Читать книгу S-T-I-K-S. Лучник (свежак) - Валерий Шмаев - Страница 5

Наутро Лике стало хуже – появился жар, и пришлось ставить ещё пару капельниц и обкалывать девушку её любимой наркотой. Поэтому завтрак получился скомканным и уже через четверть часа Лика уснула.

Платон же напротив чувствовал себя значительно лучше, чем в предыдущие дни. От усталости не осталось и следа, голова не болела и была ясной, пропали боли в суставах и даже имплантаты конечностей не доставляли никаких неудобств. Фантастика, да и только. Единственное – пить всё время хотелось, да вспотел, как будто опять в пустыне Сахаре побывал, но всё всегда хорошо не бывает. Это отставной гранд-прапорщик крепко усвоил. Обязательно какая-нибудь бяка откуда-то вылезет.

То, что Платон на улице вчера выгрузил, он давно в ангар перегрузил. Вот только внешник так и валялся в кустах у озера – егерь его туда оттащил, чтобы не мешался под ногами. Скафандр-то с него Платон так и не снял – и так ноги под вечер едва таскал.

Лика уже давно спала, а внешника Платон решил оставить на вечер. В скафандре ничего с ним не случится, а протухнет, так скафандр не только внешнюю среду туда не пускает. Оттуда тоже запахи не пробиваются, а потом его можно продезинфицировать и проветрить. Ведь как-то эта инопланетная шкурка должна открываться?

Словом, загрузились они с Тигром в экраноплан, оставили Шушу на хозяйстве, она как раз в кустики сквозанула по своим естественным надобностям, и опять в четыре машины рванули к разгромленному каравану.

Что Платона дёрнуло ещё издали поле боя осмотреть? Привычка, наверное. Между машинами мельтешили какие-то фигурки. Издали на людей похожие, но не люди, как оказалось чуть позже. Совсем не люди.

Платон ошибку совершил – на подлёте глушилку не включил и фигурки рассыпались и попрятались. Кто в кустах, кто за машинами затаился, а один вообще в кузов грузовика запрыгнул. Ну, а раз они уже засекли экраноплан, то и бегать от них смысла никакого не было, и Платон с маха посадил свою летающую вереницу, метров пятьдесят не долетев до самой крайней сгоревшей машины, бывшей в своей прошлой жизни иностранным внедорожником.

Опасаться было нечего – бронирование разведывательного экраноплана легко держало пули любого известного отставному гранд-прапорщику стрелкового оружия. Тут-то они на Платона и накинулись. Всей толпой. Те самые мутанты из сказок Лики-сказительницы.

Платон в юности, конечно, ради смеха смотрел всякие детские ужасы про оживших мертвецов, зомби и прочую подобную ересь, но эти ребята смешными совсем не выглядели.

Первыми из кустов выскочили трое очень необычных шустряков. Особо разглядывать их времени не было, и Платон ухватил только самую суть их внешности: здоровенные, как на подбор, мрачные мужики под два метра ростом и похожие внешним видом на вчерашнего красавца в шлеме, только с первичными половыми признаками наперевес. Так сказать, обнажёнка в натуральную величину, но до Аполлона им всем как до Венеры Итальянской. (Далеко, если выражаться одним словом).

Большущие лопаты ладоней с громадными когтями на раскинутых в стороны или вытянутых вперёд руках. Как они при этом бегать умудряются? Широкие плечи, гипертрофированные мышцы, мощные босые ноги, перевитые жгутами сухожилий. Уже видимый Платоном покатый лоб питекантропа, только почему-то лысый как коленка. Челюсти на добродушном радостно оскаленном мордометре тоже поражают воображение, да и зубы от зубов их покойного братишки вряд ли хоть чем-то отличаются.

Ну, а раз их брательник, словивший вчера композитную пулю прямо зубами, без лишних разговоров откинул копыта, то и эти ребятишки смертны. Что Платон им сразу же и доказал. Штурмовой карабин закашлял двойками и шустряки один за другим принялись раскидывать мозги по кустарнику.

С последним егерь сначала поэкспериментировал – засадил ему двойку в грудь, но убить эту шуструю «шпалу» не убил, тот лишь слегка, как бы нехотя, притормозил, а потом продолжил свой целеустремлённый бег. Впрочем, только затем, чтобы получить следующую двойку в левое колено.

Нога осталась на обочине, а расстроенный донельзя шустряк, оставляя на асфальте кровавые кляксы и куски грязной серой кожи, покатился по дороге. Странно, но он, по мнению Платона, даже не заметил, что лишился ноги, поэтому пришлось поставить точку. Понятно, что в лобешник, а покатый это лоб питекантропа или классический благородный, такому боеприпасу откровенно всё равно.

