Отрывок из книги
Здравствуйте, мои дорогие читатели! Именно эти слова вы и должны будете прочесть сразу же после того, как откроется моя первая страница, которая, конечно же, будет посвящена нашему с вами первому знакомству. Впрочем, в моём случае всё может сложиться совершенно по другому сценарию. А всё только потому, что как только заинтересовавшая вас обложка всё-таки заставит вас взять в руки саму книгу, то вы, скорее всего, лишь краем глаза отметив для себя незнакомое вам имя автора, тут же начнёте перелистывать сразу по несколько страниц. И вот таким образом, изредка останавливая свой беглый взгляд то на рисунках, то на строках, вы и пробежите мимо пока ещё не встречавшейся, а потому так и оставшейся неизвестной вам моей жизни. А в это же самое время, кто-то другой, может, даже по некой иронии судьбы, случайно задев ваше плечо, пробежит мимо вашей жизни, но… повернувшись с надеждой, вы увидите лишь безразличную толпу, да лица, да человеческие фигуры. Оставляя друг другу мимолётные взгляды, они будут заняты собой. Надежда!.. В поисках её вы потом ещё долго будете вглядываться в эти лица. А вдруг?.. Вдруг вон она, это мимо вас как раз таки и промелькнула уже ваша собственная судьба, после встречи с которой и сама ваша жизнь могла бы претерпеть глубочайшие изменения в самую лучшую её сторону. А может, даже это была ваша первая любовь, которую вы всё ещё никак не могли встретить. Но, чем дольше вы будете смотреть, тем более отчётливо понимать, что это великое людское течение больше похоже на поток пассажиров. Временно застряв на вокзале «Планета Земля», они теперь торопятся как можно быстрее покинуть её. Выстроившись в длинную очередь, каждый из них с нетерпением ждёт только одного: «Скоростной лайнер», который вот-вот умчит их в неизвестность межгалактического пространства. Эта немая сцена так глубоко заденет вашу душу, что, может быть, впервые в жизни вы наконец-то начнёте понимать, что всё увиденное вами действительно представляет собой по-настоящему страшную сцену. Почувствовав, как и вас самих уже затягивает в эту безликую толпу, и думая о себе, что вы просто сходите с ума, вам, как никогда раньше, очень захочется найти хотя бы один живой взгляд. И, уже находясь в полном отчаянии, без всякой надежды спасти себя, опустошённые и почти раздавленные безразличием, вы вдруг совершенно неожиданно увидите в этой толпе самую простую, но необыкновенно тёплую человеческую улыбку. В эту минуту она будет вам дороже всего на свете, и вы невольно улыбнётесь в ответ. Мне кажется, мои дорогие друзья, что именно такого рода эмоции и должны ощущать читатели при их первой встрече с незнакомой им книгой. Холодная в руках, но если она написана сердцем, если маленьким лучиком света она сумеет не только обогреть вас, но и укажет вам совершенно новый, ещё невиданный вами путь, она очень быстро займёт своё достойное место в вашей душе. Лично для меня и по сегодняшний день книги – это не только мой мир, но и мой самый терпеливый учитель. Благодаря чтению книг, моя некогда пустая, я бы даже сказал, бестолковая в своём однообразии жизнь наполнилась вдруг глубочайшим смыслом. А вот уже изменениям моего общего мировоззрения послужил случайно попавший в мои руки старый потрёпанный журнал. Он был без обложки, но, после того как я его прочёл, я впервые посмотрел на окружающий нас мир совершенно другими глазами. Ко мне вдруг пришло совершенно чёткое понимание того, что из всех человеческих ценностей, выработанных обществом за его многовековое существование, самым главным является милосердие. Только неподдельная любовь человека к человеку способна заполнить нашу жизнь так необходимым нам животворящим теплом. Конечно, все мои внутренние перемены произошли не сразу, и мысли о том, что надо жить не только ради себя, а в большей мере во благо людей, тоже пришли гораздо позже. Но именно благодаря старому журналу, из которого я начал делать свои первые выписки наиболее ценных для меня мыслей, я словно прозрел. Ведь даже эта, казалось бы, такая незначительная деталь уже давала мне возможность не только глубже понимать мысли других, но и самому правильно излагать свои собственные. Ну а потом как-то незаметно я начал делать и другие выписки, которые собирались мною из совершенно разных по своему содержанию книг. Вот так, изо дня в день, из месяца в месяц, и складывались мои годы. Теперь же, когда я уже точно знаю, что может помочь человеку в минуту его душевного отчаяния, я хочу попытаться помочь этим людям. Может, вот прямо сейчас кто-нибудь из вас так же, как когда-то я, всё копается в своей душе, всё что-то там ищет и никак не может понять одной простой вещи, что на самом-то деле всё очень просто, прежде чем понять себя, надо научиться понимать других. И мой добрый вам совет: обязательно как можно больше читайте. Читайте, читайте и читайте, и тогда, помимо приобретения новых знаний, у вас появится намного больше возможностей открывать те двери, которые когда-то были закрыты перед вами… Наглухо.
