Читать книгу 2/6. Разум - Валерия Щербань - Страница 2

– Они доставляют людей в определенную точку, а остальные заботы… Не в их компетенции.

10 июня 2021 год

15:30

– Поступление нового пациента!

Двое крепких мужчин в медицинских халатах врываются в узкий проход, пытаясь как можно аккуратнее катить кушетку. Молодым людям приходится слегка поднапрячься и приподнять кушетку с двух сторон, так как небольшой выступ в проходе препятствует проезду.

– Документы пациента имеются?

– Человек попал в аварию, его сбила машина! Ему нужна помощь! Позовите врачей сюда!

Девушка в белом халате устремила свой взгляд на тело, смирно лежащее на кушетке, без единого намека на жизнь. Вот уже семь лет она работает в этой больнице дежурной медсестрой. Семь долгих лет. Перед ней, как и всегда в подобных случаях, встает вопрос, что же делать: настаивать на предоставлении документов или же связаться с главным врачом. Ни разу за свой срок работы она не выбрала первый вариант. Несмотря на предписанные правила в инструкциях, несмотря на постоянное недовольство главного врача, несмотря на переполненную больницу, в которой вечно не хватает места для пациентов, в которой, чтобы попасть на операцию, нужно записываться за полгода вперед. Так почему же эту девушку доставили сюда?

Потому что наша больница находится в центре города, пользуется большой популярностью среди жителей. Вот только наряду с таким плюсом, людям не приходит в голову, что больница не безразмерна. Она не может вместить в себя всех жителей. Тем более, на дворе начало лета, самый разгар заболеваний.

Моя обязанность – перенаправить человека в другую больницу из-за переполненности нашей. Однако, я снова выбираю другой вариант.

Набрав номер главного врача, девушка думала лишь об одном, надеялась, что хотя бы один из хирургов будет свободен. Ведь, если окажется, что все четверо заняты, эту девушку придется все-таки переводить в другую больницу, располагавшуюся неподалеку от нас.

Если у этой бедной девочки придется отнять еще пятнадцать минут, растрачивая их на путь в ближайшую больницу, какова вероятность, что ее доставят туда живой?

Почему именно сейчас? Впервые за всю мою работу здесь все хирурги заняты делом. Обычно, одновременно могут проводить лишь две операции. Два хирурга заняты делом, остальные два находятся что-то вроде в запасе. Для такого случая, как сейчас. Вот только этой весной по городу распространился вирус, в связи с чем люди начали массово болеть. Сам вирус не несет опасности. Опасность заключается в том, что каждый организм индивидуален. И, если кто-то может переболеть за несколько недель, другим приходится куда хуже. У некоторых начинает развиваться воспалительный процесс, после чего болезнь атакует весь организм. В таком случае операция неизбежна.

Телефонные гудки начинают порождать нервозность. Почему так долго? Где носит этого главного врача?

Фельдшера стоят около кушетки в ожидании новых приказаний, с беспокойством поглядывая на лежащее тело.

– Как думаешь, она будет жить?

Он ожидал этого вопроса. За несколько лет можно запросто выучить все привычки, все частые фразы друга. Особенно, если вы работаете бок о бок.

– Мы доставили её в больницу, остальное вне нашей компетенции.

«Вне нашей компетенции»

Как же так?

Одна фраза, которая не переставала крутиться у меня в голове. Они могут переодеться и покинуть это здание, вернувшись только утром. А остальные, те, кто проводит здесь неделями, не имея права выйти даже из своей палаты…

Насколько нужно быть жестоким, чтобы говорить, что остальные люди и проблемы не в их компетенции?

Окинув мимолетным взглядом тело, санитар провел рукой по волосам, вздохнул и так же решил задать вопрос:

– Ты идешь? Наша смена заканчивается. Нечего тут торчать. Как раз наши подходят. – Кивком головы санитар указывает в сторону дверей, откуда появляются два силуэта. Такие же крепкие, высокие мужчины в голубых халатах.

