Читать книгу Туманность. Книга вторая. Явь мира Тантры - Валерий Сабитов - Страница 12

Снаружи Сфера светит как тусклая звезда. Изнутри её заливает солнечный свет. Излучение идёт от свечи в Лампе. Свечечки…

– Где вы пропадали, граждане неизвестной страны? – встретил их громким вопросом Фиргун, стоящий в Лампе со скрещёнными на груди руками.

Нур в приветствии склонил голову и сказал:

– Нас задержал «Звёздный Парус», вимана древних фаэтов. Тебя очень не хватало.

– И я заскучал. Без айлов и жизнь не жизнь. А так, одно подобие. Вы вовремя. Только что пропал чёрный алмаз. Настало время свершений? Чем думаете заняться?

Нур оглядел экипаж, сосредоточенно снимающий скафандры. В разговор с Фиргуном вступать никто не торопится. Или не решается.

– Саркофагом, – ответил Нур, – Пришёл день Эрланга. Брамфатура превратится в ауру.

– Одобряю! – сказал Фиргун, – Но хочу неизвестных мне подробностей. Леда! Тебе известно больше. Расскажи мне.

Леда сложила скафандр рядом с креслом, поправила причёску. И коротко сообщила-напомнила о глубокой зачистке планеты-агрессора Йуругу.

– Леран нашёл центр вражеской силы в глубинном гроте. И получил энергетический удар от императрицы захватчиков. Сама императрица исчезла. Леран успел среагировать и сохранил себя в собственном внутреннем поле. Оно видимо нам как брамфатура. В пределах Солнечной Системы не нашли средства разблокировки. На Гайяне тоже. Энергия Дахмау даёт реальную надежду.

Фиргун потёр виски пальчиками и сказал:

– Как же… Обнаружил я в здешней библиотеке дилогию «Ошибка Фаэтона». Похоже, как там описано, так оно и было на самом деле.

И, удовлетворённо кивнув, спросил:

– А как думает друг мой Иван?

Глаза Ефремова осветились симпатией. Нур передал Азхаре: «Ты права – он всегда искал дружбы с Фиргуном. И не обижался на него даже в труднейшие моменты. Да и Хитрый Дед совсем не старался его обидеть».

– Иван думает, решение верное, – твёрдо сказал Ефремов, – Для разблокировки нужна энергия, родственная поразившей Эрланга. Лерана… И я читал эту дилогию. Уверен, часть именно такой энергии вплетена в брамфатуру. В ней смесь света и тьмы. В равновесии.

Фиргун изобразил живой интерес:

– А каков алгоритм операции? Прошу в деталях. Кто?

Нур посмотрел на Леду, она поняла и кивнула. И сказал:

– Леда. А мы ещё раз проверим свою готовность.

Леда очень точно и спокойно описала порядок действий каждого участника «операции».

– Согласен. Двух медуз должно хватить, – сказал Фиргун, – Они сейчас злые. То, что требуется. Не волнуйтесь. Риск есть в любом деле. Но в этом он минимальный. Ведь сам Эрланг будет вас страховать.

Последняя фраза Фиргуна ввела Ефремова и Эрвина в растерянность. Фиргун улыбнулся им и добавил:

– Вы закалились, стали бедуинами, воинами чёрных пустынь. Но не забывайте – чем вы крепче, тем больше крутится рядом джиннов в разных ипостасях. И прекрасные будут приходить, не сомневайтесь.

***

«Операция» прошла по сценарию, озвученному Ледой. И почти по прогнозу, зафиксированному в другом месте-времени Ефремовым.

«Два белых комка в форме неправильных шаров с ноздреватой, волокнистой поверхностью» замерли у ног и изголовья Эрланга. Чёрное легко превращается в белое, когда ему очень выгодно. По брамфатуре прошли цветные волны. Одновременно Нур перестал слышать, что происходит внутри Ананды. Но обострились дальний и внутренний слух. Воздух вне Корабля шуршал, пощёлкивал и скрипел. Нур приготовился к восприятию чего-то невероятного. И на него придётся реагировать без адаптации.