Шустряк раскинул мозгами по обочине, (его пулями туда откинуло), а вдоль каравана уже неслись следующие любители сырого, но пока ещё живого мяса. В этот раз двое – такой же двухметровый амбал и ещё один, Платон его сначала услышал, и сразу же вспомнил Ликино название и характеристику этого существа – топтун. Название это Платону отчего-то вчера запомнилась. Наверное, по аналогии с Топтыгиным.

С братом-близнецом тройняшек егерь расправился так же быстро – двумя двойками. Первой в грудь притормозить, второй в голову уложить и тут же сменить полупустой двадцатиразрядный магазин со штурмовым боеприпасом на полный с бронебойным. Ибо характеристики машины смерти, надвигающейся сразу за предшественником, валяющимся около крайнего грузовика, были несколько иные.

Во-первых, стук каблуков модницы, разгуливающей по бульвару. Ну ладно, не разгуливающей, а бешено несущейся по длинному деревянному помосту, установленному безумным архитектором в абсолютно пустом гимнастическом зале. Рост под два метра, а то и поболе. Сам по себе массивный, но при этом быстро бегает и уже вынесся на финишную прямую.

Во-вторых, с человеком это уже ничего общего не имело кроме хождения, а в данном случае стремительного бега, на двух ногах. Размерами много больше предшественника – приблизительно раза в полтора. Толстое туловище, покрытое хитиновыми пластинами или ороговевшей кожей в его верхней части и на голове. Ничего не имеющая общего со ртом человека пасть под покатым медвежьим лбом. Руки начинаются чуть ли не от шеи, которой практически нет, и по толщине соответствуют ногам шустряков. В общем, красавец-мужчина. Впрочем, мужчина или женщина, непонятно, ибо первичные половые признаки отсутствуют напрочь.

Автомат закашлял такими же двойками и по туловищу, но видимого результата это не дало. Бег если и замедлился, то ненамного, и Платон перенёс огонь на голову. Первые две пары ушли в «молоко» – «Топтыгин» оказался не только массивным, но и шустрым как электрический веник.

Нельзя сказать, что сильно развившийся не иммунный сознательно уворачивался, но мотало его прилично, пока одна из пуль не попала этому громиле в нижнюю часть головы. Платон не сказал бы, что «Топтыгин» по этой причине сильно расстроился, просто чуть притормозил и тут же словил головой следующую пару бронебойных пуль, уложивших его прямо рядом со сгоревшим джипом.

Платон перевёл дух, автоматически меняя магазин – руки делали всё сами, и… вот тут-то, если честно, ему бы и крандец пришёл, потому что тварь, появившаяся сбоку, выглядела как порождение ночного кошмара. Мало того… она соткалась как будто из воздуха в десяти метрах от экраноплана. Только что этой тварины не было – дорога оставалась пустой. Миг, лёгкое мерцание и… прямо на дороге появилось животное? Человек? Чем это было изначально? Бабуином-переростком?

Платон оторопел, но хорошо, когда у тебя есть друзья. Всю дорогу и до сих пор спокойно сидящий в экраноплане Тигр выметнулся наружу как белка-летяга, с просто-таки потрясающей грацией и препротивнейшим мявом. Егерю показалось, что его приятель на несколько мгновений, распластавшись, завис в воздухе.

В этом боевом кличе было всё – и дикий страх, и бешеный азарт, и воинствующий вызов. Ловкое, пятнистое тело выпрыгнуло на полтора метра вверх и немного в сторону и, мягко приземлившись на спружинившие лапы, рвануло прямо на монстра.

Оторопели все: Платон, монстр, птички в лесу, кузнечики в пыльной траве и ангелы на небесах, с лёгким обалдением глядящие на это беспрецедентное, а главное, совершенно бесплатное представление. Да и сам камикадзе, несущийся на таран твари в десятки раз тяжелее его, наверняка, тоже.

Но в отличие от ошеломлённых его бенефисом зрителей, у Тигра был чёткий и продуманный план. Приземлившись на асфальт прямо перед экранопланом, он сделал ещё один полутораметровый скачок в сторону противника, в одно касание ушёл на обочину, а затем рванул в лес перпендикулярно дороге.

Платон ещё только разворачивал карабин, понимая, что Тигр дал ему те самые недостающие для открытия огня мгновения, как монстр коротко, но мощно взрыкнув, развернулся и рванул прямо за суматошно скачущим к лесу помощником егеря. Такого подарка Платон не ожидал, но не преминул им воспользоваться.

