Читать книгу Самый лучший вечер (сборник) - Валерия Вербинина - Страница 15

– В самом деле, пора уже начинать! – кричала раскрасневшаяся Лариса, которая успела пропустить несколько коктейлей и которой явно море уже было по колено. – Кого мы ждем?

Елена поджала губы.

– Татарский предупреждал, что не сможет прийти, Косулина тоже… Никифоров уехал в Рим по делам… И Пономарева до сих пор нет, – слегка изменившимся голосом добавила она.

Сергей покосился на нее с усмешкой.

– Эк ты, мать, куда хватила. Забудь и думать, Антон не явится. Ведь нынче во как высоко поднялся… На кой ему сдались бывшие одноклассники?

– А что с ним такое? – заинтересовался Лев. – Почему Пономарев не может прийти? Я вон даже из Бразилии прилететь не поленился!

– Ты, Лева, слишком долго жил за границей, – вмешался ветеринар. – Ты каким Антона помнишь?

Лев наморщил лоб:

– Ну, когда мы в футбол играли, он всегда был нападающим… Учился, правда, плохо – сплошные тройки. Однажды я не дал ему списать, и он хотел меня побить, да я дал сдачи. Собака у него была такая смешная, вроде фокса – Пират, кажется… Ее машина сбила, парень потом неделю ревел.

– Это все в прошлом, Лева, – солидно изрек журналист. – Если вы с ним вдруг встретитесь, не вздумай ему напоминать, как ты его отколотил когда-то, не то тебе плохо придется. Наш Антоша – авторитет.

– Чего-чего? – опешил Лев.

– Мафиозо он, говоря по-бразильски, – доходчиво объяснил Николай. – Глава чего-то там очень преступного, а чего именно – тебе, Лева, лучше и вовсе не знать. Не то даже далекая Бразилия не спасет.

– Мальчики, – вмешалась Елена, сдвинув брови, – все-таки Антон наш товарищ. Некрасиво, честное слово!

– Тамбовский волк ему товарищ, – желчно отозвался Николай.

– Ты, Леночка, зря беспокоишься, – медовым голосом ввернул Сергей. – Уверяю тебя, сюда он не приедет. На него уже три покушения было, последний раз он спасся буквально чудом. Так что не станет рисковать ради того, чтобы встретиться с какими-то одноклассниками.

– Ты так думаешь? – Елена слегка побледнела несмотря на макияж, и Ведерников с Рубинштейном озадаченно переглянулись.

– Я просто уверен, – кивнул журналист.

Тема, казалось, была исчерпана, и все гурьбой повалили в столовую, где уже были накрыты столы. Место Маши оказалось между Сергеем и Левой. Напротив нее стоял пустой стул.

– А Ленка-то, кажется волнуется. Переживает. И сильно, – заметил Соколов своей соседке. – Интересно, с чего бы это?

Елена все пыталась кому-то дозвониться по сотовому, но никто не отвечал. На лице хозяйки дома застыло выражение крайней досады.

– А шампанское не бог весть какое, – объявила одна из Наташ, глядя на бутылку. – Могли бы французское купить, между прочим.

– Попрошу минуточку внимания! – крикнул Алексей. – Моя жена хочет произнести тост.

Не слушая его, Сергей вновь обратился к Маше.

– Проводить тебя после вечера? – спросил он, заглядывая ей в глаза.

– Спасибо, не стоит, – отозвалась та с улыбкой.

– Ты потрясающе выглядишь, – не удержался от комплимента журналист.

– Вот с этого и надо было начинать, – вставил Лев.

– Нет, я серьезно, – настаивал Сергей. – Все мы – старые, уставшие и общипанные жизнью. До крови общипанные. А ты, Маша, – как персик. Удивительно даже.

На другом конце стола, поколебавшись, Елена поднялась с места и взяла бокал.

– Друзья мои! Мы собрались в этот день для того, чтобы вспомнить лучшие годы нашей жизни…

– Мясо недожаренное. Так я и знала, – пробурчала Лариса, отщипнув кусочек от одного из блюд, и победно откинулась на спинку стула.

– Ты бы не хотела попробовать силы в журналистике? – настойчиво спросил Сергей у Маши. – Помню, в школе у тебя было легкое перо.

