Читать книгу Босиком по жизни. Избранная проза - Валерий Юрьевич Железнов - Страница 9

– Валерочка, сыночек, не надо реветь, – успокаивала меня мама. – Мы с папой в город быстренько съездим и скоро вернёмся. Тебе новую игрушку купим. Хочешь машинку, или самолётик?

– Не хочууу!!! Не хочу машинкууу! – кричал я. – Хочу с тобой в город! Возьми в город!

– Ну не капризничай, Валерочка, посидишь с бабушкой, а мы вечером тебя заберём.

Я цеплялся за мамину юбку, истерично орал, топал ногами, и не думал успокаиваться. Ещё бы, я уже большой мальчик, мне почти пять лет, а меня ещё ни разу не брали в город. Своё районное село я уже знал достаточно, а вот город был для меня загадочным неведомым миром. О нём я слышал от взрослых и приятелей, что постарше. Там столько интересного и неведомого, а меня не берут. Сколько же можно ещё расти?

Меня долго успокаивали и мама, и баба Пана. Только отец терпеливо стоял молча в стороне, поглядывая на часы. Автобусы ходили редко и строго по расписанию.

– Так, всё! – строго сказал отец. – Хватит кочевряжиться, и так опаздываем. Поорет, да и перестанет. Пошли, Галка, успеть бы.

Баба Пана оторвала меня, дико ревущего, от маминой юбки и прижала к себе. Отец с мамой скрылись за дверью. Я ещё некоторое время изливал слезами свою обиду и даже порывался броситься вслед, да бабушка закрыла дверь на крючок, а он был настолько высоко, что мне не дотянуться. Но детские слёзы сохнут быстро. Через полчаса я уже безмятежно играл на широкой лежанке огромной русской печи, а потом и вовсе заснул под мерное стрекотанье бабушкиной прялки.

Они почти бежали. Стараясь успеть на автостанцию к отправлению автобуса. И когда они показались из переулка, переполненный автобус захлопнул гармошки своих дверей и тяжело тронулся с места. Отец бросился вперёд, размахивая руками, намереваясь привлечь внимание водителя, и тем самым задержать отправление. Мама хоть и не могла угнаться за ним, тоже рванула из последних сил. Но водитель, возможно, не заметил опоздавших пассажиров, а может просто не пожелал останавливать, начавшую набирать ход, перегруженную машину.

Они опоздали. Теперь придётся ловить попутку и выбираться на тракт, а там, если повезёт, садиться на проходящий автобус, или на другую попутку до города. Отец долго ругал маму и меня. На меня он ругался, за то, что много кочевряжился, а на маму, что слабохарактерно потакает моим капризам. Он ругался и одновременно голосовал, стоя у обочины дороги.

Но нет худа без добра. Приятель отца как раз в этот день должен был отвезти в город пустые бочки на нефтебазу, и как раз в это время его ЗИЛок выезжал из ворот автохозяйства, которое все почему-то называли «Авторота». Естественно отец, сам работавший в «автороте», увидел знакомую машину и побежал навстречу. Приятель отца, дядя Жора, конечно же, согласился подбросить моих родителей до города, и, конечно же, совершенно бесплатно.

Вот так удача! Времени потеряли совсем немного, зато бесплатно доедут до города, а может, ещё и автобус обгонят. Отец заметно повеселел, забираясь в кабину грузовика.

О оказался прав – автобус они действительно обогнали… И довольно скоро.

Гружёный лесом под завязку, тяжёлый УРАЛ с прицепом, начал притормаживать на спуске. Спуск не крутой, но длинный. Если лесовоз наберёт скорость на спуске, перед развилкой его уже не остановишь, а правый поворот слишком крутой. Да к тому же, на подъём вырулил старенький «скотовоз» ЛиАЗ. Дорога узкая, и бывалый водила Матвей Семёныч придавил педаль тормоза. Педаль сначала туго пошла вниз, и вдруг резко упала в самый пол. Шофёр ещё несколько раз инстинктивно отпустил и нажал на злосчастную педаль, но она безвольно болталась туда-сюда. Тяжёлая машина уже набирала скорость, когда Матвей врубил первую передачу и осторожно, чтобы не сорвать сразу, потянул ручник. Слабая надежда, что эти меры остановят многотонную махину, но сейчас главное разминуться с автобусом. А там, на развилке, придётся ложиться на «боковую».

Мотор УРАЛа лихорадочно трясся на первой передаче, и Семёныч молил бога, чтобы не сорвало шестерни коробки. Тормозные колодки противно завизжали, и грузовик как будто клюнул носом, чуть притормозив. Но вдруг что-то хлопнуло, захрустело, и мгновенно машина пошла юзом. Прицеп начало мотать из стороны в сторону, срывая грузовик с дороги. Матвей стиснув зубы, и вцепившись в руль, пытался выровнять машину. Он, побывавший уже в аварии, отлично представлял себе, что значит столкновение его тяжеловеса с хрупким пассажирским автобусом. А меж тем машины сближались. Скорость росла, а дистанция сокращалась стремительно. Оба водителя уже поняли всю опасность ситуации, и как могли, старались избежать столкновения.

Тогда Семёныч решил «уйти» в кювет. Он рванул баранку вправо и зажмурил от страха глаза. Последнее что мелькнуло в сознании – это то, что непростительно ошибся как последний новичок. Слишком резко заложил вираж и его заслуженный УРАЛ, кряхтя, завалился на левый борт. Потом всё стремительно завертелось и понеслось в тартарары. Лопнули цепные стяжки, и толстенные брёвна веером полетели навстречу автобусу. Тяжёлый прицеп не перевернулся, а встал на дыбы, взметнув к небу задние колёса, и со всего маху рухнул на крышу ЛиАЗа. В страшное месиво из брёвен, стали и окровавленных тел превратились две машины. Всё это с диким скрежетом, треском, воплями понеслось вниз по склону и рухнуло в глубокий кювет.

ЗИЛок отцовского приятеля вырулил из-за поворота на подъём, когда уже всё было кончено. На обочинах у места аварии стояли несколько машин, водители которых стали свидетелями страшной трагедии. Кто-то пытался найти выживших в груде металла и брёвен. Один водитель «Москвичонка» повернул назад к бензоколонке, где был телефон, вызывать милицию и «скорую».

Дядя Жора остановил свой грузовик на обочине и вышел посмотреть, что случилось. Вышел и мой отец. Через несколько минут они возвратились в кабину и поехали дальше. Мужчины молчали до самого города, а мама боялась расспрашивать, предчувствуя что-то нехорошее. Она ведь не могла разглядеть, что там, в кювете лежат исковерканные останки именно того автобуса, на который они так спешили.

Вечером родители забрали меня домой. Я очень обрадовался им, а ещё больше обрадовался набору пластмассовых солдатиков, который они мне купили. В этот вечер они как-то по-особенному ласково со мной разговаривали. А потом мама тихо плакала, когда отец ей о чём-то рассказывал в соседней комнате. Ещё долго потом бабушка и соседки горестно вздыхали: «Ох, ох, ох. Уберёг Господь, не дал сиротинушкой остаться!» – и гладили меня ласково по голове.

Может, и Господь, а может, и капризы маленького мальчика спасли две жизни.

Это потом я узнал, что выживших в той катастрофе не было.

В раннем детстве меня не приучили верить, в какого бы то ни было бога, и поэтому я не жду от него подачек. Но если он есть, я благодарен ему за то, что позволил мне достичь всего самому.