«Азхара, – мысленно попросил он, – Держи меня на контроле». Она встала рядом. У люка, готового открыться в нужный момент и без команды. Нур крепко помнит слова, которые не всякий поймёт: «Я – это ты! Ты – это я!».

***

В шум вовне добавилось усиливающееся потрескивание. Кресты-медузы приближаются, концентрируя вокруг себя электромагнитное поле. Главное теперь – не «переборщить». Не более и не менее двух медуз!

Саркофаг установлен в двух шагах от входа, на дистанции одного прыжка. Эрвин держится нормально, не подведёт. Но все полагаются на айлов!

В поле зрения явилась первая медуза, плывущая в метре над чёрным песком. Потрескивание перешло в резкое пощёлкивание. В голове возник слабый шёпот, пока неразличимый. Будто голос. Чей и зачем? Внутри Ананды абсолютная тишина, сообщила Азхара. Значит, и Фиргун настороже. Запасной козырь… Или аргумент надёжной мощи?

У саркофага раздался звук, напомнивший одиночный выстрел из любимого в перепутанной биографии имперского автомата. Ещё один. Всё, пора!

Но возросший внутри голос удержал от броска. Да и люк не открылся.

– Стой! Выжди несколько секунд. Пока не увидишь третью!

Знакомый тембр, но неузнаваемый. Не до узнавания пока. Зрение обострилось, перекрыв полосу оптического диапазона дважды вправо и влево. Брамфатура потеряла цветность и засветила как огонь электросварки. Но включать фильтр шлёма нельзя.

Вот и третья. Громадная, ромбом не менее трёх метров в поперечнике. Вожак. Контролёр, смотрящий. Теперь можно?

– Вперёд! – прозвучала в голове команда.

Голос Ахияра! Или Сандра!?

«Голос Эрланга!» – сказал мысленно Эрвин.

– Люк! – скомандовал Нур, и они с Эрвином синхронно бросились вперёд.

Два движения: поднять крышку и опустить на саркофаг. Герметизация автоматическая. Ещё два движения: поднять саркофаг и сделать с ним бросок внутрь Сферы.

После «операции» – как можно быстрее выбросить саркофаг с медузами наружу.

***

Эрланг на диване, в состоянии более беспомощном, чем Ефремов после схватки с Крестом. Рядом Нур и Азхара. Остальные в отдалении, переполненные волнением. Но нет, Ефремов сохраняет полное спокойствие. Словно событие для него совершенно рядовое.

Ауры айлов соединились. Их свечение затмило свет Лампы. Скоро к двойной ауре добавился серебристый луч, исходящий от головы Эрланга. Добавился и через несколько секунд пропал. Полного слияния не произошло: фаэты не айлы.

Но дыхание Эрланга стало ощутимым, глубоким. Леда громко вздохнула.

– Он спит, – прошептал Нур, – Не надо его пока беспокоить.

– Сколько он будет спать? – тихо спросила Леда.

– Сколько понадобится, я не знаю. Ждём…

На выход из сна Эрлангу понадобилось трое суток. За это время кожа порозовела. Отросла борода с заметной сединой в золоте. И вот, он открыл глаза. Взгляд осмыслен, но лишён любопытства. Нур помог подняться, встать на ноги. Слабость не позволила сделать и шага, и Нур уложил воскресшего на диван.

– Трудное возвращение. Издалека…

Слова Нура вернули Леде прежнее, каменное спокойствие фаэтянки. Поведение этой расы, претендующей на земное величие, непредсказуемо, решил Нур. И как она смогла впитать в себя чуждое по сути отношение к миру? Демьян не меньше вращался среди фаэтов, но не заразился ведь.