Буквально пять минут назад двое молодых людей ворвались в холл с кушеткой, на которой все еще борется за свое право жизнь человека. Теперь эти же два силуэта на ходу снимают халаты и исчезают за закрывающейся дверью, которая ведет в кабинет отдыха.

Дежурной медсестре удалось связаться с хирургом. Как она и предполагала, все четверо хирургов заняты. В таком случае, настал момент использовать козырь в рукаве – пятое помещение для проведения экстренных операций. За всю нашу деятельность мы ни разу не использовали эту комнату.

Медсестра приказала санитарам катить кушетку по направлению хирургического отделения.

Я наблюдаю за происходящей картиной. Знаю каждый шаг наперед: сначала в холл вбегает главный врач; затем крики; звуки удаляющейся кушетки, которые с каждым шагом становятся все глуше; приказы, которые отдает хирург или же главный врач, исчезающие, как только закрываются двери. Двери, отделяющие жизнь и смерть.

Все это я слышу и вижу ежедневно. Вот только привыкнуть к этому невозможно. Каждый день – будто первый. Жертвование своим временем, здоровьем, и все это для них – для таких, как эта девушка на кушетке. Для людей, чья жизнь висит над пропастью.

Она собиралась снова приступить к работе, однако кто бы мог подумать, что сегодня все будет по-другому.

Еще издали, куда пару минут назад катили кушетку двое людей, появляется силуэт. Его невозможно не узнать, одна походка чего стоит. Сначала он подбегает к телу, осматривая степень повреждения. Затем подходит к регистрационной стойке, бросая на ходу лишь несколько фраз:

– Мне нужна твоя помощь. Операцию буду проводить я.

Медсестра застыла около регистрационной стойки.

Если ему нужна моя помощь – значит дело не просто серьезное. Это значит, что шанс выжить у этой девушки очень низкий.

– Но для чего вам я?

– Все вопросы после.

Она и подумать не могла, что будет присутствовать на операции человека. Ведь она всегда боялась крови и поэтому выбрала такую должность для себя. Дежурные медсестры – это тоже часть спасения людей. Без такого рода деятельности некому было бы регистрировать больных. Она часто молилась за каждого человека, за которым закрывались двери в операционную палату.

То, что происходит сейчас – это слишком для нее. Но она – часть группы, она – часть тех людей, которые на данный момент пытаются спасти жизнь человека. И её долг – постараться изо всех сил быть полезной.

Это я – девушка, над которой решили так мрачно подшутить…

Что за чертовщина?

Маленькие лучи солнца пробиваются сквозь закрытое белыми шторами окно, освещая лицо девушки, чье тело безмолвно покоится на одной из больничных кушеток. Немного погодя девушка начала приходить в себя. Делая огромные усилия, сначала открытие одного глаза, затем другого, привыкая к яркому солнцу, обозначавшему, что уже наступило утро. Но утро где? И солнце ли это?

Давая возможность своему телу адаптироваться к яркому свету, девушка осознала: это никакое не солнце! Это небольшие прожектора, которые как будто парят в воздухе над ее телом, освещая пространство. Но почему столько лиц? Все они в масках и халатах. Неужели это врачи?

– Пульс

Она слышит какие-то цифры, но не способна их разобрать.

Что происходит? Почему я здесь?

Девушка лежала в ожидании страха, однако, как ни странно, никакого страха не появлялось. Сейчас она видела черное блеклое пятнышко глубоко внутри себя, которое боялось высунуться, отсиживаясь где-то в глубинах ее тела.

Потихоньку один кадр за другим начинали проноситься у меня в голове, складываясь в целую картинку или же фильм? Скорее блеклый, черно-белый, с едва уловимыми деталями, отрывками.

Вот то утро, когда я проклинала всех за проблемы, которые поджидали меня с восходом зари.

– Один миллиграмм…

Вот я бегу со всех ног на остановку, проливая на ходу горячий кофе. И снова проклинаю всех, почему именно сейчас, когда я опаздываю, когда мне хочется поскорее вернуться домой, я проливаю этот чертов кофе?