Палец мгновенно перевёл переводчик огня на пятипатронную очередь, и Платон раз за разом принялся вколачивать злые бронебойные гостинцы прямо в открывшуюся его взору массивную мишень.

Первая очередь попала низко – куда-то в поясницу. Вторая выше – в прикрытые бронёй лопатки. Третья ещё выше, в уродливый горб, тоже спрятавшийся за мощной костяной бронёй.

Стрелял Платон быстро, но без особенного результата. Пули без видимого вреда рикошетили от броневого пояса монстра. Некоторые, наверное, пробивали его, но только после третьей очереди у монстра внезапно подогнулись лапы и он, сделав ещё один неуверенный шаг, плашмя рухнул на жалкое подобие кустарника, мимо которого только что просвистел Тигр, придавив чахлую изумрудную поросль тяжёлой тушей.

Финита ля комедия.

Платона потряхивало… Да какое там! Платона колбасило как припадочного – руки ходили ходуном, тело покрылось липким потом, зубы выбивали дробь. Избыток адреналина зашкаливал, но егерю всё равно не хватало кислорода – он дышал как паровоз и никак не мог надышаться.

Вашу ж мать! Как говорил старинный друг и сослуживец дедушки Платона, дед Тимоха: «Кино и немцы, вот это номер – я чуть не помер».

Немцев старший урядник Тимофей Дорофеев очень уважал и знал, что говорил. Он с немцами в двух конфликтах хлестался. Один раз с ними плечо о плечо. Второй – против, но тогда не с сухопутными войсками Германской императорской армии, а с наёмным отрядом племенного африканского союза.

Помереть Платон не помер, но чуть не обделался, это точно. Ошарашенный егерь даже не заметил, что минутой ранее ломившийся с грацией гиппопотама по лесу Тигр уже вернулся и с удивлением изучает своего поверженного противника.

Тигр изучает, а его хозяин штаны проветривает! Платон в сердцах даже сплюнул, сменил магазин и неуклюже полез из экраноплана.

Да-а-а-а уж. Монстр поражал воображение: два метра сорок семь сантиметров (Платон специально измерил) теперь уже (слава тебе господи!) в длину, а не в высоту. Что не могло не радовать.

Костяная броня по кругу опоясывала местную гигантскую чупакабру сплошным щитом (в подмышечной области вроде поменьше). Но как проверить? Не тратить же на эксперименты редкие патроны, а ножом даже поцарапать не удаётся. Вес на глазок никак не меньше тонны, а то как бы и не поболее.

Руки напоминают бетонные шпалы с локтевыми и кистевыми утолщениями. Если такой дланью по собственной чавке огрести – получившийся из головы блин улетит на низкую орбиту в космос и там останется. Потому что в безвоздушном пространстве безопаснее.

Ноги – бетонные колонны в два раза толще рук. Когти длиной с прапрапрадедушкин кинжал, только массивнее и острее раза в три.

Голова… Бедняга! Кто ж тебя так бетонной плитой-то в детстве отоварил? Сплющенная черепушка, казалось, вошла в плечи. Интересно, там после удара мозг сохранился или всё самостоятельно через нижний клапан на волю утекло?

Ну, ты и отрастил себе ряху братан! Зубы… Выбить бы тебе их и продать кому-нибудь на пилораму – доски будут пилить получше циркулярки. Вот только, чем их выбивать? Кувалдо́метра рядом не наблюдается.

Налюбовавшись на красавца, Платон вытащил из нагрудного подсумка рпски трубку сотового телефона и включил встроенную видеокамеру – надо было запечатлеть парня со товарищи для истории ещё на один носитель. Чем Платон последующие двадцать минут и занимался.

Уже заканчивая видеосъёмку, егерь вспомнил слова раненой девушки о начинке в загривке монстров. Только вот, чем их расковыривать? «Шустряки» поддались ножу, «Топтыгин» тоже недолго сопротивлялся, а вот чтобы достать «драгоценности» из монстра, пришлось сходить к грузовику – Платон вчера в одной из кабин топор видел.

Фу-у-у-у-у… ну, них… чего себе. Встречались в жизни Платона людоеды – было дело. На Африканском континенте приходилось на них иногда любоваться, перед тем как в костёр определяли, но от увиденного зрелища содержимое желудка попросилось наружу. Да и запах стоял такой что…

Теперь наружу попросился ещё и сам желудок. Хорошо, что пока один из важнейших внутренних органов имперского егеря самостоятельно не отправился в недалёкий путь – Платон опять едва сдержал рвотные позывы.