– Я… – начала Маша.

Но Лев опередил ее.

– Она не хочет, – сообщил он и исподтишка показал подлизе-журналисту загорелый кулак. Сергей ответил тем, что покрутил пальцем у виска.

– И я предлагаю тост за… – продолжала Елена.

В это мгновение дверь распахнулась, и в просторной столовой, наполненной людьми, наступила тишина.

На пороге стоял Антон Пономарев. Он оглядел столы и сидящих за ними людей, задержался взглядом на Маше и широко улыбнулся. За спиной вновь прибывшего виднелись тусклые физиономии четырех телохранителей.

Все зашумели, кто-то ойкнул, кто-то уронил вилку. Первой, однако, опомнилась Елена.

– Антон! Ты все-таки пришел! – Голос ее был уже не слащавым – он лился прямо-таки медовой патокой. – А мы тебя так ждали!

– Ну, опоздал немного, – степенно проговорил Пономарев, проходя в комнату. – Вы же знаете, дела, передохнуть не дают… Привет, Леха! А, это ты, Наташка! Надо же, я тебя сначала не узнал, богатой будешь. О-о, Димон! – Антон фамильярно похлопал по плечу представительного бизнесмена. – Сколько лет, сколько зим!

– Садись рядом со мной, Антон… – Елена уже суетилась, отодвигая стул. – Это Алексей, мой муж, я тебе о нем говорила. Куда ты?

Но Пономарев, не обращая на нее внимания, уже подошел к свободному месту напротив Маши Григорьевой и плюхнулся на него.

– О, надо же, и местечко для меня нашлось… Ба, какие люди! Здорово, Колян! Привет, Маша, рад тебя видеть.

– Ну и церберы у тебя, – проворчал Лева, которому появление Антона пришлось явно не по вкусу. – Кого хочешь испугают.

– Что поделаешь – такой бизнес. – Антон отвечал Леве, а глядел на молодую женщину рядом с ним. И не просто глядел, а любовался. Удивление и восхищение смешались в его лице.

– Антон! – Глаза Елены метали молнии. – Иди сюда! Тут тебе уже все приготовили…

– Спасибо, Лена, мне и здесь хорошо. – Он кивнул телохранителям, и те отступили к дверям. – Как дела, Лев Толстой?

Рубинштейн насупился. Он со школы терпеть не мог это прозвище.

– А что дела, Антон? Стареем понемногу…

– Слышал, ты в Бразилию подался?

– А ты в авторитеты.

Лев вскинул голову и посмотрел бывшему однокласснику прямо в глаза. Антон усмехнулся.

– Ясненько. Слух обо мне прошел по всей Руси великой… ну и так далее. – Он вздохнул. – Ты не понимаешь, Лева, кто-то все равно должен хороводить. Так уж получилось, что этим человеком стал я. – И, сочтя, очевидно, что уделил Льву достаточно внимания, Пономарев переключился на журналиста. – Ты вроде в «Новом вестнике» пашешь?

– Я не пашу, а пишу, – отозвался Сергей, настороженно поглядывая на Антона.

– Один хрен, – беспечно отозвался тот. – Что вы обо мне все время гадости всякие печатаете? Будто бы я стою за убийством Стенина, заказал банкира Фролова… Бред!

Соколов дернул щекой и процедил сквозь зубы:

– Ага, ты невинная овечка, а мы завистливые клеветники, нагоняем тиражи на пустом месте.

Сергею казалось, что он выглядит солидно и убедительно, но Антон оскалился и небрежно уронил:

– Рад, что ты это признаешь.

– А мы были уверены, что ты не придешь, – заметил сидевший неподалеку Ведерников.

– Почему? – резко спросил Антон. – Чего мне стыдиться?

Николай встретил предостерегающий взгляд Льва и предпочел воздержаться от ответа. Пономарев, который вертел головой, разглядывая гостей, весело ухмыльнулся.

– Слушайте, а кто та телка с бокалом, что слева от Димки Осипенко? – спросил он.

– Это Марина, – с укором проговорила Маша. С момента появления Антона она еще не проронила ни слова.

