Читать книгу Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории - Валерий Роньшин, Роньшин Валерий - Страница 18

Три поросенка-вампира
Дедушкин портрет

Оглавление

Однажды мы сидели на кухне и ужинали. Вдруг заходит моя бабушка и говорит:

– Смотрите, что я нашла в старом альбоме.

И показывает военную фотографию дедушки. Дедушка в фуражке набекрень, усы лихо закручены, на шее автомат висит.

– Снесу ее в фотостудию, – говорит бабушка. – Пусть большой портрет сделают. А я его на стенку повешу, у себя в комнате.

Прошла неделя. Наступила ночь.

Спим мы себе, и вдруг на всю квартиру:

ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!

Мы вскочили и помчались в бабушкину комнату. Прибегаем, а там бабушка лежит, вся изрешеченная пулями.

Приехала, конечно, полиция. Смотрели-смотрели. Кто стрелял?.. Откуда стреляли?..

Ничего непонятно.

Начали мы было горевать по нашей бабушке, а папа и говорит:

– Да че о ней горевать-то?! Зато комната освободилась.

Ну, мы и перестали горевать… Прошла еще неделя. Прилетела к нам на самолете тетя Груша из Мухоморска. Рояль купить. Мама ей постелила на бабушкиной кровати. Легли мы все спать.

Вдруг посреди ночи:

ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!

Вскочили мы и понеслись в бабушкину комнату. Прибегаем и видим: лежит тетя Груша, вся изрешеченная пулями.

Опять приехала полиция. Опять смотрели-смотрели. Опять ничего не поняли.

Начали мы было горевать о тете Груше, а папа и говорит:

– Да че о ней горевать-то? Зато теперь у нас рояль есть.

Прошла еще неделя. И вот как-то захожу я в бабушкину комнату, смотрю на дедушкин портрет и вижу: раньше автомат у дедушки на шее висел, а сейчас он его в руках держит.

Тут-то я все и понял.

– Дедушка, – говорю, – так, значит, это ты стрелял?!

– Тише, тише, внучок, – зашикал на меня дедушка. – Ишь какой сообразительный.

– Да уж, сообразительный, – вздохнул я. – В школе одни двойбаны получаю.

– Это дело поправимое, – отвечает дедушка. – Возьми мой портрет, снеси его в школу и повесь в кабинете литературы, вместо писателя Толстого.

На следующий день я так и сделал. Пришел на полчаса раньше всех и заменил Толстого на дедушку.

А тут и урок. Заходит в класс преподаватель Сергей Иваныч и говорит:

– Ну-ка, Головастиков, расскажи про Грибоедова.

А Головастиков – это я.

– Грибоедов, – начал я рассказывать, – любил есть грибы…

– Двойка, Головастиков! – говорит Сергей Иваныч.

Не успел он это сказать, как раздалась автоматная очередь:

ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!

Сергей Иваныч так на пол и повалился, весь пулями изрешеченный.

Вот тебе и Грибоедов…

На другой день дедушка мне говорит:

– Теперь снеси мой портрет в кабинет истории и повесь вместо полководца Суворова.

Отнес я дедушку в кабинет истории и повесил вместо Суворова.

Заходит Нонна Петровна. Наша историчка.

– Головастиков, – спрашивает с ходу. – Кто такой Наполеон?

– Наполеон, – отвечаю, – это торт!

– Двойка! – возмущенно кричит Нонна Петровна.

Ну-ну, думаю, ставь двойку.

Только она журнал открыла… А тут:

ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!

И Нонны Петровны как не бывало.

Больше никто мне двоек не ставил. Я сделался круглым отличником и окончил школу с золотой медалью. Потом поступил в университет и окончил его с красным дипломом. Потом стал аспирантом, потом доцентом, потом профессором, потом академиком, потом президентом Академии наук…

И везде, где бы я ни находился, со мной был портрет дедушки с автоматом в руках.

Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

Подняться наверх