Читать книгу Сборник. Том II. 2017–2018 - Валерия Арчугова - Страница 3

Я, пожалуй, поганейший человек

И никчемный буддист, уверена.

Каждый раз от себя совершая побег,

Возвращаюсь к себе намеренно.

Я лелею в себе первобытный страх

И прощаю себе свои слабости,

А когда все опять обращается в прах,

Я свечусь извращенной радостью.

Для спокойствия сутры и мантры, ом.

Изучаю чужие поверия.

Я, извечно огретая пыльным мешком,

Убеждаюсь в своем лицемерии.

Вот светла и чиста, постигаю дзен.

Беспристрастна с утра и до ночи.

Просто знаю, что нас окружает тлен.

Так же знаю, что люди – сволочи.

Осознание смысла. Отключение дум.

Нахождение в самой себе космоса.

Монотонно твержу «Мани», «Падме» и «Хум»

И курю, сидя в позе лотоса.

На меня примеряли нательный крест,

Завлекали звездой Давидовой.

Только, видно, на всех не хватает мест,

Остаюсь просветленным завидовать.

Я страстям поддаюсь, Я таскаю с собой

Воз страданий, воз мыслей, сомнения.

И от мудр изящных свободной рукой

Нежно глажу свои сожаления.

Я паршивый буддист, прегрешений не счесть.

Я мечусь в суете с человеками…

Помолись за меня, если кто-то там есть.

Помолчи за меня, если некому.

Ты видишь меня в другом мире,

Где меня проще любить.

Где я не ругаюсь матом

И даже бросаю курить.

Без хламом набитых карманов,

Без сотен измятых страниц.

Где я не цитирую наркоманов

Или самоубийц.

Где я на порядок добрее.

На 0,3 промилле нежней.

Я Дафна там, я Галатея…

Такая тебе нужней.

Я там не болею с похмелья,

А значит тебе не звоню.

Не провожу параллелей

И невпопад не пою.

Там бедра мои чуть уже

И там я дружу с головой.

Не лучше или не хуже.

Я просто являюсь другой.

Там тихие общие ночи

И тише всё день ото дня…

Другую любить проще.

Другая не любит тебя.

Вся наша с тобой история

Давно отдает плесенью.

Рассчитываем траектории,

Придумываем разные версии.

Привычка – порой скучается.

Приходит тоска тягучая.

Все правильно, не получается.

Мы вместе от случая к случаю.

Мы рядом паролями, явками

Ненужными в общем сомненьями.

Мы слишком с тобой с поправками

И через чур по течению.

Мы знаем причины и следствия.

Мы любим свои обстоятельства.

Мы тянем друг друга из бедствия

И топим за посягательство.

Желанные время от времени,

Возможно необходимые,

Едины в своем стремлении

Не быть никогда едиными.

Ни руки, ни души не пачкаем.

Мы прячем себя за молчанием

И носим с собою пачками

Всех тех, кто спасет от отчаяния.

И каждый своими дорогами,

Находками, чаще пропажами.

Мы были друг другу многими,

Боясь стать однажды важными.

Мы мыслим друг друга сложными,

Родными и первыми встречными.

Мы сами собою брошены,

Но мы, черт возьми, бесконечные.

Из изуродованного сознания,

Чтобы остатки сберечь,

Я отправляю тебе послание.

После прочтения сжечь.

Как там твои бесконечные грозы?

В трещинах губы опять?

Мне предложили податься в прозу…

Видимо есть, что терять.

Ни на кого не ровняюсь. Вольно.

Время побыть собой.

Ты не сказала, как будет больно

Думать своей головой.

Не сообщила, что будет страшно

С сердцем быть наедине.

Чувствам потертым совсем не важно

В свете я или во тьме.

Ты утаила, что нет мне порта.

Лодка уходит в крен.

Если я юнга второго сорта,

Ждать ли еще перемен?