Человек в маске снова что-то говорит.

Вот я наспех выбегаю из маршрутки и бегу в колледж, опаздывая на первый экзамен. Забегаю в здание и молюсь, что моя очередь еще не подошла, ведь моя фамилия стоит первая в списке. Когда мой взгляд фокусируется на одногруппниках, я понимаю, что запускать еще даже не начали. Со спокойной душой, но быстро колотящимся сердцем, я присаживаюсь на стул.

Какой черт дернул меня выбрать эту специализацию?

Теперь мне приходится торчать здесь и сдавать чертов экзамен по химической металлургии.

Наконец, спустя некоторое время, я слышу женский грубый голос, доносящийся из кабинета, который выкрикивает мою фамилию и затем фамилии еще пятерых ребят.

Голоса людей в белых халатах заставляют меня прервать попытки вспомнить что-либо.

Почему здесь так много людей? Почему они все в масках?

– Пульс?

И снова за этой фразой следует нечленораздельная фраза.

Я пытаюсь сконцентрироваться на происходящем, но мой разум решает все за меня. Перед глазами мелькают нечеткие силуэты. Стараюсь изо всех сил держать веки открытыми, не давая унести меня в мир сновидений.

Вот какие-то отрывки из колледжа мельком проносятся в моем сознании, сложно понять, что они хотят мне показать. Фотографии приобрели размытый оттенок, будто специально что-то скрывали от меня, сговорившись, утаивают от меня кусочки моей жизни.

Среди этих кусочков прорывается нечеткая картинка меня на экзамене. Тяну билет, мне достается тема гидрометаллургии. Три вопроса. Потом практика. А потом… Что потом?

Откуда-то доносится ужасный писк, действующий на нервы. Но откуда?

Лишь сейчас мне удается понять происходящее. Люди в масках – это врачи. Странное бормотание относится к помощникам врача. А позвякивание принадлежит хирургическим приборам.

Что это значит?

Резкие боли продолжают атаковать мою голову. Такое чувство, будто на мою голову надели что-то тяжелое и набили внутренность ватой, из-за чего я не в силах ясно мыслить.

Все слушались приказов доктора, который копается в моем теле. Предприняв попытку встать, поднять голову… Ничего не выходит.

Почему я не чувствую своего тела? Почему у меня ощущение, будто оно отказывается повиноваться мне. Будто теперь оно живет своей, отдельной жизнью. Оно здесь, я могу посмотреть краем глаза на тело, но не могу шевелиться, не могу сделать что-либо.

Это теперь не мое тело – это субстанция. И она не подчиняется мне.

Картинки… Они снова пробегают, прерывают мои мысли.

Однако среди этих размытых картинок, изначально похожих на кашу, куда добавляют кучу фруктов и затем все тщательно перемешивают, выстроилась четкая картинка.

– Стаби…

Однако, дальше я не могу разобрать ни единой буквы.

Вот она я.

Я, покидающая колледж. Я, которая направляется к остановке. Шесть долгих лет мой путь не меняется: выйти из здания колледжа, триста метров прямо, затем на светофоре свернуть налево, пятьдесят шагов и я на остановке. Проехать семь остановок. Четыреста двадцать два шага от остановки прямиком до магазина «Пятерочка», от него еще сто метров пройти, и вот, он мой дом. Я, которая снова принялась проклинать всех, потому, что год назад, летом, провалила школьный экзамен и не поступила в университет. Из-за чего теперь приходится довольствоваться колледжем. Я, которая решила пройти мимо остановки и пойти другим путем, чтобы немного прогуляться перед возвращением домой. Пройти семь остановок пешком. Впервые за год решиться пойти по неизвестной дороге просто потому, что я была на грани истерики. Я, которая шла по улице, уткнувшись носом в телефон, листая ленту в инстаграме (Здесь и далее Инстаграм – организация, запрещенная на территории РФ), чтобы отвлечься. У меня было чувство, что я завалила экзамен. Я не могла ответить на вопрос, поэтому мне пришлось выдумывать, что угодно, чтобы заполнить молчание в кабинете. Я, которая всегда ходила в наушниках. Я, которая споткнулась и уронила телефон из-за чертовых слёз, которые устилали мне все лицо. Я, которая наклонилась, чтобы поднять телефон. Я…

– Резкое падение пульса!

