Читать книгу Богиня кофейного рая - Валерия Леман - Страница 4

Признаться, это был мой первый столь длительный перелет, ведь, сказать по правде, я больше путешествую по доброй старой Европе, где страны размером с носовой платок, так что и дорога не занимает много времени. И вот я оказался запертым в салоне авиалайнера едва ли не на целые сутки! Ну а поскольку путешествие вышло чистым экспромтом, я не прихватил с собой никакого занятного чтения или банальнейших сканвордов, дабы скрасить уныние часов полета.

Впрочем, при всем при том все было вполне неплохо. Для начала нас попотчевали неплохим ужином, после чего я принялся довольно мирно размышлять о превратностях собственного бытия, в итоге придя к жизнеутверждающему выводу, что уж кому-кому, а мне грех жаловаться. Судите сами.

Я родился в счастливой и благополучной семье: мама – преподаватель МГУ, отец – владелец косметической фирмы «Сады Семирамиды» со множеством магазинчиков по всему свету, в одном из которых зарабатываем себе на чашку кофе с круассаном и мы с сестренкой.

Встретившись, полюбив друг друга и узаконив свои отношения, юные и прекрасные Жюль и Марго первое время жили на две страны: то в Москве, где отец не преминул по случаю открыть свой салон-магазин, то в Париже, где мама даже пару лет преподавала ботанику в местном лицее. И пусть отец по жизни несколько суховат в своих отцовских чувствах, зато наша дорогая мама любила и любит нас с сестрой Ольгой преданно и верно – за двоих.

Мы с сестренкой всегда были ее главным сокровищем. Мама рассказывала нам бессчетное количество сказок, выслушивала наши детские фантазии и давала свои скромные советы, а каждое лето непременно отвозила в деревню под Тамбовом, к своей маме – нашей любимейшей бабуле Варваре, которая была для нас настоящей энциклопедией жизни, обучая всему на свете: печь блинчики, разгадывать сны, петь матерные частушки и молиться Пресвятой Деве Марии.

Наверное, из-за нас, деток, в конце концов родители и развелись. Повторюсь: отец, педантичный и расчетливый француз, любил нас ровно настолько, насколько положено по статусу любящего отца, и ни на грамм больше. Именно потому его вечно раздражала готовность мамы едва ли не спать с нами в обнимку. Тем не менее развелись они мирно, оставшись добрыми друзьями. Напоследок отец отстроил маме двухэтажный домик в зеленой зоне Москвы, где мы и жили-поживали, ежегодно проводя в общей сложности ровно три месяца с отцом в Париже либо в совместных поездках с ним по миру.

Стало быть, сами видите – мою судьбу вполне можно назвать удачной. Всю жизнь я делал лишь то, что хотел. Трижды пытался получить высшее образование: на журфаке МГУ, на отделении прозы Литературного института и на актерском факультете ВГИКа. Отучившись год-другой и потеряв интерес к дальнейшему овладению знаниями, я легко забирал свои документы, продолжая куролесить по жизни.

Лишь последние годы, всерьез взявшись за труды в качестве главной акулы рекламного отдела отцовских «Садов», я, можно сказать, остепенился. Стало быть, на сегодняшний день моя главная и, по сути, единственная пока что неразрешимая проблема в жизни – строптивая и самолюбивая Соня Дижон…

Я вздохнул, повернувшись к иллюминатору, за которым в черной бездне ночных небес лишь тускло светились где-то далеко внизу огоньки стран и городов. Да, что ни говори, а вот в любви меня боги обидели. С тех самых пор, когда я сам, по собственной глупости предложил Соне не торопиться вступить в брак, дабы еще немного порезвиться на свободе, – с тех самых пор она и резвится с завидной энергией. Конечно, нельзя сказать, что я при этом живу аскетом, и у меня время от времени случаются романтические love story, но до Сони, ей-богу, мне уж точно недотянуть. Каждый, кому Соня однажды улыбнется…

На этом мои мысли начали понемногу тормозить и путаться, без точек и запятых сливаясь с потоками усталого сна.

…Синие глаза Сони, в которых запросто может утонуть любой совершеннолетний футболист – футбольное поле, мяч, летящий в ворота – я трясу Соню за плечи, доказывая свою неистовую любовь к ней – пакет каштанов в моих руках, а каштаны нещадно поглощает все та же Соня – я начинаю кричать на нее, перечисляя все известные мне на сегодняшний день ее жестокие измены – улыбка мамы, ее голос, неспешно читающий бесконечную сказку из толстой книжки – «Нет, дорогая, так дело не пойдет! Если ты немедленно… немедленно… немедленно…»

Пробуждение наступило утром следующего дня. Неторопливо всплывая из месива сна, я отрывочно вспоминал вчерашние события, так что открывал глаза уже в мрачном осознании всех реалий: на календаре двадцать четвертое декабря, а я, ненормальный, лечу в пятую точку географии – в жуткую Черную Африку, где меня запросто скушает на завтрак какой-нибудь лохматый, сто лет не мытый лев. Или даже кто-нибудь из собратьев-папуасов.