Ты промолчала о том, что время

Бьет головой в набат.

А я упустила момент выяснений

Кто прав и кто виноват.

Я затерялась в расстрельных списках

Из под твоей руки.

Это забавно: из самых близких

К самым чужим прийти.

А твой белоснежный из хрупких ромашек,

Терновым явился венцом…

Из тысяч исписанных мною бумажек

Я эту считаю концом.

И значит, в последнем моем обращении

Пора примириться с собой.

Прощаюсь. Старайся жить без сожалений,

Навечно любимая мной.

Здравствуй, чудак! Как твои навсегда шестнадцать

Время без слов «уступать», «потакать», «сдаваться».

Время сквозь слезы и боль от души смеяться.

И ни о чем не жалеть.

Помню тебя в этом ярком, далеком моменте,

Где чувства, эмоции, импульсы по экспоненте,

Где: «Верьте мне, люди, я свет несу, только верьте!»

Лишь донести бы успеть…

Я тебя помню. Я знаю как было не просто

За миллисекунды вдруг оказаться взрослым.

Стать не смешливым, а до тошноты серьезным.

Сдерживать бурю внутри.

Злиться и верить, что всё в этой жизни гуще

Не может быть проклято, значит всё будет лучше!

Значит, что Я ну конечно же стану лучше!

Ведь если горишь – свети!

Милый чудак, ты конечно мир видел иначе…

Думал герои совсем никогда не плачут.

Верил: поймал раз однажды за хвост удачу,

С тобою она до конца.

А я в том же самом вязком своем болоте.

В иле по пояс или уже по локти,

С улыбкой кривою на лике когда-то гордом,

Но с тем же огнем в глазах

Делаю глупости. Подвиги? Путаю постоянно.

Грубыми нитками штопаю чьи-то раны.

И прекращать врачевать мне пока что рано,

Есть еще что спасать.

Есть для чего терпеть, для кого быть нужной

И послужить прохладой в печали душной.

Помнишь, нам это было чертовски чуждо.

Но нам дали шанс понять.

Я помню тебя, малыш. Ты меня не знаешь.

Ты там, где обиды и ссоры с трудом прощаешь.

Я здесь, где порой и друзей имена забываешь,

Но мы на одном пути.

Кто и когда был прав – все расставит время.

С теми ли был ты, я ли была не с теми.

Очень непросто шагать через тернии к терниям,

Но я обещаю дойти.

Давний мой друг. Мой чудак. Мой последний рыцарь

Как бы хотелось мне в жизни твоей появиться

И за здоровье твое с тобой вдрызг напиться,

Прогнать в горле вставший ком.

Но чтоб уберечь тебя, я напиваюсь чаем.

Ты не узнаешь, как я по тебе скучаю.

Мы с тобой в зеркале стали совсем другая…

До встреч. Закрываю альбом.

Реальность врывается в меня грязным снегом.

Мысли в голове комками изжеванными.

Промозглое завтра в обнимку с вчерашним небом.

Накатывает волнАми, а может вОлнами

Тоска по чему-то светлому, скорее прошлому,

Еще не сформирована, только отблеском.

Я видела так много в себе хорошего,

А оказалась на деле пустая, плоская.

Мне бы разлететься осколками острыми

Или мелким крошевом под ногами босыми,

Чтобы показать тебе насколько слёзная,

Сухая и жалкая во мне я отныне.

И может быть тысячей лет необласканных

Я издержу в себе порок скудоумия

И больше не будет ни вслух, ни печатанных

Стихов, выгрызающих мне душу. Безумие

Думать о том, что когда-нибудь кончится

Моя эпопея со снами и явями.

Я вовсе не злюсь на тебя, одиночество.

Прощенье мое в корне слова «прощание»

С собой. С самым теплым душевным презрением

И нежной улыбкой идиота клинического

Дарую себе всех грехов отпущение.

Любовь к психопатам во мне хроническая.