Шуршание, звуки неизвестных мне голосов, исходивших от людей в масках, перемешиваются с картинкой из моих воспоминаний.

– Падение пульса! – Один и тот же мужской голос постоянно продолжает что-то кричать.

Казалось бы, вот-вот должен настать момент, когда я наконец вспомню, что произошло. Знакомое чувство отдается где-то в глубине моего разума, когда ты понимаешь, что ответ где-то рядом, что он вертится на языке, готовый сорваться в любую минуту. Но что-то мешает, не дает ему вырваться наружу. И вместо него приходится довольствоваться лишь тем, что я могу осмыслить в данные секунды.

Это я – девушка, которая лежит на операционном столе.

Это я – девушка, которая случайно выронила из рук телефон и предприняла попытку поднять его. Но что было дальше?

Это я – девушка, которая не понимает, почему ей в лицо светят три прожектора, почему люди в халатах суетятся около нее, а она просто лежит и не может пошевелить ни единой частью своего тела.

– Кровотечение!

Когда я смогу услышать всю фразу, которую этот человек говорит, а не какие-то куски?

И вот сейчас. Вот он тот самый момент. Черное блеклое пятнышко начало пробивать путь к мозгу, атакуя его. Постепенно превращаясь в огромный темный сгусток волнения и страха.

Шум, доносящийся до моих ушей откуда-то из вне, наконец начал стихать; размытость, нечеткость постепенно начинали приобретать форму. Благодаря чему я могла теперь видеть не только прожектора с резким светлым свечением. Поморгав пару раз глазами, я принялась водить ими во все доступные ей места.

Белый потолок, белые стены. Никаких окон и штор. На одной из стен висят фотографии, рядом стоит стол на котором что-то лежит, но мое боковое зрение не позволяет узнать больше.

Всего пару минут, и я смогу подняться! Мне просто нужно привстать.

Еще раз.

И еще.

Безрезультатно.

Шприцы, баночки, вода.

Пришлось слишком сильно отвести зрачки вниз, чтобы перед моим взором предстали два сгорбленных силуэта над моим телом. У одного из них руки немного испачканы в чем-то красном.

Кровь…

Моя кровь…

Одна девушка стоит в стороне, ее руки заметно дрожат. Еще трое человек суется с другой стороны, около одной из сгорбленных фигур над телом.

– Продолжаем. – Мужчина выпрямился, взял в руки какой-то предмет и снова склонился надо мной.

Скорее рефлекторно, чем осознанно, у меня в голове пронеслось, как я откидываю голову на подушку и тяжело вздыхаю. Но сейчас так не сделаешь, вместо этого я перевела взгляд и уставилась в потолок.

Это врачи и они что-то делают с моим телом.

Наконец, когда до меня дошло все то, что происходит вокруг, темное пятно добралось до моего мозга, посылая нервные импульсы к телу. И уже сейчас, спустя… сколько времени? Я понимаю суть происходящего. Стук моего сердца отдается в ушах…

– Почему я ничего не чувствую? Почему вы не видите, что я проснулась? ПОЧЕМУ???

Дежурная медсестра на секунду непроизвольно дернула руку, в которой держала очередной медицинский прибор. Ей показалось, что она слышала голос.

Но это ведь невозможно?

Фраза, которой она привыкла себя успокаивать.

В ответ никто мне ничего не сказал.

– Посмотрите на меня! Я проснулась! Вы должны что-то предпринять! Поставьте мне наркоз снова или сделайте что-нибудь! Это неправильно!