Сидя в густой поросли бузины, мальчишка до последней минуты надеялся на то, что вот он сейчас выглянет, а вокзал-то и вправду не достроен, а это означало, что, пока его не увидели друзья, можно потихонечку вернуться к автобусу и продолжить свою игру. Но, когда Валерка раздвинул ветки и выглянул наружу, он был до такой степени удивлён, что сразу же про всё забыл. Оказалось, что строительство было полностью закончено, на некогда пустой площадке его друзья успели соорудить самый настоящий автовокзал. И чего только там не было… И сделанные из старых покрышек клумбы для цветов, и выложенная из плоских камешков стоянка для автобуса, и посыпанные жёлтым песком дорожки, и даже несколько кирпичей, видимо, они заменяли скамейки. Особенно Валерке понравилось собранное из пустых коробок большущее здание самого вокзала. На верхней коробке мальчишки закрепили сделанный из куска красной материи самый настоящий флаг. Если бы Валерка был взрослым, то всё это нагромождение из кирпича, коробок да всякого рода колёс он, скорее всего, отнёс бы к категории совершенно нестандартного, но вполне удавшегося архитектурного решения. Но Валерке было всего лишь шесть лет, и, налюбовавшись вокзалом, он тут же про него забыл. Его теперь волновал совершенно другой, более конкретный вопрос, то, что вокзал был построен, это он видел, но ему почему-то казалось, что всё-таки что-то здесь не так. Уж слишком тихо, что ли… И это его сразу насторожило. Валерка чуть было даже не полез наружу, да вовремя сообразил: выйди он сейчас, а друзья тут как тут, и всё, прощай автобус. При мысли о друзьях мальчуган наконец-то начал понимать, откуда эта тишина, ведь как раз их на площадке и не было слышно, ни тебе Серёги, ни Андрюхи. «Это они, что же, заметили, как я сюда лез, да спрятались от меня?» Мальчуган даже обернулся: уж не здесь ли они где-нибудь?! Нет, вокруг всё было спокойно. Ничего не понимая, Валерка решил, что на всякий случай ему не помешало бы осмотреть и всю ближайшую к вокзалу окрестность. Сломав несколько веток, мальчуган сделал небольшое окно и, убедившись, что всё было по-прежнему тихо, высунул свою любопытную мордашку как можно дальше. Теперь было в самый раз, ведь образовавшаяся брешь давала Валерке возможность осматривать не только привокзальные дома, но и всю улицу в целом. Результат не заставил себя ждать, почти сразу же он увидел Андрюху: мать силой тащила его домой, а чтобы он не сопротивлялся, она то и дело поддавала ему ладошкой под зад. Картина для Валерки прояснялась, и он был почти уверен, что, скорее всего, и с Серёгой произошло примерно то же самое, ведь он жил совсем рядом с вокзалом, а когда ему крикнули из калитки, он, зная характер своей матери, не стал дожидаться трёпки, а ушёл домой самостоятельно. Всё, что сейчас произошло прямо на Валеркиных глазах, было так неожиданно для него, что он поначалу даже растерялся, просто сидел в бузине и не знал, то ли радоваться, что автобус оставался у него, то ли огорчаться, ведь играть одному тоже скучно. Но как только голоса Андрюхи и его матери затихли, эта неловкость почему-то сразу же куда-то улетучилась. Уже никого не опасаясь, мальчуган шустро выкарабкался из кустарника и чуть не бегом бросился к оставленному у дороги автомобилю. Валерке можно было и не спешить, ведь родители всё равно были на работе, но дело было в том, что его автобус был битком набит пассажирами, а они-то уж точно его заждались. Правда, об этом пока знал только сам Валерка, ведь он придумал эту игру только что, пока спускался. Да, теперь это было и не важно, главным теперь было засветло успеть довезти людей до автовокзала, а тут ещё этот затяжной подъём в гору. «Ничего, – подумал маленький водитель, – шофёрское дело такое, справимся». Как говорил друг Валеркиного отца, дядя Фёдор, «главное в