Читать книгу Разговоры с этнографами - Валерий Тишков - Страница 3

После выхода в свет первого издания этой книги прошло почти 15 лет. За это время произошли существенные перемены не только в жизни, но и в науке. Если говорить о социальных переменах, то, можно сказать, мы наблюдаем период смены поколений: основные позиции в обществе переходят к тем, чей жизненный опыт связан преимущественно с т. н. постсоветским периодом, а молодое поколение вообще родилось уже после 1991 г. В этой связи появилась крайне актуальная тема оценки советского прошлого, его ключевых событий и исторических личностей. Уход «советскости» как формы самосознания в пользу российской, региональной или этнической идентификации совсем не означал некоего согласия по части взглядов на прошлое страны. Наоборот, появились разные версии и оценки, острые дебаты и политические размежевания как среди ученых профессионалов, а еще больше – среди неофитов, политизированных активистов, разного рода недоучек и жертв намеренных индоктринаций.

Наиболее тревожной для профессионального взгляда представляется ностальгическая версия существования некой великой эпохи грандиозных свершений и счастливой, спокойной жизни в стране под названием СССР. Эта версия включает в себя не просто забывание того, что можно было бы и забыть, а некоторую реабилитацию темных сторон жизни, злодеяний со стороны советской власти, оправдание сталинизма как диктатуры вождя, коммунистической партии и спецслужб. Эта идеализация прошлой жизни иногда распространяется и на сферу научных занятий, включая общественные науки. Сторонники тезиса о «великой советской науке» склонны недооценивать или замалчивать жестокие репрессии против ученых вплоть до бессудных казней, жесткий идеологический диктат тех лет, цензурные ограничения и т. д.

Отчасти желая зафиксировать оценки жизни в СССР и ситуации в нашей науке мною были инициированы дополнительные интервью с представителями старшего поколения. Была достигнута личная договоренность с Эдгаром (Эдуардом) Львовичем Нитобургом и Даниилом Давидовичем Тумаркиным о разговоре с ними для нового издания этой книги. Но Э. Л. Нитобург тяжело заболел и вскоре скончался. В моей памяти остались только его устные рассказы о сложной семейной истории, работе в Чувашии, занятиях этнической историей Кубы и США, отношениях с коллегами по институту. Законченное интервью с этим великим тружеником и очень симпатичным человеком так и не состоялось, к моему великому сожалению. В моем архиве неожиданно обнаружился лист бумаги из блокнота «X Международный конгресс антропологических и этнологических наук», на котором рукой Эдгара Львовича был написан текст выступления в пользу моего избрания директором Института этнографии АН СССР в 1989 году. Не помню, как он оказался в моих руках, но добрая память о коллеге и соратнике по занятиям американистикой осталась со мною навсегда.

С некоторыми приключениями, но состоялся разговор с выдающимся российским этнографом Д. Д. Тумаркиным буквально за несколько месяцев до его кончины. Его круг научных интересов распространялся на Гавайи и другие регионы Полинезии и Микронезии, а также Австралию. Особое место в исследованиях Тумаркина занимала персона Н. Н. Миклухо-Маклая, биографию и наследие которого исследователь изучал на фоне широкой исторической панорамы, в которой разворачивался научный путь первого российского этнографа, чье имя носит наш институт. Накануне интервью вышла книга воспоминаний и размышлений, как определил свой стиль повествования Д. Д. Тумаркин под названием «О, тамо, кайе!»[4].

После выхода многолетнего труда о своей жизни и науке Тумаркин уже не так охотно отвечал на вопросы, ответы на которые уже были подробно описаны им. Что касается самого разговора, то обращаю внимание на его две сквозные темы: это – военные годы, включая блокаду и эвакуацию, и Институт этнографии с его внутренними начальственно-личностными расстановками, которые оказывали влияние на научные карьеры «рядовых» ученых. Некоторые штрихи к портретам известных этнографов, которые счел нужным отметить ученый, дополнят портретную галерею выдающихся этнографов и антропологов, к увековечению памяти которых много сил приложил Д. Д. Тумаркин, издав в соредакторстве со мною том[5] о них, а также подготовив два выпуска сборников «Репрессированные этнографы»[6].