Предприняв очередную волну попыток, я замолчала. Что мне делать, если никто меня не слышит? Да и нужно ли? Ведь, возможно, все это сон… Однажды мне снилось нечто подобное. Но тогда все выглядело менее реально.

Я не чувствую своего тела, но я осознаю, что я не сплю.

Возможно ли это вообще?

– Забавно.

Услышав неподалеку от себя голос, я хотела повернуть голову вправо. Однако, все что мне удалось сделать, это переместить взгляд в боковую сторону. Не знаю, о чем я подумала сначала: о том, что около меня появился кто-то еще или о том, что я не могу пошевелить головой.

Передо мной стоял мужчина. Но, когда я начала внимательно его рассматривать, поняла, что никакой это не мужчина. Тело действительно было человеческим: черный фрак, сшит широко по талии, под ним белая рубашка без узоров или каких-либо украшений, черные брюки, голова была накрыта капюшоном. Но я не могла видеть ни его лица, ни даже очертаний. Вместо этого сплошная тьма, скрывающаяся под капюшоном.

– Что? Что значит забавно?

Я задала вопрос, уже не ожидая услышать ответ. Либо это все действительно сон, либо я схожу с ума. Я ничего не понимаю. Врачи продолжают суетиться над моим телом; он неподвижно стоит. Увидеть что-то во тьме под его капюшоном невозможно, но у меня такое чувство, будто это нечто смотрит на меня. Я даже не могу ответить на вопрос видит ли он вообще что-либо?

– Забавно, насколько интересно устроен человеческий мозг.

И это всё? Я лежу непонятно где, с моим телом происходят странные вещи, этот человек или кто он там заговорил. И вместо того, чтобы сказать что-либо дельное, он сморозил какую-то чушь?

– Почему тебе так сложно провести грань между сном и реальностью?

– Что… Что за ерунду вы мне говорите? Лучше помогите мне!

Он молчит. Или она. Или оно.

– Мне нужна помощь! Почему никто не обращает на нас внимания? Сделайте что-нибудь!

Я сама не до конца понимаю, зачем говорю это, если все без толку. Мне кажется, что он меня даже не замечает. Но врачи? Почему они его не видят? Почему он не сделает хотя бы что-нибудь?

Паника нарастает с новой силой. Невозможность что-либо сделать только усиливает и без того пугающее положение. Нужно попытаться успокоиться.

Однако от этой мысли мне становится смешно.

– Да, паника сейчас ни к чему, но ты не можешь остановить это, да? Тебе страшно. Настал момент, когда ты уже ничего не можешь сделать.

Теперь я не сомневалась, что это нечто в плаще меня слышит или же видит мой испуг.

– Что? О чем вы говорите? Мне нужна помощь! Позовите врачей! Сделайте что-то.

– Думаю, с тебя хватит того, что ты уже увидела. Все равно ты этого не вспомнишь, пока я не захочу.

Его голос излучает строгость и… злость? Он злится на меня?

– Что…

– Поздно. Ты – убийца.

Я хотела возразить, сказать, что все это какие-то глупости, он должен мне помочь, но каждое слово давалось мне все труднее. Темная фигура обернулась, но перед моими глазами начало все постепенно расплываться. Врачи и медсестры превращались в размытые, ходячие очертания; предметы расплывались один за другим, стены начинали сужаться. В этот момент я снова не чувствовала паники. Все проходило будто в фильме, замедленной, расплывчатой съемке, пока каждый предмет не начинал тускнеть, превращаясь в черный цвет. Последнее, что я увидела, темную фигуру, которая стояла около меня.

Почему я не спросила, кто он такой?

Я не старалась сопротивляться. А зачем? Если я снова усну, возможно, проснусь уже в своей кровати и пойму, что все это был лишь дурацкий сон. Никаких врачей, никакого странного человека, никаких больничных кушеток и операций.

Где-то внутри себя мне стало легче. В конце концов, зачем сопротивляться, если это ни к чему не приведет?