М-мать вашу! Понятное дело, с чего монстр и компания были до такой степени недовольны. Платон тоже не любит, когда его отрывают от завтрака. Количество тел представителей асоциальных элементов, ещё вчера густо набросанных вдоль каравана, сегодня здорово подсократилось. Удачно, что Платон вчера их обыскал – сегодня это было бы несколько проблематично.

Оставшееся оружие, в беспорядке валявшееся вокруг машин, монстры не тронули, а вот трупы серьёзно подъели. Поэтому пустые разгрузки, висевшие раньше на трупах, мягко говоря, пришли в негодность. Боеприпасы и личные вещи Платон ещё вчера выгреб – трофеи дело святое, а тонкая грань между мародёркой и личными трофеями у Платона стёрлась ещё в африканских джунглях.

Одежда и обувь, у кого были, тоже накрылись медным тазом, а два трупа сидевших раньше в кабинах машин… в общем, понятно. Теперь они в разобранном состоянии сидят у кого-то в желудках. Да и так картинка была как из качественного фильма ужасов: запёкшаяся кровь, обглоданные и разгрызенные кости, содержимое кишечников, пожёванные черепа.

Топор Платон нашёл, а заодно обыскал бардачки машин, ничего путного не найдя, кроме укороченного револьвера огромного калибра с двумя пачками патронов для него. Наверное, оружие последнего шанса. С такими соседями в обнимку с гранатомётом будешь засыпать, а не с этой пукалкой – револьверы Платон не уважал. Всё остальное на видимом ему пространстве было заляпано кровью и облеплено полчищами мух.

Монстра Платон вскрыл, хотя помахать топором, и, соответственно, заляпать себя и окружающую природу его кровью и мерзкой на вид и запах слизью всё же пришлось. Всех остальных его родственничков тоже почистил.

Всё было, как рассказывала Лика. У «Шустрых» и «Топтыгина» спораны и горох. У их предводителя горох, спораны и две чёрные жемчужины. Вот только у свиты внутренности чёрные, а у «предводителя местного дворянства» всё обёрнуто оранжевыми нитями, по цвету здорово напоминающими Ликину наркоту.

Как её там? Спек, что ли? Вот, пожалуй, и всё. Нити Платон тоже выгреб и прибрал в прихваченный в одной из машин пакет, а спораны и горох распихал по коробкам недавно скончавшихся помощников внешников. У них у каждого имелись такие специальные коробочки для хранения подобных сюрпризов.

Дальше по накатанной. Загрузил экранопланы оружием и боеприпасами, особенно ничего не рассматривая – это всегда успеется, а не успеется, значит, кто-то другой рассмотрит. Отметил только то, что стрелковое оружие в основном крупных калибров (меньше чем в девять миллиметров стволов и боеприпасов ни одного не было), а противотанковое выражено только одноразовыми противотанковыми гранатомётами двух типов.

Впрочем, нет. Были ещё гранатомёты, похожие на имперские универсальные. По местной маркировке РПГ-7. (Ракетные противотанковые, что ли?). Целых десять пусковых установок.

Простые как топор – наводи вручную да нажимай на спуск. Главное, чтобы сзади никто не стоял – поджарится. И, видимо, с такой же результативностью на поле боя – как и топором, главное, не промахнуться по цели, а там, куда ни попадёт, никому мало не покажется.

Если бы из этого гранатомёта Платон зарядил по «предводителю дворянства», то собирать с него было бы уже нечего – калибр в головной части около ста миллиметров, а сама граната весит от двух до приблизительно пяти килограммов. В упор от этого «ночного кошмара» одни ласты бы остались. Да и те не сильно целые.

Боеприпасы к гранатомётам тоже были – осколочные (это понятно, против людской живой силы), термобарические (это что за зверь?), тандемно-кумулятивные (хорошая штука – танки и «предводителей местного дворянства» отстреливать самое оно) и просто кумулятивные (это не сильно понятно зачем – тандемно-кумулятивные же есть).

Таких гранатометных комплексов, которыми пользовались нападавшие, в грузовике не было и в помине. Разве что багажник одного из внедорожников порадовал тремя револьверными гранатомётами с солидным запасом боеприпасов и несколькими ящиками, по всей вероятности, осколочных гранат. Маркировка на ящиках Платону была абсолютно не знакома, а внешний вид здорово походил на первые прототипы ручных гранат серии Ф.

