Читать книгу Сказки деда Лоха. Книга 2 - Валерий Владимирович Лохов - Страница 1

Большая стая белых птиц дружно собралась в лесу на окраине села. Это были когда-то в прошлые времена белые, домашние голуби. Они жили в уютных голубятнях, повинуясь свисту и чиканью мальчишек, а порой и взрослых парней. Но природа исподволь, медленно, уготавливала им иную судьбу, повиноваться не только свисту и взмахам поводырей. Царем стаи, с незапамятных времен, стал старый голубь по имени Прозор, получивший свое имя за дальновидность и правильность принятий решений в трудные для стаи минуту, когда дело касалось жизни или смерти. Зов природы собрал их в едино. И не просто так, а для выполнения великой миссии. Час ее разрешения неумолимо приближался с каждой минутой.

Огромный, черный коршун по имени Тромб, радовался и с довольным видом, предвкушая удовольствие, похлопывал крыльями. Его темные, круглые глаза сужались от избытка охватывающих его радостных чувств. А радоваться ему было от чего. Не однажды Тромб пытался сделать сбитых в стаю птиц своей добычей. Он часто кружился вокруг нее, высматривая откуда нанести удар. Иногда это ему удавалось, и он успевал схватить отбившуюся от стаи птицу. Но мудрый Прозор чаще всего принимал меры, как только появлялся этот коварный хищник. Десяток самых сильных из стаи птиц набрасывались на Тромба и тот едва успевал ретироваться, пощипанный и побитый.

Вот однажды, после очередной трёпки, Тромб решил разделаться со стаей, чтобы быть сытому без особых трудов и на долгое время. Но как это сделать, что придумать?

Долго думал, не одну ночь. Днем то размышлять некогда, заботится надобно о хлебе, несущим. Наконец придумал и стал действовать, не откладывая на долгое время.

Высмотрев одного, отбившегося от стаи голубя, который в одиночку поклевывал рассыпанные из щелей грузовика зерна на колхозном току, не приглашая к обеду товарищей из стаи, Тромб камнем спикировал и тот не успел опомниться, как оказался в острых когтях хищника. Дикий клёкот от боли и обиды не напугали Тромба и вскоре он его унёс и спрятал на чердаке одиноко стоящего в стороне сарая. А чтобы не смог сразу улететь обратно, ударом клюва поранил крыло несчастному голубю. Сделав это черное дело, Тромб направился к своей старой подруге, повелительнице тьмы «Протьмине». Искал не долго, знал где она отдыхает днем.

– Окажи услугу – обратился он к ней – я тебе потом оплачу сторицей.

На большие пакости та была большой мастерицей и Тромбу долго уговаривать ее не пришлось.

– Что надобно сделать, дорогой? – спрашивает она его, щуря большие темные глаза от света.

– Сделай так, чтобы сегодня ночь была темной-претемной, и чтобы ничего вокруг не было видно.

– Все будет сделано, как ты пожелал – пообещала тёмноокая проказница и прикрыла свои темные очи от усталости.

Тромб с нетерпением ожидал окончания этой жуткой, темной ночи, когда на небе не видны были даже звезды, а Луна от страха спряталась за густые тучи. Не сомкнув глаз, стервятник, еще и еще раз обдумывал свой коварный план. Свежая голубиная кровь будоражила его, и он то и дело проглатывал подступающую слюну, словно голубь глупый уже в его когтях.

– Пора – решил коршун, когда пошла вторая половина ночи. Он взлетел и направился к сараю, где находился несчастный пленник. Злобно зашипев и окончательно запугав жертву, от страха забившегося в угол чердака, Тромб проговорил: – На крыше и чердаке дома дьяка Сидора заготовлено много зерна для гусей. Вашей стае завтра до обеденного времени нужно его поклевать, сколько сможете.

– Чего это ты такой доброй – робко спросил голубь, набравшись смелости и чуть не умирая от страха.

– Не твоё дело. Если не передашь просьбу, то я тебя уничтожу, – запугал голубя стервятник.

Ничего не оставалось несчастному, как только согласится.

– А как же я помогу? – спрашивает он.

Злорадная ухмылка скользнула у коршуна: «Я тебя доставлю сам».

Снова сцепил он острыми цепкими когтями голубя и понес его туда, где располагалась стая, укрытая темной ночью. От страха тот не мог даже пищать, не то, чтобы сопротивляться.

Острый глаз коршуна рассмотрел в мгле то место, где постоянно обиталась стая голубей. Снизившись, он подлетел к крыше заброшенного, но обитаемого голубями, дома, он разжал когти, и небесный посланец упал на доски ската. Кое-как вскарабкался и забрался во внутрь чердака. Услыхав редкое сонное воркование отдыхавших, родных собратьев, немного успокоился и задремал, то и дело вздрагивая от снившихся кошмаров. Но вот наступило утро нового дня, неотвратимое и солнечное. Лучи Солнца пробились сквозь щели крыши и разбудили голубиную стаю. Наступало время завтрака, и голуби зашевелились, соображая куда направится.

Несчастный голубь-подранок с ужасом смотрел вокруг себя, на своих товарищей, не решаясь сделать то, что велел Тромб. Ему казалось, что он сразу умрет после того, когда скажет такое. Но страх смерти оказался сильнее, и он наконец решился:

– На чердаке дома дьяка Сидора много запасов зерна, – тихо проговорил он. Гул воркования стих и все прислушались к словам, так как там прозвучало волшебное слово «Зерно». А это было то, о чем мечтал каждый проснувшийся голубь стаи. Поверила стая на слово своему товарищу, и дружно вылетев из чердака, сосредоточилась на опушке леса, присматриваясь к дому дьяка и выбирая нужный момент, чтобы направиться к заветному чердаку. Хитрый и к тому же коварный Тромб прекрасно знал, что дьяк Сидор смертельно болен неизлечимой болезнью.

Подслушав разговор прихожанок, которые в разговоре проговорились о том, что в этот день слуга божий отдаст свою душу на попечение небесных сил. И что того за грехи не примут в рай, так как за свою жизнь он совершил много грехов, постоянно нарушая божественные заповеди.

Вот и созрела мысль у коршуна пустить темную душу умирающего, со всеми ее пороками, на пропитку, поглощение так нужной ему стаей голубей в надежде на то, что они станут иными, злыми, не любящими друг друга и что они в конце концов вскоре разлетятся по разным сторонам. И что те десять самых сильных и ловких охранников стаи, которым тоже грядет разлад, возненавидят друг друга и станут жить сами по себе. А уже по одиночке то он справится с каждым из них.