Хотел бы поблагодарить А. Сирину, материал из интервью которой с Д. Д. Тумаркиным[7], был с ее разрешения мною использован для нынешней публикации, а также Э.-Б. Гучинову, которая по моему гайду провела разговор с ученым в его домашней обстановке и затем подготовила тексты всех новых интервью для публикации второго издания книги.

Содержание нового издания книги делится на две части: первая – «Разговоры с этнографами», вторая – «Интервью с автором». Вторая часть начинается с пространного интервью, которое я дал редактору журнала «Социология и социальная антропология» В. В. Козловскому в далеком 2001 г. Это было время рождающегося интереса к теоретическим подходам социального конструктивизма и время существенных переоценок в российской этнологии, а также в смежных с нею науках, особенно в социологии. Сейчас эти темы, несмотря на факт победы конструктивизма как одной из наиболее влиятельных теорий познания, продолжают оставаться актуальными. Не признают это только законченные «ортодоксы» или политизированные националисты, которым без «реальной субстанции» и извечной культурной нормы или «кода» больше не на что опереться.

Включенные в книгу четыре новых интервью отличаются скорее жанрами и целевыми аудиториями, а не смысловым содержанием, которое частично может повторяться в силу сохраняющегося интереса к феномену этничности среди специалистов и среди более широкой аудитории. Второе интервью было сделано Эльзой-Баир Гучиновой в рамках научного проекта «Антропологи рассказывают о Кавказе» в 2009 г. Это фокусированное видеоинтервью по итогам моего монографического исследования феномена вооруженного конфликта в Чечне, а точнее – антропологический анализ общества в состоянии вооруженного конфликта[8]. В интервью освещаются вопросы как метода полевого исследования и существовавших интерпретаций, так и некоторые теоретические и практико-ориентированные выводы. Эта монография также вышла в издательстве Калифорнийского университета в США и используется в учебном процессе при подготовке антропологов[9].

Следующее интервью состоялось в 2016 г. в рамках молодежного проекта «Если бы вам опять 25» для канала Anthrotube (ИЭА РАН), сотрудники которого брали интервью у старших коллег и размещали их на институтских ресурсах. Я назвал его словами Леонардо да Винчи, которые очень подходят и к моему жизненному кредо. Конвертировав устную беседу в текст для публикации, я полагал, что рассказ о моей научной карьере может быть полезен тем, кто находится еще в начале своего профессионального пути. По крайней мере, мой совет не оставаться в одной теме и не бояться подвергать сомнению, казалось бы, абсолютные научные истины может пригодиться очень многим. Единственное, что я бы сейчас добавил к этому разговору, – это наставление соблюдать профессиональные стандарты научности и не скатываться в научные поделки в гонке за публикационные коэффициенты. Проблема деградации уровня научных работ обозначилась только в самые последние годы, когда, по иронии ситуации, российский менеджмент охватила страсть вписаться в мировой научный контекст через увеличение числа журнальных публикаций.

Заключительное интервью – это разговор, который провел со мною журналист Леонид Виноградов для респектабельного портала «Православие и мир» в 2013 г. В этом разговоре, рассчитанном на более широкую аудиторию, мною разъясняются некоторые очень важные для меня положения о понимании гражданской нации и сущности национального строительства в условиях полиэтничной страны, каковой является Российская Федерация. Еще 30 лет тому назад мною была начата ревизия концепта нация в пользу расширения этого понятия не только как типа или состояния этнической общности, но и как формы идентичности (самосознания) или по культурной схожести (этнонация), или по солидарному согражданству, обладающему общими историко-культурными и социополитическими характеристиками. Мой концепт гражданской российской нации – совсем не выдумка, а норма мирового академического языка и общественной практики, хотя западные коллеги неохотно принимают эту новацию, надеясь, что Россия еще должна «досамоопределиться», т. е. пойти по второму кругу дезинтеграции. Однако и в нашей науке и политике понимание нациестроительства на полиэтничной основе утверждается не так просто и требует последовательного просвещения. К моим противникам в рядах научных коллег я отношусь спокойно, но без смирения. Разговоры готов вести, а отказываться от высказанного – не мое амплуа.

Август 2021 г., Москва