Позиции гранатометных комплексов Платон прошерстил ещё раз и забрал все раскуроченные установки в надежде собрать одну, если не полностью работоспособную, так хотя бы красиво выглядящую. Совсем не затем, чтобы повесить её на стенку, а исключительно, чтобы попробовать отремонтировать – чуть подальше в кустах нарезающий круги Тигр обнаружил небольшой склад боеприпасов и личных вещей нападавших.

Вообще-то, в нападении и в самих нападавших было слишком много странного, а пояснения Лики только всё запутывали. То, что она говорит далеко не всю правду, понятно. Но по какой причине?

Допустим, основная цель нападения – это транспорт внешников и его содержимое, но ходовая часть машин была раскурочена, а грузовики муров практически уничтожены – то есть, на них уже не покатаешься. Тогда на чём нападавшие собирались вывозить груз, перевозимый транспортным модулем внешников?

Или цель нападения всё же иная? А если всё-таки груз, то тогда где-то недалеко стоит транспорт нападавших. Другого ответа быть не может, но Лика об этом молчит, а значит надо держаться очень настороже. Просто потому, что почти наверняка вместе с транспортом нападавших находятся и те, кто его охраняет.

Собственно говоря, сомнения в искренности гостьи у Платона возникли ещё вчера. Поэтому сегодня в состав медикаментозного коктейля он включил тройную дозу снотворного препарата, а когда девушка уснула, быстренько раскидал её оружие и выдернул из него ударники. Так – исключительно профилактически. Нельзя поворачиваться спиной к человеку, который тебе лжёт. Опасно для жизни, даже такой короткой, как у Платона.

Имелось ещё одно необъяснимо странное обстоятельство. Вчера Платон таскал короба внешников и уже к середине дня, несмотря на ударную дозу стимуляторов, был готов развалиться на куски. А сегодня перекидал двенадцать с лишним тонн боеприпасов, кучу оружия, снял два крупнокалиберных пулемёта с вертлюгов внедорожников, прочесал кусты да загрузил гранатометные комплексы, и ни в одном глазу. Не говоря уже о нервотрёпке с монстром и его командой. (О качественно продутых из заднего клапана штанах ни Платон, ни Тигр ни на секунду не забывали).

Платон даже дополнительно стимуляторы не принимал, а чувствует себя так, будто только что проснулся. Чудеса, да и только. Пить только всё время хочется – пять литров витаминизированной воды из аварийного комплекта выдул, а такое впечатление, что и не пил вовсе.

Домой Платон вернулся, сделав приличный круг, а не вёл машины напрямую, как вчера, и сначала посадил загруженные экранопланы прямо на воду поближе к дальнему берегу, включив на остающихся машинах режим маскировки. Теперь машины ни сверху, ни с любой из сторон никто в упор не увидит, а на мнение рыбок, даже реликтовых, Платону нагадить с поверхности воды – с каждой божьей тварью не насоветуешься. Это, кстати, пришлось сделать прямо с борта экраноплана, но рыбки не обиделись.

Затем егерь довооружил своего разведчика гранатомётами и боеприпасами к ним и вернулся обратно к каравану. Заодно и воды в озере набрал – жажда так и не проходила и начала достаточно прилично побаливать голова. Стимуляторы Платон заглотил, но видимого облегчения они не принесли.

Подлетев к дороге, егерь к самому каравану не полетел, а не слишком быстро – километров шестьдесят в час, – двинулся в беззвучном режиме вдоль дороги туда, откуда приехала колонна, справедливо рассудив, что транспорт нападавших может стоять только в той стороне и совсем недалеко от дороги.

Кто-то ведь должен был доложить командиру больных на всю голову нападавших о прохождении колонны и о составе и расположении техники в ней. Без грамотного целеуказания нападение было бы не нападением, а бесполезным пшиком – только людей ни за понюх табака положишь. Что, в принципе, и произошло.

Пролетев немногим более тридцати километров, егерь перевёл экраноплан на ту сторону дороги поближе к лесу и так же медленно двинулся обратно.

Ну, да. Вот они – стоят на крохотной полянке, плотно прижавшись друг к другу. Как Платон и предполагал, три обвешанных дополнительным листовым железом грузовика и три бронированных внедорожника, тщательно прикрытые маскировочными сетями. Крупных биологических объектов в радиусе пятисот метров нет. Съезд с дороги тщательно замаскирован, но с воздуха хорошо заметен, если уметь правильно и под нужным ракурсом смотреть.

На всякий случай Платон нарезал три круга, постепенно расширяя радиус, но живых ни в каком режиме так и не обнаружил. Живых не обнаружил, а обгрызенные кости Тигр нашёл почти сразу. Шестеро их было.