К вечеру благодаря усилиям Нура Эрланг смог занять место за общим столом. Азхара с Анандой позаботились о медовом напитке от Глафия, который понадобился не только возрождённому фаэту, но и его подруге. У Нура получилось – он установил мысленный контакт с Эрлангом и сориентировал того в месте-времени. Но, доверяя безусловно айлу, тот критически воспринял прочих присутствующих. Эрвина, похоже, не признал за своего. На Леду смотрел изучающе, с сомнением, оценивая…

Закончив чашечку оздоравливающего напитка, сказал слабым ещё голосом, обращаясь к Нуру:

– Меня не спросили… Хочу ли я вернуться фаэтом… Почему бы не айлом?

Молча наблюдавший за процессом Фиргун отреагировал с иронией:

– Я бы тоже хотел. Да кишка тонка…

***

Пространство Ананды без саркофага пришло в беспорядок. Фиргун никак не мог определить место для Лампы. И требовал поставить её то туда, то сюда. Стол кочевал из одного места в другое. Каюты перестроили по-новому. А в атмосфере Дахмау наступили тишина и благодать. Задача пребывания у Железной звезды выполнена, но никто и не заговаривает о продолжении пути.

Внешне Эрланг вернулся в прежнее состояние. Вид фаэта внушал почтение: ростом и мощью превосходит Ефремова, а Эрвин рядом выглядит уменьшенной и недостоверной копией.

«Царственность природная, – передал Ефремов Нуру, – Лев! Его прайд там, где он находится. Вождь явился!».

***

Очередное переселение не сняло напряжённости внутри экипажа. Эрланг молчал, изредка обращаясь к Нуру с мелкими вопросами. Эрвин попытался подойти к отцу, но получил такой встречный взгляд, что попытки не повторял. Леда надела маску полной бесчувственности. Демьян, видя такой расклад, и не пытался заговорить с «шефом».

Нур разделил каюту с Эрлангом, Ефремов устроился с Демьяном. Три дамы объединились. Эрвин остался в одиночестве. Нур заметил, что в первую же активную ночь Эрланг попытался установить взаимопонимание с Фиргуном. Но Чакравартин отклонил попытку близкого контакта.

– Отец, думаю, не признал во мне фаэта, – грустно признался Нуру Эрвин.

И Нур стал круглосуточным спутником Эрланга. «Проводником в этот, не лучший из миров», – выразился Ефремов. Прошла неделя, и Эрланг пожелал осмотреть местность, спиралодиск и виману. Причём в мужском обществе.

Исполинские размеры спиралодиска его не впечатлили.

– Есть миры, на которых обитают люди, превосходящие нас всем. Первые поколения землян и фаэтов были гигантами. Но размер и масштаб не спасают.

***

Погода на плато установилась курортная, по определению Ефремова. Нур заметил: память к вождю фаэтов возвращается постепенно и медленно. И этим объясняется его замкнутость. А по мере восстановления утерянной картины мира… Чем и как определится день старта с Дахмау?

– Я знаю, откуда он, – указал на спиралодиск Эрланг, – Галактика М-31. Нур, обрати внимание, он мерцает не по-нашему. У каждой галактики свой внутренний ритм, и он присутствует в каждом атоме, где бы тот ни находился.

Нур постарался «включить» в себе разом айлийянское, земное и гайянское зрение. И увидел то, что без всякого усилия наблюдает Эрланг. Звездолёт действительно пульсирует, вызывая дискомфорт в восприятии. Кусочек не просто чужого, но чуждого мира застрял на Дахмау. Или он здесь не пленник? А часть общего, некоего целого?

– Придёт срок, доберёмся и до него, – уверенно заявил Эрланг и попросил Ефремова показать скопление человеческих костей.

На осмотр останков ушло больше времени, чем на «Звёздный Парус». Эрланг поверг в изумление Ефремова, не согласившись с ним в оценках.

– Здесь мало останков экипажей звездолётов. Да, должно быть, на планете много захваченных Туманностью кораблей. Но тут в основном аборигены. Где-то недалеко колония людей, откуда сюда поставляют мертвецов. И не только мертвецов.

