабину лифта какой-нибудь жилец и тут же молча повернётся спиной к другому жильцу, который в этот момент в кабине лифта находится.

И только один житель этого дома – за исключением девочки, конечно, – вёл себя в лифте по-человечески: вежливо здоровался со всеми и не поворачивался ко всем спиной. Это был я.

И вот еду я как-то в лифте, то ли вверх, то ли вниз – неважно. И входит в лифт девочка.

– Здравствуйте, – говорит она мне.

– Здравствуй, девочка, – отвечаю я.

– Ой, – вдруг ойкает она.

– Что с тобой? – спрашиваю я.

– Это же новый лифт, – говорит она. – А где же старый лифтик? Он что… умер?

И глаза её начинают наполняться слезами.

– Лифты не умирают, девочка, – успокоил я её.

– Но лифтик же был такой старый.

– Ну и что. Когда лифты стареют, они улетают на планету лифтов. Им там ставят вечные двигатели, и они начинают весело гонять по стоэтажным домам – вверх-вниз… вверх-вниз…

– Правда?! – просияла девочка.

– Конечно, правда, – заверил я её.

И девочка мне поверила. Да и как ей было мне не поверить, если у меня такой правдивый голос и такие честные глаза.

«Как хорошо, – радостно подумала девочка, – что у лифтика теперь вечный двигатель и он будет вечно жить на планете лифтов». И она тут же решила про себя: «Когда вырасту, обязательно стану космонавтом и полечу на планету лифтов, в гости к своему лифтику».

И вот девочка выросла. Но космонавтом не стала. Потому что люди уже не летали в космос, им было не до космоса; у них и на Земле было забот, как говорится, полон рот.

Но девочка всё равно полетела на планету лифтов. Угадайте, мои маленькие читательницы, как именно она полетела?.. Ну конечно же мысленно. Потому что скорость мысли в тысячи раз больше скорости света и в тысячи тысяч раз больше скорости звука. Поэтому девочка со скоростью мысли в два счёта – раз! два! – долетела до планеты лифтов.

Нет слов, как лифт обрадовался прилёту девочки, а уж как девочка обрадовалась встрече со своим лифтиком – тем более слов нет. И они принялись весело гонять по стоэтажному дому: вверх-вниз… вверх-вниз… И говорить… говорить… говорить… Потому что словá к тому времени у них уже появились.