таких случаях, чтобы машина набрала обороты, а потом катись себе да катись да поглядывай, не завалиться бы куда». Уж кто-кто, а дядя Федя знал, что посоветовать, ведь он тоже был водителем, но только большого и самого настоящего рейсового автобуса. Ну а если говорить об их личной дружбе, так всё началось как-то само собой. Валеркины родители почти всё время пропадали на работе, ну а чтобы он не болтался на улице, отец частенько отправлял его вместе с дядей Фёдором в рейс. Вот в этих, иногда очень длительных поездках они и познакомились поближе. И здесь же, в его автобусе, сидя рядышком с дядей Федей, Валерка впервые начал узнавать от него и про ответственность за людей, и про осторожность, и про многое, многое другое. Что к шофёрской жизни дяди Фёдора уже не имело совершенно никакого отношения. Для дяди Фединой, может, и не имело, ведь он был взрослым и вполне состоявшимся человеком, а вот для Валеркиной детской имело, да ещё какое. В этих бесконечных беседах, даже сам того не понимая, мальчишка постепенно набирался житейского опыта. И если первые дни, вопреки запретам отца, Валерка всё-таки предпочитал оставаться с друзьями, то теперь, наоборот, он с нетерпением ждал этих поездок. Но вот как раз сегодня дядя Фёдор не вышел на работу, а Валерка уже по опыту знал, что причина могла быть только одна: его автобус опять сломался. Нельзя сказать, что мальчишка был сильно огорчён тем, что они сегодня никуда не поехали, нет, скорее, наоборот, он стоял возле своего маленького автобусика и чему-то счастливо улыбался. Он улыбался и думал о том, что как хорошо, что он догадался забрать людей с остановки, которые, как теперь выяснилось, совершенно напрасно ждали автобус дяди Фёдора. Какой он всё-таки после этого умница да молодец. Кто знает, может, как-нибудь при встрече дядя Фёдор ещё скажет ему: «Спасибо, Валерка, выручил». Да ему-то что, он и виду не покажет. Вспомнив вдруг о своих пассажирах, малыш попытался сделать своё лицо как можно серьёзней, но оно всё равно оставалось улыбчивым. Так вот с этой счастливой улыбкой он и покатил в гору, а уже через несколько минут Валерка въезжал на широкую привокзальную площадь. Аккуратно развернувшись, он загнал свой автобус на специально отведённое для него место и остановился. Высадив пассажиров, мальчуган громко хлопнул дверцей, так делал дядя Фёдор, и, гордо распрямив спину, широко зашагал в сторону новеньких, установленных его друзьями импровизированных скамеек. Убедившись, что все люди разбрелись по домам и за ним уже никто не мог наблюдать, Валерка наконец-то позволил себе хотя бы немного расслабиться. Присев на один из кирпичей, он устало потянулся всем телом и, сладко зевнув, положил отяжелевший подбородок на исцарапанные ладошки, а потом ещё долго наблюдал за начинающей умолкать вечерней улицей. Солнце, которое, казалось бы, вот только что гуляло по чистому небосводу, закатилось куда-то за дома, и лишь за почерневшими трубами всё ещё виднелись его редкие золотистые проблески. Сидеть на жёстких кирпичах было не очень удобно, и уже в полудрёме Валерка кое-как переполз на тёплую, покрытую бархатистой травой лужайку, ещё немного повозился и тут же заснул. А потом Валерке приснился большой красивый вокзал и много счастливых людей, они, не торопясь, выходили из его автобуса. Но и про вокзал, и про свой любимый автобус, как, собственно, и сам сон, – про всё это он очень скоро забудет. Уже на следующий год мальчишка отправится в школу, и у него начнётся совершенно другая, уже почти взрослая жизнь.
.....
Да, всё верно, строки остались, но, бесславно закончив свой небесный вояж, я всё-таки вынужден был вернуться домой. Впрочем, через три месяца я снова уехал. Куда? Да мало ли куда. Главное, что это была уже совершенно другая, ни на что из прежнего не похожая жизнь.