Но я даже не догадывалась, что с этого момента все пойдет совершенно иначе. Ручеек моей жизни, моих мыслей, перейдет в другую колею, что мне придется многое увидеть, понять, осмыслить, прежде чем догадаться, раскрыть одну из тайн.

– Падение пульса!

Темнота с каждой секундой обволакивала, манила, завлекала меня.

Как же я ненавижу гребанную жизнь.

Вот она, я. Я, которая не может больше бороться.

Это я – девушка, над которой решили так мрачно подшутить…

Это я, дорогой читатель, одна из множества ненавидящих свою жизнь.

Это я – та девушка, которая потеряла себя.

Мне казалось, что после того, что случилось со мной, ничего хуже в мире быть не может. Вот только я ошибалась. Потому что там, где я оказалась, мне пришлось столкнуться с тем, от кого я так долго бежала практически всю подростковую жизнь.

Однако, это будет потом.

А сейчас, я на той стадии, когда ненависть продолжает меня поедать.

Резко открываю глаза.

Несколько секунд мне нужно для того, чтобы мои глаза привыкли к приглушенному свету. Еще несколько, чтобы мое сознание попыталось определить, что происходит.

Сердце начинает бешено стучать. До сознания доносится странный шум. Как будто гудение двигателя или нечто подобное.

Учащенно моргаю в попытках разглядеть что-либо.

Уж не ослепла ли я?

Здесь настолько темно, что мне не удается разглядеть даже потолок. Провожу правой рукой около себя. Лежу на чем-то мягком, но это точно не моя кровать. Потихоньку приподнимаю голову и корпус, опираюсь спиной обо что-то мягкое. Переместившись в сидячее положение, мне становится гораздо легче. Вот только громкое гудение не дает сконцентрироваться ни на чем, приходится массировать пальцами виски, чтобы как-то заглушить подступающую головную боль, причиной которой является шум.

Бросаю взгляд на свою одежду и только теперь понимаю в каком я ужасном положении. Сквозь темноту замечаю очертания одежды. Не вижу, но ощущаю, что черная майка растянулась и теперь доходит мне чуть ли не до колен, кожаная куртка вся в царапинах. Пальцами нащупываю на черных джинсах две дыры, причем, на обоих коленах. Единственное, пока мне не удается понять, что с моими черными кедами.

Страх сковывает все тело, но я не решаюсь встать. Шум не стихает, вокруг царит полумрак. Я прижимаю ноги к груди и обхватываю их руками, губами прижимаясь к коленям. Через дыры на коленях я губами чувствую насколько холодное мое тело.

Прикрываю глаза.

Что происходит? Где я?

Сколько я просидела на этом месте, задавая себе эти два вопроса? Я ждала пока кто-нибудь появится, прекратится шум или же кто-нибудь включит свет. Но ничего из вышеперечисленного не произошло.

Я пыталась определить, что же это за шум и откуда он исходит. Однако, даже сейчас я потерпела неудачу. Вся моя жизнь – сплошная неудача.

Сначала мне казалось, что это завывает ветер, потом – что кто-то играет на сломанном фортепиано, потом – чей-то сильный плач, потом – гудение самолета. Мне удалось уловить эти звуки по-отдельности, но вместе они создавали оркестр непонятных звуков.

Страх не утихает, но и не выходит за рамки. Это нечто среднее: мне и страшно, в то же время, мне не хочется вставать и бежать куда-то во тьму.

Спустя некоторое время мои глаза начали постепенно адаптироваться к темноте. Это нельзя назвать кромешной тьмой, потому что откуда-то исходит свет. Он настолько приглушенный и тусклый, что сначала трудно разглядеть что-либо. Теперь, когда я привыкла к этому освещению, передо мной начинают появляться очертания предметов.

Я смотрю перед собой и вижу небольшую по размеру комнату. Сразу подмечаю, что моя спина упирается во что-то, и, я сижу не в углу. Вероятно, это стена. Начало положено.

Напротив меня, на другом конце комнаты, я вижу очертания стены. Вот только я нахожусь слишком далеко, чтобы увидеть больше.