Судя по следам, именно отсюда пришла та стая монстров, которая завтракала на поле боя. Что здесь произошло, можно только догадываться, но если «предводитель дворянства» обладал даром маскировки, то всё становится на свои места – монстр дождался, когда все шестеро столпились недалеко друг от друга рядом с одним из внедорожников, нанёс несколько ударов и приступил к трапезе.

Гильзы вокруг отсутствуют, а вдавленные в землю автоматические карабины калибра… Какие здесь патроны?

Платон отомкнул магазин и выщелкнул один патрон. Ага! семь шестьдесят два на тридцать девять – имперский пехотный стандарт. Нагара в стволе карабина нет, с предохранителя не снят, патрон в патроннике отсутствует, а это значит, что мужчины даже за оружие схватиться не успели.

Монстры их убили, съели и пошли дальше – на звук затихающего боя, но ко времени их прибытия Платон оттуда уже улетел, и ему повезло, что обратно он вернулся только ранним утром. Транзитная бригада к тому времени уже нажралась халявного угощения, расслабилась и, нарвавшись на бесстрашного Тигра и обосра… сильно испугавшегося егеря с крупнокалиберным карабином и привычным желанием подороже продать свою жизнь, полегла в полном составе.

Обыскивал машины Платон аккуратно – народу на якобы бесхозном и открытом транспорте полегло немерено. Терпение его было вознаграждено, но сюрпризы стояли простенькие – на движение транспортных средств. По паре осколочных гранат под колёсами и у бензобаков на единицу грузовой машинерии (внедорожники заминированы не были) и по одному дистанционному фугасу на удаление транспорта от датчика, расположенного в семи метрах от машин. Тигр обнаружил датчик достаточно быстро, но всё равно кататься на машинах Платон не собирался.

Грузовые машины стандартные для этого мира – обвешанные толстыми листами железа борта, узкие бойницы, решётки на окнах и башенки с крупнокалиберными пулемётами на крышах. Пулемёты Платону не сильно требовались – в одно лицо их с крыши грузовика снимать задолбаешься, а вот патроны к ним он выгреб все. Не так уж и много их было.

Зато в одном из грузовиков стояло шесть ящиков с патронами калибра двенадцать и семь на карабин Платона. Маркировка незнакомая, но по внешнему виду один в один.

Все остальное место в грузовиках оставалось свободно, что только подтверждало догадку Платона. Именно на этих грузовых машинах стронги собирались вывозить свои трофеи.

Впрочем, несколько позднее крупнокалиберные пулемёты с внедорожников Платон всё-таки снял. Они стояли в спарке с автоматическими гранатомётами, а багажники машин были под завязку заполнены коробами с пулемётными лентами, патронами в цинках и гранатомётными улитками.

Подчистил продукты, забрал личные вещи – большой, раскладывающийся, бронированный планшет-книжку, пару очень неплохих биноклей, несколько полных фляг, три тепловизора, наколенники, кожаные перчатки без пальцев (удобная штука!), большой фонарь и ещё кучу самой различной мелочёвки.

Пришлось прихватывать ещё и здоровенный полупустой рюкзак, состоящий из трёх отделений. Вот в нём и нашёл егерь то, что тщательно искал на поле боя – две карты. Одну ближайшей округи, заполненную непонятными значками, а вторую, крупномасштабную – обитаемых земель, тоже с какими-то отметками.

Разбираться Платон сразу не стал – смысла это не имело. Да и голова разболелась совершенно не по-детски, а жажда стала уже навязчивой и руки сами открутили крышку на найденной в машине фляге.

Вонючая, пахнущая алкоголем жидкость ухнула в желудок. Платон и не заметил, как одним махом ополовинил флягу и только после этого понял, что это не вода.

Драный качкалдак! Чем от этого пойла несёт? Ковром, последние двадцать лет своей бесконечной жизни пролежавшим в собачьей будке?

Но как сказал всё тот же гранд-майор Сабиров на банкете, посвящённом окончанию курса Платона Гордеева годичного обучения в учебном полку, выкатив перед ошарашенными корнетами четыре ведерных бутыли чистейшего спирта: «Водку? Тёплую? В женском клозете из мыльницы? Не могу отказаться! И вообще, господа! Пейте, чем угощают. Морщить сфинктер будете на том свете».

Выпил, передёрнуло, завинтил крышку, хотел выкинуть флягу с этим гов… живцом как можно дальше и неожиданно понял, что жажда донимает его всё меньше, голова как по мановению волшебной палочки прошла, а состояние и настроение поднялись на несколько порядков.