– Да ну? – поразился бывший одноклассник. – Такая была красотка в школе, а теперь – колобок отдыхает.

Лева покрылся пятнами. А Пономарев, весело блестя глазами, перегнулся через стол.

– Не то что Маша. Как жизнь молодая, а?

– Нормально, – отозвалась та, явно не желая вдаваться в подробности.

– Понятно, – хмыкнул Антон. – Непыльная работа, заботливый муж и двое детишек. Так? Или не так?

Он прямо-таки ел ее глазами, и Маша была вынуждена ответить:

– Все верно. Кроме мужа и детей.

– Значит, все еще впереди, – заметил Лев.

Вечеринка покатилась своим чередом. Лариса, явно к тому времени перебравшая, громко и визгливо хохотала, Наташа – то ли первая, то ли вторая – протыкала вилкой воздушные шарики, гирлянды которых украшали столовую. К Антону подошел элегантный Дима Осипенко, и они вполголоса о чем-то заговорили. В конце концов Антон усмехнулся, тряхнул головой и заявил, что подумает. Впрочем, стоило Диме отойти, вполголоса довольно грязно выругался в его адрес.

– А теперь – музыка! – объявила Елена.

Лев, насупившись, глядел, как Марина неловко топчется на ковре с обнимку со своим омерзительным мужем. К Антону подошла хозяйка дома.

– Потанцуем? – спросила она.

– Спасибо, но я уже обещал Маше, – спокойно ответил Пономарев. И, прежде чем та успела возразить, увлек ее танцевать.

– Забавно, да? – спросил Антон, когда они двинулись по залу под медленную музыку времен своей юности.

– Что именно? – осведомилась Маша.

– Да так. – Антон беспечно улыбнулся. – Ленка раньше меня за человека не считала, а теперь травой стелется. Осипенко тоже все время рожу от меня воротил в школе. Как же, у него дед генерал КГБ, а у меня одна мать и та всего-навсего продавщица в занюханном магазине. Зато теперь он – сама вежливость. Бизнес свой, видите ли, расширять хочет, не войду ли я в долю…

– Антон, – мягко сказала молодая женщина, – мне все это неинтересно. Извини.

– Конечно, неинтересно. – Он крепче прижал ее к себе. – Ты ведь всегда была… такой.

– Какой? – с вызовом спросила Маша.

– Нездешней. Не от мира сего. В школе меня это дико раздражало.

– Я понимаю, – Маша усмехнулась. – Можешь не продолжать, я помню, как ты мой портфель однажды с третьего этажа выбросил.

– Глупый был, – коротко ответил Антон.

Мелодия кончилась, и Пономарев отпустил Машу. Какую-то долю мгновения они стояли друг против друга, глядя друг другу в глаза. Но тут вновь полилась музыка, вихрем налетела Елена и, закричав: «Белый танец, белый танец!» – увлекла Антона за собой.

Маше отчего-то стало жарко. Она взяла бокал с вином и повернулась, но оказалось, что позади нее стоит Лева. Вид у него был обескураженный.

– Смотри, Маша, – выдохнул Рубинштейн горячим, прерывистым шепотом. – Ой, смотри!

– Ты о чем, Левушка? – довольно равнодушно спросила молодая женщина.

– Он с тебя глаз не сводит. Будь осторожна, Маша, умоляю тебя.

– Кто не сводит?

– Да наш авторитет.

– Лева, – Маша положила свободную руку на его рукав и примирительно улыбнулась, – честное слово, ты слишком много выпил.

Но Рубинштейн упрямо покачал головой.

– Маша, ты же знаешь меня. Я реалист и никогда, даже в подпитии, не называл черное белым. Говорю тебе: этот человек опасен. Ты-то, может, видишь в нем Антона Пономарева, с которым училась в одном классе, но запомни: теперь он уже совершенно другой человек. Кто знает, что взбредет ему в голову!

Маше надоело слушать его нотации. Она резко повернулась и, оставив обескураженного Льва наедине с его фантазиями, удалилась в другую комнату. А музыка все лилась и лилась ей вслед… последняя музыка, которую в своей жизни услышит Антон Пономарев. Но тогда еще никто не подозревал об этом.