Перевожу взгляд в левую часть комнаты. Просто стена, пустой угол и ничего больше.

Стоп. А это что такое?

Мой взгляд снова возвращается к стене и замечает какие-то странные темные пятна. Я замечаю, что стены здесь ярко-красного цвета и необычной округлой формы. В голове сразу возникла ассоциация с тыквой. Только здесь стены более высокие. Есть еще что-то странное, но пока что я не могу понять, что именно.

Поворачиваю голову вправо и сначала ничего необычного не замечаю. Такие же темные пустые отверстия в стене, еще нечто странное в углу. Какое-то неприятное ощущение появляется внутри меня, становится страшнее. Я перевожу взгляд к последнему углу справа от меня и вижу это.

Человек сидит спиной ко мне, его плащ доходит до пола, на голове нет волос, вместо этого по ней стекает струйка чего-то жидкого и доходит и до шеи, уходя вниз, под плащ. Я не могу разобрать, что он делает, вижу движение его локтей на уровне живота.

Такое чувство, будто он играет на пианино.

Левее от него – в правом углу комнаты – я замечаю дверь. Первым моим желанием оказалось встать и бежать. Я бы так и сделала, если бы не заметила на двери какие-то странные следы. Что-то двигалось, ползло вниз, вверх, в стороны, поглощая дверь. Пришлось все внимание сконцентрировать на двери. Это что-то красное. Такого же цвета и стены. Это что-то жидкое и густое одновременно и это что-то стекает на двери, ветками расползается во все стороны.

И только сейчас я почувствовала, что моя спина постепенно погружается назад, будто я проваливаюсь во что-то мягкое. Этого стало достаточно, чтобы я вскачила с места и издала дикий крик. Но не все оказалось так просто. Как только я встала, мои ноги начали качаться из стороны в сторону из-за чего мне пришлось расставить руки в стороны и попытаться удержать равновесие.

Я окинула взглядом стену, о которую опиралась и заметила, что рядом со мной тоже есть проход. Маленький и узкий, напоминает нору. И теперь я могла видеть вблизи как со стен сползает что-то жидкое, слизкое, скользкое. Будто это что-то тает. Эта стена полностью покрыта темными отверстиями. Мне хотелось подойти, рассмотреть все это, но я не могла.

Дело не только в том, что этот пол слишком мягкий. Эта комната… Снова озираюсь по сторонам. Она как будто неравномерной формы. На другом конце комната выглядит слишком широкой. А стена, около которой стою я, в два, а то и в три раза меньше. Если я снова прислонюсь к этой стене, получится так, что этот маленький проход и я – займем все пространство стены.

Как такое возможно? Как комната может настолько сужаться?

Странная комната; слишком сильный шум; человек, сидящий ко мне спиной. Только сейчас до меня доходит, что он все это время был со мной в одной комнате. Он мог заговорить со мной, убить меня, сделать все, что угодно. Даже сейчас, я закричала и встала, а он даже не обернулся.

Я хотела подойти к нему, но сквозь шум услышала какие-то голоса, доносящиеся из… А откуда они доносятся?

Делать нечего, нужно как-то перебраться на другой конец комнаты. Кто знает, вдруг там будет проход? Или выход? Вытянув руки в стороны, медленно делаю первый шаг, затем второй. Вот я практически добралась до противоположной стены комнаты, при этом я старалась не смотреть на пол, что стало моей ошибкой. Следующий шаг не нащупывает под собой устойчивой поверхности и проваливается в пустоту. Я молниеносно отскакиваю, при этом чудом сохраняя равновесие.

В полу огромное отверстие. И это не просто дыра. Слегка наклонившись, замечаю винтовую лестницу, ведущую куда-то вниз.

Это подвал?

Затем следует очередной шум.

Кто-то поднимается по лестнице!