Приплыли. Платон ошарашенно глядел на флягу с «лекарством». Это что же получается – он иммунный и ему эти жидкие экскременты пить остаток своей бесконечной жизни?

О том, что все жители этого «прекрасного и удивительного мира» по имени Стикс живут вечно и ничем кроме поноса (в смысле, пищевого отравления и отравления свинцом) не болеют, Платон тоже вчера услышал. А раз такое дело, то им с грысями пора пить красные жемчужины. Их накопилось раз в шесть больше чёрных, хотя, по словам раненой девушки, красный жемчуг значительно ценнее и безопаснее при приёме.

Информации из накачанной наркотиками гостьи Платон вчера насобирал много, и хотя и не принял все её слова на веру, запомнил каждый произнесённый девушкой звук. Тем более что бытовые и общие подробности Лика и не скрывала.

…Не скрывала… не скрывала… а что скрывала? Платон так и сел, где стоял. (То есть, на подножку грузовика).

Вот остолоп-то! Незнакомка упорно уводила разговор на местонахождение заимки, а Платон дал только пару общих деталей и приблизительное направление, умолчав о том, что заимка находится совсем рядом с дорогой.

А что девушка в своём забавном бреду говорила о стабе муров? Правильно – она говорила, что стаб находится где-то рядом, но они не смогли его найти. (То есть опять, мягко говоря, лукавила).

Не найти большой посёлок, окружённый четырёхметровым забором, построенным из бетонных блоков? (А иные заборы рядом с такими прелестными «соседями» долго не продержатся). Ню-ню! Свежо предание, да верится с трудом.

Не нашли или не искали? Выходит, что напавшие на караван стронги знали не только время прохождения каравана, но и местонахождение стаба муров и он, этот стаб, однозначно отмечен на найденной Платоном карте.

Что же получается? А получается, что Лика знает, где находится стаб муров, или может предполагать его местонахождение.

Что она там говорила? Стаб это место, где не бывает перезагрузок? А стаб Лесной, или как его чаще называют Сосновый, находится среди корабельного соснового леса, окружающего территорию стаба на многие десятки километров.

При этом некоторые куски этого леса периодически перезагружаются, но происходит это крайне редко. Раз в семь-десять лет, а некоторые кластеры и того больше. Поэтому стаб Сосновый так и ценен – в шаговой доступности нет быстрых кластеров с огромными толпами монстров, кочующих от кластера к кластеру в поисках халявной и беззащитной жрачки.

При этом Сосновый окружён лесами, болотами и крупными озёрами с достаточно большими островами. То есть хорошо защищёнными территориями, контролируемыми бандой кровавых отморозков под защитой представителей цивилизации, ушедшей в своём развитии далеко вперёд.

По словам Лики, база внешников находится в четырёхстах километрах от стаба Сосновый. Для грузового экраноплана или, как их здесь называют, вертолёта не расстояние, но внешники именно по земле тащат сюда караван с оружием в обмен на… что? Здесь пока пробел, но недостаток информации – это не страшно. Будет день, будет и пища, но не это главное.

Главное то, что пропавший караван начнут искать уже сегодня, а обнаружив, примутся прочёсывать ближайшую территорию и наткнутся на заимку. Жаль избушку, очень жаль. Придётся сжечь, а так любимых гурманом Тигром реликтовых рыбок выпустить на волю.

Наткнутся муры на пепелище, вызовут внешников, прочешут округу с воздуха и, обнаружив грузовики, придут к таким же выводам, что и Платон.

А какой Платон сделал вывод? То, что база стронгов напавших на караван внешников находится где-то недалеко от места нападения, и Лика о местонахождении этой базы прекрасно знает. Потому что находится она в каком-то редко перезагружающемся лесном кластере и при этом достаточно большом, чтобы разместить в нём ангар для трёх шеститонных грузовиков и трёх больших военных внедорожников.

Было ещё несколько нестыковок, сути которых Платон пока не понимал, а когда ты чего-то не понимаешь, то легко можешь оказаться на месте проигравших. Поэтому имперский егерь, прикинув первичные половые признаки к осязательному органу, принялся наводить порядок на загаженном пятаке, где хозяева этого мира слегка перекусили телами хозяев других миров.

Возвращался домой Платон, взяв сильного кругаля и крайне осторожно, но вокруг избушки всё оставалось пока тихо. Егерь проверил округу сканерами, но кроме Шуши, мгновенно почуявшей Платона и шлявшегося с хозяином мужа, и выскочившей из дома на улицу, никого на ближайших к заимке подступах не обнаружил.