Я решительно встряхнул головой и уселся поудобнее в кресле, от души потянувшись. Самолет наполовину пустовал, но рядом со мной, в соседних креслах, пристроилась парочка британских пенсионеров. Вежливо поздоровавшись с ними при посадке и обустройстве на местах, я почти тут же выкинул их из головы: слишком уж был погружен в свои садомазохистические размышления. А вот теперь, после того как нам принесли на завтрак по чашечке кофе с булочками и джемом, одним вежливым приветствием дело не обошлось.

– Хорошо спали, молодой человек?

В этой парочке главным оратором, безусловно, была супруга, ее муж по большей части молчал и лишь кивал с улыбкой, словно одобряя и подписываясь заранее под всем сказанным.

– Ах, вы просто не представляете, как похожи на нашего дорогого племянника Рольфа! Он – сын моей младшей сестры. Те же глаза, овал лица, даже привычка значительно приподнимать одну бровь. Мы с мужем это еще вчера заметили и обсуждали, когда вы уснули.

Я на минуту представил себе это бурное обсуждение: оба разглядывают меня, спящего-храпящего, при этом миссис бурно констатирует мою схожесть бог знает с кем, в изумлении качая головой и сцепляя ручки, а мистер покорно улыбается и кивает.

– У меня довольно банальная внешность, – скромно улыбнулся я. – Возможно, очень многие на меня похожи, включая вашего принца Чарльза.

Миссис весело расхохоталась, толкая в плечо мужа, и тот вдвое быстрее закивал-заулыбался.

– Вы очень симпатичный молодой человек, – с чувством произнесла она и протянула мне руку. – Между прочим, нам давно пора представиться. Миссис Энджел, или просто Джуди, а это мой супруг – мистер Энджел, или просто Питер. Сами видите, наша фамилия – Энджел (то бишь по-русски – Ангеловы), но мы – не ангелы, мы простые люди. Очень приятно познакомиться!

По всей видимости, шутка по поводу «ангельской» фамилии была коньком Джуди – она расхохоталась, явно ожидая и моей столь же восторженной реакции. Пришлось и мне весело оскалиться.

В свою очередь, представившись и объяснив свою двойную фамилию российско-французской историей любви моих родителей, я в очередной раз услышал восторженные реплики Джуди по поводу нашего удивительного сходства с ее племянником Рольфом и в этом вопросе.

– О, ваша жизнь словно идет по одному сценарию! Дело в том, что наш милый Рольф родился от брака моей сестры Милли со швейцарцем Бадди Леконт. Бадди был жутко богат, а Рольф получил от отца в наследство не только капиталы, но и талант ловко с ними управляться. У него особняки по всему миру, но он предпочитает именно Африку, в Египте у него самый настоящий дворец недалеко от Каира, там он и живет большую часть года. Собирает разные древности и ценности по всему миру, ни в чем себе не отказывает. И родных не забывает!

Тут Джуди горделиво вздернула подбородок.

– Сами скоро увидите, ведь Рольф будет встречать нас в аэропорту Дар-эс-Салам. Как только он услышал, что мы с Питером летим на сафари, то сразу попросил нас не садиться в самолет Дар-эс-Салам – Аруша. Сказал: я сам вас встречу и отвезу в Арушу на собственном самолете. Представляете, у него есть собственный маленький симпатичный самолетик! Если желаете, мы и вас с собой возьмем, – ведь, если не ошибаюсь, у вас тот же билет, что и у нас – с пересадкой, до Аруши?

Разумеется, я согласился: не будет нужды ждать почти четыре часа до рейса на Арушу в диком африканском аэропорту, по которому, вполне возможно, прогуливаются гамадрилы и слоны. Я выразил свое согласие, сразу же вежливо и сердечно поблагодарив англичан. Вот тут и начались восторженные гимны по поводу предстоящего сафари, торжественного подъема на Килиманджаро и прочих мероприятий. Выслушивая монологи миссис Энджел, я лишь улыбался и кивал – в точности как и ее супруг.

Одновременно я размышлял о своем: я уж точно ни на какие сафари и шагу не сделаю, поживу от силы недельку в маминых апартаментах городка Аруши, выслушаю все ее рассказы о национальном парке Серенгети и его дивных хрюшках-зверюшках, всему свято поверю на слово, после чего куплю пару-тройку симпатичных африканских сувенирчиков (благо собирать вещички нет нужды!), и – прощай, Черный континент! – с восторгом сердечным вернусь в чистую уютную Европу.