Иногда самые банальные вещи приводят к очень серьёзным последствиям. Вот взять хотя бы меня: моя привычка перечитывать что-нибудь из старого подвела однажды к тому, что, взяв в руки пьесу Александра Островского «Гроза», я вдруг понял, что вообще её не читал. «Какой стыд», – подумал я и всё-таки положил книгу на прежнее место. Но не тут-то было! Как только я отошёл от книжного шкафа на несколько шагов, моя совесть тут же начала нашёптывать мне самые обидные слова. Всё, мол, тебе некогда, всё-то у тебя какие-то дела, а вот-де все умные и интеллигентные люди давно уж прочли эту пьесу. А подойди сейчас кто-нибудь из них, да и спроси тебя, дурака: «Ах, а это что, мол, у вас на полке?! Уж не Островский ли? Уж не пьеса ли “Гроза”? А вот, дескать, сейчас только и разговора что о Катерине да Варваре! А как, мол, вам тот монолог?» И что ты ответишь? Ситуация, как вы понимаете, стала безвыходной. Взяв пьесу, я присел на край подоконника и, с неохотою листая страницу за страницей, начал читать. Но постепенно я так погрузился в чтение, что даже сам того не заметил, как стал невольным участником этой давно минувшей семейной драмы. И вот я уже и прочёл всю пьесу, и в какой-то мере пришёл в себя, а перед моими глазами всё ещё продолжали витать одухотворённые мною образы моих главных героинь. А в моих ушах слышался их задушевный разговор. «Отчего люди не летают так, как птицы?» – спрашивала Катерина Варвару. «Знаешь, – продолжала она, – мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?» Ну и как вам сей монолог? Вы сами-то хоть понимаете теперь, почему именно он стал столь популярен? Молчим? То есть вы так ничего и не поняли? Или вам просто лень размышлять на эту тему? Так, что ли? Да, господа хорошие, не ожидал я от вас такого, а ведь здесь действительно есть над чем задуматься! И знаете, что я вам сейчас, пожалуй, расскажу? Как этот монолог видится мне. На самом-то деле всё очень просто. Чтобы уйти от земных проблем, Катерина выбирает для себя совершенно необычное для того времени решение. Какое?!. Стать птицей и просто улететь от всех этих проблем. Ну разве это не Апофеоз человеческой мысли, господа?!. Не божественно ли?!. А вы, я смотрю, и теперь не очень-то в восторге!.. А я, признаюсь, был просто потрясён! Я как будто очнулся, во мне будто проснулись дремавшие до этой поры демоны, а моё имя наполнилось глубочайшим смыслом. Оно начало трубить, призывать и требовать, и я вдруг совершенно чётко осознал, что я всё-таки не Катерина, что я – Валерий! И то, что для Катерины, как женщины, являлось всего лишь душевным порывом, для меня оказалось прямым направлением к действию. Не удержав своих чувств, я, мои дорогие друзья, побежал к ближайшей горе и, тут же оттолкнувшись от неё, полетел. О, что это был за полёт!.. Что за неописуемые ощущения!.. Впрочем, если кому-то из вас уже приходилось испытывать на себе это состояние, то он поймёт, не останови тебя, полёт может и затянуться. Может, так оно и было бы, может, и я так и продолжал бы летать по сей день. Но, когда я уж было начал подниматься к самым облакам, я совершенно неожиданно подвергся нападению сокола. Казалось бы, две птицы – и вдруг такая агрессия, хорошо ещё, что мне повезло, и я остался жив, но летать после этого мне уже больше не хотелось. «Нет, – подумал я, – рисковать своей жизнью ради того, чтобы впустую размахивать крыльями, уж лучше стану я президентом. Один – и на всю страну!» И я взвалил на себя государственную ношу. Но она оказалась для меня неподъёмной. Потом я примерил от всей страны край, потом область, а потом пришёл к выводу, что и этот труд не просто тяжёл, но ещё и не благодарен. И я опустил планку самооценки до самого обыкновенного обывателя, решив просто ничего не делать. А почему нет? Например, небезызвестный нам господин Обломов, так тот, как вы помните, вообще не знал, что такое труд, и ничего, Гончаров даже роман назвал в его честь. Вот так, милостивые государи, взяв себе в пример для подражания образ господина Обломова, я и стал самым настоящим бездельником. И кажется, почему бы мне не порадоваться за себя, почему бы не сказать себе, что наконец-то и моя жизнь удалась? Ведь, помимо самого Обломова, я обзавёлся и массой его друзей, и мы очень мило болтали, и меня нисколько не смущало, что они были лишь в моём воображении. Мы разговаривали между собой в полный голос, и всех всё устраивало. Но нет, в какую-то минуту одних видений и образов мне стало мало, и я подумал, а