Первым делом к девушке, так и плавающей в своих наркотически-сонных грёзах. Смена капельной системы с добавлением очередной дозы снотворного – рано Лике пока просыпаться. Очередная порция наркоты-спека, теперь с добавлением внутривенного живца (Платон ещё вчера узнал о возможности такого его приёма). И судорожные сборы всего, чего надо и не сильно надо, в Убежище.

В принципе, там есть всё, но повседневные продукты из кладовки и личные вещи надо забрать, а главное, разобрать и загрузить дедовскую самогонную систему – если уж становиться пассивным алкоголиком, то хоть хлебать качественную настойку, а не непонятно какую и кем произведённую бурду.

За это время остальные три экраноплана, повинуясь заложенной в компьютерные блоки программе, переместились на лужайку у дома, и осталось только разблокировать ворота Убежища и загнать машины в ангар. Разгружать их Платон будет потом.

Очистить от груза пришлось только личный экраноплан – на руках незнакомку и немногочисленные вещи, которые егерь забирал из избушки, не утащить. Убежище находилось хоть и недалеко, но не рядом – в недалёком отсюда овраге, по его дну весело бежит упомянутый ранее небольшой ручеёк. Дед был мужиком практичным и крайне умным: и о постоянном источнике свежей воды подумал, и о выходе на рыбное озеро (даром, что ли, зарыблял его остаток своей жизни?), и о лодках, стоящих у запасного выхода из Убежища.

Словом, работы у Платона было за гланды, и управился он только глубоко за полночь. Работал с оглядкой, периодически поднимая на полукилометровую высоту радиоуправляемый зонд, но пока никаких летательных аппаратов стационарный «Глаз» не обнаружил. В пятидесяти с копейками километрах поднимался столб дыма и уже к вечеру появился неясный шум двигателей – вот и всё, что произошло за остаток дня в округе.

В полной темноте, привычно отхлёбывая из фляжки вонючее пойло под названием «живец», Платон загрузил доверху тушками стерляди последний морозильный отсек. О вкусовых пристрастиях спасшего его сегодня лучшего друга забывать не следовало.

Электроэнергию для Убежища вырабатывал небольшой, но практически вечный ядерный реактор, с честью перенесший катаклизм перехода. Умная система контроля справилась с возникшей проблемой сама, иначе Платону даже проснуться было бы не суждено.

Впрочем, до недавнего времени у Платона Гордеева и так проблем имелось более чем достаточно. В то же время общее состояние его организма оставалось выше всяческих похвал. Голова не болела, тело не разваливалось, кожа на лице приобрела здоровый оттенок, а слабости как не бывало. Очень похоже, что вонючий местный стимулятор под знаковым названием живец работал много лучше, чем самые современные блокираторы и стимуляторы Императорского медицинского центра.

В крайний раз взглянув на фантастически чужое звёздное небо, Платон тяжело вздохнул, нажал на кнопку на личном коммуникаторе и совсем недалеко раздался приглушённый взрыв.

Очищенную от личных вещей бревенчатую избушку с обычной кухонной утварью и парой двуствольных охотничьих ружей с тремя десятками патронов с картечью и утиной дробью охватывало неспешное, хорошо видимое издалека, пламя.

Платон ещё раз вздохнул, вспомнив о вскрытой банке малинового варенья на одной из полок подпольной кладовки с остатками немудрёных деревенских закруток, и шагнул в тёмный, освещённый только тусклой аварийной лампочкой, переходной шлюз.

Бо́льшую часть дедовского варенья Платон, разумеется, упёр в Убежище. А чем ещё ему эту гадость по имени живец разбавлять?

Теперь оставалось только ждать. Если стронги сделали недалеко отсюда свою базу, значит, твёрдо знали, что их кластер в ближайшие месяцы, а то и годы не перезагрузится. А вот про свой кластер Платон теперь знал невероятное – на карте стронгов он был обозначен как самый обыкновенный стаб.

Маленький, прозрачный и беззащитный стаб. Место, которое никогда не перезагружается, а значит, у Платона и его пушистых помощников впереди очень много времени. Значительно больше, чем у муров и их покровителей, потому что этот кластер чуть менее двух суток назад перезагрузился, а перезагружается он настолько редко, что у бесконечно долго живущих здесь людей этот клочок земли обозначен как стабильная территория.

Теперь у императорского воина впереди целая вечность, и надо заполнить её смыслом, ради которого имеет смысл жить настолько долго.