И фаэт указал земному геологу и палеонтологу на отличительные признаки аборигенов, чьи кости присутствовали во всех «кучках». Ефремов согласился сразу:

– У меня возникла догадка о том, что на плато сбрасывали их целенаправленно. Но я отбросил её. И забыл. Но как они сюда попали? Дахмау имеет планету-двойника рядом? С человеческим населением?

Эрланг ничего не ответил. Ефремов, поколебавшись, задал другой вопрос:

– А как вы определяете по артефакту, свой он или чужой?

Эрланг улыбнулся, впервые со времени пробуждения. И так, как Эрвин никогда не улыбался.

– Ты наверняка знаешь это древнее слово – свара. Во всём, что делает человек, сохраняется его жизненная энергия. А она имеет свою пульсацию. Ритмы легко различимы.

– Легко? Да, конечно легко, – согласился Ефремов и показал Нуру большой палец.

Он восхищается фаэтом! И тут же Ефремов заговорил с Эрлангом о золотом сечении. Где побывал фаэт во время своего многолетнего сна? То, что он говорит, удивляет представителей всех имеющихся на Ананде рас:

– На этой планете царит дисгармония. Радикализация золотого сечения. Дискомфорт от суммы переборов-недоборов. Земляне и гайяне никогда не смогут жить вместе, рядом. Но они могут и будут братьями. У них разные гармоники. Но не враждебные. Гайяне никогда не построят что-то подобное «Звёздному Парусу». Их технологии лежат в иной гармонике. Ты меня понимаешь, Ефремов?

– Стараюсь, – по-детски радостно улыбнулся Иван Антонович, – Пойму!

И заговорил о десятеричной системе, украшенной арабским нулём, как о гармонической периодической последовательности. Оказывается, если каждой цифре поставить в соответствие ноту и сыграть их, получится повторяющаяся мелодия, похожая на мотив песни. Непременно сообщить Джахару, решил Нур. Но слова Эрланга и Ефремова Джахар не воспримет. Как и все айлы, не любящие счёта. Для них в десятичных знаках иррационального числа никакого смысла нет. Хаос: они ведь появляются один за другим в непредсказуемом порядке. Музыка иррационального числа – полнейшая дисгармония.

Там, откуда берут «человеческое питание» для монстров-обитателей Дахмау, наверняка царит какофония. Какой всё-таки парадокс! И ведь тоже полное соответствие букв числам!

***

– А в чём гармония Веры? – задал Эрлангу уже в Ананде Ефремов свой главный на сегодня вопрос. И с извинением во взгляде посмотрел на Нура.

Эрланг ответил не сразу. Внимательно посмотрел на радугу ауры айлов, к которой экипаж успел привыкнуть и почти не замечает. Затем на Фиргуна: Лампа висит в центре Сферы на уровне головы Кеи.

– А вот представь, Иван Антонович. Тебя пригласили в приличный дом и его хозяин сказал: «Я приготовил этот дом для тебя. И учёл всё, что тебе понадобится. Живи и радуйся. Но помни одно – живи по данным мной правилам и не забывай обо мне. Если понадоблюсь – я всегда рядом». Ты живёшь в этом доме год, другой. Никаких проблем, жизнь райская. Но вот пришёл день, в который ты решил, что сам с усами. Зачем тебе помнить о строителе-дарителе дома? Да и его правила… Там ведь есть и запреты, ограничения. Не ходи туда, ходи сюда… И ты решил установить свои. И перестроить дом по своему хотению. Ты понимаешь меня, Ефремов?

Эрланг спрашивает Ефремова, но смотрит в глаза каждому. Кроме Нура с Азхарой. И каждый понурил голову.

Ананда объявил голосом Эрланга:

– – Капитан Нур! Организм Корабля функционирует нормально. Я готов к продолжению пути. Стоит ли определять маршрут?

Нур, не отводя взгляда от лица Эрланга, широко улыбнулся и объявил уверенно:

– Летим туда, не знаю куда! За тем, не знаю за чем…