не заняться ли мне самому писательством. Конечно… вы можете сказать: «Вот, мол, бездельник, и занятие-то нашёл по себе». Простите, господа хорошие, но тут вы не правы, поначалу я тоже так думал: ну что тут, мол, особенного, заточенный карандаш, побольше бумаги, и всё, садись да пиши. Но всё оказалось гораздо, гораздо сложнее. Или вы опять будете придираться ко мне и говорить, что это только я так всё усложняю?.. Не знаю, может, вы и правы. Но давайте, например, возьмём не меня, а обыкновенную курицу. Вы когда-нибудь наблюдали за курицей? Нет. А я наблюдал. И вот видно же: и зёрна лежат не съеденные, и водичка есть, а курица всё ходит по двору, да ходит, да всё что-то там выискивает. Бывает, что и найдёт что-нибудь своё, куриное, да остановится, да, повернув головку эдак боком, смотрит на тот предмет, думает. Потом гребанёт лапкой, да опять смотрит, да опять задумается. Вот так и человек, как та курица, только он об этом не догадывается, а ведь интерес у человека и курицы порою общий: найти рациональное зерно. Я это всё к чему говорю, вы вот, может, сейчас лежите себе спокойненько да почитываете какую-нибудь интересную книжицу. А я в это же самое время если и лежу, то не просто так, а лежу, да ещё и размышляю. О чём?.. Да о вас, мои дорогие! О том, какой бы мне вам совет дельный дать, ну, например, как найти своё место в жизни. С моим-то опытом, почему бы и нет. Человек я самый что ни на есть обыкновенный, а это должно нас сроднить, живу я где-то среди вас, а это даёт мне понимание того, что мы ничем не отличаемся друг от друга, и мне вполне можно доверять. Вот я и решил: а почему бы мне и в самом деле не порекомендовать вам дорогу, которая уже опробована мною, которая, собственно, и привела меня до самого её конца? Я даже и название ей придумал: «Путь к озарению!». Ну как, нравится?! Вот то-то! Только я сразу же хочу вас предупредить: если вы вдруг почувствуете, что во время следования за мной вас стало что-то настораживать, то вы своей кончины не ждите, а лучше сразу поворачивайте назад. Ну а тем, кто смел и настойчив, я попрошу набраться как можно больше терпения и упорно идти по моим следам до тех пор, пока кого-то из вас будто кирпичом по голове ни шибанёт. И вот тогда, если избранный всё ещё останется жив, то его обязательно озарит. Правда, бывает и так, что после удара вас может лишь слегка осенить, но это тоже неплохо, разве что как личность вы будете выражены менее ярко, чем, может быть, вам самим того бы хотелось. Впрочем, даже не сходя с этого места, вы можете ещё подождать. Допустим, пока на вашу голову вместо кирпича вдруг возьмёт да и упадёт то самое яблоко. Надеюсь, вы понимаете, о каком яблоке идёт речь?.. Вот и чудесно! Единственное, тем, кто решит всё-таки остаться здесь, хотелось бы напомнить, что одним только падением на вашу голову яблока здесь тоже не обойтись. При выборе пути Архимеда вас ещё будет ожидать полное погружение в ванну с водой. Но если даже случится так, что объём вытесненной вашим телом воды совпадёт с вашим весом, то и этого будет не достаточно. Вот так вот, прямо нагишом, вы должны будете выскочить на самую оживлённую улицу и с криком «Эврика!!!» бегать по ней до тех пор, пока на вас не станут обращать внимание как можно большее количество людей. Вы готовы к этому? Нет? Честно говоря, вполне ожидаемая мною реакция, и, судя по выражению ваших лиц, моё предостережение вам явно не понравилось. Ну что же, как говорится, кто предупреждён, тот вооружён, и я считаю, что на эту минуту я сделал для вас всё, что смог. Теперь же, раз уж вам перехотелось сидеть на этом месте и вы уже окончательно решились идти за мной дальше, будьте готовы к самопожертвованию. Нет… нет… вы не ослышались, именно так и будет, просто я забыл вам сказать, что впереди вас ещё будут ждать очень и очень серьёзные испытания. Какие, я вам пока не скажу, иначе пропадёт эффект неожиданности, а ведь именно он и заставит проявить вас самые лучшие качества вашего характера. Да не переживайте вы так, ведь, прежде чем найти своё место в жизни, я тоже набил себе немало шишек. Но и наградой мне за моё терпение было величайшее озарение, после которого я, собственно, и стал настоящим писателем. Я, конечно, понимаю, что предлагая вам следовать за мной, не каждому будет дано стать писателем, но пройдя весь путь, вы уже всё равно будете не просто там абы кем, а личностью, да ещё и ярко выраженной, может быть, даже более яркой, чем я сам!
.....
