Читать книгу Вернуться и жить - Валерия Андреюк - Страница 7

За два года я не разучился лазать по скалам. Кое-где и Огюсту дам фору. Он с удивлением это заметил, когда мы, немного запыхавшись, поднялись к Пещере Выхода.

– Ланские горы гораздо выше, Огюст, и дышать там тяжелее. Мне пришлось привыкать дважды: на высоте, и когда спустился вниз.

Пятачка мы на этот раз не встретили – он куда-то ушел, оставив своего драгоценного монстра без присмотра. Я похлопал ладонью по железному боку. Кое-где наверху, в стыках железной обшивки, появилась ржавчина – видимо, туда Пятачку было тяжело залезать и чистить. В остальном монстр остался таким же, и даже новых надписей почти не прибавилось – интерес к нему со временем явно поугас.

Горы и скалы – две разные вещи. Проведя пятнадцать лет жизни в Скалах, я не имел никакого желания возвращаться туда снова. Скажи мне тогда кто-нибудь, что еще восемь лет я проживу на горных вершинах – я искренне послал бы того человека подальше.

Ланские горы живые. Снежные вершины, купающиеся в невероятной небесной синеве, и зеленые плодородные долины ничем не напоминают серые выщербленные Скалы. Пронзительный воздух, чистый и терпкий; резкая, почти без сумерек, смены дня и ночи; ночной холод и дневная жара; зеленовато-коричневая мозаика горных склонов и сочный изумрудный ковер лугов – вот что окружало меня там.

Скалы вокруг нас с Августом совсем старые. Даже странно, почему они до сих пор не рассыпались в пыль. Кое-где просачивается вода, уже дурно пахнущая, прелая; серо-зеленый мох взбирается повыше. Все, дальше прохода нет. Скалы, как обветшавший дом без хозяев, быстро рушатся. Интересно – ведь никто не прорубал эти улочки. Они были словно приготовлены для нас – кем? – и вот отжили свой век.

Я украдкой поглядывал на Огюста, пытаясь уловить выражение его лица в серых сумерках. Насколько я мог видеть – а больше чувствовать – юноша был немного растерян, и взирал по сторонам скорее недоуменно, чем испуганно.

– Ну что, назад? – наконец нарушил я молчание. Мои краткие пояснения давно иссякли. Мы слушали лишь звуки собственных шагов, капающей воды и шорох осыпающихся камешков. Все подробности Август – Франциск давно знал наизусть.

– Как на кладбище, – глухо произнес он. Голос его был неестественно высок и странным шелестом отражался от стен.

– Это и есть кладбище, – ответил я. – причем всего плохого. Лучшее мы взяли с собой.

Теперь я это понимаю. Поэтому могу ходить здесь спокойно. Но после воздуха Ланских вершин оставаться в Скалах невыносимо душно.

– Пойдем, Огюст, – я мягко взял его за локоть и подтолкнул вперед.

Спустившись вниз, мы присели на скалистом уступе. С лица Огюста сходила нездоровая бледность. Надо же, как быстро Скалы начинают высасывать из человека жизнь.

– Тебе часто бывает страшно, Артур? Так страшно и одиноко, как там?

– Раньше было гораздо чаще, – честно ответил я, рискуя примерить роль старого мудрого дядюшки.

– А мне – да, – мальчик смотрел куда-то в сторону. – Только не говори, как отец – что ото всего может спасти работа или что-то в этом роде… Его-то она не спасла. Работа не помеха одиночеству.

– Знаешь, я сейчас понял, что если бы не уехал тогда, то, возможно, однажды ушел бы вот так в Скалы и не вернулся. Это что касается работы, – я соскочил с уступа. – А что касается одиночества и страха…

– Это не кладбище, – перебил Огюст. – Это то, что у меня сейчас в душе. Ну, не сейчас. Но часто… Было часто…

Он вздохнул и посмотрел мне в глаза.

– Все-таки хорошо, что ты приехал. И что пошел вместе со мной. А то я и правда бы…

Он не договорил и вдруг рассмеялся:

– Ох. Лайни и разозлится, узнав, что мы ушли без нее! Она, наверное, уже все знает.

– Я лучше схожу с ней сам. Или отправимся втроем. Может, встретим Пятачка, и он нас покатает. А сейчас пойдем вниз – твой отец, наверное, уже волнуется.

«А что касается одиночества и страха, и страха одиночества, – размышлял я, подъезжая вслед за Августом к городским воротам, – так ведь это одна из болезней взросления, которую надо опять же просто пережить. Кстати, и опыт дает немалый. Вот если годам к двадцати пяти не пройдет – тогда жди осложнений…».

Но Августу эти мудрые мысли я озвучивать не стал. Тем более что полчаса назад я хотел сказать совсем другое, а потому лучше промолчу. Доктора пока никто не звал.

Или, как говорил Наставник – не следует отвечать на незаданный вопрос.