По мере приближения к комнате, голоса становились все громче. Присев на корточки, я уперлась руками о пол и попыталась всмотреться в отверстие с лестницей. Огромная винтовая лестница, уходящая вниз и больше ничего. Пустота. Как только я почувствовала, что мою руку затягивает внутрь нечто слизкое и скользкое, я сразу же выпрямилась и убрала руки.

Мне снова захотелось заглянуть внутрь темного прохода, однако голоса все еще приближались, несмотря на то, что я оставалась на месте. Теперь я могла разобрать то, о чем они говорили.

– Вы прекрасно понимаете, что этим ничего не добьетесь. Нельзя изменить мысли человека до тех пор, пока он сам этого не захочет.

– Я не собираюсь делать что-то за нее, я лишь покажу ей то, чего она не видит.

– Но где гарантия, что она поймет? Где гарантия, что вы сможете достучаться до неё? Как она сможет понять, что уничтожает нас?

– Гарантия? Можем ли мы в нашем положении говорить что-то о гарантии? Я покажу ей то, что должен. Нет никаких гарантий. Ты знаешь, что эта ситуация достигла пика.

– Да оглянись же ты! Посмотри вокруг! Здесь нечему помогать! Нечего спасать! Она не сможет восстановить то, что разрушила сама!

– Во-первых, не смей повышать на меня голос. Ты знаешь, что на данный момент главный здесь – я. Она передала мне эти права. Поэтому я и обязан показать какую ошибку она совершила.

– Но это невозможно изменить! Это ее судьба. Она сама выбрала этот путь. Она сама отреклась от своего создания.

Наступила небольшая пауза, затем один из двух голосов раздался снова:

– Жизнь – многоэтапна. Жить – значит проходить один этап за другим.

– Да, но какие бы этапы ни были выбраны, на каждом из них все всегда заканчивается одним и тем же. Ты не в силах изменить ее.

– Не в силах изменить. Но в моих силах показать.

Почему один из голосов мне кажется знакомым?

Но самый главный вопрос заключается в другом: Как я вообще сюда попала?

Я могу вспомнить, что делала два дня назад или неделю, но у меня как будто стерся из памяти мой последний день. Что я делала вчера?

Я приготовилась услышать еще какие-либо фразы, но вместо этого услышала звуки приближающихся шагов.

Они идут сюда.

Совсем забыв о том, что пол в этой комнате такой же мягкий и желеобразный, как и стены, я побежала к маленькому проходу, около которого я очнулась. Мне совсем не пришло в голову подойти к человеку, который сидел и играл на чем-то. Левая нога провалилась в какую-то дыру из-за чего я упала. Голоса приближались. Мне удалось вытащить ногу, но вставать и бежать не было смысла. Комната не настолько большая. Вместо этого я быстро поползла.

В голове сразу же зародился вопрос: смогу ли я вообще туда пролезть?

Отвечать на вопрос не было времени.

Я обрадовалась, что выбрала ползти, а не бежать. Потому что мне все равно пришлось бы стать на колени, чтобы пролезть в этот проход, который больше напоминает логово какого-то зверя.

Переборов подступившее отвращение, я начала залазить в проход. Будет ли там вообще другая комната или же меня ждет тупик? Пришлось на несколько секунд стиснуть глаза. Я не могла повернуться и посмотреть, но я почувствовала, как моя спина касается верхней стены, и, кожаная куртка цепляет красную жижу. Впереди со стены свисают красные непонятные штуки. С виду похожи на сосульки. Но, в отличии от сосулек, эти тянутся и цепляются мне за волосы, стекая на шею.

Чувствую, как к горлу подходит комок. Первый признак обозначающий, что меня скоро стошнит.

Впереди начинает виднеться конец этого туннеля. Прикладываю еще больше усилий, стараясь ползти как можно быстрее. Как только я вылезаю из туннеля, мне приходится встать на колени. Тошнота, которую я пыталась сдержать, подступила к горлу. Еще пара секунд и мне казалось, что меня вырвет. Сработал рвотный рефлекс. Мой рот непроизвольно открылся, однако ничего не произошло. В горле как будто образовался ком.

Да что же происходит?